Z. Kраткая история России, увиденная с ее конца

Решили иногда рассказывать о тамиздате — книгах о России, изданных за рубежом из-за цензуры, — и о проектах, которые помогают выпустить такие книги.

Stein Publishing — некоммерческий проект, который переводит книги европейских авторов о России с немецкого и английского на русский, публикует и делает доступными для читателей по всей Европе.

Наши книги по русской истории, обществу и политике нужны для привлечения внимания русскоязычных читателей к их прошлому и настоящему. Переоценка собственной истории — ключ к будущему России и, в конечном счете, к мирному соседству России и Европы, — так Stein Publishing объясняет цель своей инициативы.

Первая книга Stein Publishing — Z. Kраткая история России, увиденная с ее конца. Ее написал известный немецкий автор и переводчик Олаф Кюль, который на протяжении многих лет был советником Правящего бургомистра Берлина по связям со странами бывшего Советского Союза. Кюль также один из основателей Stein Publishing.

В своей книге Кюль пытается разобраться, что случилось с Россией за последние тридцать лет после распада Советского Союза, какие факторы привели к тому, что Россия стала такой, какая она есть сейчас и что будет с ней в будущем. Кюль регулярно бывал в России и стал свидетелем многих событий последних десятилетий, поэтому в книге много его личных наблюдений и анализа.

Книгу на русском языке можно заказать тут или тут. А по этой ссылке можно прочитать интервью автора о России.

Сейчас у Stein Publishing в работе книга Себастьяна Хафнера «Дьявольский пакт» о русско-немецких отношениях между первой и второй мировой войной. Также команда инициативы хотела бы выпустить книги Тимоти Снайдера и Орландо Файджеса.

#тамиздат

Дайджест книжной цензуры за август

Рассказываем, что происходило с российской книжной отраслью в этом месяце:

📌Роскомнадзор внес в реестр запрещенной информации сайт независимого издательства Freedom Letters, книжные сайты BAbook и Goodreads, а также сайты европейских магазинов книг на русском языке «Руслания» и Book Amar

📌 В Шереметьево из посылки изъяли книгу о Владимире Зеленском. Причина — книга якобы может «нанести вред государственной безопасности, политическим или экономическим интересам страны и нравственности ее граждан»

📌 На книжном фестивале в Екатеринбурге после доноса отменили онлайн-выступление Галины Юзефович. Автор доноса назвал ее «захохлухой» и «этнической либералкой»

📌 На книжном фестивале во Владимире после жалоб Z-блогеров отменили выступление писательниц Ирины Котовой и Аси Демишкевич

📌 В ЕГЭ из списка рекомендованной литературы убрали произведения советских писателей-диссидентов Варлама Шаламова, Василия Аксенова, Георгия Владимова, а также современных авторов — Евгения Гришковца, Виктора Пелевина и Ксении Драгунской и других. Из списка западной литературы убрали Джорджа Оруэлла, Олдоса Хаксли и Франца Кафку. При этом в рекомендации добавили «духовника Путина» Тихона Шевкуна и его книгу «Гибель Империи. Российский урок»

📌 Роскомнадзор заблокировал новую версию крупнейшего русскоязычного сайта с фанфиками «Фикбук». Команда сайта утверждала, что выполнила все требования регулятора

📌 В библиотеках прячут книги «иноагентов». «Новая вкладка» поговорила с библиотекарями из разных регионов и написала об этом текст

📌 В Германии напечатали книгу умершего в СИЗО пианиста Павла Кушнира. «Эта книга была подготовлена к печати в немыслимые сроки, за 48 часов с нуля. Над ней бессонно трудилась выпускающая команда, принявшая гибель автора как свою личную трагедию»

StraightForward поддерживает книги, которые невозможно выпустить в России. Первая книга нашей программы «Наш бизнес — смерть» уже доступна бесплатно в электронном виде. Скачать ее можно по этой ссылке

#книжнаяцензура

Вчера стало известно, что российские власти переписали концепцию по увековечению памяти жертв политических репрессий в СССР — из документа убрали слово «массовые» применительно к репрессиям, в нем больше не указано, кто проводил репрессии и когда, кто подвергся им, в чем они заключались, сколько людей стали жертвами и кто ответственен за эти репрессии. Подробнее об этих изменениях можно прочитать в статье «Новой Газеты» по этой ссылке.

Публикуем отрывок из книги историка Сергея Бондаренко о том, какими на самом деле были репрессии в СССР. В нем историк описывает, как правозащитники работали с архивами КГБ и что из них выяснили:

Из того, что было найдено, прочитано и осмыслено за несколько лет открытого доступа, главным для всех участников остается «1937-й год». Наиболее изученный и описанный в советской истории период массового государственного террора на самом деле продолжался с лета 1937-го по позднюю осень 1938-го. Чуть более года фабричного конвейера арестов — более миллиона 700 тысяч по всему СССР, более 750 тысяч смертных приговоров и расстрелов. К началу 1990-х о «37-м» были уже написаны тысячи публицистических статей, издано немало мемуаров, однако внутренняя, государственная его механика оставалась неясной. Из-за этого «37-й год» превратился в своего рода морок, миф то ли о ветхозаветной казни, то ли о коллективном психозе. В этом мифе было много эмоции, но мало конкретного содержания. Это ощущение хорошо было поймано в самиздатовском анекдоте:

— Прости, отец, опять я к тебе, — сказал Феликс, входя. — Так как же все-таки — был тридцать седьмой год или нет? Не знаю, кому и верить.
— Не был, — ответил отец отечески ласково, — не был, сынок. Но будет.

«Для нас огромным открытием стало именно то, как проходил Большой террор. Потому что по человеческим документам это было похоже на хаос, стихию, взрыв. Но когда мы довольно быстро поняли, что это вполне планомерная, хоть и захлебывающаяся периодически, из-за “наплыва клиентов”, система операций, вполне идеологизированных и распределенных, вот тут нам стало интересно, — рассказывает Охотин. — Собственно говоря, этим мы и стали заниматься. То есть выявлять документы, приказы, публиковать их. Разбирать структуру — кто принимал решения, как это оформлялось, производилось. Статистика, какие контингенты, группы людей прежде всего под <репрессии> попадали — как-то собирали для себя всю эту геологию». Материалы по Большому террору, частично опубликованные, частично вошедшие в собственный архив «Мемориала», стали научным результатом архивной революции — его ни отнять, ни отменить уже никто не мог.

Подробнее о книге Бондаренко про «Мемориал» и борьбу за прошлое читайте на нашем сайте по ссылке. А по этой ссылке можете прочитать инструкцию историка о том, как спорить с теми, кто отрицает массовые репрессиии в СССР

#книгиSF

Книги о Русской православной церкви в путинской России

Публикуем еще одну подборку книг о России. В этот раз — с фокусом на РПЦ и ее отношениях с российским государством. Сохраняйте и делитесь:

🔸«Православная церковь и российская политика» (The Orthodox Church and Russian Politics. A Woodrow Wilson Center Book)

Книга о роли РПЦ в политике России после распада СССР. Она основана на интервью, документах, включая официальные государственные и церковные публикации, и опросах, проведенных политологом Ириной Папковой. В своей книге Папкова приходит к выводу, что отношения между Церковью и государством гораздо слабее и менее политически важны, чем обычно полагают западные аналитики.

🔸«Ядерное православие» (Russian Nuclear Orthodoxy: Religion, Politics, and Strategy)

Русская православная церковь стала неотъемлемой частью вооруженных сил России и важнейшим элементом ее безопасности, политики и национальной идентичности. Особенно сильно это заметно, когда речь заходит о стратегических ядерных силах России, где церковь проникла на все уровни командования, считает автор книги Дмитрий Адамский. В книге он описывает это слияние и исследует его последствия не только для России, но и для других ядерных держав.

🔸Серия книг научного издательства «Раутледж» о религии, обществе и государстве в Восточной Европе и бывших советских республиках (Routledge Religion, Society and Government in Eastern Europe and the Former Soviet States)

В серию входит аж семнадцать книг, в том числе о роли православной церкви в российско-украинском конфликте, о церкви в пандемию коронавируса, о церкви и правах человека, об РПЦ в современной России и о многом другом.

🔸«Нечестивая война Церкви: вторжение России в Украину и Православие» (The Church's Unholy War: Russia's Invasion of Ukraine and Orthodoxy)

Книга о роли религии во вторжении России в Украину, а также о попытках Украинской православной церкви освободиться от контроля и влияния России.

#КнигиРоссия

Подборку нам помогла составить Ксения Лученко — одна из самых узнаваемых российских журналисток, изучающих Церковь. Она пишет для нас книгу о том, как РПЦ освободилась от советского государства и стала частью российского. Подробнее о книге читайте на нашем сайте по ссылке

Первая свадьба на StraightForward...

Мария Львова-Белова — героиня нашей книги о похищении украинских детей, а Константин Малофеев — герой книги о Русской православной церкви и ее отношениях с российским государством.

Подробнее о книгах читайте на нашем сайте! А кто из РПЦ был на свадьбе, можете прочитать в телеграм-канале автора книги об РПЦ Ксении Лученко

Текст про нас вышел в американском медиа NPR 🎉

Делитесь ссылкой со своими англоязычными друзьями! (а еще можете подписаться на наш инстаграм на английском, это нам очень поможет)

Продолжаем рассказывать про наш редакционный совет — людей, которые выбирают, какие книги поддерживает фонд.

В него входит Полина Аронсон — социолог эмоций, журналист и экс-редактор журнала Dekoder, онлайн-издания, которое переводит и объясняет публикации независимых российских и белорусских медиа, а также автор и составитель двух книг, изданных на русском языке («Любовь: сделай сам», 2020 год, и «Сложные чувства», 2021 год). Спросили у нее про книги 👇

Какую книгу о современной России вы рекомендуете?

На меня очень большое впечатление произвела книга Сергея Гуриева и Даниэля Тризмана «Диктаторы обмана». Она не только про Россию — в ней речь идет и о других автократиях и диктатурах (Перу, Турция, Венгрия, Сигапур) — но именно этим она и хороша: эта книга рассматривает Россию как локальный вариант глобального процесса. Речь здесь идет об том, как автократы умело присваивают институты и «интерфейс» демократии (выборы, конституцию, советы по правам человека и тд), но пользуются ими перформативно для легетимации своей неограниченной власти. Мне идея spin dictatorship — по-английски книга называется так — нравится намного больше идеи «пропаганды», поскольку в 21 веке мы имеем дело не только и не сколько с попытками фронтального воздействия и внушения, а именно с «переписыванием» фундаментальных понятий и идей демократии, наполнением их смыслами, выгодными тем, кто хочет удержать власть. Это довольно страшная книга, и страшна она именно тем, что она не только про Россию: описываемые в ней явления зародились не на русском поле экспериментов и не ограчиниваются им. Диктатура обмана разъедает и устойчивые демократии, а Россия — лишь самый яркий пример того, как это происходит.

Какую книгу, которой пока не существует в природе, вы хотели бы прочитать?

Стенограмма Гаагского трибунала над Владимиром Путиным и членами его правительства

Подробнее о нашей работе и редакционном совете читайте на сайте по ссылке. Там же можно нас поддержать, мы будем за это очень благодарны

Рассказываем подробнее о проектах, которые победили в нашем первом опен-колле. Один из них — книга Анастасии Лотаревой о военных преступлениях россиян в Украине.

О чем это

Эта книга — первая попытка подробно и объемно рассказать о военных преступлениях в Украине и о том, как они могут быть расследованы. На основе глубинных интервью, а также исследовательских материалов, журналистка Анастасия Лотарева позволяет читателю увидеть ситуацию с разных точек зрения. Книга представит истории жертв, пострадавших от действий российских военных, и позволит услышит их голоса. Книга расскажет о том, что за люди совершают преступления, как это происходит и как они оправдывают свои действия. Книга объяснит, как работают официальные и независимые расследователи, которые посвятили всю свою жизнь тому, чтобы найти виновных в военных преступлениях и привлечь их к ответственности. Наконец, книга покажет, как Украина пытается наказывать преступников — и как в России их называют героями.

Об авторе

Историк по образованию, Анастасия Лотарева поработала в российских независимых СМИ на всех должностях — начиная от новостницы и заканчивая главным редактором. За последние полтора десятка лет она стала одной из самых ярких российских журналисток, рассказывающих о том, как живут люди в России: писала о пациентах психоневрологических интернатов, о жертвах наводнений, о слепоглухих, об умирающих деревнях, об активистах, о заключенных и о многих других. В 2018—2020 годах возглавляла издание «Такие дела». С 2021 года — автор и редактор «Би-би-си», где, в частности, подробно освещала тему военных преступлений в Украине.

StraightForward поддерживает книги, которые невозможно выпустить в России. Все книги нашей программы со временем будут доступны бесплатно в электронном виде. Поддержать нашу работу можно по ссылке

#книгиSF

Сегодня стало известно, что Генпрокуратура добилась отмены четырех тысяч решений о реабилитации жертв политических репрессий за то, что они якобы сотрудничали с нацистами.

Закон 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий» изначально был компромиссным, отмечает историк Сергей Бондаренко. И именно это сейчас позволяет современным прокурорам оборачивать процесс вспять.

Вот как в книге Бондаренко «Потерянные в памяти» описываются политические границы, в которых принимался закон 1991-го года, и заложенные в него противоречия:

Созданный в рамках государства, от имени которого и осуществлялся террор, закон не мог работать иначе, кроме как установив внутри себя систему ограничений. Реабилитировались многие, но не все. По-прежнему не подлежали реабилитации «настоящие» шпионы, «изменники Родины», «коллаборационисты» — включая военнопленных, отправленных в лагеря. Мимо закона прошла огромная категория обвиняемых в «хищении социалистической собственности» крестьян, единственным преступлением которых была попытка выжить, срезая хлебные колоски с колхозного поля. О том, что в колхозы их загоняли силой и что сам этот процесс разрушил жизни миллионов людей, в законе сказать было тем более невозможно. Объявить несправедливыми все аресты, в которых можно было проследить политическую составляющую, означало бы по сути формально аннигилировать всю советскую правовую систему. Сергей Ковалев признавал: «Те, кто был осужден по статьям, более или менее соответствующим цивилизованному правосознанию, даже если закон был применен недолжным образом, автоматической реабилитации не подлежали». Законы были плохими, но они были законами. Система была извращена, но теперь она так или иначе исправлена и должна сохраниться. Террор был ошибкой, преступлением, но были и настоящие «враги». Должны были быть. Или нет?

Еще сложнее обстояло дело с моральной стороной вопроса. Люди были осуждены, не имея права на защиту, им сломали жизнь, многие погибли. В законе они назывались «жертвами политических репрессий». Но ведь не все жертвы реабилитированы. Перестают ли оставшиеся за бортом закона быть жертвами? Можно ли считать, что «жертва» — это нравственная категория: «невинный», хороший человек в противоположность виновному, осужденному «за дело»? Предлагая формальную процедуру для выявления жертв и не-жертв, закон тем самым невольно создавал черно-белую реальность, где жертвам противопоставлялись палачи. Но реальный опыт репрессий не соответствовал этой картине. На стыке между жертвами и палачами находились тысячи людей — от рядовых партийцев до сотрудников аппарата НКВД. Многие исполнители затем сами становились жертвами, причем, как правило, формальной причиной их осуждения были не совершенные ими в реальности преступления.

Подробнее о книге Сергея Бондаренко читайте на нашем сайте. Со временем она, как и все книги нашей программы, будет доступна бесплатно в электронном виде

#книгиSF

«Вы не церковь, вы секты, — только бабушек тут дурите! Это все не то — будет тут только Российская православная церковь!»

На оккупированных территориях Украины проходит религиозная «зачистка» — христианские конфессии разного толка и истории вытесняются ради единовластия РПЦ.

Уже с мая месяца деятельность церквей стала раздражать россиян: «Мы же вас освободили! У вас все должно быть хорошо! Ах, вы еще и эвакуацией отсюда занимаетесь?!» Начались беседы с вооруженными людьми в масках: «Где у вас центр принятия решений? Где у вас деньги? Кто у вас главный?». Через неделю приходит следующий и все начинается по-новому. Там не все просто — есть же комендатура военная, ФСБ в отдельной форме, кадыровцы, своя «ДНР»…

Подробности читайте в тексте Дмитрия Дурнева для «Спектра» по ссылке.

Дмитрий Дурнев пишет книгу о Донбассе при поддержке StraightForward. О нем и его проекте читайте на нашем сайте

Как изменился книжный рынок в России с начала войны

Об этом в подкасте «Свободный вечер» на радио Сахаров поговорили сооснователь StraightForward Феликс Сандалов, владелица книжного магазина «Бабель» Наталья Смирнова и ведущая подкаста Полина Аронсон.

Вот что заметил Феликс Сандалов:

Например, книжки про концлагеря и опыт нацистской Германии стали выходить каждый месяц и некоторые издательства даже целые серии открыли. Такой, мне кажется, самый толстый намек в текущих обстоятельствах, который только можно сделать.

Я тоже в этом поучаствовал — книга Харальда Йенера «Волчье время» про первое послевоенное десятилетие в Германии с 1945—1955 тоже нами издавалась как такой намек на известные обстоятельства. И антиутопии тоже являются способом, эзоповым языком, сообщить что-то, о чем напрямую нельзя высказываться в условиях, в общем-то, военной цензуры. Это все способ выпустить пар издателям, которые действительно переживают по поводу всего происходящего, но класть голову на плаху пока не хотят

А вот что говорит Наталья Смирнова:

Я тоже согласна с Феликсом. Насчет антиутопий я не так уверена, мне кажется, просто их всегда покупали — «1984» я не думаю, что когда-либо выходил из чартов. Действительно, пользуются большим спросом книги о нацистской Германии и о том, что было потом. Самые разные аспекты — это и дневники, и эссе, и научные исследования. <...> Люди пытаются таким образом найти ответы на свои вопросы: а как это было, а что будет, а какие есть выходы. Не знаю, насколько это продуктивный метод, но другого у нас, наверно, пока нет

Подкаст целиком можно послушать по этой ссылке