К очередной годовщине начала Великой войны
«Мы не делали решительно ничего, чтобы познакомить зарубежное общественное мнение с той, исключительной по значению ролью, которую играла Россия и Русская армия в Мировой войне; с теми огромными потерями и жертвами, которые приносит русский народ, с теми постоянными, и быть может, непонятными холодному рассудку наших западных друзей и врагов, величественными актами самопожертвования, которое проявляла Русская армия каждый раз, когда фронт союзников был на волоске от поражения... Такое непонимание роли России я встречал почти повсюду в широких общественных кругах, даже долгое время спустя после заключения мира, скитаясь по Европе. Карикатурным, но весьма характерным показателем его, служит мелкий эпизод: на знамени — хоругви, поднесенной маршалу Фошу "от американских друзей", изображены флаги всех государств, мелких земель и колоний, так или иначе входивших в орбиту Антанты в Великую войну; флаг России поставлен на... 46-ое место, после Гаити, Уругвая и непосредственно за Сан-Марино...»
А.И. Деникин «Очерки Русской Смуты. Том 1»
«Мы не делали решительно ничего, чтобы познакомить зарубежное общественное мнение с той, исключительной по значению ролью, которую играла Россия и Русская армия в Мировой войне; с теми огромными потерями и жертвами, которые приносит русский народ, с теми постоянными, и быть может, непонятными холодному рассудку наших западных друзей и врагов, величественными актами самопожертвования, которое проявляла Русская армия каждый раз, когда фронт союзников был на волоске от поражения... Такое непонимание роли России я встречал почти повсюду в широких общественных кругах, даже долгое время спустя после заключения мира, скитаясь по Европе. Карикатурным, но весьма характерным показателем его, служит мелкий эпизод: на знамени — хоругви, поднесенной маршалу Фошу "от американских друзей", изображены флаги всех государств, мелких земель и колоний, так или иначе входивших в орбиту Антанты в Великую войну; флаг России поставлен на... 46-ое место, после Гаити, Уругвая и непосредственно за Сан-Марино...»
А.И. Деникин «Очерки Русской Смуты. Том 1»
Нацистская благотворительность
В Веймарской республике существовало огромное количество общественных, региональных, религиозных, профсоюзных и партийных благотворительных организаций. Когда нацисты пришли к власти, в рамках политики гляйхшальтунга (унификации) большая часть благотворительных структур была сведена в Национал-социалистическую службу народного благополучия (Nationalsozialistische Volkswohlfahrt – NSV) под руководством Эриха Хильгенфельда. Тронуть не посмели лишь Красный крест, протестантскую «Внутреннюю миссию» и католический «Каритас», но вытеснили их на задворки благотворительной сферы.
В сферу компетенций NSV входило не только вспомоществование, но и помощь молодёжи, опека материнства и детства, летние рекреационные лагеря для школьников, женские консультации, детские сады, подготовка социальных работников и т.д.
Наиболее известной программой NSV являлась проводимая ежегодно с октября по март «Зимняя помощь» (Winterhilfswerk – WHW). Десятки тысяч активистов, преимущественно из Гитлерюгенда и СА, ходили по улицам с характерными красными жестяными баночками, стучались в дома и общественные учреждения, предлагая сделать пожертвование или купить сувенирную продукцию с символикой кампании. Отказ зачастую расценивался как саботаж против «народной общности» и влёк за собой последствия: человека могли уволить с работы, повесить его фотографию на «доску позора» или донести в компетентные органы. Обязательные вычеты из зарплат работников в пользу WHW делали и работодатели, так что «Зимняя помощь» вполне подходит под определение принудиловки.
Каждое первое воскресенье месяца с октября по март объявлялось «Воскресеньем айнтопфа» – традиционного немецкого крестьянского супа, совмещавшего в себе и первое, и второе. Его предписывалось есть и дома, и подавать в ресторанах, причём по цене не превышающей 0,5 рейхсмарки. Посидев день на такой диете, немцы должны были понять каково живётся беднякам, евшим данное кушанье ежедневно, а сэкономленные на продуктах в этот день деньги сдать в WHW.
Суммы пожертвований и «пожертвований» ежегодно увеличивались: если в 1933/34 г. они составили 360 млн. рейхсмарок, то в 1942/43 достигли 1,6 млрд. Таким образом, в годы войны германский бюджет фактически был освобождён от социальной нагрузки, компенсировавшейся за счёт взносов WHW.
В Веймарской республике существовало огромное количество общественных, региональных, религиозных, профсоюзных и партийных благотворительных организаций. Когда нацисты пришли к власти, в рамках политики гляйхшальтунга (унификации) большая часть благотворительных структур была сведена в Национал-социалистическую службу народного благополучия (Nationalsozialistische Volkswohlfahrt – NSV) под руководством Эриха Хильгенфельда. Тронуть не посмели лишь Красный крест, протестантскую «Внутреннюю миссию» и католический «Каритас», но вытеснили их на задворки благотворительной сферы.
В сферу компетенций NSV входило не только вспомоществование, но и помощь молодёжи, опека материнства и детства, летние рекреационные лагеря для школьников, женские консультации, детские сады, подготовка социальных работников и т.д.
Наиболее известной программой NSV являлась проводимая ежегодно с октября по март «Зимняя помощь» (Winterhilfswerk – WHW). Десятки тысяч активистов, преимущественно из Гитлерюгенда и СА, ходили по улицам с характерными красными жестяными баночками, стучались в дома и общественные учреждения, предлагая сделать пожертвование или купить сувенирную продукцию с символикой кампании. Отказ зачастую расценивался как саботаж против «народной общности» и влёк за собой последствия: человека могли уволить с работы, повесить его фотографию на «доску позора» или донести в компетентные органы. Обязательные вычеты из зарплат работников в пользу WHW делали и работодатели, так что «Зимняя помощь» вполне подходит под определение принудиловки.
Каждое первое воскресенье месяца с октября по март объявлялось «Воскресеньем айнтопфа» – традиционного немецкого крестьянского супа, совмещавшего в себе и первое, и второе. Его предписывалось есть и дома, и подавать в ресторанах, причём по цене не превышающей 0,5 рейхсмарки. Посидев день на такой диете, немцы должны были понять каково живётся беднякам, евшим данное кушанье ежедневно, а сэкономленные на продуктах в этот день деньги сдать в WHW.
Суммы пожертвований и «пожертвований» ежегодно увеличивались: если в 1933/34 г. они составили 360 млн. рейхсмарок, то в 1942/43 достигли 1,6 млрд. Таким образом, в годы войны германский бюджет фактически был освобождён от социальной нагрузки, компенсировавшейся за счёт взносов WHW.
Сознательные отказники в ГДР
Единственной страной соцблока, где учитывались предпочтения сознательных отказников, не желавших брать оружие в руки, являлась ГДР. Обязательная военная служба была введена в 1962 г., а уже в 1964 г. призывники, отказывавшиеся по религиозным или моральным принципам брать в руки оружие, отправлялись в стройбаты. Отсюда их название – «Bausoldat» или «Spatensoldat»/«Spati» (дословно: «лопатные солдаты»). Данную меру пролоббировали религиозные организации: ГДР, хоть и являлась автократией, но в силу целого ряда причин СЕПГ не обладала ни безоговорочной общественной поддержкой, ни идеологической монополией, поэтому товарищам приходилось мириться с параллельным авторитетом диссидентских церковных структур.
Конечно, службу в стройбатах нельзя назвать альтернативной гражданской, да и служили там те же 1,5 года. что и в остальной Национальной народной армии, но на фоне ситуации в прочих армиях Варшавского блока, это было уже хоть что-то. До 1973 г. «лопатные солдаты» использовались при строительстве военных объектов, но после протестов Церкви их окончательно перенаправили на «гражданские объекты». Наиболее крупным сосредоточением «лопатных солдат» стал уже упоминавшийся в одном из предыдущих постов комплекс «Прора» на острове Рюген – размещавшиеся там стройбатовцы в восьмидесятых строили паромную переправу Мукран, одну из значимых строек времён ГДР.
Службу «лопатные солдаты» проходили отдельно от прочих военнослужащих. Вынужденные сделать уступку гражданскому обществу, коммунисты отыгрывались в форме чрезмерного психологического давления и дискриминации демобилизованных: отслужившим в стройбатах могли отказать в приёме на работу или при поступлении в ВУЗ на основании того, что те, якобы, прошли «неполноценную» службу. Так как сам институт строительных подразделений обязан своим появлением гражданскому давлению, неудивительно, что множество «шпати» в итоге стали видными диссидентами, активистами движения за гражданские права и критиками ГДРовского режима.
Единственной страной соцблока, где учитывались предпочтения сознательных отказников, не желавших брать оружие в руки, являлась ГДР. Обязательная военная служба была введена в 1962 г., а уже в 1964 г. призывники, отказывавшиеся по религиозным или моральным принципам брать в руки оружие, отправлялись в стройбаты. Отсюда их название – «Bausoldat» или «Spatensoldat»/«Spati» (дословно: «лопатные солдаты»). Данную меру пролоббировали религиозные организации: ГДР, хоть и являлась автократией, но в силу целого ряда причин СЕПГ не обладала ни безоговорочной общественной поддержкой, ни идеологической монополией, поэтому товарищам приходилось мириться с параллельным авторитетом диссидентских церковных структур.
Конечно, службу в стройбатах нельзя назвать альтернативной гражданской, да и служили там те же 1,5 года. что и в остальной Национальной народной армии, но на фоне ситуации в прочих армиях Варшавского блока, это было уже хоть что-то. До 1973 г. «лопатные солдаты» использовались при строительстве военных объектов, но после протестов Церкви их окончательно перенаправили на «гражданские объекты». Наиболее крупным сосредоточением «лопатных солдат» стал уже упоминавшийся в одном из предыдущих постов комплекс «Прора» на острове Рюген – размещавшиеся там стройбатовцы в восьмидесятых строили паромную переправу Мукран, одну из значимых строек времён ГДР.
Службу «лопатные солдаты» проходили отдельно от прочих военнослужащих. Вынужденные сделать уступку гражданскому обществу, коммунисты отыгрывались в форме чрезмерного психологического давления и дискриминации демобилизованных: отслужившим в стройбатах могли отказать в приёме на работу или при поступлении в ВУЗ на основании того, что те, якобы, прошли «неполноценную» службу. Так как сам институт строительных подразделений обязан своим появлением гражданскому давлению, неудивительно, что множество «шпати» в итоге стали видными диссидентами, активистами движения за гражданские права и критиками ГДРовского режима.
Об общем герое нацистов и коммунистов
Примерно в 1490 году во Франконии в дворянской семье родился мальчик, наречённый Флорианом Гайером. За три с половиной десятка лет отпрыск из богатой и знатной семьи успел отучиться в Оксфорде, побывать дипломатом при дворе Генриха VIII, покомандовать ландскнехтами у маркграфа Бранденбурга и тевтонского магистра. Однако в 1524 году в Германии разразилась грандиозная Крестьянская война, и Флориан Гайер присоединился к народному воинству, желая обрести славу и, главное, деньги, ещё больше денег. Из дезертиров и бродячих ландскнехтов он сколотил банду из самых отпетых головорезов, прозванную "Чёрным отрядом" и ставшую ударной силой восставших. Однако очень скоро народное восстание всё же было подавлено, "Чёрный отряд" рассеялся, а самого Флориана Гайера прирезали в лесу лихие люди.
Однако память о дворянине, ставшем "народным заступником", не исчезла. Фридрих Энгельс отзывался о Гайере как об одном из первых борцов за униженный пролетариат. В 1920 году немецкими студентами написана песня "Wir sind des Geyers schwarzer Haufen", которая быстро стала исполняться как правыми, так и левыми экстремистами, так как в ней поётся о возмездии попам и феодалам. Песня была популярна в СС, а в 1944 году именем крестьянского вожака была названа 8-я кавалерийская дивизия СС, состоявшая в значительной части из фольксдойчей Трансильвании и Баната. В ГДР имя Флориана Гайера не было забыто. В его честь назвали 3-й полк пограничных войск ГДР, а "Wir sind des Geyers schwarzer Haufen" перекочевала в список маршей Народной армии ГДР.
Примерно в 1490 году во Франконии в дворянской семье родился мальчик, наречённый Флорианом Гайером. За три с половиной десятка лет отпрыск из богатой и знатной семьи успел отучиться в Оксфорде, побывать дипломатом при дворе Генриха VIII, покомандовать ландскнехтами у маркграфа Бранденбурга и тевтонского магистра. Однако в 1524 году в Германии разразилась грандиозная Крестьянская война, и Флориан Гайер присоединился к народному воинству, желая обрести славу и, главное, деньги, ещё больше денег. Из дезертиров и бродячих ландскнехтов он сколотил банду из самых отпетых головорезов, прозванную "Чёрным отрядом" и ставшую ударной силой восставших. Однако очень скоро народное восстание всё же было подавлено, "Чёрный отряд" рассеялся, а самого Флориана Гайера прирезали в лесу лихие люди.
Однако память о дворянине, ставшем "народным заступником", не исчезла. Фридрих Энгельс отзывался о Гайере как об одном из первых борцов за униженный пролетариат. В 1920 году немецкими студентами написана песня "Wir sind des Geyers schwarzer Haufen", которая быстро стала исполняться как правыми, так и левыми экстремистами, так как в ней поётся о возмездии попам и феодалам. Песня была популярна в СС, а в 1944 году именем крестьянского вожака была названа 8-я кавалерийская дивизия СС, состоявшая в значительной части из фольксдойчей Трансильвании и Баната. В ГДР имя Флориана Гайера не было забыто. В его честь назвали 3-й полк пограничных войск ГДР, а "Wir sind des Geyers schwarzer Haufen" перекочевала в список маршей Народной армии ГДР.
«Выставка в Уэмбли не вводила в заблуждение: в империи еще водились деньги. Об этом жителям метрополии неустанно напоминали такие, например, организации, как Имперский торговый совет (ИТС). Он был учрежден Лео Эмери для того, чтобы подспудно внушать людям "имперские преференции". В одном только 1930 году в 65 британских городах прошло более двухсот "недель имперских покупок". По предложению ИТС королевский повар придумал рецепт "имперского рождественского пудинга":
1 фунт кишмиша (Австралия)
1 фунт коринки (Австралия)
1 фунт изюма без косточек (Южная Африка)
6 унций нарезанных яблок (Канада)
1 фунт хлебных крошек (Соединенное Королевство)
1 фунт говяжьего нутряного сала (Новая Зеландия)
6 унций цукатов (Южная Африка)
8 унций муки (Соединенное Королевство)
1 фунт тростникового сахара (Вест-Индия)
4 яйца (Ирландское Свободное государство)
1/2 унции молотой корицы (Цейлон)
1/2 унции молотой гвоздики (Занзибар)
1/2 унции молотого мускатного ореха (Стрейтс-Сеттлментс)
1 щепотка пряностей для пудинга (Индия)
1 столовая ложка бренди (Кипр)
2 столовых ложки рома (Ямайка)
1 пинта пива (Англия)
Месседж был ясен: пудинг — это империя. Без нее пудинга не было бы, а были бы просто крошки, мука и пиво. Или, как сказал Оруэлл, Британия без своей империи была бы просто “холодным незначительным островком, где мы только и делали бы, что вкалывали, пробавляясь сельдью и картофелем”».
"Empire: How Britain Made the Modern World" by Niall Ferguson
1 фунт кишмиша (Австралия)
1 фунт коринки (Австралия)
1 фунт изюма без косточек (Южная Африка)
6 унций нарезанных яблок (Канада)
1 фунт хлебных крошек (Соединенное Королевство)
1 фунт говяжьего нутряного сала (Новая Зеландия)
6 унций цукатов (Южная Африка)
8 унций муки (Соединенное Королевство)
1 фунт тростникового сахара (Вест-Индия)
4 яйца (Ирландское Свободное государство)
1/2 унции молотой корицы (Цейлон)
1/2 унции молотой гвоздики (Занзибар)
1/2 унции молотого мускатного ореха (Стрейтс-Сеттлментс)
1 щепотка пряностей для пудинга (Индия)
1 столовая ложка бренди (Кипр)
2 столовых ложки рома (Ямайка)
1 пинта пива (Англия)
Месседж был ясен: пудинг — это империя. Без нее пудинга не было бы, а были бы просто крошки, мука и пиво. Или, как сказал Оруэлл, Британия без своей империи была бы просто “холодным незначительным островком, где мы только и делали бы, что вкалывали, пробавляясь сельдью и картофелем”».
"Empire: How Britain Made the Modern World" by Niall Ferguson
Первая американская гражданская война.
Война за независимость США традиционно представляется борьбой американских колонистов с угнетателями из Британской империи. По факту война 1775 – 1783 гг. являлась первой американской гражданской войной, поскольку от 15 до 20% белого населения в колониях (около 300 – 400 тыс. из 2,2 млн.) являлись «лоялистами», то есть сторонниками сохранения власти Британии над Тринадцатью колониями. Сторонниками независимости, согласно поздним оценкам, являлись от 40 до 45% белого населения, оставшиеся 35 – 45% соблюдали нейтралитет и выжидали, чем закончится.
Кто и почему становился лоялистом? Лоялизм складывался из сочетания этических, политических и экономических факторов. Многие купцы из портов Восточного побережья были завязаны на торговлю с Британией и колониями в Вест-Индии. Выбор англиканских иерархов, присягавших британскому монарху как главе Церкви, а также чиновников, очевиден. Многих пугал хаос и неразбериха революции, кто-то боялся остаться без защиты метрополии в агрессивном окружении, а кого-то связывали сентиментальные и семейные узы с исторической родиной. Хотя лоялисты имелись во всех колониях, чаще всего они встречались в Нью-Йорке, Нью-Джерси, Пенсильвании и Каролинах.
В массе своей сторонники сохранения империи оставались пассивными и активизировались только в случае близкого присутствия британских войск. Лишь 19 тыс. лоялистов служили в британской армии (против 100 тыс. сепаратистов в Континентальной армии и нескольких сот тысяч сепаратистских милиционеров). Так как ряд наиболее известных лоялистских подразделений, вроде «Волонтёров Нью-Джерси», «Рейнджеров королевы» и «Британского легиона» Банастра Тарлетона использовали зелёное сукно, на всех лоялистов распространился термин «зелёные мундиры» по аналогии с британскими «красными мундирами».
Небезынтересна тема чёрных лоялистов, которым Британия обещала свободу в случае присоединения к борьбе против мятежников. Из бывших рабов британцы даже создавали воинские подразделения, вроде «Чёрных пионеров», «Эфиопского полка» или «Чёрной бригады». Часть индейцев выступила на стороне Короны, обосновано опасаясь, что сепаратисты отменят королевскую декларацию 1763 г., запрещавшую переселение белых на индейские земли на Западе.
С окончанием войны около 60 тыс. лоялистов покинули новообразованное государство, переселившись преимущественно в Канаду, хотя некоторые отправлялись в тогда ещё британскую Флориду, Вест-Индию и в метрополию. Всё их имущество было конфисковано. Несмотря на требования американцев выдать всех сбежавших рабов, эвакуировавшиеся британцы составили «Книгу негров», куда включили 3 тыс. имён тех чернокожих, кого они вывозили как свободных граждан империи в Канаду. Тысячи свободных негров самостоятельно спасались в хаосе эвакуации, в то время как многие вывозились рабами своими бежавшими хозяевами-лоялистами (рабство в Британской империи было отменено в 1833 г.).
Война за независимость США традиционно представляется борьбой американских колонистов с угнетателями из Британской империи. По факту война 1775 – 1783 гг. являлась первой американской гражданской войной, поскольку от 15 до 20% белого населения в колониях (около 300 – 400 тыс. из 2,2 млн.) являлись «лоялистами», то есть сторонниками сохранения власти Британии над Тринадцатью колониями. Сторонниками независимости, согласно поздним оценкам, являлись от 40 до 45% белого населения, оставшиеся 35 – 45% соблюдали нейтралитет и выжидали, чем закончится.
Кто и почему становился лоялистом? Лоялизм складывался из сочетания этических, политических и экономических факторов. Многие купцы из портов Восточного побережья были завязаны на торговлю с Британией и колониями в Вест-Индии. Выбор англиканских иерархов, присягавших британскому монарху как главе Церкви, а также чиновников, очевиден. Многих пугал хаос и неразбериха революции, кто-то боялся остаться без защиты метрополии в агрессивном окружении, а кого-то связывали сентиментальные и семейные узы с исторической родиной. Хотя лоялисты имелись во всех колониях, чаще всего они встречались в Нью-Йорке, Нью-Джерси, Пенсильвании и Каролинах.
В массе своей сторонники сохранения империи оставались пассивными и активизировались только в случае близкого присутствия британских войск. Лишь 19 тыс. лоялистов служили в британской армии (против 100 тыс. сепаратистов в Континентальной армии и нескольких сот тысяч сепаратистских милиционеров). Так как ряд наиболее известных лоялистских подразделений, вроде «Волонтёров Нью-Джерси», «Рейнджеров королевы» и «Британского легиона» Банастра Тарлетона использовали зелёное сукно, на всех лоялистов распространился термин «зелёные мундиры» по аналогии с британскими «красными мундирами».
Небезынтересна тема чёрных лоялистов, которым Британия обещала свободу в случае присоединения к борьбе против мятежников. Из бывших рабов британцы даже создавали воинские подразделения, вроде «Чёрных пионеров», «Эфиопского полка» или «Чёрной бригады». Часть индейцев выступила на стороне Короны, обосновано опасаясь, что сепаратисты отменят королевскую декларацию 1763 г., запрещавшую переселение белых на индейские земли на Западе.
С окончанием войны около 60 тыс. лоялистов покинули новообразованное государство, переселившись преимущественно в Канаду, хотя некоторые отправлялись в тогда ещё британскую Флориду, Вест-Индию и в метрополию. Всё их имущество было конфисковано. Несмотря на требования американцев выдать всех сбежавших рабов, эвакуировавшиеся британцы составили «Книгу негров», куда включили 3 тыс. имён тех чернокожих, кого они вывозили как свободных граждан империи в Канаду. Тысячи свободных негров самостоятельно спасались в хаосе эвакуации, в то время как многие вывозились рабами своими бежавшими хозяевами-лоялистами (рабство в Британской империи было отменено в 1833 г.).