Я о многом сожалею. Чем старше становишься, тем больше накапливается опыта и, так скажем, материала для переосмысления. Мне кажется, что человек, которому не о чем сожалеть, либо лжец, либо блаженный. Потому что поступки со временем оцениваются совсем иначе. Но о чем я особенно сожалею, это о дружбе против кого-то.
В разное время я становился участником такой дружбы. Когда-то осознанно, когда-то не очень. Сам, признаюсь, никого к такой дружбе не принуждал, хотя, возможно, кто-то посчитает иначе. Ведь нам легко оценивать чужие действия, тогда как собственные мы оцениваем иначе. Еще бы, это ведь другое.
Дружба против кого-то – самое плохое, что может с вами случиться. Проблема вовсе не в том, что это самый простой способ испортить отношения с человеком, иногда безвозвратно. Это как раз пережить можно, одним больше, одним меньше, не такая уж и проблема. По молодости может казаться, что это прям ужас-ужас: поссориться с кем-то, попасть в немилость.
Особенно подвержены такому мышлению молодые люди, шарящие в фантастике. Эти всегда объяснят вам про эффект бабочки, про то, что решение, принятое сейчас, может сильно ударить в будущем. Им относительно везет – с возрастом у них это проходит, а на смену приходит понимание, что сделать хоть что-то – даже ошибку – всегда лучше, чем не делать ничего и прожить жизнь в состоянии желеобразной амебы.
Дружба против кого-то – про другое. Она про то, как человек манипулирует – осознанно или нет – чувствами и мировосприятием другого. Настоящая жертва дружбы против кого-то – не тот человек, который к этому вас подтянул, и не тот человек, против которого вас пригласили дружить. Настоящая жертва – вы сами.
Просто потому, что эти двое в итоге помирятся, решат свои вопросы. Может через месяц, может через год, через десять лет, срок не важен. Важно то, что они это сделают без вашего участия. Вы в этой конструкции просто инструмент, наполнитель, смазка для их шестеренок. Шестеренки продолжат крутиться, а вас просто выдавят из этого процесса.
Именно поэтому меня очень сильно тригерит, когда меня пытаются вовлечь в дружбу против кого-то. Я слишком стар для этого дерьма. Разумеется, я могу разделить гнев по поводу сложившейся ситуации. Когда кого-то расстроил чей-то поступок. Но неоднократно побывав той самой смазкой, я предпочту сохранять нейтралитет. По крайней мере до того момента, пока не узнаю, что на самом деле произошло. Только вот в чем проблема – практически никогда стороны не рассказывают, что же там произошло. Кому-то не хочется, кто-то приукрашивает, кто-то просто не считает, что он сделал что-то плохое.
Вовлекать сторонних людей в свой собственный крестовый поход против кого-то – последнее дело. Это несложно, правда, но это означает, что вовлеченный человек рано или поздно станет расходным материалом. Вроде сидели тут, ненавидели, презирали, и внезапно – ну все, мы помирились. Вы помирились, а мне теперь что делать?
К сожалению, все чаще встречаюсь с тем, что из области личных отношений дружбу против кого-то все чаще переносят в область профессиональную. И тут уже получаются совсем некрасивые вещи. Просто потому, что профессиональная жизнь вовлекает в себя куда больше людей и смежных профессиональных знакомств, чем жизнь личная. И все становится все более запутаннее. Понятно, что не существует неразрешимых проблем, и всегда можно сесть и во всем разобраться. Но в профессиональной среде часто бывает так, что люди меняются, а отношения компаний, медиа и отдельных журналистов остаются. И уже никто не может припомнить, кто кого назвал земляным червяком.
Кроме меня, конечно. Я все помню. А что не помню – записываю. Не дай бог кто-то когда-то увидит и прочтет ту самую маленькую черную книжицу.
В разное время я становился участником такой дружбы. Когда-то осознанно, когда-то не очень. Сам, признаюсь, никого к такой дружбе не принуждал, хотя, возможно, кто-то посчитает иначе. Ведь нам легко оценивать чужие действия, тогда как собственные мы оцениваем иначе. Еще бы, это ведь другое.
Дружба против кого-то – самое плохое, что может с вами случиться. Проблема вовсе не в том, что это самый простой способ испортить отношения с человеком, иногда безвозвратно. Это как раз пережить можно, одним больше, одним меньше, не такая уж и проблема. По молодости может казаться, что это прям ужас-ужас: поссориться с кем-то, попасть в немилость.
Особенно подвержены такому мышлению молодые люди, шарящие в фантастике. Эти всегда объяснят вам про эффект бабочки, про то, что решение, принятое сейчас, может сильно ударить в будущем. Им относительно везет – с возрастом у них это проходит, а на смену приходит понимание, что сделать хоть что-то – даже ошибку – всегда лучше, чем не делать ничего и прожить жизнь в состоянии желеобразной амебы.
Дружба против кого-то – про другое. Она про то, как человек манипулирует – осознанно или нет – чувствами и мировосприятием другого. Настоящая жертва дружбы против кого-то – не тот человек, который к этому вас подтянул, и не тот человек, против которого вас пригласили дружить. Настоящая жертва – вы сами.
Просто потому, что эти двое в итоге помирятся, решат свои вопросы. Может через месяц, может через год, через десять лет, срок не важен. Важно то, что они это сделают без вашего участия. Вы в этой конструкции просто инструмент, наполнитель, смазка для их шестеренок. Шестеренки продолжат крутиться, а вас просто выдавят из этого процесса.
Именно поэтому меня очень сильно тригерит, когда меня пытаются вовлечь в дружбу против кого-то. Я слишком стар для этого дерьма. Разумеется, я могу разделить гнев по поводу сложившейся ситуации. Когда кого-то расстроил чей-то поступок. Но неоднократно побывав той самой смазкой, я предпочту сохранять нейтралитет. По крайней мере до того момента, пока не узнаю, что на самом деле произошло. Только вот в чем проблема – практически никогда стороны не рассказывают, что же там произошло. Кому-то не хочется, кто-то приукрашивает, кто-то просто не считает, что он сделал что-то плохое.
Вовлекать сторонних людей в свой собственный крестовый поход против кого-то – последнее дело. Это несложно, правда, но это означает, что вовлеченный человек рано или поздно станет расходным материалом. Вроде сидели тут, ненавидели, презирали, и внезапно – ну все, мы помирились. Вы помирились, а мне теперь что делать?
К сожалению, все чаще встречаюсь с тем, что из области личных отношений дружбу против кого-то все чаще переносят в область профессиональную. И тут уже получаются совсем некрасивые вещи. Просто потому, что профессиональная жизнь вовлекает в себя куда больше людей и смежных профессиональных знакомств, чем жизнь личная. И все становится все более запутаннее. Понятно, что не существует неразрешимых проблем, и всегда можно сесть и во всем разобраться. Но в профессиональной среде часто бывает так, что люди меняются, а отношения компаний, медиа и отдельных журналистов остаются. И уже никто не может припомнить, кто кого назвал земляным червяком.
Кроме меня, конечно. Я все помню. А что не помню – записываю. Не дай бог кто-то когда-то увидит и прочтет ту самую маленькую черную книжицу.
❤16💯8👍6🤔2🤣1
Хороший автор без работы не останется. Примерно это я отвечаю каждый раз, когда меня спрашивают стоит ли опасаться журналистам ИИ-технологий. Если бы хоть кто-то из вопрошающих проявил какую-то инициативу и продолжил обсуждение, я бы еще добавил неочевидное: это очень хорошо, что сегодня ИИ-инструменты для генерации текстов стали максимально доступными. Стало гораздо проще, ибо к авторам приходят уже не все подряд, а в основном те, кто уже наелся ИИ-генерацией и понял, что это – не работает.
Со стороны выглядит так, что медиа действительно станут не нужны. Ну, в том виде, в котором они существуют сейчас. С редакциями, сидящими в пропердевших креслах стареющими динозаврами-журналистами, с этими догмами, принципами и прочей чушью. Зачем все это, если можно просто попросить ИИ генерировать тексты. Особо продвинутые еще и добавляют: «ведь ИИ можно доучить на текстах авторов», как будто после этого генерируемые тексты станут лучше и живее.
Увы, но нет. Все очарование ИИ проходит на второй-третий месяц его использования. Он похож на увлечение в юном возрасте, когда на смену конфетно-цветочного периода, щедро удобренного сексом, приходит понимание, что поговорить то и не о чем, а секс чутка надоел. Попробуйте припомнить, как вы сначала очаровались человеком, а уже во вторую-третью беседу поняли, что мысли у вашего собеседника кончились, шутки повторяются, а вместо того, чтобы поговорить за жизнь, он вас тащит выпить еще по одной и поехать в караоке.
ИИ в чистом виде позволяет довольно искусно задрапировать ту пустоту, которая находится внутри. Личную, профессиональную, жизненную. Все эти обороты, которые вы начинаете узнавать уже через неделю, галюцинации, выдаваемые за факты, и тотальную доброжелательность.
Самое страшное заключается в том, что уже нельзя в тексте использовать какое-нибудь слово типа «манкировать» - половина читателей полезет смотреть, что оно означает. Раньше лезли в поиск, теперь – в ИИ-чат. Хотя слово не такое уж и старорежимное. И если что, то «манкировать» я стал использовать как маркер после того, как увидел схожую сцену в фильме «Доброе утро». Посмотрите, кстати. Отличное кино. Я постоянно советую, но никто не смотрит.
И вот, спустя некоторое время те, кто особенно громко кричал, что место традиционных авторов у помойки, начинают скромно скрестись в дверь тех, кого совсем недавно поливал помоями и, дико хохоча, бежал платить за ChatGPT. Потупив взор, они всегда начинают со вздоха. Потом тихо рассказывают, что генерированные тексты не работают. Не информируют (потому что их не читают), не продают (потому что их не читают). Да, их много. Их можно произвести за копейки. Но оказывается, что медиа – это не только метрики типа стоимости производства контента и скорость этого производство. Медиа – это читатели. Настоящие, а не те цифры, которые демонстрируются рекламодателям.
Собственно, после того как уходят даже рекламодатели, приходит и понимание.
Так что да, хороший автор без работы не останется. А благодаря ИИ и последствиям его использования, этот автор станет зарабатывать сильно больше. Просто потому, что после того, как человек покушает говна, ему уже не придется объяснять разницу. Он ее, так сказать, прочувствовал на себе.
Со стороны выглядит так, что медиа действительно станут не нужны. Ну, в том виде, в котором они существуют сейчас. С редакциями, сидящими в пропердевших креслах стареющими динозаврами-журналистами, с этими догмами, принципами и прочей чушью. Зачем все это, если можно просто попросить ИИ генерировать тексты. Особо продвинутые еще и добавляют: «ведь ИИ можно доучить на текстах авторов», как будто после этого генерируемые тексты станут лучше и живее.
Увы, но нет. Все очарование ИИ проходит на второй-третий месяц его использования. Он похож на увлечение в юном возрасте, когда на смену конфетно-цветочного периода, щедро удобренного сексом, приходит понимание, что поговорить то и не о чем, а секс чутка надоел. Попробуйте припомнить, как вы сначала очаровались человеком, а уже во вторую-третью беседу поняли, что мысли у вашего собеседника кончились, шутки повторяются, а вместо того, чтобы поговорить за жизнь, он вас тащит выпить еще по одной и поехать в караоке.
ИИ в чистом виде позволяет довольно искусно задрапировать ту пустоту, которая находится внутри. Личную, профессиональную, жизненную. Все эти обороты, которые вы начинаете узнавать уже через неделю, галюцинации, выдаваемые за факты, и тотальную доброжелательность.
Самое страшное заключается в том, что уже нельзя в тексте использовать какое-нибудь слово типа «манкировать» - половина читателей полезет смотреть, что оно означает. Раньше лезли в поиск, теперь – в ИИ-чат. Хотя слово не такое уж и старорежимное. И если что, то «манкировать» я стал использовать как маркер после того, как увидел схожую сцену в фильме «Доброе утро». Посмотрите, кстати. Отличное кино. Я постоянно советую, но никто не смотрит.
И вот, спустя некоторое время те, кто особенно громко кричал, что место традиционных авторов у помойки, начинают скромно скрестись в дверь тех, кого совсем недавно поливал помоями и, дико хохоча, бежал платить за ChatGPT. Потупив взор, они всегда начинают со вздоха. Потом тихо рассказывают, что генерированные тексты не работают. Не информируют (потому что их не читают), не продают (потому что их не читают). Да, их много. Их можно произвести за копейки. Но оказывается, что медиа – это не только метрики типа стоимости производства контента и скорость этого производство. Медиа – это читатели. Настоящие, а не те цифры, которые демонстрируются рекламодателям.
Собственно, после того как уходят даже рекламодатели, приходит и понимание.
Так что да, хороший автор без работы не останется. А благодаря ИИ и последствиям его использования, этот автор станет зарабатывать сильно больше. Просто потому, что после того, как человек покушает говна, ему уже не придется объяснять разницу. Он ее, так сказать, прочувствовал на себе.
1❤26👍14💯5🔥3
Начали звонить курьеры. Везут подарки. Календари, ручки, бутылки дешевого вина. Свечки в виде мандаринов, заветренные конфеты, баночки с конфитюром. И, конечно, открытки, отпечатанные типографским способом. Потому что вручную подписывать - это ведь долго и сложно.
Чтобы получить эти тонны хлама нужно тратить время. Общаться по телефону с курьерами. Уточнять адрес. Договариваться о времени. Потому что курьеры уверены - это в моих интересах получить этот Подарок. На предложение доставить этот хлам до ближайшей мусорки обижаются.
Я не против подарков. Я против того, чтобы мне приходилось тратить время и нервы на их получение. Тем более, что действительно ценные подарки (а такие, как это не удивительно, бывают) доставляют так, что не приходится ни с кем общаться и что-то уточнять.
Чтобы получить эти тонны хлама нужно тратить время. Общаться по телефону с курьерами. Уточнять адрес. Договариваться о времени. Потому что курьеры уверены - это в моих интересах получить этот Подарок. На предложение доставить этот хлам до ближайшей мусорки обижаются.
Я не против подарков. Я против того, чтобы мне приходилось тратить время и нервы на их получение. Тем более, что действительно ценные подарки (а такие, как это не удивительно, бывают) доставляют так, что не приходится ни с кем общаться и что-то уточнять.
1❤15💯10🤣7🔥1
На днях имел занимательную дискуссию с коллегой, который, прочитав очередной пост в канале депутата, внезапно сделал собственные выводы и предложил написать, какой депутат идиот раз говорит такое. Вдумчивый совместный анализ оригинального текста показал, что депутат такого не говорил. Однако, он говорил иное, и набор его тезисов действительно подводил к конкретному смыслу. Который он не озвучил.
Я в последнее время часто сталкиваюсь с такими любителями вложить некие смыслы в голову читателя или собеседника через аналогии, некие идеи, ряд умозаключений, но не напрямую. Причем замечу, что стремление «подвести» к выводу, не произнося его вслух (или не фиксируя его в тексте) используется тем чаще, чем большим авторитетом обладает (или думает, что обладает) манипулятор.
Попасть в эту ловушку легко, если не относиться критично к тому, что именно ты читаешь и что в действительности хочет сказать автор. Упомянутый выше депутат довольно искушен в том, чтобы избегать какой-либо ответственности за свои слова, поступки и идеи. Всегда подстелена соломка (я не предлагал сечь людей розгами, я всего лишь рассуждал о розгах как эффективном средстве наказания), всегда имеется формальное прикрытие (мне пишут избиратели с просьбой рассмотреть розги как инструмент влияния, а что думаете вы?). Получается, что напрямую депутат ничего не предлагает, а всего лишь излагает некие тезисы и задает некоторые (риторически) вопросы, которые подводят к неозвученному выводу.
Обыкновенная провокация.
Журналисты часто поддаются таким провокациям. Причем, если имеется редакция, то она может поверить журналисту «на слово», ну то есть никто в редакции не исходит из того, что коллега – идиот, не знающий базовых методов проверки фактов и объективного взгляда на первоисточник. Результатом обычно становится заметка, которая изначально базируется на то, что журналист сам придумал или додумал. А всего-то нужно было добиться от первоисточника подтверждения того, что он имел в виду именно это. Озвучить тот самый тезис, к которому спикер подводил, и потребовать от него подтверждения, что это его тезис.
В ином случае в любой момент источник исходного тезиса может сказать – я этого не говорил. А то, что говорил, это всего лишь вопросы и предположения, а не утверждение. И будет прав.
Интересно, что такой способ манипулирования работает в обе стороны. Существуют (и довольно неплохо) журналисты, которые сначала придумывают тезисы, на которых будет основана их заметка, и лишь после этого ищут того, кто может стать «источником» этого тезиса. Найти такой «источник» несложно, тщеславных и не очень умных спикеров, особенно в среде «экспертов», много. Ну а опытный журналист всегда способен подвести своего собеседника к нужному тезису, заставить спикера произнести этот тезис вслух, а после несколько раз повторить в том или ином контексте.
Вот и готова заметка. А вы говорили, тема говно. Не говно, просто вы не умеете с темами работать!
Эквилибристика тезисами и фактами, к сожалению, становится популярным инструментом в медиа. Я, кстати, не осуждаю – каждый выживает как может. Мое мнение не меняется – думающий читатель сам разберется, а жертве ЕГЭ и тиктока уже мало кто и что поможет. Радует только одно: пузыризация аудитории уже привела к тому, что и медиа, создающие контент для специфичного массового контингент, и контингент этот уже нашли друг друга. Времени на чтение длинных текстов у них нет, так что и бояться, что кто-то из этих рыбок гуппи заплывет под наши коряги не стоит.
Я в последнее время часто сталкиваюсь с такими любителями вложить некие смыслы в голову читателя или собеседника через аналогии, некие идеи, ряд умозаключений, но не напрямую. Причем замечу, что стремление «подвести» к выводу, не произнося его вслух (или не фиксируя его в тексте) используется тем чаще, чем большим авторитетом обладает (или думает, что обладает) манипулятор.
Попасть в эту ловушку легко, если не относиться критично к тому, что именно ты читаешь и что в действительности хочет сказать автор. Упомянутый выше депутат довольно искушен в том, чтобы избегать какой-либо ответственности за свои слова, поступки и идеи. Всегда подстелена соломка (я не предлагал сечь людей розгами, я всего лишь рассуждал о розгах как эффективном средстве наказания), всегда имеется формальное прикрытие (мне пишут избиратели с просьбой рассмотреть розги как инструмент влияния, а что думаете вы?). Получается, что напрямую депутат ничего не предлагает, а всего лишь излагает некие тезисы и задает некоторые (риторически) вопросы, которые подводят к неозвученному выводу.
Обыкновенная провокация.
Журналисты часто поддаются таким провокациям. Причем, если имеется редакция, то она может поверить журналисту «на слово», ну то есть никто в редакции не исходит из того, что коллега – идиот, не знающий базовых методов проверки фактов и объективного взгляда на первоисточник. Результатом обычно становится заметка, которая изначально базируется на то, что журналист сам придумал или додумал. А всего-то нужно было добиться от первоисточника подтверждения того, что он имел в виду именно это. Озвучить тот самый тезис, к которому спикер подводил, и потребовать от него подтверждения, что это его тезис.
В ином случае в любой момент источник исходного тезиса может сказать – я этого не говорил. А то, что говорил, это всего лишь вопросы и предположения, а не утверждение. И будет прав.
Интересно, что такой способ манипулирования работает в обе стороны. Существуют (и довольно неплохо) журналисты, которые сначала придумывают тезисы, на которых будет основана их заметка, и лишь после этого ищут того, кто может стать «источником» этого тезиса. Найти такой «источник» несложно, тщеславных и не очень умных спикеров, особенно в среде «экспертов», много. Ну а опытный журналист всегда способен подвести своего собеседника к нужному тезису, заставить спикера произнести этот тезис вслух, а после несколько раз повторить в том или ином контексте.
Вот и готова заметка. А вы говорили, тема говно. Не говно, просто вы не умеете с темами работать!
Эквилибристика тезисами и фактами, к сожалению, становится популярным инструментом в медиа. Я, кстати, не осуждаю – каждый выживает как может. Мое мнение не меняется – думающий читатель сам разберется, а жертве ЕГЭ и тиктока уже мало кто и что поможет. Радует только одно: пузыризация аудитории уже привела к тому, что и медиа, создающие контент для специфичного массового контингент, и контингент этот уже нашли друг друга. Времени на чтение длинных текстов у них нет, так что и бояться, что кто-то из этих рыбок гуппи заплывет под наши коряги не стоит.
9👍11❤6💯3🔥1
Посмотрел третий сезон «Алисы в пограничье». С тех пор, как Netflix переехал на Rutube, отслеживать выход новых сезонов сериалов, которые не гремят как «Игра в кальмара» или «Очень странные дела», стало сложно. По большому счету, то, о чем раньше Netflix заботливо напоминал на главном экране, теперь находишь случайно. С третьим сезоном «Алисы» было примерно так же: просто пролистывал вкладку на Rutube со свежими релизами (божечки, забытый термин времен торрентов), и наткнулся. Конечно, немедленно сел смотреть.
Надо сказать, что первый сезон «Алисы в пограничье» мне зашел настолько, что я прочитал соответствующую мангу и рекомендовал к просмотру это шоу любому, кто хотел ознакомиться с азиатским не очень известным, но достойным контентом. Это сейчас я подсел больше на китайские сериалы, перемежая их корейскими дорамами. Ничуть, кстати, не жалею.
Сюжет «Алисы в пограничье» крутится вокруг смертельных игр в обезлюдевшем Токио. Каждая игра соответствует карте из стандартной колоды. Масть – тип игры, от групповых (трефы) до психологических (червы). Чем старше карта, тем сложнее игра. Не играть не вариант – каждый житель Пограничья связан визой, которую надо продлевать, продлевать можно только играя. Кончилась виза – смерть. Ну, и в играх тоже смертей предостаточно.
Первый сезон был посвящен числовым картам, второй – фигурным. Собственно, второй сезон – в полном соответствии с оригиналом – полностью закрывал все арки персонажей, объяснял происходящее и, по сути, ставил точку. Но Netflix не был бы Netflix, если бы не настоял на запятой вместо точки. И такой запятой стала карта Джокер, которой в оригинальной манге уделялись считанные страницы. Ну а тут, видимо, было принято решение написать продолжение.
Получилось откровенно плохо. Первые два сезона «Алисы» подкупали своей динамикой и быстрым повествованием. Да, были и медленные эпизоды, но лишь для того, чтобы и зритель, и герои могли отдышаться и обсудить происходящее, благо суть Пограничья, где проходили игры, раскрывалась постепенно. Максимально замедлялся сериал разве что на играх масти червей – ими заканчивались сезоны, и именно через них происходила трансформация главного героя.
В третьем сезоне сценаристам пришлось придумывать причину, по которой герои вернулись в Пограничье. Они очень старались, но в результате все это растянулось на полтора эпизода из шести: многовато, даже перебор. И только зритель приготовился насладиться ураганом насилия и психоделии, как ему подсунули несколько игр с достаточно вялотекущей динамикой. Да, «Охота на зомби» вышла отличной, и я даже поделился с Верой впечатлениями, мол, смотри как интересно, какой цугцванг, как герои стояли перед выбором укокошить четверых или допустить смерти почти половины команды. На что Вера сходу выдала вариант, при котором все могли бы остаться живы. И черт побери, была права. Для меня это стало шоком (и поводом задуматься о прагматичной кровожадности).
В целом весь третий сезон – это психологическая игра, где героям постоянно приходилось делать моральный выбор. И это вымораживает, так как «Алиса» - она не только про моральные выборы, но и про интересные игры. Интересные, а не душные.
Очень надеюсь, что четвертого сезона не будет, хотя Netflix и тут себе не изменил: как закончил «Игру в кальмара» намеком на то, что следующие игры пройдут в США, так и в «Алисе в Пограничье» сделал как под копирку. Только вот скажу честно – смотреть на то, как толстый гей и его друг негр будут бороться в Пограничье за жизнь мне не очень интересно. Возможно, в этом и прелесть азиатских – и китайских, и японских, и корейских – сериалов. Невозможно себе представить их перенос в западные страны. Получится очередной «Звонок» с непонятными лошадями (если вы понимаете, о чем я).
Возможно, секрет кроется в менталитете: японцы совсем иначе (по крайней мере в сериалах) смотрят на вопросы жизни и смерти, социальную субординацию и собственную жизнь. Иногда это вымораживает, иногда вызывает легкую зависть. Но третий сезон «Алисы», увы, вызвал только зевоту.
Надо сказать, что первый сезон «Алисы в пограничье» мне зашел настолько, что я прочитал соответствующую мангу и рекомендовал к просмотру это шоу любому, кто хотел ознакомиться с азиатским не очень известным, но достойным контентом. Это сейчас я подсел больше на китайские сериалы, перемежая их корейскими дорамами. Ничуть, кстати, не жалею.
Сюжет «Алисы в пограничье» крутится вокруг смертельных игр в обезлюдевшем Токио. Каждая игра соответствует карте из стандартной колоды. Масть – тип игры, от групповых (трефы) до психологических (червы). Чем старше карта, тем сложнее игра. Не играть не вариант – каждый житель Пограничья связан визой, которую надо продлевать, продлевать можно только играя. Кончилась виза – смерть. Ну, и в играх тоже смертей предостаточно.
Первый сезон был посвящен числовым картам, второй – фигурным. Собственно, второй сезон – в полном соответствии с оригиналом – полностью закрывал все арки персонажей, объяснял происходящее и, по сути, ставил точку. Но Netflix не был бы Netflix, если бы не настоял на запятой вместо точки. И такой запятой стала карта Джокер, которой в оригинальной манге уделялись считанные страницы. Ну а тут, видимо, было принято решение написать продолжение.
Получилось откровенно плохо. Первые два сезона «Алисы» подкупали своей динамикой и быстрым повествованием. Да, были и медленные эпизоды, но лишь для того, чтобы и зритель, и герои могли отдышаться и обсудить происходящее, благо суть Пограничья, где проходили игры, раскрывалась постепенно. Максимально замедлялся сериал разве что на играх масти червей – ими заканчивались сезоны, и именно через них происходила трансформация главного героя.
В третьем сезоне сценаристам пришлось придумывать причину, по которой герои вернулись в Пограничье. Они очень старались, но в результате все это растянулось на полтора эпизода из шести: многовато, даже перебор. И только зритель приготовился насладиться ураганом насилия и психоделии, как ему подсунули несколько игр с достаточно вялотекущей динамикой. Да, «Охота на зомби» вышла отличной, и я даже поделился с Верой впечатлениями, мол, смотри как интересно, какой цугцванг, как герои стояли перед выбором укокошить четверых или допустить смерти почти половины команды. На что Вера сходу выдала вариант, при котором все могли бы остаться живы. И черт побери, была права. Для меня это стало шоком (и поводом задуматься о прагматичной кровожадности).
В целом весь третий сезон – это психологическая игра, где героям постоянно приходилось делать моральный выбор. И это вымораживает, так как «Алиса» - она не только про моральные выборы, но и про интересные игры. Интересные, а не душные.
Очень надеюсь, что четвертого сезона не будет, хотя Netflix и тут себе не изменил: как закончил «Игру в кальмара» намеком на то, что следующие игры пройдут в США, так и в «Алисе в Пограничье» сделал как под копирку. Только вот скажу честно – смотреть на то, как толстый гей и его друг негр будут бороться в Пограничье за жизнь мне не очень интересно. Возможно, в этом и прелесть азиатских – и китайских, и японских, и корейских – сериалов. Невозможно себе представить их перенос в западные страны. Получится очередной «Звонок» с непонятными лошадями (если вы понимаете, о чем я).
Возможно, секрет кроется в менталитете: японцы совсем иначе (по крайней мере в сериалах) смотрят на вопросы жизни и смерти, социальную субординацию и собственную жизнь. Иногда это вымораживает, иногда вызывает легкую зависть. Но третий сезон «Алисы», увы, вызвал только зевоту.
❤4💯1
Иногда бывает так, что в голове у тебя все сложилось, а словами, емкими формулировками ты выразить это не можешь. Тут на помощь приходят социальные сети. В одной из них наткнулся на очень крутое описание того, как принимаются решения о запуске того или иного проекта в компании.
Любая инициатива должна соответствовать минимум одному критерию:
1. Она принесет деньги компании
2. Она сэкономит деньги компании
3. Она выступит тригером чего-то, что в результате будет соответствовать первому или второму критерию
При этом далеко не всегда компания может позволить себе рассматривать какой-либо критерий кроме первого. Просто потому, что не хватает ресурсов. Ведь любая инициатива - это не только деньги, это трудозатраты, включающие время сотрудников. А оно - особенно в медиа - является главной расходной частью. О чем многие, к сожалению, забывают.
На рынке сегодня много компаний придерживаются принципа “универсального солдата”. Этот принцип предполагает, что сотрудник должен выполнять максимальное количество функций. В случае с медиа - и тексты писать, и интервью брать, и видео снимать, и мониторовать. В случае с агентствами - и с клиентом коммуницировать, и стратегию разрабатывать, и на кризисы реагировать, и тексты, так их растак, писать.
Но, как это часто бывает, идея доведенная до абсолюта начинает приносить больше вреда, чем пользы. Трудочасы у каждого человека ограничены, и даже если - важное уточнение “если” - он умеет все делать одинаково хорошо, то количество времени у него все равно ограничено. Это означает, что придется на что-то забивать - либо сокращать количество задач, либо снижать качество их исполнения. Просто потому, что времени на все не хватит. Будь солдат хоть трижды универсальным, а пробежать 100 километров за час он не сможет.
Это, кстати, справедливо и в обратную сторону, когда в компании создается огромное количество подразделений, каждое из которых делает небольшую часть общей работы. Казалось бы - вот он, идеальный вариант, но в итоге администрирование этого процесса, сбор всех деталей воедино, да так, чтобы учесть мнение каждого участника, превращается в невыполнимую миссию. Да что я вам рассказываю, господа присяжные видеоколл-заседатели.
Мы в Content Review практически не ограничены в запуске инициатив и рассматриваем их именно в контексте выбора из трех обозначенных выше критериев. При этом первый - который про зарабатывание денег - для нас является менее важным, чем второй - про экономию. Кто знает, откуда это в нас - из 90-х с их нестабильностью и постоянной подстраховкой, или из банальной жадности. Но если появляется возможность сделать что-то, что оптимизирует нашу работу - мы это делаем с куда большим удовольствием, чем что-то, что по общепринятому мнению принесет больше денег.
Возможно именно поэтому мы редко проводим что-то типа “инвестиционных комитетов” и рассматриваем все новые направления и проекты исходя из третьего критерия - послужит ли это тригером для будущего развития. Особенно, если это соответствует критерию экономии.
Поэтому вряд ли вы увидите у нас сетку каналов, их и так достаточно - основной, про ИИ (отдушина для Ильи) и про новую альтернативную энергетику (отдушина для меня). Можем ли мы запустить еще каналы? Можем. И авторов нанять можем. И даже менеджера по продаже рекламы. Но какой в этом смысл? Заработать денег? Даже если заработать, то делать это экстенсивным путем смысла нет, ибо закон убывающей доходности в этом случае начинает работать в полный рост. А интенсивный рост без риска невозможен. Отсюда и приоритет третьему критерию.
Конечно, куда спокойнее и приятнее не дергаться и не пробовать что-то новое. Особенно, если оно не гарантирует быстрого успеха. Можно и дальше спокойно наматывать соплю на палец.
Но лучше, конечно, насморк вылечить.
Любая инициатива должна соответствовать минимум одному критерию:
1. Она принесет деньги компании
2. Она сэкономит деньги компании
3. Она выступит тригером чего-то, что в результате будет соответствовать первому или второму критерию
При этом далеко не всегда компания может позволить себе рассматривать какой-либо критерий кроме первого. Просто потому, что не хватает ресурсов. Ведь любая инициатива - это не только деньги, это трудозатраты, включающие время сотрудников. А оно - особенно в медиа - является главной расходной частью. О чем многие, к сожалению, забывают.
На рынке сегодня много компаний придерживаются принципа “универсального солдата”. Этот принцип предполагает, что сотрудник должен выполнять максимальное количество функций. В случае с медиа - и тексты писать, и интервью брать, и видео снимать, и мониторовать. В случае с агентствами - и с клиентом коммуницировать, и стратегию разрабатывать, и на кризисы реагировать, и тексты, так их растак, писать.
Но, как это часто бывает, идея доведенная до абсолюта начинает приносить больше вреда, чем пользы. Трудочасы у каждого человека ограничены, и даже если - важное уточнение “если” - он умеет все делать одинаково хорошо, то количество времени у него все равно ограничено. Это означает, что придется на что-то забивать - либо сокращать количество задач, либо снижать качество их исполнения. Просто потому, что времени на все не хватит. Будь солдат хоть трижды универсальным, а пробежать 100 километров за час он не сможет.
Это, кстати, справедливо и в обратную сторону, когда в компании создается огромное количество подразделений, каждое из которых делает небольшую часть общей работы. Казалось бы - вот он, идеальный вариант, но в итоге администрирование этого процесса, сбор всех деталей воедино, да так, чтобы учесть мнение каждого участника, превращается в невыполнимую миссию. Да что я вам рассказываю, господа присяжные видеоколл-заседатели.
Мы в Content Review практически не ограничены в запуске инициатив и рассматриваем их именно в контексте выбора из трех обозначенных выше критериев. При этом первый - который про зарабатывание денег - для нас является менее важным, чем второй - про экономию. Кто знает, откуда это в нас - из 90-х с их нестабильностью и постоянной подстраховкой, или из банальной жадности. Но если появляется возможность сделать что-то, что оптимизирует нашу работу - мы это делаем с куда большим удовольствием, чем что-то, что по общепринятому мнению принесет больше денег.
Возможно именно поэтому мы редко проводим что-то типа “инвестиционных комитетов” и рассматриваем все новые направления и проекты исходя из третьего критерия - послужит ли это тригером для будущего развития. Особенно, если это соответствует критерию экономии.
Поэтому вряд ли вы увидите у нас сетку каналов, их и так достаточно - основной, про ИИ (отдушина для Ильи) и про новую альтернативную энергетику (отдушина для меня). Можем ли мы запустить еще каналы? Можем. И авторов нанять можем. И даже менеджера по продаже рекламы. Но какой в этом смысл? Заработать денег? Даже если заработать, то делать это экстенсивным путем смысла нет, ибо закон убывающей доходности в этом случае начинает работать в полный рост. А интенсивный рост без риска невозможен. Отсюда и приоритет третьему критерию.
Конечно, куда спокойнее и приятнее не дергаться и не пробовать что-то новое. Особенно, если оно не гарантирует быстрого успеха. Можно и дальше спокойно наматывать соплю на палец.
Но лучше, конечно, насморк вылечить.
❤7💯4👍1
В догонку замечу вот что.
От Яндекса нам приходит нормальная рассылка. Ну то есть вот от самого Яндекса, с адреса Яндекса.
А вслед чаще всего несутся письма от Promoage, Grechka и прочих подрядчиков. В их письмах нет оформления, как в письмах Яндекса, чаще всего есть ссылка на Google Doc (да, именно на Google надо давать ссылку в рассылках в интересах Яндекса) и какая-нибудь дежурная фраза типа "рассмотрите", "мы к вам с новостью". Особо упорные потом еще пишут "рассмотрели?"
При этом релизы Яндекса мы ставим с 99% вероятностью. А если тема интересная, еще и пишем отдельные новости, статьи, заметки.
Я совершенно не удивлюсь тому, что все эти агентства эти наши публикации потом включают в отчеты, что это их заслуга. Хотя их заслуги в этом нет. Но в отчетах мы явно будем фигурировать.
На дополнительные запросы - а иногда такие бывают с нашей стороны - ответа либо нет, либо приходит он через день-два. При этом проблемы спросить у Яндекса напрямую у нас нет. И ответ мы получаем в течение часа-двух.
В чем смысл этих агентств? Ну, в чем смысл Promoage я недавно узнал, сильно смеялся (хоть их и выпиздили из Go). А вот именно как концепция - зачем? Вы же сами рассылаете релизы, зачем еще этих доброхотов то оплачивать?
От Яндекса нам приходит нормальная рассылка. Ну то есть вот от самого Яндекса, с адреса Яндекса.
А вслед чаще всего несутся письма от Promoage, Grechka и прочих подрядчиков. В их письмах нет оформления, как в письмах Яндекса, чаще всего есть ссылка на Google Doc (да, именно на Google надо давать ссылку в рассылках в интересах Яндекса) и какая-нибудь дежурная фраза типа "рассмотрите", "мы к вам с новостью". Особо упорные потом еще пишут "рассмотрели?"
При этом релизы Яндекса мы ставим с 99% вероятностью. А если тема интересная, еще и пишем отдельные новости, статьи, заметки.
Я совершенно не удивлюсь тому, что все эти агентства эти наши публикации потом включают в отчеты, что это их заслуга. Хотя их заслуги в этом нет. Но в отчетах мы явно будем фигурировать.
На дополнительные запросы - а иногда такие бывают с нашей стороны - ответа либо нет, либо приходит он через день-два. При этом проблемы спросить у Яндекса напрямую у нас нет. И ответ мы получаем в течение часа-двух.
В чем смысл этих агентств? Ну, в чем смысл Promoage я недавно узнал, сильно смеялся (хоть их и выпиздили из Go). А вот именно как концепция - зачем? Вы же сами рассылаете релизы, зачем еще этих доброхотов то оплачивать?
1🤔12🤣8👍2💯1
Штош
С завтрашнего дня света будет побольше
Сегодня самый короткий световой день в году
С завтрашнего дня света будет побольше
Сегодня самый короткий световой день в году
1🔥23❤8💯3
Забавно, как разделилась общественность.
Одним важно, что становится длиннее день.
Другим важно, что становится короче ночь.
Есть о чем подумать.
Одним важно, что становится длиннее день.
Другим важно, что становится короче ночь.
Есть о чем подумать.
1🤣24💯3
Александра Ловцова из НИУ ВШЭ задала ряд вопросов для своего исследования. Некоторые ответы просятся к публикации. Так что в течение недели утречком буду выкладывать. А этот вопрос-ответ для затравки.
Можно ли сегодня использовать в рекламе конвенциональную сексуальность и другие провокации без обвинений в регрессе?
Прежде чем перейти к сути, необходимо определиться с терминами. Конвенциональная сексуальность – это сексуальность, которая соответствует преобладающим в обществе нормам, ожиданиям и представлениям о «правильном» сексе и сексуальном поведении. Обвинения конвенциональной сексуальности в регрессе может исходить исключительно от групп, продвигающих сексуальность неконвенциональную, то есть не соответствующую нормам, ожидания и представлениям общества.
Как следствие, все зависит от того, кто бренду более важен – сексуальные меньшинства или остальные клиенты, золотой середины, как показала практика последних лет, в данном вопросе отсутствует. Woke культура, практиковавшая в первую очередь «отмену» как оружие, как это не смешно сама была «отменена». При этом та скорость, с которой произошла отмена Woke культуры намекает на то, что по-настоящему она не была принята никем, кроме агрессивного меньшинства, ее насаждавшего.
Бренду стоит принять четкое решение – что ему важно. Обвинения в регрессе со стороны некоей маргинализированной группы, которая в большей степени своей не является ее клиентами, или же бизнес и продажи, обеспечиваемые группой, составляющей безусловное большинство.
Кейсов достаточно. Можно вспомнить «Вкусвилл», который лишился клиентов после рекламы с ЛГБТ-семьей, можно вспомнить Bud Light, который в 2023 году использовал в рекламе трансгендера и в результате потерял долю рынка и первое место по продажам. Ущерб Bud Light исчислялся миллиардами долларов, а все маркетинговое руководство компании было уволено. Восстановить свои рыночные позиции Bud Light не смог до сих пор. Про Disney с его чернокожей русалочкой и наделение нетрадиционной сексуальной ориентацией персонажей классических мультфильмов в их современных римейках можете почитать сами.
Поэтому, увы, данный вопрос для любого бизнесмена – если он бизнесмен, конечно – является риторическим. Если некое действие может навредить продажам, а его отсутствие – не навредит, то это действие совершать не стоит.
Другие вопросы:
- Что опаснее для бренда сегодня: молчание или поспешная публичная реакция? Какие существуют правильные маркетинговые стратегии нивелирования конфликта?
- На каком этапе креатива брендом должны оцениваться потенциальные риски, и кто несет за это ответственность?
- Можно ли сегодня использовать в рекламе конвенциональную сексуальность и другие провокации без обвинений в регрессе?
- Существуют ли сейчас в сфере медиа удачные кейсы массовой рекламы и что принципиально отличает их от провальных?
- Можно ли считать рекламную кампанию успешной, если она усилила узнаваемость и финансы бренда, но поляризовала аудиторию?
- Должен ли бренд учитывать политико-культурные ассоциации и риски для амбассадора и несет ли ответственность за его репутационные риски?
- Несёт ли бренд моральную и этическую ответственность за интерпретации и конфликты, которые он не планировал?
Можно ли сегодня использовать в рекламе конвенциональную сексуальность и другие провокации без обвинений в регрессе?
Прежде чем перейти к сути, необходимо определиться с терминами. Конвенциональная сексуальность – это сексуальность, которая соответствует преобладающим в обществе нормам, ожиданиям и представлениям о «правильном» сексе и сексуальном поведении. Обвинения конвенциональной сексуальности в регрессе может исходить исключительно от групп, продвигающих сексуальность неконвенциональную, то есть не соответствующую нормам, ожидания и представлениям общества.
Как следствие, все зависит от того, кто бренду более важен – сексуальные меньшинства или остальные клиенты, золотой середины, как показала практика последних лет, в данном вопросе отсутствует. Woke культура, практиковавшая в первую очередь «отмену» как оружие, как это не смешно сама была «отменена». При этом та скорость, с которой произошла отмена Woke культуры намекает на то, что по-настоящему она не была принята никем, кроме агрессивного меньшинства, ее насаждавшего.
Бренду стоит принять четкое решение – что ему важно. Обвинения в регрессе со стороны некоей маргинализированной группы, которая в большей степени своей не является ее клиентами, или же бизнес и продажи, обеспечиваемые группой, составляющей безусловное большинство.
Кейсов достаточно. Можно вспомнить «Вкусвилл», который лишился клиентов после рекламы с ЛГБТ-семьей, можно вспомнить Bud Light, который в 2023 году использовал в рекламе трансгендера и в результате потерял долю рынка и первое место по продажам. Ущерб Bud Light исчислялся миллиардами долларов, а все маркетинговое руководство компании было уволено. Восстановить свои рыночные позиции Bud Light не смог до сих пор. Про Disney с его чернокожей русалочкой и наделение нетрадиционной сексуальной ориентацией персонажей классических мультфильмов в их современных римейках можете почитать сами.
Поэтому, увы, данный вопрос для любого бизнесмена – если он бизнесмен, конечно – является риторическим. Если некое действие может навредить продажам, а его отсутствие – не навредит, то это действие совершать не стоит.
Другие вопросы:
- Что опаснее для бренда сегодня: молчание или поспешная публичная реакция? Какие существуют правильные маркетинговые стратегии нивелирования конфликта?
- На каком этапе креатива брендом должны оцениваться потенциальные риски, и кто несет за это ответственность?
- Можно ли сегодня использовать в рекламе конвенциональную сексуальность и другие провокации без обвинений в регрессе?
- Существуют ли сейчас в сфере медиа удачные кейсы массовой рекламы и что принципиально отличает их от провальных?
- Можно ли считать рекламную кампанию успешной, если она усилила узнаваемость и финансы бренда, но поляризовала аудиторию?
- Должен ли бренд учитывать политико-культурные ассоциации и риски для амбассадора и несет ли ответственность за его репутационные риски?
- Несёт ли бренд моральную и этическую ответственность за интерпретации и конфликты, которые он не планировал?
❤9👍9🤔1
Что опаснее для бренда сегодня: молчание или поспешная публичная реакция? Какие существуют правильные маркетинговые стратегии нивелирования конфликта?
Правильных стратегий не существует, как не существует единой технологии тушения пожара. Чтобы потушить пожар, необходимо выбрать, чем и как его тушить, для этого необходимо узнать, а что, собственно, горит. Например, водой нельзя тушить масло (разбрызгивание), щелочные металлы (взрыв), реакционноспособные вещества (более бурная реакция и взрыв). Для их тушения применяется другие субстанции, например, порошок и так далее.
При возникновении конфликта необходимо учитывать не только его причины, но и текущий социокультурный контекст. В частности, в кейсе «Вкусвилла» бренд повел себя правильно с точки зрения американской практики (в США на тот момент продвигалась Woke культура), но неправильно с точки зрения российской практики (Woke культура в России маргинализирована). Как следствие, в случае возникновения конфликта в первую очередь необходимо произвести оценку последствия следующих действий и исходя из этого действовать или бездействовать.
Как следствие, «правильных» стратегий нет. Более того, вывести компанию из конфликта без потерь могут лишь профессионалы с опытом, способные принимать жесткие решения и обладающие в некоторой степени карт-бланшем. Если же к каждому конфликту (уместнее, конечно, использовать более распространенное определение «кризис») подходить механически, используя некие общие алгоритмы, то шансы на то, что конфликт только усугубится, максимально увеличиваются.
На каком этапе креатива брендом должны оцениваться потенциальные риски, и кто несет за это ответственность?
В любой компании должен быть человек, который способен скептично и критично оценивать инициативы по внешней коммуникации с аудиторией, партнерами и клиентами. Если такого человека нет, то в большинстве случаев рано или поздно в компании главную роль занимает маркетинг, а это в свою очередь неизбежно ведет к уже упомянутым кейсам «Вкусвилла» и Bud Light.
Ответственность всегда несет тот, кто поставил подпись. У любого решения, даже принятого коллегиально, всегда есть имя и фамилия того, кто поставил свою подпись.
Другие вопросы:
- Что опаснее для бренда сегодня: молчание или поспешная публичная реакция? Какие существуют правильные маркетинговые стратегии нивелирования конфликта?
- На каком этапе креатива брендом должны оцениваться потенциальные риски, и кто несет за это ответственность?
- Можно ли сегодня использовать в рекламе конвенциональную сексуальность и другие провокации без обвинений в регрессе?
- Существуют ли сейчас в сфере медиа удачные кейсы массовой рекламы и что принципиально отличает их от провальных?
- Можно ли считать рекламную кампанию успешной, если она усилила узнаваемость и финансы бренда, но поляризовала аудиторию?
- Должен ли бренд учитывать политико-культурные ассоциации и риски для амбассадора и несет ли ответственность за его репутационные риски?
- Несёт ли бренд моральную и этическую ответственность за интерпретации и конфликты, которые он не планировал?
Правильных стратегий не существует, как не существует единой технологии тушения пожара. Чтобы потушить пожар, необходимо выбрать, чем и как его тушить, для этого необходимо узнать, а что, собственно, горит. Например, водой нельзя тушить масло (разбрызгивание), щелочные металлы (взрыв), реакционноспособные вещества (более бурная реакция и взрыв). Для их тушения применяется другие субстанции, например, порошок и так далее.
При возникновении конфликта необходимо учитывать не только его причины, но и текущий социокультурный контекст. В частности, в кейсе «Вкусвилла» бренд повел себя правильно с точки зрения американской практики (в США на тот момент продвигалась Woke культура), но неправильно с точки зрения российской практики (Woke культура в России маргинализирована). Как следствие, в случае возникновения конфликта в первую очередь необходимо произвести оценку последствия следующих действий и исходя из этого действовать или бездействовать.
Как следствие, «правильных» стратегий нет. Более того, вывести компанию из конфликта без потерь могут лишь профессионалы с опытом, способные принимать жесткие решения и обладающие в некоторой степени карт-бланшем. Если же к каждому конфликту (уместнее, конечно, использовать более распространенное определение «кризис») подходить механически, используя некие общие алгоритмы, то шансы на то, что конфликт только усугубится, максимально увеличиваются.
На каком этапе креатива брендом должны оцениваться потенциальные риски, и кто несет за это ответственность?
В любой компании должен быть человек, который способен скептично и критично оценивать инициативы по внешней коммуникации с аудиторией, партнерами и клиентами. Если такого человека нет, то в большинстве случаев рано или поздно в компании главную роль занимает маркетинг, а это в свою очередь неизбежно ведет к уже упомянутым кейсам «Вкусвилла» и Bud Light.
Ответственность всегда несет тот, кто поставил подпись. У любого решения, даже принятого коллегиально, всегда есть имя и фамилия того, кто поставил свою подпись.
Другие вопросы:
- Что опаснее для бренда сегодня: молчание или поспешная публичная реакция? Какие существуют правильные маркетинговые стратегии нивелирования конфликта?
- На каком этапе креатива брендом должны оцениваться потенциальные риски, и кто несет за это ответственность?
- Можно ли сегодня использовать в рекламе конвенциональную сексуальность и другие провокации без обвинений в регрессе?
- Существуют ли сейчас в сфере медиа удачные кейсы массовой рекламы и что принципиально отличает их от провальных?
- Можно ли считать рекламную кампанию успешной, если она усилила узнаваемость и финансы бренда, но поляризовала аудиторию?
- Должен ли бренд учитывать политико-культурные ассоциации и риски для амбассадора и несет ли ответственность за его репутационные риски?
- Несёт ли бренд моральную и этическую ответственность за интерпретации и конфликты, которые он не планировал?
💯18❤8👍4
Существуют ли сейчас в сфере медиа удачные кейсы массовой рекламы и что принципиально отличает их от провальных?
Современный мир медиа не черно-белый, а потому говорить о неких кейсах «массовой рекламы» сегодня в корне неправильно. Исключением являются кейсы продвижения проектов государственного уровня, например, мессенджера Макс, и, как показывает практика таких кейсов, результат, измеряемый в метриках (количество регистраций) приемлемый, но результат, измеряемый в репутации (общее отношение к продукту) отрицательный.
Это подводит нас к неочевидной зависимости – чем более массовая реклама, тем больший достигается результат, измеряемый в проверяемых метриках (продажи, установки и т.д.), но вместе с этим тем больший достигается негативный эффект, который, увы, измерить проверяемыми метриками невозможно.
Собственно, это и есть история про PR. Измерить проверяемыми метриками его невозможно. Все пользуются Максом, все ненавидят Макс и тех, кто его запихивает в каждый телефон.
Поэтому оценка кейса как «удачного» или «провального» всецело зависит от того, кто его оценивает – маркетинг или PR. Гвозди можно заколачивать и микроскопом.
Между тем, в мировой практике еще в прошлом году наметился тренд продвижения, в том числе рекламного, который достигает положительного результата как в проверяемых, так и непроверяемых метриках. Этот тренд касается микроинфлюенсеров: небольших медиа, включая блогеров. Доверие к ним аудитории на порядок выше, что дает результат в проверяемых метриках. Если же продукт еще и отвечает запросам аудитории, то это дает результат и в не проверяемых метриках. Учитывая, что микроинфлюенсеры щепетильно относятся к рекламным кампаниям, в которых они участвуют, именно этот канал дает максимальную эффективность.
Можно ли считать рекламную кампанию успешной, если она усилила узнаваемость и финансы бренда, но поляризовала аудиторию?
Это всецело зависит от целей и задач компании. Если задача стоит «продать любой ценой», то, очевидно, компанию не очень волнуют последствия. Зачастую, сотрудники компании/бренда в силу умственных способностей, отсутствия опыта и компетенции, просто не могут предсказать последствия для репутации и долгосрочного взаимодействия с аудиторией.
Есть выражение, приписываемое Аврааму Линкольну: «можно долго обманывать немногих, можно недолго обманывать многих, но нельзя бесконечно обманывать всех». В данном случае уместна часть этого выражения: «можно недолго обманывать многих».
Тут мы опять возвращаемся к извечному конфликту маркетинга и PR. Задача маркетинга – продавать, задача PR – сделать так, чтобы первая продажа не стала последней.
Другие вопросы:
- Что опаснее для бренда сегодня: молчание или поспешная публичная реакция? Какие существуют правильные маркетинговые стратегии нивелирования конфликта?
- На каком этапе креатива брендом должны оцениваться потенциальные риски, и кто несет за это ответственность?
- Можно ли сегодня использовать в рекламе конвенциональную сексуальность и другие провокации без обвинений в регрессе?
- Существуют ли сейчас в сфере медиа удачные кейсы массовой рекламы и что принципиально отличает их от провальных?
- Можно ли считать рекламную кампанию успешной, если она усилила узнаваемость и финансы бренда, но поляризовала аудиторию?
- Должен ли бренд учитывать политико-культурные ассоциации и риски для амбассадора и несет ли ответственность за его репутационные риски?
- Несёт ли бренд моральную и этическую ответственность за интерпретации и конфликты, которые он не планировал?
Современный мир медиа не черно-белый, а потому говорить о неких кейсах «массовой рекламы» сегодня в корне неправильно. Исключением являются кейсы продвижения проектов государственного уровня, например, мессенджера Макс, и, как показывает практика таких кейсов, результат, измеряемый в метриках (количество регистраций) приемлемый, но результат, измеряемый в репутации (общее отношение к продукту) отрицательный.
Это подводит нас к неочевидной зависимости – чем более массовая реклама, тем больший достигается результат, измеряемый в проверяемых метриках (продажи, установки и т.д.), но вместе с этим тем больший достигается негативный эффект, который, увы, измерить проверяемыми метриками невозможно.
Собственно, это и есть история про PR. Измерить проверяемыми метриками его невозможно. Все пользуются Максом, все ненавидят Макс и тех, кто его запихивает в каждый телефон.
Поэтому оценка кейса как «удачного» или «провального» всецело зависит от того, кто его оценивает – маркетинг или PR. Гвозди можно заколачивать и микроскопом.
Между тем, в мировой практике еще в прошлом году наметился тренд продвижения, в том числе рекламного, который достигает положительного результата как в проверяемых, так и непроверяемых метриках. Этот тренд касается микроинфлюенсеров: небольших медиа, включая блогеров. Доверие к ним аудитории на порядок выше, что дает результат в проверяемых метриках. Если же продукт еще и отвечает запросам аудитории, то это дает результат и в не проверяемых метриках. Учитывая, что микроинфлюенсеры щепетильно относятся к рекламным кампаниям, в которых они участвуют, именно этот канал дает максимальную эффективность.
Можно ли считать рекламную кампанию успешной, если она усилила узнаваемость и финансы бренда, но поляризовала аудиторию?
Это всецело зависит от целей и задач компании. Если задача стоит «продать любой ценой», то, очевидно, компанию не очень волнуют последствия. Зачастую, сотрудники компании/бренда в силу умственных способностей, отсутствия опыта и компетенции, просто не могут предсказать последствия для репутации и долгосрочного взаимодействия с аудиторией.
Есть выражение, приписываемое Аврааму Линкольну: «можно долго обманывать немногих, можно недолго обманывать многих, но нельзя бесконечно обманывать всех». В данном случае уместна часть этого выражения: «можно недолго обманывать многих».
Тут мы опять возвращаемся к извечному конфликту маркетинга и PR. Задача маркетинга – продавать, задача PR – сделать так, чтобы первая продажа не стала последней.
Другие вопросы:
- Что опаснее для бренда сегодня: молчание или поспешная публичная реакция? Какие существуют правильные маркетинговые стратегии нивелирования конфликта?
- На каком этапе креатива брендом должны оцениваться потенциальные риски, и кто несет за это ответственность?
- Можно ли сегодня использовать в рекламе конвенциональную сексуальность и другие провокации без обвинений в регрессе?
- Существуют ли сейчас в сфере медиа удачные кейсы массовой рекламы и что принципиально отличает их от провальных?
- Можно ли считать рекламную кампанию успешной, если она усилила узнаваемость и финансы бренда, но поляризовала аудиторию?
- Должен ли бренд учитывать политико-культурные ассоциации и риски для амбассадора и несет ли ответственность за его репутационные риски?
- Несёт ли бренд моральную и этическую ответственность за интерпретации и конфликты, которые он не планировал?
🔥11💯3
Forwarded from Вера пишет по утрам
Когда оценивать потенциальные риски от креативов?
Сережа у себя в канале отвечает на вопросы про PR для студенческого исследования. В том числе про животрепещущее - когда оценивать риски при создании маркетингового креатива и как правильно разруливать кризисы, которые вследствие этих креативов возникли.
Практика показывает, что чем раньше начнешь оценивать риски, тем меньше придется потом разруливать. Я люблю, когда маркетинг в компании дерзкий и немного «без башки». Чтобы смотреть и думать: «Вау, да как вам вообще такое в голову пришло, ребята?» Но там, где смелость, там и близкие грани, когда можно не только много продать, но и хорошенько вляпаться.
Поэтому на каждую концепцию креатива на этапе «мы придумали!» идеально посмотреть дружной командой из ответственного за кризисы пиарщика (вы не любите это слово, пусть коммуникатора) и юриста. А в идеале еще и GR-щика.
Тут важно здравое мышление. Во-первых, смотреть каждый пост в соцсеточки точно не надо, только концепцию новых кампаний и массовые креативы - ТВ-ролики, наружку итд. Второе - смотреть они должны быстро и обратную связь давать адекватно. Не просто «нет, ни за что», а емко обрисовать риски и подсказать, что изменить, чтобы риски снизить. Если все одна команда, и общая цель - помочь компании заработать, но при этом не встрять в скандалы, это работает хорошо.
Конечно, такую конструкцию надо выстроить и прописать регламенты ее работы. Иначе будет тормозиться процесс у маркетинга, креативы будут показываться, когда уже поздно что-то переделывать, и все переругаются. А кому это надо? Маркетинг должен оставаться дерзким и в хорошем настроении. А PR и юристы - без необязательного разруливания кризисов.
Сережа у себя в канале отвечает на вопросы про PR для студенческого исследования. В том числе про животрепещущее - когда оценивать риски при создании маркетингового креатива и как правильно разруливать кризисы, которые вследствие этих креативов возникли.
Практика показывает, что чем раньше начнешь оценивать риски, тем меньше придется потом разруливать. Я люблю, когда маркетинг в компании дерзкий и немного «без башки». Чтобы смотреть и думать: «Вау, да как вам вообще такое в голову пришло, ребята?» Но там, где смелость, там и близкие грани, когда можно не только много продать, но и хорошенько вляпаться.
Поэтому на каждую концепцию креатива на этапе «мы придумали!» идеально посмотреть дружной командой из ответственного за кризисы пиарщика (вы не любите это слово, пусть коммуникатора) и юриста. А в идеале еще и GR-щика.
Тут важно здравое мышление. Во-первых, смотреть каждый пост в соцсеточки точно не надо, только концепцию новых кампаний и массовые креативы - ТВ-ролики, наружку итд. Второе - смотреть они должны быстро и обратную связь давать адекватно. Не просто «нет, ни за что», а емко обрисовать риски и подсказать, что изменить, чтобы риски снизить. Если все одна команда, и общая цель - помочь компании заработать, но при этом не встрять в скандалы, это работает хорошо.
Конечно, такую конструкцию надо выстроить и прописать регламенты ее работы. Иначе будет тормозиться процесс у маркетинга, креативы будут показываться, когда уже поздно что-то переделывать, и все переругаются. А кому это надо? Маркетинг должен оставаться дерзким и в хорошем настроении. А PR и юристы - без необязательного разруливания кризисов.
1❤6👍5💯5
Должен ли бренд учитывать политико-культурные ассоциации и риски для амбассадора и несет ли ответственность за его репутационные риски?
Если амбассадор получает от компании вознаграждение за свою деятельность амбассадора, то он обязан соблюдать все требования компании. Если же финансовых отношений с компанией у амбассадора нет, то никакой ответственности он нести не может за исключением нарушения закона (клевета и проч. статьи ГК и УК РФ).
Выбрав амбассадором бренда трансгендера Bud Light потерял первое место по продажам, подвергся бойкоту со стороны своих потребителей, финансовые потери оцениваются в миллиарды долларов. Поэтому да, бренд должен учитывать политико-культурные ассоциации и риски для амбассадора, при этом ответственность выбранного амбассадора возникает лишь в том случае, если он не связан финансовыми и иными юридическими отношениями с брендом. Если же связан – ответственность за те или иные действия должны быть прописаны в договоре.
Несёт ли бренд моральную и этическую ответственность за интерпретации и конфликты, которые он не планировал?
Любую ответственность за рекламную кампанию, равно как за ее последствия, выраженные в том числе и в конфликтах, несет исключительно заказчик, то есть бренд. В этой истории все очень просто: именно бренд утверждает и оплачивает кампанию, у каждого решения есть конкретные имя и фамилия, зафиксированные в договоре. В связи с этим, ключевой фигурой, принимающей решение и, соответственно, несущей ответственности, является сотрудник бренда, который, условно говоря, дал добро.
Другие вопросы:
- Что опаснее для бренда сегодня: молчание или поспешная публичная реакция? Какие существуют правильные маркетинговые стратегии нивелирования конфликта?
- На каком этапе креатива брендом должны оцениваться потенциальные риски, и кто несет за это ответственность?
- Можно ли сегодня использовать в рекламе конвенциональную сексуальность и другие провокации без обвинений в регрессе?
- Существуют ли сейчас в сфере медиа удачные кейсы массовой рекламы и что принципиально отличает их от провальных?
- Можно ли считать рекламную кампанию успешной, если она усилила узнаваемость и финансы бренда, но поляризовала аудиторию?
Если амбассадор получает от компании вознаграждение за свою деятельность амбассадора, то он обязан соблюдать все требования компании. Если же финансовых отношений с компанией у амбассадора нет, то никакой ответственности он нести не может за исключением нарушения закона (клевета и проч. статьи ГК и УК РФ).
Выбрав амбассадором бренда трансгендера Bud Light потерял первое место по продажам, подвергся бойкоту со стороны своих потребителей, финансовые потери оцениваются в миллиарды долларов. Поэтому да, бренд должен учитывать политико-культурные ассоциации и риски для амбассадора, при этом ответственность выбранного амбассадора возникает лишь в том случае, если он не связан финансовыми и иными юридическими отношениями с брендом. Если же связан – ответственность за те или иные действия должны быть прописаны в договоре.
Несёт ли бренд моральную и этическую ответственность за интерпретации и конфликты, которые он не планировал?
Любую ответственность за рекламную кампанию, равно как за ее последствия, выраженные в том числе и в конфликтах, несет исключительно заказчик, то есть бренд. В этой истории все очень просто: именно бренд утверждает и оплачивает кампанию, у каждого решения есть конкретные имя и фамилия, зафиксированные в договоре. В связи с этим, ключевой фигурой, принимающей решение и, соответственно, несущей ответственности, является сотрудник бренда, который, условно говоря, дал добро.
Другие вопросы:
- Что опаснее для бренда сегодня: молчание или поспешная публичная реакция? Какие существуют правильные маркетинговые стратегии нивелирования конфликта?
- На каком этапе креатива брендом должны оцениваться потенциальные риски, и кто несет за это ответственность?
- Можно ли сегодня использовать в рекламе конвенциональную сексуальность и другие провокации без обвинений в регрессе?
- Существуют ли сейчас в сфере медиа удачные кейсы массовой рекламы и что принципиально отличает их от провальных?
- Можно ли считать рекламную кампанию успешной, если она усилила узнаваемость и финансы бренда, но поляризовала аудиторию?
1👍6❤3💯3
Яндекс вернул ботов на ящик для запросов журналистов. Давно такого не было.
И да, мое письмо было ответом на релиз "В Telegram-боте @pic от Яндекса появилась генерация изображений с помощью Алисы AI" с вопросом что за инлайн такой упоминается в первом абзаце "В самом популярном инлайн-боте для отправки контента в Telegram появилась генерация изображений с помощью Алисы AI"
И да, мое письмо было ответом на релиз "В Telegram-боте @pic от Яндекса появилась генерация изображений с помощью Алисы AI" с вопросом что за инлайн такой упоминается в первом абзаце "В самом популярном инлайн-боте для отправки контента в Telegram появилась генерация изображений с помощью Алисы AI"
1🤣10🔥3❤2💯1
Почти пять лет прошло - ничего не изменилось
Telegram
Беспощадный пиарщик
«Яндекс» и раньше все сваливал на робота, а теперь заменил роботом пярщиков (интересно, означает ли это увольнение их огромного штата и сокращение ФОТ?). В ответ на запрос журналистов приходит отбивка «я робот, все передал, мы ответим через 12 часов». 12…
🤣7
БП online
Сергей, ну это ведь добрый робот. Что Вам не нравится?
Он не просто добрый, ему за эти годы даже имя придумали - Константин. Впрочем, знавал я одного Константина, тот тоже в ад сходил и вернулся
🤣5
Про книгу «Я и мои эмоции» Хесуса Ларринага
Весной я писал о прочтенном фолианте «Эмоциональный интеллект», в котором описывалась концепция разделения интеллекта и эмоций и важность эмпатии на жизненном пути. Концепция довольно спорная, но имеет право на жизнь. Правда, сегодня об этой концепции вспоминают все меньше, видимо, события в мире не очень располагают к тому, чтобы стремиться к состоянию жизнерадостного идиота. Тем интереснее было ознакомиться с более прагматичным и, что для многих немаловажно, менее объемным трудом на схожую тему: анализа и управления эмоциями.
Честно говоря, книга мне очень понравилась. Не могу сказать, что я узнал что-то новое, многое из описываемых автором практик я уже давно использую, дойдя до них самостоятельно (ну и при помощи вдумчивого изучения жизненного пути тех, кого считаю ориентиром). Однако, одно дело знать и практиковать, и другое дело – ознакомиться с четким, структурированным их описанием и понять, почему все устроено именно так, почему это работает.
Позволю себе не излагать краткое содержание книги и не перечислять типы эмоций и реакций на них. Отмечу лишь то, что технику «падающей стрелы», которую предлагает Хесус для самоанализа, я довольно часто использую для того, чтобы успокоиться. Техника эта заключается в поиске самой базовой причины, по которой я испытываю ту или иную эмоцию в данный конкретный момент времени.
Проблема в том, что мы (и я в том числе, разумеется) частенько любим объяснять себе то или иное решение так, чтобы нам было спокойнее и удобнее с этим решением ужиться. У любой эмоции есть триггер, и цель – найти этот триггер, стрела должна падать до тех пор, пока не достигнет цели. Почему я на взводе? Чем это вызвано? А является ли это причиной эмоции или же триггер, который лежит на поверхности, маскирует совершенно иную проблему, которая у меня внутри? И мне легче прикрыть внешним триггером истинную причину возникновения эмоции?
Разобрав эмоции и проработав все цепочки их возникновения, Хесус предлагает свои методики управления эмоциями и исключения их чрезмерного влияния на повседневную жизнь. Методики тоже известны всем, но в сочетании с объяснением как именно они могут помочь и, что важно, почему их использование даст положительный эффект, это главное отличие данной книги от других.
Книжка явно далека от концепции «как перестать волноваться и начать жить», столь популярной в последнее время, и больше соответствует подзаголовку «как понять и принять свои чувства». Разница концепций в том, что «Я и мои эмоции» не обещает эффективность, но помогает разобраться в том, как именно появляются эмоции, как они работают на подсознательном уровне, и укладывает все это в понятные и простые конструкции.
Летом я рассказывал о том, как сдавал «Логику» в университете до тех пор, пока не сел и не прочитал тоненький учебник, в котором все было разложено по полочкам. Вроде ты и знаешь все это, но не в деталях, поверхностно. Потратив время на изучение, я быстро сдал этот предмет. Потому что одно дело – плюс-минус понимать что да как, а другое дело – ознакомиться и понять базу.
«Я и мои эмоции» - это тот самый тоненький учебник, который стоит изучить и понять. Тем более цена вопроса – не отметка «зачет» в зачетной книжке, а ваша собственная жизнь.
Весной я писал о прочтенном фолианте «Эмоциональный интеллект», в котором описывалась концепция разделения интеллекта и эмоций и важность эмпатии на жизненном пути. Концепция довольно спорная, но имеет право на жизнь. Правда, сегодня об этой концепции вспоминают все меньше, видимо, события в мире не очень располагают к тому, чтобы стремиться к состоянию жизнерадостного идиота. Тем интереснее было ознакомиться с более прагматичным и, что для многих немаловажно, менее объемным трудом на схожую тему: анализа и управления эмоциями.
Честно говоря, книга мне очень понравилась. Не могу сказать, что я узнал что-то новое, многое из описываемых автором практик я уже давно использую, дойдя до них самостоятельно (ну и при помощи вдумчивого изучения жизненного пути тех, кого считаю ориентиром). Однако, одно дело знать и практиковать, и другое дело – ознакомиться с четким, структурированным их описанием и понять, почему все устроено именно так, почему это работает.
Позволю себе не излагать краткое содержание книги и не перечислять типы эмоций и реакций на них. Отмечу лишь то, что технику «падающей стрелы», которую предлагает Хесус для самоанализа, я довольно часто использую для того, чтобы успокоиться. Техника эта заключается в поиске самой базовой причины, по которой я испытываю ту или иную эмоцию в данный конкретный момент времени.
Проблема в том, что мы (и я в том числе, разумеется) частенько любим объяснять себе то или иное решение так, чтобы нам было спокойнее и удобнее с этим решением ужиться. У любой эмоции есть триггер, и цель – найти этот триггер, стрела должна падать до тех пор, пока не достигнет цели. Почему я на взводе? Чем это вызвано? А является ли это причиной эмоции или же триггер, который лежит на поверхности, маскирует совершенно иную проблему, которая у меня внутри? И мне легче прикрыть внешним триггером истинную причину возникновения эмоции?
Разобрав эмоции и проработав все цепочки их возникновения, Хесус предлагает свои методики управления эмоциями и исключения их чрезмерного влияния на повседневную жизнь. Методики тоже известны всем, но в сочетании с объяснением как именно они могут помочь и, что важно, почему их использование даст положительный эффект, это главное отличие данной книги от других.
Книжка явно далека от концепции «как перестать волноваться и начать жить», столь популярной в последнее время, и больше соответствует подзаголовку «как понять и принять свои чувства». Разница концепций в том, что «Я и мои эмоции» не обещает эффективность, но помогает разобраться в том, как именно появляются эмоции, как они работают на подсознательном уровне, и укладывает все это в понятные и простые конструкции.
Летом я рассказывал о том, как сдавал «Логику» в университете до тех пор, пока не сел и не прочитал тоненький учебник, в котором все было разложено по полочкам. Вроде ты и знаешь все это, но не в деталях, поверхностно. Потратив время на изучение, я быстро сдал этот предмет. Потому что одно дело – плюс-минус понимать что да как, а другое дело – ознакомиться и понять базу.
«Я и мои эмоции» - это тот самый тоненький учебник, который стоит изучить и понять. Тем более цена вопроса – не отметка «зачет» в зачетной книжке, а ваша собственная жизнь.
1❤7👍2🤔2