Выдвинута гипотеза, что этот генетический пласт восходит к ильменским словенам, которые в свою очередь сохранили наследие местного дославянского населения, генетически более близкого востоку (волжским и пермским финно-язычным группам), чем западу (прибалтийским финно-язычным группам).

С целью реконструировать генетическую историю Новгородчины специалисты из Медико-генетического научного центра и Института общей генетики РАН изучили генофонд населения Новгородской области по подробной полногеномной панели. Результаты исследования, проведенного под руководством профессора РАН О.П.Балановского и профессора Е.В.Балановской, опубликованы в журнале «Вестник Новгородского государственного университета».

Чтобы проследить генетическую историю популяции по современной ДНК, очень важно правильно собрать выборку образцов. Выборка новгородского населения собиралась в тех деревнях и селах трех районов Новгородской области, в которых можно надеяться на сохранение генофонда населения исторической Новгородчины. В соответствии с критериями популяционной генетики биологические образцы брали только у тех людей, которые по всем четырем линиям родства происходят из данной местности: у каждого из них оба деда и обе бабушки родились в этих же районах Новгородской области. Ранее той же научной группой эти же популяции были изучены по одной из наиболее информативных генетических систем — Y-хромосоме. При этом было показано, что генофонд современной популяции новгородцев хранит генетическую память о древнем населении Новгородчины. Она отражена в двух аспектах: а) сходство с генофондом того региона Псковской области (Порхов), который входил в состав древнего Новгорода; б) различия между разными популяциями новгородцев оказались связаны с особенностями расселения славян вдоль рек и сохранением следов дославянского генофонда в междуречье. Интересно, что генофонд Новгорода отличается и от южных, и – что стало неожиданностью – от северных русских популяций, находится как бы «между севером и югом».

В данной работе проведен детальный анализ новгородского генофонда уже не по Y-хромосоме, а по наиболее обширной из ныне существующих полногеномных панелей, включающей аутосомные ДНК маркеры со всех хромосом генома.

В выборку новгородцев вошли 15 образцов из трех популяций северо-востока Новгородской области. Популяция №1 «Любытино» расположена на слиянии рек Белой и Мсты — судоходной реки, связывающей с Балтикой, которая служила важным военным и торговым путем. Популяция №2 «Кабожа» расположена на притоке Мологи и через Волгу связана с Каспийским бассейном. Популяция №3 «Анциферово» находится между популяциями «Любытино» и «Кабожа». Для ландшафта, в котором проживают популяции «Любытино» и «Кабожа» характерны группы длинных курганов и отдельные сопки – те и другие являются маркерами разных археологических культур. В месте проживания популяции «Анциферово» вместо крупных рек расположено множество озер, а в ландшафте отсутствуют длинные курганы и сопки.

Кроме того обследовали выборку из Нижегородской области, в нее вошли восемь человек, предки которых, согласно их генеалогии, происходят из средневекового Новгорода. Для сравнения привлечены также образцы из 20 русских популяций (251 геном) и популяций 20 других народов (442 генома) европейской части России и Урала. Суммарно в анализ вошли 716 геномов из 42 популяций. Генотипирование полногеномной панели SNP маркеров выполнено с помощью биочипа Infinium OmniExome BeadChip Kit (Illumina, США) на приборе iScan (Illumina, США).

Данные полногеномного генотипирования коренного населения Новгородской области проанализировали методом ADMIXTURE совместно с другими популяциями Восточно-Европейской равнины и Урала. Для каждого из 716 геномов из 22 русских популяций и 20 популяций других этносов (от саамов и карел на западе до обских угров на востоке) анализ ADMIXTURE провели 14 раз, последовательно задавая число «предковых компонент» от k = 2 до k = 15. Анализ подтвердил, что при многих k выявляется компонента, достигающая максимума в новгородской популяции и редкая в большинстве других групп населения.

В частности, при восьми предковых компонентах (k = 8) одна из них (8k_5k) достигает максимальных значений именно у новгородцев, составляя почти весь их генофонд (91%). Та же картина повторяется при увеличении числа компонент до 14 (компонента 14k_6k). Результаты анализа картографировали. Приведенные ниже карты отражают распространение этой «новгородской» предковой компоненты в популяциях при k = 8 и k = 14. Высокие частоты обозначены красно-коричневыми тонами, низкие частоты – зелеными тонами.

Оказалось, что «новгородская» компонента составляет две трети (67%) генофонда тех нижегородцев, генеалогии которых предположительно ведут к Новгороду Великому. На индивидуальном уровне у двоих нижегородцев эта компонента вообще отсутствует, у одного при k = 8 составляет треть генома (38%), зато у остальных пяти эта компонента достигает 99%. Анализ на уровне k = 14 показал, в какой степени эти пять нижегородцев унаследовали генетический пласт древнего Новгорода: трое по всем линиям родства восходят к Новгороду Великому (100% генома), один — по 81% линиям родства, а еще один — наполовину (51%).

Во всех остальных русских популяциях при k = 8 «новгородская» компонента составляет в среднем треть генофонда (34%). Исключение составила ярославская популяция, в генофонде которой «новгородская» предковая компонента почти столь же велика (90%), как и в новгородской.

При переходе на большее число предковых компонент (k = 14) средний вклад «новгородской» предковой компоненты в русские генофонды резко снижается с 34% до 5%. Помимо новгородской он остается в трех популяциях: Ленского района Архангельской области, Кашинского района Тверской области, Михайловского и Спасского районов Рязанской области. В Ленском районе Архангельской области все обследованные индивиды, кроме одного, несут «новгородскую» предковую компоненту (в среднем — 50% генома). Это говорит о неслучайном сходстве этой популяции с новгородской, указывая или на массовую миграцию, или же на древний, общий с населением Новгородчины генетический пласт. В Кашинском районе Тверской области, напротив, «новгородская» предковая компонента обнаружена лишь у трех человек, но составляет 80-100% их геномов, это указывает на включение в популяцию лишь отдельных мигрантов из новгородских земель. Аналогичная небольшая миграция фиксируется в Рязанской области: в двух случаях — 100% «новгородской» компоненты, в одном — 50%. Таким образом, только в Ленском районе Архангельской области обнаружен массовый генетический новгородский след, хотя и север Тверской области, Рязанская и Нижегородская области вовлечены в сферу влияния новгородско-ярославского генофонда (рис.1 и 2). Происхождение этого генетического пласта можно объяснять, как минимум, тремя гипотезами: генетическим влиянием Новгородчины, генетическим наследием ильменских словен и более древним генетическим следом дославянского населения.

Чтобы проверить эти гипотезы, авторы используют карты еще двух предковых компонент. Одна из них (рис.3, условно «поморская») наиболее характерна для северных русских популяций Архангельской области. Она убедительно демонстрирует, что Русский Север генетически отличен от Новгородчины, хотя исторически он очень тесно с ней связан. Таким образом, карта на рис.3 ставит под сомнение первую гипотезу.

Гипотезу влияния ильменских словен проверить сложно, поскольку по их генофонду отсутствуют данные древней ДНК. Однако против этой гипотезы — несовпадение ареала «новгородской» компоненты с ареалом расселения словен. Рассматривая третью гипотезу, авторы отмечают, что наиболее вероятным кандидатом на роль дославянского субстрата для новгородско-ярославского круга популяций может быть меря — племена, относящиеся к западным финно-угорским группам. Условно «карельская» карта отражает генетические связи с финноязычным населением северо-запада России и противоречит третьей гипотезе проявления дославянского финноязычного населения в обнаруженной «новгородской» предковой компоненте, если связывать это дославянское население с народами прибалтийско-финской ветви.

Далее исследователи обращаются к данным по генофонду других народов, чтобы посмотреть, какие из них проявили сходство с «новгородской» предковой компонентой. Из всех обследованных народов европейской части России наиболее значительный след «новгородской» предковой компоненты обнаружен у коми-пермяков — в 80% изученных геномов она составляет в среднем 20%. Таким образом, из всех современных народов европейской части России и Урала именно коми-пермяки оказываются наиболее близки к генетической общности новгородской и ярославской популяций.

В итоге, авторы выдвинули гипотезу, что древний генетический пласт Новгородчины восходит к генофонду ильменских словен, который, в свою очередь, унаследовал многие генетические черты местного дославянского населения, генетический портрет которого более тяготеет к востоку (волжским и пермским финно-язычным группам), чем к западу (прибалтийским финно-язычным группам).

источник:http://xn--c1acc6aafa1c.xn--p1ai/?page_id=34762&cpage=3#comment-26092

Российские власти, особенно экономический блок правительства, так и настаивают на увеличении завоза мигрантов. Но данные уже по III кв. 2021 показали, что поток мигрантов не только восстановился, но и вырос (https://www.kommersant.ru/doc/5130671) по сравнению с предыдущими годами.
В январе-сентябре 2021 года на учёт поставили 9,2 млн. человек против 7,5 млн. человек в 2020 году. В этот период оформлено и в два раза больше патентов, чем в прошлом году - 1,6 млн., следует из данных МВД.

Выросла и сумма переводов гастарбайтеров. По данным Банка России, в июле-сентябре трансграничные переводы через платёжные системы в страны СНГ из России достигли $2,29 млрд. Это рекордное значение за последние шесть лет, больше объем средств был только во втором квартале 2015 года - $2,31 млрд. Лидерами среди получателей стали Узбекистан, куда из РФ перевели $1,01 млрд. (увеличение на 34,9%), Таджикистан - $0,53 млрд. (+25,5%) и Киргизия — $0,43 млрд. (+21,7%).

Т.е. по доходам у мигрантов всё сильно улучшилось.
Проблема в другом. Мигранты из Средней Азии больше не хотят вкалывать на грязных и трудных работах – в первую очередь в строительстве (сами девелоперы говорят, что типичный их труд – 11 часов 6 дней в неделю, т.е. 66-часовая рабочая неделя). Мигранты перемещаются в логистику и транспорт, в первую очередь – в курьеры. Только по Московской агломерации сейчас дефицит доставщиков – до 100 тыс. человек, и эта цифра будет только расти вслед за ростом онлайн-торговли.
Так что никаких проблем с дефицитом мигрантов нет. Есть проблемы с достойной оплатой труда в строительстве, сельском хозяйстве и ЖКХ. Потому власти и заговорили о привлечении в эти сферы зэков и солдат.

Источник: https://tttttt.me/tolk_tolk

Эпицентр культурной войны - Верховный суд

Наступающий год для США будет ознаменован не только борьбой за контроль над Конгрессом в ходе промежуточных выборов. Но и набирающей обороты юридической войной, которая становится прямым продолжением культурных войн. В её эпицентре ожидаемо находится Верховный суд.

Главный судебный орган Америки уже успел за уходящий год принять много знаковых решений. Он признал законными запрет процедур “сбора бюллетеней” и ограничение почтового голосования в Аризоне, что станет основанием для реформ избирательного права и в других штатах Америки в канун выборов в Конгресс.

Затем судьи поддержали закон об ограничении абортов в Техасе. Похожий законопроект в Миссисипи - о полном запрете абортов после 15 недели беременности - сейчас находится на рассмотрении Верховного суда. В случае положительного решения также будет создан прецедент, который отменит решение от 1973 года о полной легализации абортов и позволит американским штатам их ограничивать.

Не менее важным станет исход процесса о праве на скрытое ношение оружия в Нью-Йорке. Верховный суд впервые за несколько десятилетий взялся за дело об оружейных правах, поэтому любое его решение тоже будет прецедентным для всех штатов, где ограничивают скрытое ношение. Это становится особенно актуальным на фоне резкого взлёта уровня преступности в США.

Кроме того, Верховный суд раздумывает над рассмотрением иска со стороны абитуриентов-азиатов к Гарварду о “позитивной дискриминации”. Сейчас при прочих равных азиат имеет 25% шанс на поступление в Гарвард, белый - 35%, испаноязычный - 75%, а чернокожий - 95%. Судьи своим решением могут запретить эти печально известные дискриминационные расовые практики.

Правый поворот Верховного суда вызывает истеричную реакцию со стороны либеральной публики, которая после победы на выборах столкнулась с непокорностью судебной власти. Байден в апреле создал целую комиссию для изучения вопроса о реформе судебной системы. Мол, достаточно расширить число судей Верховного суда, чтобы поставить его под контроль Белого дома.

Параллельно демократы концентрируются на том, чтобы заставить самого старшего либерального судью в Верховном суде заранее уйти в отставку. Байден пообещал заменить его на чернокожую женщину - прямо заявляя, что главным фактором при отборе станут не способности кандидата, а пол и цвет кожи.

Верховный суд, беря на рассмотрение самые острые вопросы культурной повестки, входит в клинч с законодательной и исполнительной властью. Это ещё больше повышает ставки на выборах в 2022 году: теперь речь идёт не только о Конгрессе, но и о борьбе за контроль над судебной властью.

Источник: https://tttttt.me/malekdudakov

Что такое международный проект HapMap?
#генетика_РА

Международный проект HapMap был запущен в октябре 2002 года как научная попытка выявить общие генетические вариации среди людей. Этот проект представлял собой сотрудничество ученых из государственных и частных организаций в шести странах. Проект HapMap выпустил свой третий и последний набор данных в 2009 году. Несмотря на то, что проект больше не активен, данные, собранные в его рамках, по-прежнему находятся в свободном доступе для исследователей по всему миру. Исследователи могут использовать эти данные, чтобы больше узнать о взаимосвязи между генетическими различиями и заболеваниями человека.

В рамках проекта была создана HapMap (сокращение от "карта гаплотипов"), которая представляет собой каталог распространенных генетических вариантов, называемых однонуклеотидными полиморфизмами или SNPs (произносится как "снипы").

Каждый SNP представляет собой различие в одном строительном блоке ДНК, называемом нуклеотидом. Эти вариации обычно встречаются в ДНК человека. Когда несколько SNP скапливаются вместе на хромосоме, они наследуются в виде блока, известного как гаплотип. HapMap описывает гаплотипы, включая их расположение в геноме и их частоту в различных популяциях по всему миру.

Геном человека содержит примерно 4-5 миллионов SNP. Было бы сложно, долго и дорого изучать каждое из этих изменений и определять, играет ли оно роль в заболеваниях человека. Используя гаплотипы, исследователи могут взять выборку этих вариантов вместо того, чтобы изучать каждый из них. HapMap помогла сделать проведение крупномасштабных исследований SNPs и заболеваний человека (так называемых геномных ассоциативных исследований) более дешевым, быстрым и менее сложным.

Основной целью международного проекта HapMap было описание общих закономерностей генетической изменчивости человека, которые вовлечены в здоровье и болезни человека. Кроме того, данные проекта могут быть использованы для поиска генетических различий, которые могут помочь предсказать реакцию человека на определенные лекарства или факторы окружающей среды (например, токсины).

Источник: https://medlineplus.gov/genetics/understanding/genomicresearch/hapmap/

На основании сравнения геномных маркеров из останков представителей волго-уральской ЯК и представителей Европейских популяций от мезолита до бронзового века, западные археогенетики недавно предложили свой вариант концепции массовой миграции представителей этой культуры из южно-уральских степей в Центральную Европу (Haak et al. 2015).

Взгляд археологов. Анализ археологических данных, сопоставление их с результатами изотопного анализа, позволили нам прийти к определенным выводам, которые не согласуются с данной концепцией. С одной стороны, они связаны с географическим аспектом, который указывает на тот факт, что предполагаемая миграция демонстрирует масштабное переселение из одной географической зоны (восточноевропейская степь) в другую – зону лесов. Такое резкое изменение хозяйственной парадигмы является весьма сомнительным. Кроме того, на наш взгляд, основные связи прослеживаются между европейскими культурами энеолита — раннебронзового века и западным крылом ямной КИО (культурно-исторической общности) – в основном, с буджакской культурой Северо-Западного Причерноморья, а не с Волго-Уральским регионом (откуда брался материал для генетического исследования ЯКИО). Следовательно, исходной территорией, откуда могло ямное население продвинуться в Балкано-Карпатский регион и, возможно, в Центральную Европу, следует считать ареал распространения буджакской ЯК

Именно отсюда начинался «дунайский путь ямной культуры» (Wlodarczak 2010). Заметим, что и антропологические типы, характерные для Волго-Уралья, отсутствуют на западе Степного Причерноморья и в Степном Причерноморье в целом (Круц 1997), что еще более уменьшает достоверность существования «восточной прародины» ЯК. Не решен однозначно вопрос и о причинах переселения ямного населения на запад. Мы полагаем, что из имеющихся интерпретаций буджакской миграции вполне можно исключить такие объяснения, как: вынужденная миграция, военная экспансия, «первое крупномасштабное переселение эпохи бронзы» или «мощную волну степняков, которая ассимилировала на своем пути ряд местных культур» (Гимбутас 2006, с. 444; Дергачев 2000, с. 189, 190; Бочкарев 2002, с. 48; Коробкова и др. 2005–2009, с. 224). Достаточно спорным является также тезис о том, что ЯКИО оказала мощное воздействие на процесс культурной трансформации Европы (Harrison, Heyd 2007, р. 194–201; Демченко 2013, с. 153). Возникновение синкретичных ямных анклавов в различных местностях Балкано-Карпатского ареала могло быть связано с продвижением к источникам металлов и установлением не только тесных контактов с местным населением (что отразилось в погребальных обрядах), но и отношений обмена природными ресурсами. Процесс расселения был постепенным и поэтапным, в нем участвовали сравнительно небольшие группы населения, в которых доминировали, судя по данным антропологии, лица мужского пола. Это и определило включение мигрантов не только в экономическую, но и в социальную жизнь населения местных культур – вероятно, во многом через брачные связи.

Взгляд генетиков. Археологи чаще всего могут фиксировать проявление инноваций в материальной культуре. Но перемещение артефактов не всегда связано с перемещением населения. Казалось бы, более определенные ответы могут дать антропологи и генетики, реконструируя продвижение на другие территории носителей определенного антропологического типа или генетических мутаций. Но полученные выводы достаточно противоречивы, на что уже обращалось внимание (Клейн 2016, 2017 и др.). Данные генетиков о связи восточного крыла носителей ЯК («самарских ямников») с группами культур шнуровой керамики (КШК), казалось бы, подтвердили выводы, имеющие многолетнюю историю: именно миграции «ямников» в Центральную и Северную Европу привели к её индоевропеизации и изменению генофонда (рис. 1; 2). Но вне поля зрения генетиков осталась территория многих регионов ямной культурно-исторической общности, которая не является однородной: именно различия в материальной культуре способствовали выделению в ней отдельных локальных вариантов и культур.

С точки зрения генетики существует факт наличия общих генетических детерминантов у населения ЯК и культуры шнуровой керамики (КШК). За время после выхода статей, показавших эту связь (Allentoft et al. 2015; Haak et al. 2015; Mathieson et al., 2015), в обсуждениях этих результатов генетиками и археологами укрепилась идея, что причиной этой связи служит происхождение культур шнуровой керамики от ямной. Идея эта развивалась параллельно с основной идеей о массовой миграции представителей ЯК в Европу (Haak et al. 2015). Проблема в том, что с археологической точки зрения ни эта массовая миграция, ни происхождение «шнуровиков» от «ямников», не прослеживаются. Тем не менее, если нет оснований говорить о масштабных миграциях, необходимо объяснить выводы генетиков о сходстве по генофонду населения культуры шнуровой керамики Европы с носителями ЯК и ряд других вопросов.

Согласно генетическим данным, общий генетический элемент в ЯК и в КШК начинает прослеживаться у представителей хвалынской культуры из южного Урала (Самара) в энеолите (Mathieson et al. 2015). До его появления генетической подосновой в Понто-Каспийской степи являлись детерминанты на основе местного мезолита, по большей части сходные у хвалынцев (Eastern Hunter Gathers, EHG) и культур, оставивших после себя могильники мариупольского типа (Ukraine Mesolithic, UM (Mathieson et al. 2017). В начале энеолита в Самарской степи и в Днепровском надпорожье появляется генетический элемент иранских неолитических земледельцев с примесью кавказского элемента охотников и собирателей (Caucasus Hunter Gatherer, CHG), но один от другого отделить не всегда возможно. Этот элемент становится преобладающим у самарских и нижнеднепровских ямных племен в раннем бронзовом веке. Одновременно этот элемент появляется и в юго-западном Причерноморье (энеолитический некрополь Варна I, 4600-4500 до н.э. (рис. 3) и некрополь бронзового века в Медникарово, юго-восточная Болгария, 3000-2900 до н.э., Mathieson et al. 2017). В то же время в медникаровской и нижнеднепровской (Озера) пробах также присутствует генетический элемент, характеризующий неолитических земледельцев Анатолии и Европы. Происхождение ирано-кавказского элемента и начало (и локализация) его появления в Понто-Каспийской степи остаётся неясным, но ясно то, что этот элемент присутствовал на всем степном ареале от Самары до Варны по крайней мере с энеолита. Неясно также и появление анатолийского земледельческого элемента у ямного населения юго-восточной Болгарии и Украины.

Почему Причерноморье?

В статье проанализирована археологическая и культурная ситуация в Северо-Западном Причерноморье в позднем энеолите- раннем бронзовом веке (рис. 4; 5; 6). Этот регион выбран не случайно – именно он, судя по археологическим артефактам, теснее других был связан с миром Центральной Европы и Балкано-Карпатским ареалом в позднем энеолите и раннем бронзовом веке (рис. 7; 8). Следовательно, в нем могут быть найдены ответы на наиболее актуальные вопросы, посвященные гипотетическим миграциям. Авторы присоединяются к мнению ряда исследователей, определяющих бронзовый век, как век торговли (Kristiansen, Larsson 2005) и отмечающих тенденцию построения торговых сетей, с локализацией социально значимых объектов в «узлах» этих сетей (Jaeger, Czebreszuk 2010, s. 232; Иванова, 2010). Поэтому концепции миграций и переселений, возродившиеся в последнее время, должны уступить место иным, не столь радикальным. Авторы работы полагают, что население Европы в энеолите и бронзовом веке активно осваивало торговые пути, связывающие, порой весьма отдаленные территории, передвигаясь в различных направлениях – и возвращаясь, возможно, не в полном составе, в места изначального обитания.

Источник: http://xn--c1acc6aafa1c.xn--p1ai/?page_id=27671&cpage=1#comment-25548