Помните, я писала, что Фанк уважал идеи бусидо и мечтал передать уникальный японский дух в своей картине? И именно поэтому выбрал Итами вторым режиссером, узнав, что тот снимает фильмы о самураях? Так вот… Фанк не учел одного: Итами снимал социальную сатиру.
Будучи классическим постмэйдзийским либералом, Итами использовал популярный жанр исторического кино для создания псевдопатриотических произведений, высмеивающих пережитки феодализма в современном японском обществе. Фанк же совершил классическую ошибку всех виабу: скушал иронию с полной серьезностью и попросил добавки. Ну, не он первый, не он последний.

Естественно, что общего между двумя режиссерами было мало. Итами с самого начала не скрывал, что сценарий на его взгляд — полный кал, и даже предлагал написать свой, но победила точка зрения "именитого европейского профессионала". Большинство правок Итами, которого вроде бы наняли для консультаций по культурным вопросам, было проигнорировано. В первый день съемок медленно закипающий Итами таскался за Фанком, который немедленно бросился снимать свои любимые горы, и бормотал себе под нос "Ну что за идиот?!". Конфликт дошел до того, что Итами и Фанк пришли к совершенно безумному решению: снять две разные версии фильма по одному и тому же сценарию. Фанк снимал утром и днем, а вечером приходил Итами и переснимал те же сцены в тех же декорациях. Под конец съемок режиссеры просто перестали общаться друг с другом.

Друзья Итами говорили, что до конца своей жизни он отказывался говорить о "Дочери самурая", поскольку даже одно название немедленно вызывало у него головную боль.

Фанк был менее критичен к своему уродливому детищу. Даже гордился им! Настолько, что когда на премьере в Японии показали не его версию фильма, а версию, которую снимал Итами, он люто бомбанул и побежал в немецкое посольство ябедничать и жаловаться. В результате такого давления через две недели фильм Итами сняли с показа и заменили версией Фанка.

Японская премьера фильма состоялась в феврале 1937 года: на два месяца раньше немецкой.

Жаль, что в те годы еще не было Rotten Tomatoes, иначе мы бы увидели классический мегасрач между критиками и публикой. Фильм оказался очень кассовым и шел в кинотеатрах Японии значительно дольше других лент: в общем, пипл схавал. Зато журналисты — нет. Критики картины увидели в ней западную клюкву о Японии, которая еще и пыталась толкать в стране нацистскую пропаганду (удивительно, но в 1937 году пресса в Японии была куда свободнее, чем в большинстве европейских держав: настолько, что журналисты могли позволить себе полоскать главного союзника).

Чуть-чуть о пропаганде: Фанк мечтал, что японская армия проникнется важностью проекта и выделит 100 танков, 10 000 солдат и 500 военных самолетов, которые красиво пройдут парадом в японской Манчжурии, и американцы так офигеют от масштаба съемки, что немедленно купят права на кинопрокат. У меня нет комментария, это просто АААААА!

Особенно в прессе досталось Итами: с иностранца что взять, но почему чистокровный нихондзин допустил этот позор? Журналисты сильно сомневались, что образ японца, который стоит под нацистским флагом и рассуждает о самурайской чести — это тот самый модно-молодежный ребрендинг, о котором так мечтал Кавакита.
А еще японцев задело, что версия Фанка оказалась "лучше", а конкретно — красивее. В его варианте много ландшафтной съемки, кадров с горами, морем, полями. Версия Итами была снята более классически с фокусом на героях, что парадоксально сделало ее хуже: фильм потерял единственную прелесть, которая могла немного скрасить банальный сюжет, нелепые кадры с солдатами и тракторами, очевидно снятые по кривоватым пропагандистским лекалам, и просто невыносимую длину.

Говоря про длину, я почти напрямую цитирую запись из дневника Геббельса: после закрытого превью для узкого круга партийных деятелей он поделился с дорогим дневником мыслью, что креатив говно и автор мудак. Конкретно, он оценил красоту ленты и отметил ее ценность как материала для изучения японского менталитета, сценарий назвал "терпимым", но больше всего написал жалоб про длину. Он счел, что фильм невыносимо затянут, настолько, что это влияет на смотрибельность, и ему очень не хватает ножниц монтажера.
Прессе он правда скормил немного другую информацию: по требованию властей после кинопоказа все газеты выпустили хвалебные рецензии, где наперебой рассказывали читателю о "Дочери самурая" как о высоком, нет, высшем искусстве! Японцы, которые нервно ожидали рецензий из Германии, на это только пожали плечами.

Но была еще одна тенденция, которая окончательно добила японскую прессу: все издания хором писали, что фильм невероятно точно передает жизнь в современной Японии. Один из журналов даже написал, что в фильме "вся Япония" и он "и есть Япония". Произошло именно то, чего боялись критики: европейцы в очередной раз посмотрели отборную фэнтезятину про бусидо и решили, что познали душу Востока.

С мировой премьерой тоже вышла загвоздка как и с ребрендингом Японии: права на кинопрокат купили тринадцать стран, в их числе Греция, Польша, Венгрия и Румыния. Но мечта Кавакиты, что его великий фильм о новой Японии покажут в великих державах мира, не сбылась: Франция, Англия и США не выразили никакого интереса. Вместо международного фурора создателей встретили всеобщее meh и понимание, что огромный бюджет был слит на производство посредственного фильма, про который почти сразу же забыли.

Япония в очередной раз проиграла битву с мировым гайдзинством и ушла на долгую тренировочную арку. Японским режиссерам удалось прорваться в мир серьезного кино только в 1950-х.

Такая вот долгая история про гору, мышь и мучительные роды.
И (немного) карьеру великой Хары Сэцуко.

Пропаганда в "Дочери самурая" не просто не сработала, она обратилась против своих создателей. Кавакита мечтал, что японское кино будут показывать на фестивалях в Европе, но только глубже загнал его в изоляцию. Он мечтал показать миру независимую современную Японию. В результате мир увидел консервативных дикарей, которые могут только зиговать под немецкую дудку.

Фанк и его покровители в лице руководства НСДАП хотели убедить японцев в необходимости объединиться под знаменами Третьего Рейха, но журналисты высмеяли каждый кадр со свастикой.
Нацисты думали, что изучают настоящую Японию, но только глубже погружались в свои ориенталистские иллюзии. Настолько глубже, что сам Геббельс — отец современной пропаганды, искренне поверил, что фильм, написанный и снятый немцем, достоверно отображает мифический менталитет "этих малюток японцев".

"Эти малютки японцы" — прямая цитата из его дневника за 18 апреля 1937.

В продолжение разговора о милитаристской пропаганде, хочу познакомить вас с Макото Сакураем. Посмотреть на Сакурая можно в видео, где этот пухлик, одетый в подобие корейского ханбока, открывает выставку, посвященную "женщинам для утешения" (эвфемизм для обозначения корейских и китайских секс-рабынь при японской армии). В описании к видео сказано, что Сакурай за "три минуты понятным языком объясняет суть вопроса".

Выставка состоит из секс-кукол, отсылающих своим видом к арт-объекту Statue of Girl of Peace, представленному во время Триеннале в Айти, который в свою очередь переосмысливал корейский памятник "женщинам для утешения". Но если птица на плече у оригинальной девочки говорит об освобождении, духовном или физическом, то у кукол с "выставки" Сакурая это знак добровольности и справедливой оплаты труда.

Видно, что одна из резиновых кукол в видео висит на стуле. После речи Сакурай надул ее с помощью насоса и предложил всем желающим начать взаимодействовать с экспонатами: надувать, трогать, менять позы.

Выставка была воспринята без восторга, да и в целом Сакурай с его партией Japan First — откровенно маргинальный политик. Но сама тяга к ревизионизму по отношению к вопросу о "женщинах для утешения" остается неизменно сильной в японском обществе с момента возникновения этой дискуссии. Несмотря на то, что японские оккупационные силы действительно принуждали женщин к проституции в нечеловеческих условиях — это хорошо задокументированный факт, многих японцев этот факт не устраивает, и их бросает в откровенно лживую пропаганду от совсем радикального "вы все врети, такого не было" (доходит до требований убрать информацию о "женщинах для утешения" из учебников) до более умеренного "все было добровольно, им же платили за работу!". И вот вторая точка зрения довольно сильно укоренилась в японском обществе. Даже в Вики заметна разница между японской статьей и всеми остальными: в японской подобраны максимально положительные фотографии, где девушки смеются, улыбаются и т.д.

В видео Сакурай озвучивает обе точки зрения. Сначала он намекает на то, что это выдумали продажные СМИ, мол, весь этот шум пошел от одного журналиста в Асахи, который написал статью про "женщин для утешения", и пошло-поехало. Потом все же соскакивает с полного отрицания и переходит к тому, что все не так было, и не могли наши дедули такое натворить. Так и говорит, 我々のおじいちゃん — "наши с вами дедули".

И эта речь заставила меня задуматься о современной пропаганде на тему WWII в целом. Как и любая война, она была богата на жуткие преступления против человечества. И замарались в этом все, даже те страны, которые сделали победу над фашизмом своим брендом. США с концлагерями для граждан японского происхождения, СССР с массовыми депортациями малых народностей, про Великобританию я уже молчу (как и про собственно фашистские режимы).

В некоторых странах была проведена рефлексия: людей вынудили посмотреть на преступления, которые совершала их страна, тем самым разрушили мир розовых единорогов, где соседа неправильной национальности отправили жить на ферму, ня.
В других странах этого не произошло. Историю XX века в них не отрефлексировали. То место, которое должно было занять раскаяние или хотя бы фактологическое знание, заняли милитаристская гордость в случае стран победителей и мучительный стыд в случае проигравших. Рефлексии в этой парадигме нет, поэтому факты усиленно заметаются под ковер, уступая место идеологии. И это естественно: никому не хочется обнимать любимого старенького дедушку, который нас качал на руках, и думать, какие преступления против гражданского населения он совершал.

Но facts don't care about your feelings. И массовые убийства, этнические чистки, изнасилования, депортации, репрессии совершали не анунахи с Нибиру. Их совершали чьи-то любимые дедули, как бы выразился Макото Сакурай. Возможно даже ваши или мои.
Нам нужна историческая рефлексия. Попытки закрыть глаза на свое прошлое редко когда ведут общество к процветанию. И малоизвестный правый радикал, нелепо подпрыгивающий в женской юбке — совсем не худшее последствие исторической глухоты.

Перебью сама себя и сегодня вместо историй о милитаристской пропаганде расскажу про выставку в пространстве "Центр искусств. Москва", которую хочу порекомендовать.
Это небольшой зал в постоянной экспозиции, посвященный искусству эпохи Мэйдзи. Много изделий из кости, металла, есть примеры разных направлений керамики, в том числе сацумской. В центре экспозиции — совершенно потрясающий резной шкаф из дерева.
Выставленные вещи не всегда музейного уровня, на мой взгляд, но все очень трогательное и красивое.

Из минусов: почти отсутствующие комментарии к экспонатам. Это расстраивает, поскольку для посетителей без специфических знаний по теме многое остается непонятным. Но мне все равно кажется, что экспозицию стоит посмотреть просто ради чудесной коллекции резных статуэток окимоно.

PS: я была в Центре весной, но на кассе мне сказали, что планов сворачивать экспозицию нет, и посмотреть зал можно будет как минимум до осени.