Forwarded from Ещё главу и спать | Литература
Жизнь неинтересна, особенно когда ежедневно физически вкалываешь по восемь или двенадцать часов.
Большинство людей живут именно так по крайней мере пять дней в неделю. Они что, любят жизнь? У нас с ними нет оснований любить жизнь. Восемь работаешь, восемь спишь. Если отнять ещё время на то, что нельзя не делать — получение водительских прав, замена шины, ссоры с подругой, — то в сутки остаётся полтора или два часа. Только два часа ты живёшь, как ты хочешь. Я жил так годы и годы. И я не любил такую жизнь. Тот, кто любит такую жизнь, — идиот.
Чарльз Буковски
Ещё главу и спать 📚
Большинство людей живут именно так по крайней мере пять дней в неделю. Они что, любят жизнь? У нас с ними нет оснований любить жизнь. Восемь работаешь, восемь спишь. Если отнять ещё время на то, что нельзя не делать — получение водительских прав, замена шины, ссоры с подругой, — то в сутки остаётся полтора или два часа. Только два часа ты живёшь, как ты хочешь. Я жил так годы и годы. И я не любил такую жизнь. Тот, кто любит такую жизнь, — идиот.
Чарльз Буковски
Ещё главу и спать 📚
Forwarded from между приговым и курехиным
Эдуард Лимонов про Фридриха Ницше
Мой сокамерник научил меня системе тюремной гимнастики, точнее, это постоянное наращивание силы — борьба с тюремной вселенной посредством своего тела. Постоянно увеличивая количество серий отжиманий и количество отжиманий в серии, я с раскрытой пастью хриплю ежедневно, борюсь за свое преобладание во вселенной колючки, полутораметровых стен, железных дверей, коек и конвоя. Это все от Ницше, хотя, как мне помнится, великий немецкий философ не сделал в своей жизни ни единого физического упражнения. У Сверхчеловека из камеры № 24 глаза вылазят из орбит, трясутся ноги, но он упрямо делает себя каменным. Нет же, нет же — хриплю я. Ницше. Сумерки богов, то, что они умерли, Ницше объявил первым. То, что христианство — деградантская религия смерти, он объявил первым. Что христианство противоречит природе человека — он объявил первым.
Мой сокамерник научил меня системе тюремной гимнастики, точнее, это постоянное наращивание силы — борьба с тюремной вселенной посредством своего тела. Постоянно увеличивая количество серий отжиманий и количество отжиманий в серии, я с раскрытой пастью хриплю ежедневно, борюсь за свое преобладание во вселенной колючки, полутораметровых стен, железных дверей, коек и конвоя. Это все от Ницше, хотя, как мне помнится, великий немецкий философ не сделал в своей жизни ни единого физического упражнения. У Сверхчеловека из камеры № 24 глаза вылазят из орбит, трясутся ноги, но он упрямо делает себя каменным. Нет же, нет же — хриплю я. Ницше. Сумерки богов, то, что они умерли, Ницше объявил первым. То, что христианство — деградантская религия смерти, он объявил первым. Что христианство противоречит природе человека — он объявил первым.
О, любви непреклонные дали...
Выползали мы пьяные в стельку,
Обблевавшись за кабаками,
Среди пастбищ домов
И Петроградского центра,
Где всегда находился наркот,
Раскуривая шишки блаженно.
Мы плыли вдоль Невы и не знали,
О любви, распустившей непреклонные дали...
От того все поэты страдали,
Горесть души заглушала бокалы,
А блядей огромные толпы,
Заставляли дрожать от экстаза
Самых лучших и стойких,
Что читали стихи, взбираясь на стойки,
Привлекая внимание пьяного быдла,
Что кричали: "А ну-ка слезайте,
Стихоплеты уныния!"
А народ все нам хлопал,
А люди любили, а мы все не знали
О любви, рожденной без пыли,
Ведь не видели дали,
Что в сердце торчали...
Разрастаясь огромными,
Непреклонными толпами,
Они захватили все тёмное, мертвое,
Остались лишь мы, поэты, отродьями.
Ведь нас осуждали,
Что мы не видали,
Любви непреклонные дали,
А мы лишь на это молчали,
Растворяя народ в любви стихами,
Слагая им сагу,
О любви, распустившей непреклонные дали.
Выползали мы пьяные в стельку,
Обблевавшись за кабаками,
Среди пастбищ домов
И Петроградского центра,
Где всегда находился наркот,
Раскуривая шишки блаженно.
Мы плыли вдоль Невы и не знали,
О любви, распустившей непреклонные дали...
От того все поэты страдали,
Горесть души заглушала бокалы,
А блядей огромные толпы,
Заставляли дрожать от экстаза
Самых лучших и стойких,
Что читали стихи, взбираясь на стойки,
Привлекая внимание пьяного быдла,
Что кричали: "А ну-ка слезайте,
Стихоплеты уныния!"
А народ все нам хлопал,
А люди любили, а мы все не знали
О любви, рожденной без пыли,
Ведь не видели дали,
Что в сердце торчали...
Разрастаясь огромными,
Непреклонными толпами,
Они захватили все тёмное, мертвое,
Остались лишь мы, поэты, отродьями.
Ведь нас осуждали,
Что мы не видали,
Любви непреклонные дали,
А мы лишь на это молчали,
Растворяя народ в любви стихами,
Слагая им сагу,
О любви, распустившей непреклонные дали.
ВЕСЕЛЫЕ ПРЫГУНЫ
Кузнечики топчат траву
так же, как мы влияем на мир.
Эти веселые прыгуны не решают вопросы,
они выбирают траекторию.
А я забыл на долю секунду,
что такое сила, глядя в небо,
и не мог отделаться от мысли,
что деньги на лечение желудка
надо потратить на вино,
хоть завтра и на работу…
А там и в трубку дышать придется.
Я думал о вечном, о вине,
а потом посмотрел в траву,
когда курил сигарету перед парадной.
Маленький кузнечик цвета песка,
пропрыгал мимо и растворился в зеленой воде,
как трупы, из которых вырастают цветы.
Я затушил бычок об асфальт.
В луже, которую накапал кандей,
я увидел свое отражение
и решил, все-таки возьму бутылочку.
31 августа 2024 года
Кузнечики топчат траву
так же, как мы влияем на мир.
Эти веселые прыгуны не решают вопросы,
они выбирают траекторию.
А я забыл на долю секунду,
что такое сила, глядя в небо,
и не мог отделаться от мысли,
что деньги на лечение желудка
надо потратить на вино,
хоть завтра и на работу…
А там и в трубку дышать придется.
Я думал о вечном, о вине,
а потом посмотрел в траву,
когда курил сигарету перед парадной.
Маленький кузнечик цвета песка,
пропрыгал мимо и растворился в зеленой воде,
как трупы, из которых вырастают цветы.
Я затушил бычок об асфальт.
В луже, которую накапал кандей,
я увидел свое отражение
и решил, все-таки возьму бутылочку.
31 августа 2024 года
Купил себе сегодня пару комиксов с деконструкцией супергероики.
Если этот пост соберет пять сраных лайков, могу скинуть сюда свой собственный незаконченный комикс.
Я рисовал его по пьяни, на протяжении месяцев трех. В итоге протрезвел и понял что не имею ни малейшего понятия как сделать баблы и как его раскрасить, и забросил это дело.
Возможно когда-нибудь возобновлю и выпущу эту сингляшку, возможно нет.
В общем, если интересно, лайкайте.
Если этот пост соберет пять сраных лайков, могу скинуть сюда свой собственный незаконченный комикс.
Я рисовал его по пьяни, на протяжении месяцев трех. В итоге протрезвел и понял что не имею ни малейшего понятия как сделать баблы и как его раскрасить, и забросил это дело.
Возможно когда-нибудь возобновлю и выпущу эту сингляшку, возможно нет.
В общем, если интересно, лайкайте.
***
Я просто гулял, а они все плакали,
Плакало небо, плакали люди
И портили друг другу все,
А я молчал или подбадривал,
«Веселей, народ!», а они все плакали,
А я все не унывал... Так прошёл день.
Все пришли домой с грустными лицами,
А я с улыбкой забрел в ванную,
Включил воду и заплакал.
3 августа 2024 года
Я просто гулял, а они все плакали,
Плакало небо, плакали люди
И портили друг другу все,
А я молчал или подбадривал,
«Веселей, народ!», а они все плакали,
А я все не унывал... Так прошёл день.
Все пришли домой с грустными лицами,
А я с улыбкой забрел в ванную,
Включил воду и заплакал.
3 августа 2024 года
Forwarded from между приговым и курехиным
Энди Уорхол держит в руках пластинку Курехина The Ways of Freedom, которую подпольно записали в Ленинграде, вывезли и издали на западе в 1981 году. Фото сделано в Нью-Йорке.