Волонтеры фонда "Калпита" передали гуманитарную помощь в десантно-штурмовую дивизию работающую на сумском направлении.

Фонд "Калпита" совместно с волонтерской группой "Наш посильный вклад" доставили гуманитарный груз нашим бойцам для обеспечения быта: генератор, шуруповерты, бензопилу, заточные станки, набор инструментов, автономные отопители. А также домашние продукты: соленья, варенье и сало.
Наши ребята остались благодарны за внимание и помощь!

Не империя, а царство. Исторические аналогии эпохи войны на Украине

Современную Россию часто сравнивают с Советским Союзом. Аналогии, конечно, очевидны — из времён СССР ноги растут у многих наших черт, от праздников и способов их отмечать до политической культуры: да и президент — офицер КГБ. Пореже, но вспоминают Российскую империю — тут тоже всё понятно, имперский стиль мы часто пытаемся копировать, и саму эпоху вспоминаем с некоторой ностальгией — не крепостное право, конечно, а великую литературу и могущество на мировой арене.

Однако мы в действительности недооцениваем, как материал для сравнения и даже в некотором роде опору — предыдущий этап бытия России: Московскую Русь. На времена первых Романовых в наше время принято смотреть едва ли не со снисхождением — нарратив про «лапотную Русь», которую только Петр Великий отмыл и поставил в ряд с мировыми державами, засел в головах очень крепко. Но нет, конечно, ничего более неверного.

Этап, который сейчас переживает Россия, это Русское царство на новом техническом уровне. Наша страна довольно причудливо рифмует тогдашние обстоятельства эпохи. Война за Украину с «Европой» (в те времена Польшей и Швецией) —это очевидность, но сходство существует и на более глубоком уровне. Итак, мы стоящая наособицу держава, не вписанная ни в один крупный мировой блок в качестве формального члена. Один на льдине. Это одиночество создаёт серьезные проблемы, но и придаёт ту независимость, которой недостаёт странам, плотно встроенным в большие альянсы. Как и тогда, мы «служим» иным, пугалом, против которого объединяются — зато и сами строим свою идентичность, в том числе на противопоставлении, в качестве хранителей специфических для мира ценностей, тогда это было православие, сейчас традиция. Как и тогда такой подход приводит к некоторому изоляционизму: мы не склонны лобзаться с кем-то другим в вопросе о ценностях, зато с удовольствием поговорим об интересах. Как и в те времена, России присуща некоторая интровертность — глобальная повестка проходит мимо нас, зато важна внутренняя. Ну, и наконец, как и в те, прежние времена, на повестке дня стоит «консервативная модернизация» с перениманием технологий без отказа от себя на философском уровне, а для всего процесса крайне важна фигура первого лица, отпечаток личности которого носит всё, происходящее в стране.

И да, про ту Русь тоже бытовало множество идиотских стереотипов.

Эти черты — не комплимент, но и не стигматы, это особенность того, как здесь у нас всё устроено. Московская Русь достигла апогея при царе Алексее Михайловиче, а дальше пришёл Пётр, при котором всё стало очень по-другому. И наверняка сейчас где-то в кабинете или окопе трудится будущий модернизатор России. Человек, который существенно изменит лицо страны. Пётр, при всей своей демонстративной нелюбви к старой Руси, не разрушил её, а изменил. Это произойдёт и на наших глазах.

Нас ждёт консервативная модернизация. Точно не завтра. Но точно да.

Народосбережение — это и реформа аграрной политики. Одними лишь городами нас больше не станет

Россия — это огромные пространства, но тотальная урбанизация — это огромные пустые пространства и вымершие деревни. Меж тем, большие семьи — это, в первую очередь, сельский уклад, это другая психология жизни, а не жизнь в больших городах на ограниченной жилплощади. И нет смысла возмущаться продажей квартир по 15 квадратов, в корне ситуацию это всё равно не изменит.

Чтобы возвращать к жизни деревни их нужно поддерживать на уровне частных фермерских хозяйств, а не агрохолдингов. Содержание собственного приусадебного хозяйства должно стать делом и выгодно, и конкурентноспособным, по крайней мере, если речь идёт о Нечерноземье.

В смысле народосбережения деурбанизация центральной России — это долгосрочная инвестиция в будущее нашей Родины. Вопрос лишь в экономическом обосновании этого процесса для самих переселенцев. Если ты уехал в деревню и завёл 10 детей, то у тебя должны быть средства, чтобы их кормить и одевать. Всё просто.