Дам вам паузу, спокойно посмотрим цветной интерьер шведского дизайнера. Говорят, что квартира в бывшей фабрике, но так и не скажешь - видимо инвесторы сначала привели все в порядок.
Здесь мы видим много цветов разной интенсивности, которые, возможно, не сочетались бы между собой, если бы не встречались тут и там. Кроме того, хочу напомнить, что интерьер мы никогда не видим целиком, как можем увидеть на коллаже или рендере, а потому он может стерпеть немного больше, чем может показаться на первый взгляд.
Если очень хочется ограничить цветовую палитру, имеет смысл взять за основу какой-то текстиль или арт. Результатом будет что-то вроде восьмой или десятой карточек в подборке - смотрится очень профессионально. Но другие, более пестрые сцены мне кажутся поживее.
Здесь мы видим много цветов разной интенсивности, которые, возможно, не сочетались бы между собой, если бы не встречались тут и там. Кроме того, хочу напомнить, что интерьер мы никогда не видим целиком, как можем увидеть на коллаже или рендере, а потому он может стерпеть немного больше, чем может показаться на первый взгляд.
Если очень хочется ограничить цветовую палитру, имеет смысл взять за основу какой-то текстиль или арт. Результатом будет что-то вроде восьмой или десятой карточек в подборке - смотрится очень профессионально. Но другие, более пестрые сцены мне кажутся поживее.
Ольга, спасибо за прекрасную беседу в комментариях! Тему зависти я непременно продолжу в ближайшее время, а пока полюбуемся самым незавидным (красивым, но, как мне кажется, не (или минимально) стимулирующим зависть) интерьером из сохраненных.
Обстановка почти гостиничная. Для полноты шаблона не хватает только стола с минихолодильником напротив кровати. И все же мне нравится спокойная элегантность, построенная на гармонии тумб, бра и обоев. Они тут настолько хороши, но, кажется, если повесить картину над кроватью, будет уже слишком нарядно и внимание начнет рассеиваться.
Обстановка почти гостиничная. Для полноты шаблона не хватает только стола с минихолодильником напротив кровати. И все же мне нравится спокойная элегантность, построенная на гармонии тумб, бра и обоев. Они тут настолько хороши, но, кажется, если повесить картину над кроватью, будет уже слишком нарядно и внимание начнет рассеиваться.
«Сорока-ворона кашу варила, деток кормила. Этому дала, этому дала, этому дала, этому дала, а этому не дала…» Так работает зависть. Это естественная реакция психики, если мы при всех равных потрудились хуже остальных.
Равенство играет в разговоре о зависти ключевую роль, потому что только так мы можем испытывать чувство несправедливости или сравнивать себя с другим человеком в принципе. Судите сами, если никакой царь-король-император нам не соперник, потому что он, положим, «наместник Бога», а мы - так, челядь. Что тут сранивать? А если мы не равны, то и завидовать нечему. Но если мы равны, или нам говорят, что мы равны (например, как в американской мечте - у всех есть «равная» возможность стать царем горы), то завидовать можно и нужно. То есть, в этом и цель постулата.
Не знаю, стоит ли говорить, что зависть бывает разная? Та, которую мы называем «белой» работает как раз в случаях, когда мы стараемся, бежим вперед, карабкаемся на гору, чтобы ее возглавить. А «черная» - это когда у нас долго-долго не получается, накатывает отчаяние и хочется причинить вред, чтобы «выравнять» позиции.
Надо ли загадывать загадку, когда появилось утверждение, будто все равны? В индустриальную революцию, конечно. Уже Маркс отмечал, что в условиях конкуренции перчаточнику выгодно продать как можно больше перчаток и не выгодно удовлетворить клиентов надолго: иначе они не вернутся.
И так устроено сейчас все за редким исключением. Многие бизнесы держатся на чистой зависти, но винить их одних не буду. Я заметила, что зависть пропитывает всю систему, не обходит даже налогообложение, эксплуатирует практичность и даже личные отношения. Spice must flow.
Зависть везде, но уже ненадолго. Социальная мобильность постепенно снижается, и, если верить Янису Варуфакису, мы входим в новую стадию развития - технофеодализм.
Равенство играет в разговоре о зависти ключевую роль, потому что только так мы можем испытывать чувство несправедливости или сравнивать себя с другим человеком в принципе. Судите сами, если никакой царь-король-император нам не соперник, потому что он, положим, «наместник Бога», а мы - так, челядь. Что тут сранивать? А если мы не равны, то и завидовать нечему. Но если мы равны, или нам говорят, что мы равны (например, как в американской мечте - у всех есть «равная» возможность стать царем горы), то завидовать можно и нужно. То есть, в этом и цель постулата.
Не знаю, стоит ли говорить, что зависть бывает разная? Та, которую мы называем «белой» работает как раз в случаях, когда мы стараемся, бежим вперед, карабкаемся на гору, чтобы ее возглавить. А «черная» - это когда у нас долго-долго не получается, накатывает отчаяние и хочется причинить вред, чтобы «выравнять» позиции.
Надо ли загадывать загадку, когда появилось утверждение, будто все равны? В индустриальную революцию, конечно. Уже Маркс отмечал, что в условиях конкуренции перчаточнику выгодно продать как можно больше перчаток и не выгодно удовлетворить клиентов надолго: иначе они не вернутся.
И так устроено сейчас все за редким исключением. Многие бизнесы держатся на чистой зависти, но винить их одних не буду. Я заметила, что зависть пропитывает всю систему, не обходит даже налогообложение, эксплуатирует практичность и даже личные отношения. Spice must flow.
Зависть везде, но уже ненадолго. Социальная мобильность постепенно снижается, и, если верить Янису Варуфакису, мы входим в новую стадию развития - технофеодализм.