Forwarded from Спасибо деду за Победу!
«Санаторий Адольфа Гитлера». Жизнь ребёнка в лагере, что был хуже Освенцима
«Мне предложили – пойти плюнуть на могилу немца, который это организовал. Но я туда не поехала. Я рада, что сволочи в чёрной форме умирали в лесу вместе с нами»
…В марте 1944 года немецкие оккупанты создали в Гомельской области комплекс из трёх концлагерей близ села Озаричи, согнав туда 50 000 мирных жителей из окрестных деревень.
Согласно их плану, требовалось «очистить местность «для укрепления позиций с целью противостояния большевикам и экономии продовольствия». Также, историки говорят о создании «базы» для заражения бойцов Красной Армии сыпным тифом.
Этот лагерь просуществовал всего лишь десять дней, и за это время там погибло 25 000 (!) человек. Я взял интервью у узницы Озаричей – 89-летней Валентины Фёдоровны Шишло.
«ЭТО ДОРОГА СМЕРТИ»
- Вы помните 22 июня 1941 года?
«Как сейчас помню, хотя мне было пять лет. Пришёл один военный, Косачёв, у папы в штабе работал, и маме говорит с улыбкой – ну что, геноссе Данилова, война началась! Мать сразу поняла – он предатель.
В суматохе не разобрались – отец мой, политрук Фёдор Фёдорович Данилов, попросил маму забрать детей и срочно уехать из Белостока в Жлобин. Я всю дорогу под лавкой в вагоне сидела, бомбили сильно. Приехали вечером, а утром в Жлобин вошли немцы – так отца я никогда больше и не увидела.
Потом узнала - он в лес ушёл, с одним пистолетом и ножом. Но немцы его схватили, и папу увезли в Германию, в концлагерь Дахау. Он сидел в камере с человеком из Жлобина, тот видел – отца забирали утром, весь день били, терзали.
Папа отказался с фашистами сотрудничать. И он тому заключённому сказал – запиши фамилию жены, если выживешь, найди её, скажи – меня предал Косачёв. Потом папу на полигоне расстреляли, и закопали в Дахау».
- Как вышло, что вы оказались в концлагере?
«Это было не сразу. Немцы забрали дом моего дедушки, разместили там солдат, а нас с мамой выселили в конюшню. Мы долго там прожили, ходили на заброшенные поля картошку копать.
Помню, иду, а староста, которого немцы назначили, морда ненавистная, догоняет и кричит – «Городская вошь, ты куда ползёшь?». И плёткой мне по ногам.
Мы боялись, что донесут в комендатуру, ведь мама жена коммуниста. Через какое-то время связной отвёл нас в лес к партизанам. Побыли мы у них, и вдруг разнёсся слух, что немцы отступили, красноармейцы пришли.
Мы вернулись, а в хатах по-прежнему немцы: специально нас дезинформировали. Переночевали. Утром всю нашу деревню Белица выгнали на улицу полицейские-украинцы в чёрной форме, с автоматами и собаками.
Ох, рассказывать и то ужасно. У меня обуви толком нет, мама боты кое-как подвязала проволокой. Меня, брата Гарика, сестру Лялю, маму и мою тётю Маню с двумя детьми отвезли в Жлобин. Посадили на поезд: сидеть нельзя, ехали стоя, я за мамину ногу держалась.
Остановился состав, и людей из вагона под откос как поленья выбрасывали, мы вниз катились. И погнали всех вместе.
Знаете, настоящая дорога смерти – дождь, снег, ночью мороз, март же ещё. С обеих сторон – полицаи. Кто споткнулся, свалился – убивают.
Женщина с ребенком шла, упала, её пристрелили, а мальчика поддели на штык».
«ГРАМОТНО НАС УБИВАЛИ»
- Вот же ублюдки.
продолжение дальше ⬇️
«Мне предложили – пойти плюнуть на могилу немца, который это организовал. Но я туда не поехала. Я рада, что сволочи в чёрной форме умирали в лесу вместе с нами»
…В марте 1944 года немецкие оккупанты создали в Гомельской области комплекс из трёх концлагерей близ села Озаричи, согнав туда 50 000 мирных жителей из окрестных деревень.
Согласно их плану, требовалось «очистить местность «для укрепления позиций с целью противостояния большевикам и экономии продовольствия». Также, историки говорят о создании «базы» для заражения бойцов Красной Армии сыпным тифом.
Этот лагерь просуществовал всего лишь десять дней, и за это время там погибло 25 000 (!) человек. Я взял интервью у узницы Озаричей – 89-летней Валентины Фёдоровны Шишло.
«ЭТО ДОРОГА СМЕРТИ»
- Вы помните 22 июня 1941 года?
«Как сейчас помню, хотя мне было пять лет. Пришёл один военный, Косачёв, у папы в штабе работал, и маме говорит с улыбкой – ну что, геноссе Данилова, война началась! Мать сразу поняла – он предатель.
В суматохе не разобрались – отец мой, политрук Фёдор Фёдорович Данилов, попросил маму забрать детей и срочно уехать из Белостока в Жлобин. Я всю дорогу под лавкой в вагоне сидела, бомбили сильно. Приехали вечером, а утром в Жлобин вошли немцы – так отца я никогда больше и не увидела.
Потом узнала - он в лес ушёл, с одним пистолетом и ножом. Но немцы его схватили, и папу увезли в Германию, в концлагерь Дахау. Он сидел в камере с человеком из Жлобина, тот видел – отца забирали утром, весь день били, терзали.
Папа отказался с фашистами сотрудничать. И он тому заключённому сказал – запиши фамилию жены, если выживешь, найди её, скажи – меня предал Косачёв. Потом папу на полигоне расстреляли, и закопали в Дахау».
- Как вышло, что вы оказались в концлагере?
«Это было не сразу. Немцы забрали дом моего дедушки, разместили там солдат, а нас с мамой выселили в конюшню. Мы долго там прожили, ходили на заброшенные поля картошку копать.
Помню, иду, а староста, которого немцы назначили, морда ненавистная, догоняет и кричит – «Городская вошь, ты куда ползёшь?». И плёткой мне по ногам.
Мы боялись, что донесут в комендатуру, ведь мама жена коммуниста. Через какое-то время связной отвёл нас в лес к партизанам. Побыли мы у них, и вдруг разнёсся слух, что немцы отступили, красноармейцы пришли.
Мы вернулись, а в хатах по-прежнему немцы: специально нас дезинформировали. Переночевали. Утром всю нашу деревню Белица выгнали на улицу полицейские-украинцы в чёрной форме, с автоматами и собаками.
Ох, рассказывать и то ужасно. У меня обуви толком нет, мама боты кое-как подвязала проволокой. Меня, брата Гарика, сестру Лялю, маму и мою тётю Маню с двумя детьми отвезли в Жлобин. Посадили на поезд: сидеть нельзя, ехали стоя, я за мамину ногу держалась.
Остановился состав, и людей из вагона под откос как поленья выбрасывали, мы вниз катились. И погнали всех вместе.
Знаете, настоящая дорога смерти – дождь, снег, ночью мороз, март же ещё. С обеих сторон – полицаи. Кто споткнулся, свалился – убивают.
Женщина с ребенком шла, упала, её пристрелили, а мальчика поддели на штык».
«ГРАМОТНО НАС УБИВАЛИ»
- Вот же ублюдки.
продолжение дальше ⬇️
Forwarded from Спасибо деду за Победу!
«Мне было очень страшно. Мама спросила украинского полицая – куда нас гонят? Он рассмеялся и говорит – скоро увидите, это санаторий Адольфа Гитлера.
Шли мы не один день, ночевали в лесу – лежали прямо на снегу, мама нас собой согревала. Пришли в этот лагерь. Никаких помещений – только железные столбы, и между ними натянута проволока колючая.
Мне иногда говорят – да что вы там пробыли-то, десять дней всего. Так всё же под открытым небом, зимой, как в такую погоду уцелеть? Только болото, грязь, стоячая вода, и проволока.
Эти сволочи, немцы и полицаи, специально нашли такое место, чтобы мы оттуда живыми не вышли. Люди искали кочки – повыше забраться от воды, детей положить. Костры разводить запретили – на месте за это расстреливали.
Один раз привезли хлеб, но мы его не ели. Бабушка пошла буханку взять, и вернулась с разбитой головой. Хлеб заражённый был, после в лагере тиф начался. С того времени, все десять дней не давали ни пить, ни кушать.
Хуже всего, что негде было взять питья. Снег – только пополам с грязью из болота, стоячая вода, затхлая. И нельзя такое пить, там же десятки тысяч людей, все вместе в туалет ходят, всё стекает в болото.
Женщины подходили к полицаям, кольца золотые предлагали, умоляли – дайте кружку снега чистого, детям пить нечего. Полицаи кольца забирают, и тут же в них стреляют».
- Это настоящий ад.
«Да в аду легче, мне кажется. Быстро вспыхнула эпидемия тифа. Мы тяжело заболели – я, мой четырёхлетний брат Гарик, и оба сына тёти Мани, тоже маленькие - Боря и Марат. Вскоре все три мальчика умерли. А хоронить где в болоте?
Завязали покойным деткам глазки тряпочкой, в канавки положили, грязью забросали. Дед рядышком с нами лежал, только вечером с ним разговаривали, а утром уже умер. Старик в кожух был одет. За этот кожух сражались – детям на землю подстелить, чтобы хоть как-то теплее было.
Я вам рассказываю, а сама плакать хочу, мне до сих пор не по себе. Думали, нам конец. Но тут пришли наши. Утром вдруг смотрим – охраны нет. А из леса идут красноармейцы в белых маскхалатах. И они кричат – не выходите, дорогу разминируем!
Но много людей всё равно подорвались. Видят – на сук воткнута булка хлеба. Бросаются к ней, а на проволоке мина. Немцы грамотно всё сделали, чтобы нас убить. Подобрали болото, которое зимой не замерзает, вот мы там и умирали. Много лет из этого болота собаки кости растаскивали».
«ПОЛИЦАИ ХУЖЕ НЕМЦЕВ»
- Какое у вас отношение к немцам после всего, что вы видели?
«Помню, как первый раз мы, бывшие узники, приехали в Германию. Вышли на вокзале в Кёльне, там немецкий язык громко звучит – мне сразу стало плохо. Багаж проверяют люди в форме – перед глазами всё плывёт, снова вижу этих с плётками, смеющихся, в чёрных мундирах.
Мне в Германии не понравилось: грязно, на каждом углу мигранты пьют сидят, кушают, кодлы всякие.
К нам в Беларусь приезжал внук одного из тех немцев, что организовывал депортацию в Озаричи. Он со страхом ехал, думал, мы его убьём: а мы его хорошо приняли.
Скажу вам, что полицаи были намного хуже немцев.
Я шла, как зомби от железной дороги в Озаричи, боты мои на ходу разваливались, медлила, меня за это охранники плётками били. Не плакала, молчала.
Одни ребята в Германии нашли могилу генерала немецкого, что придумал лагерь в Озаричах. Говорят – не хочешь поехать, плюнуть туда? Я говорю – нет, не поеду. Но я рада, что он сдох.
И те сволочи из украинских полицаев в охране, заразились от нас тифом и позже точно так же померли».
- Господи, как вы всё это пережили?
продолжение дальше ⬇️
Шли мы не один день, ночевали в лесу – лежали прямо на снегу, мама нас собой согревала. Пришли в этот лагерь. Никаких помещений – только железные столбы, и между ними натянута проволока колючая.
Мне иногда говорят – да что вы там пробыли-то, десять дней всего. Так всё же под открытым небом, зимой, как в такую погоду уцелеть? Только болото, грязь, стоячая вода, и проволока.
Эти сволочи, немцы и полицаи, специально нашли такое место, чтобы мы оттуда живыми не вышли. Люди искали кочки – повыше забраться от воды, детей положить. Костры разводить запретили – на месте за это расстреливали.
Один раз привезли хлеб, но мы его не ели. Бабушка пошла буханку взять, и вернулась с разбитой головой. Хлеб заражённый был, после в лагере тиф начался. С того времени, все десять дней не давали ни пить, ни кушать.
Хуже всего, что негде было взять питья. Снег – только пополам с грязью из болота, стоячая вода, затхлая. И нельзя такое пить, там же десятки тысяч людей, все вместе в туалет ходят, всё стекает в болото.
Женщины подходили к полицаям, кольца золотые предлагали, умоляли – дайте кружку снега чистого, детям пить нечего. Полицаи кольца забирают, и тут же в них стреляют».
- Это настоящий ад.
«Да в аду легче, мне кажется. Быстро вспыхнула эпидемия тифа. Мы тяжело заболели – я, мой четырёхлетний брат Гарик, и оба сына тёти Мани, тоже маленькие - Боря и Марат. Вскоре все три мальчика умерли. А хоронить где в болоте?
Завязали покойным деткам глазки тряпочкой, в канавки положили, грязью забросали. Дед рядышком с нами лежал, только вечером с ним разговаривали, а утром уже умер. Старик в кожух был одет. За этот кожух сражались – детям на землю подстелить, чтобы хоть как-то теплее было.
Я вам рассказываю, а сама плакать хочу, мне до сих пор не по себе. Думали, нам конец. Но тут пришли наши. Утром вдруг смотрим – охраны нет. А из леса идут красноармейцы в белых маскхалатах. И они кричат – не выходите, дорогу разминируем!
Но много людей всё равно подорвались. Видят – на сук воткнута булка хлеба. Бросаются к ней, а на проволоке мина. Немцы грамотно всё сделали, чтобы нас убить. Подобрали болото, которое зимой не замерзает, вот мы там и умирали. Много лет из этого болота собаки кости растаскивали».
«ПОЛИЦАИ ХУЖЕ НЕМЦЕВ»
- Какое у вас отношение к немцам после всего, что вы видели?
«Помню, как первый раз мы, бывшие узники, приехали в Германию. Вышли на вокзале в Кёльне, там немецкий язык громко звучит – мне сразу стало плохо. Багаж проверяют люди в форме – перед глазами всё плывёт, снова вижу этих с плётками, смеющихся, в чёрных мундирах.
Мне в Германии не понравилось: грязно, на каждом углу мигранты пьют сидят, кушают, кодлы всякие.
К нам в Беларусь приезжал внук одного из тех немцев, что организовывал депортацию в Озаричи. Он со страхом ехал, думал, мы его убьём: а мы его хорошо приняли.
Скажу вам, что полицаи были намного хуже немцев.
Я шла, как зомби от железной дороги в Озаричи, боты мои на ходу разваливались, медлила, меня за это охранники плётками били. Не плакала, молчала.
Одни ребята в Германии нашли могилу генерала немецкого, что придумал лагерь в Озаричах. Говорят – не хочешь поехать, плюнуть туда? Я говорю – нет, не поеду. Но я рада, что он сдох.
И те сволочи из украинских полицаев в охране, заразились от нас тифом и позже точно так же померли».
- Господи, как вы всё это пережили?
продолжение дальше ⬇️
Forwarded from Спасибо деду за Победу!
«Я не знаю. У меня ощущение, что все мы в том болоте погибли, и я погибла. Беларусь на Великой Отечественной потеряла треть населения: но мне кажется, что гораздо больше.
У моей бабушки было четыре сына, их всех убили на фронте, из нашей семьи схоронили в болоте троих детей.
А кто считал, сколько сотен людей застрелили по дороге в концлагерь Озаричи? Туда заключили 50 000 человек, и всего за десять дней половина умерла. Это страшный лагерь.
Знаете, мне показывали архивное кино в Германии – там заключённые на нарах лежат, бурду какую-то кушают. А мы в грязи и нечистотах, под открытым небом, без еды и воды, тифом заражённые.
Я верю, что Бог меня спас, кому же ещё?
Я иногда ночами не сплю, и ко мне приходит память. Как я в мамину одежду вцепилась, по дороге смерти шла, машина с немцами проехала, меня всю грязью окатила, сестра Ляля и мама за пальто меня из грязи вытаскивали. Я была худенькая-худенькая, маленькая-маленькая».
- Вам удалось побывать там, где похоронен ваш отец?
- Нет, не вышло как-то. Я хочу привезти землицы нашей к нему на могилу, высыпать там. Но пока не могу по здоровью, да и с визами сейчас сложно. Может, ещё получится.
(c) Георгий Зотов
У моей бабушки было четыре сына, их всех убили на фронте, из нашей семьи схоронили в болоте троих детей.
А кто считал, сколько сотен людей застрелили по дороге в концлагерь Озаричи? Туда заключили 50 000 человек, и всего за десять дней половина умерла. Это страшный лагерь.
Знаете, мне показывали архивное кино в Германии – там заключённые на нарах лежат, бурду какую-то кушают. А мы в грязи и нечистотах, под открытым небом, без еды и воды, тифом заражённые.
Я верю, что Бог меня спас, кому же ещё?
Я иногда ночами не сплю, и ко мне приходит память. Как я в мамину одежду вцепилась, по дороге смерти шла, машина с немцами проехала, меня всю грязью окатила, сестра Ляля и мама за пальто меня из грязи вытаскивали. Я была худенькая-худенькая, маленькая-маленькая».
- Вам удалось побывать там, где похоронен ваш отец?
- Нет, не вышло как-то. Я хочу привезти землицы нашей к нему на могилу, высыпать там. Но пока не могу по здоровью, да и с визами сейчас сложно. Может, ещё получится.
(c) Георгий Зотов
🙏5❤🔥2🔥2
Forwarded from ДВА МОРПЕХА
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
⚡️ Уважаемые подписчики ТГ-канала ДВА МОРПЕХА!
Вашему вниманию представляем видеоработы участников 2-го этапа конкурса "Я расскажу вам о Герое", организованным Межрегиональным общественным движением морских пехотинцев (МОД МП) "ПАМЯТИ ПРЕДКОВ ДОСТОЙНЫ", при информационной поддержке нашего ТГ-канала.
Видео №1
"АЛЕКСАНДР ЛЕОНИДОВИЧ КУВШИНОВ".
Зуев Герман Андреевич.
МБОУ СОШ №4 имени Героя России В.Н. Носова
г. Балтийск
#я_расскажу_вам_о_герое_2 ⚡️
ДВА МОРПЕХА
Вашему вниманию представляем видеоработы участников 2-го этапа конкурса "Я расскажу вам о Герое", организованным Межрегиональным общественным движением морских пехотинцев (МОД МП) "ПАМЯТИ ПРЕДКОВ ДОСТОЙНЫ", при информационной поддержке нашего ТГ-канала.
Видео №1
"АЛЕКСАНДР ЛЕОНИДОВИЧ КУВШИНОВ".
Зуев Герман Андреевич.
МБОУ СОШ №4 имени Героя России В.Н. Носова
г. Балтийск
#я_расскажу_вам_о_герое_2 ⚡️
ДВА МОРПЕХА
🔥1🙏1
Forwarded from Русская Одиссея
«Не в силе Бог, а в правде!»
785 лет назад, 15 июля 1240 года, у впадения в Неву реки Ижоры новгородский князь Александр Ярославич разбил шведов. Об этом повествуют Новгородская летопись и «Повесть о житии и о храбрости князя Александра».
В конце первой четверти XIII в. Папа Римский Григорий IX сильно озаботился христианизаций язычников – прибалтийских и угро-финских племен, проживавших на берегах Западной Двины и вокруг Чудского озера. Против них и «их близких соседей», то есть православных новгородцев, было решено организовать очередной крестовый поход.
Разумеется, первопричины религиозного рвения крылись прежде всего в экономике. Новгородская Республика была мощным государством, имевшим самостоятельный выход в Балтику и контролирующим торговые потоки «из варяг в греки» и «персы». Захват прилежащих к Финскому заливу и Ладожскому озеру территорий мог не только лишить Новгород этих преимуществ, но и вообще создать угрозу его независимости.
В 1238 году шведская корона получила благословение на крестовый поход, участникам которого было обещано отпущение всех грехов. Вместе с союзниками-католиками был разработан план нападения: немецкие рыцари должны были ударить с запада, со стороны Изборска и Пскова, что и было сделано. Шведы весной 1240 года вторглись в новгородские земли со стороны современной Финляндии. Для этого были собраны лучшие силы шведского рыцарства во главе с королевским зятем Биргером Магнуссоном, будущим ярлом, то есть верховным правителем Швеции.
В Новгороде нападения ждали: молодой князь Александр заблаговременно выставил на берегах Невы и Финского залива «морскую сторожу», которая в начале июля 1240 года заметила приближение врага. Ижорский староста Пелгусий успел отправить в Новгород гонцов.
Перед тем, как выступить в поход, русские воины пришли получить благословение к новгородскому собору Святой Софии. Там же князь Александр произнес перед ними речь, слова из которой знает в России каждый: «Братья! Не в силе Бог, а в правде!.. Не убоимся множества ратных, яко с нами Бог!»
Подойдя к устью Ижоры, шведские корабли встали вдоль речного русла. Чуть выше по течению противник разбил лагерь. Утром 15 июля войско Александра (личная дружина князя, три новгородских отряда и присоединившийся к ним отряд из Ладоги) атаковало шведский бивак. Враг был застигнут врасплох.
Новгородцы разрушали мостки, соединявшие шведские корабли с берегом, бились отважно. Гаврило Олексич, преследуя Биргера Магнуссона, верхом ворвался на вражеский корабль, был скинут за борт, но оружия не сложил и убил шведского епископа. Новгородец Миша и его пехотинцы «погубили» три шведские ладьи вместе с экипажами. Слуга князя Ратмир, попав в окружение, не побоялся вступить в неравный бой.
Точку же в битве поставил сам Александр Ярославич, который сошелся с Биргером в конном поединке и «взъложи печать на лице острымъ своимъ копиемъ». Археологические исследования подтвердили, что будущий ярл Швеции, которого шведы смогли отбить и эвакуировать на корабль, был действительно ранен в лицо.
Некоторые историки склонны считать Невскую битву обычной приграничной стычкой, каковых было немало. Тем не менее победа 20-летнего князя Александра, получившего за это сражение прозвище Невский, надолго отбила у шведов охоту нападать на Новгород: «король свейский Магнус» даже взял на себя «письмо и клятву… не приходити на Русь войною».
Разумеется, эта клятва была неоднократно нарушена, и Россия терпела на северо-западных землях тяжелые поражения. Так, Иван Грозный, проиграв Ливонскую войну, потерял Корелу, Ивангород, Ям и Копорье. А заключенный в 1617 году царем Михаилом Романовым Столбовский мир полностью отрезал Россию от Балтики, что стало трагическим итогом Смуты и внутренних разборок. Лишь 86 лет спустя Петр I смог вновь «в Европу прорубить окно».
@Русская Одиссея
785 лет назад, 15 июля 1240 года, у впадения в Неву реки Ижоры новгородский князь Александр Ярославич разбил шведов. Об этом повествуют Новгородская летопись и «Повесть о житии и о храбрости князя Александра».
В конце первой четверти XIII в. Папа Римский Григорий IX сильно озаботился христианизаций язычников – прибалтийских и угро-финских племен, проживавших на берегах Западной Двины и вокруг Чудского озера. Против них и «их близких соседей», то есть православных новгородцев, было решено организовать очередной крестовый поход.
Разумеется, первопричины религиозного рвения крылись прежде всего в экономике. Новгородская Республика была мощным государством, имевшим самостоятельный выход в Балтику и контролирующим торговые потоки «из варяг в греки» и «персы». Захват прилежащих к Финскому заливу и Ладожскому озеру территорий мог не только лишить Новгород этих преимуществ, но и вообще создать угрозу его независимости.
В 1238 году шведская корона получила благословение на крестовый поход, участникам которого было обещано отпущение всех грехов. Вместе с союзниками-католиками был разработан план нападения: немецкие рыцари должны были ударить с запада, со стороны Изборска и Пскова, что и было сделано. Шведы весной 1240 года вторглись в новгородские земли со стороны современной Финляндии. Для этого были собраны лучшие силы шведского рыцарства во главе с королевским зятем Биргером Магнуссоном, будущим ярлом, то есть верховным правителем Швеции.
В Новгороде нападения ждали: молодой князь Александр заблаговременно выставил на берегах Невы и Финского залива «морскую сторожу», которая в начале июля 1240 года заметила приближение врага. Ижорский староста Пелгусий успел отправить в Новгород гонцов.
Перед тем, как выступить в поход, русские воины пришли получить благословение к новгородскому собору Святой Софии. Там же князь Александр произнес перед ними речь, слова из которой знает в России каждый: «Братья! Не в силе Бог, а в правде!.. Не убоимся множества ратных, яко с нами Бог!»
Подойдя к устью Ижоры, шведские корабли встали вдоль речного русла. Чуть выше по течению противник разбил лагерь. Утром 15 июля войско Александра (личная дружина князя, три новгородских отряда и присоединившийся к ним отряд из Ладоги) атаковало шведский бивак. Враг был застигнут врасплох.
Новгородцы разрушали мостки, соединявшие шведские корабли с берегом, бились отважно. Гаврило Олексич, преследуя Биргера Магнуссона, верхом ворвался на вражеский корабль, был скинут за борт, но оружия не сложил и убил шведского епископа. Новгородец Миша и его пехотинцы «погубили» три шведские ладьи вместе с экипажами. Слуга князя Ратмир, попав в окружение, не побоялся вступить в неравный бой.
Точку же в битве поставил сам Александр Ярославич, который сошелся с Биргером в конном поединке и «взъложи печать на лице острымъ своимъ копиемъ». Археологические исследования подтвердили, что будущий ярл Швеции, которого шведы смогли отбить и эвакуировать на корабль, был действительно ранен в лицо.
Некоторые историки склонны считать Невскую битву обычной приграничной стычкой, каковых было немало. Тем не менее победа 20-летнего князя Александра, получившего за это сражение прозвище Невский, надолго отбила у шведов охоту нападать на Новгород: «король свейский Магнус» даже взял на себя «письмо и клятву… не приходити на Русь войною».
Разумеется, эта клятва была неоднократно нарушена, и Россия терпела на северо-западных землях тяжелые поражения. Так, Иван Грозный, проиграв Ливонскую войну, потерял Корелу, Ивангород, Ям и Копорье. А заключенный в 1617 году царем Михаилом Романовым Столбовский мир полностью отрезал Россию от Балтики, что стало трагическим итогом Смуты и внутренних разборок. Лишь 86 лет спустя Петр I смог вновь «в Европу прорубить окно».
@Русская Одиссея