Например, средний коэффициент ассортативного спаривания для IQ в одном обзоре, усредненный по 16 исследованиям с 3817 парами, составил 0,37 (Bouchard & McGue 1981). Корреляция между супругами, как правило, высокая для взглядов, установок и ценностей (от 0,40 до 0,70) и низкая для черт личности и личных привычек (от 0,02 до 0,30). Супруги также похожи друг на друга по целому ряду физических характеристик. Rushton, Russell, и Wells (1985) объединили антропометрические данные из широкого спектра исследований и обнаружили низкие, но положительные корреляции для более чем 60 различных показателей, включая рост (0,21), вес (0,25), цвет волос (0,28), цвет глаз (0,21), ширину груди (0,20), окружность запястья (0,55) и межглазничную ширину (0.20). Если бы создание браков было случайным, корреляция между супругами была бы равна нулю.

Менее известен тот факт, что супруги также похожи друг на друга по социально нежелательным характеристикам, включая агрессивность, преступность, алкоголизм и психические расстройства, такие как шизофрения и аффективные расстройства. Guze и др. (1970) обнаружили, что и жены, и сестры преступников, как правило, демонстрируют одну и ту же психопатологию. Gershon и др. (1973) отметили, что как жены, так и родственники мужчин, страдающих аффективными расстройствами, демонстрировали высокую распространенность одной и той же проблемы. Хотя можно предложить альтернативные причины для этого результата, например, такие как последствия конкуренции за наиболее подходящих партнеров (Burley 1983), что повышает вероятность того, что тенденция к поиску похожего партнера может иногда преобладать над такими соображениями, как качество партнера и индивидуальная пригодность.

Исследование межрасовых браков на Гавайях выявило большее сходство в результатах личностных тестов у мужчин и женщин, вступивших в брак в рамках разных этнических групп, чем у тех, кто вступил в брак с членом своей этнической группы (Ahern и др. 1981). Исследователи предполагают, что, учитывая общую тенденцию к гомогамии, пары, вступающие в гетерогамный брак по расовому/этническому признаку, стремятся «компенсировать» это несходство, выбирая супругов, более похожих на себя самих в других отношениях, нежели люди, вступающие в брак внутри своей собственной расовой/этнической группы.

Можно утверждать, что положительное ассортативное спаривание (англ. positive assortative mating) не имеет ничего общего с вопросами генетического сходства, что оно является результатом только общих влияний окружающей среды. Эта точка зрения не может легко объяснить частоту ассортативного спаривания по сходству у различных видов, начиная от насекомых и птиц, заканчивая приматами, как в лабораторных, так и в естественных условиях (Bateson 1983; Fletcher & Michener 1987; Thiessen & Gregg 1980).

Для того чтобы положительное ассортативное спаривание могло независимо эволюционировать в таком широком разнообразии видов, оно должно давать существенные преимущества. Считается, что выбор «оптимальной» степени генетического сходства пары среди людей дает следующие преимущества: (1) повышенную стабильность брака, (2) увеличение родства с потомством, (3) повышение внутрисемейного альтруизма и (4) большую плодовитость.

Доказательства первых трех предполагаемых преимуществ представлены в разделе 6.2. Что касается четвертого, (Thiessen and Gregg, 1980) провели обзор литературы, показывающий положительную корреляцию между количеством детей и степенью сходства между супругами по антропометрическим параметрам, результатам тестов на интеллект, уровню образования и размеру семьи в поколении родителей. Bresler (1970) обнаружил, что потеря плода увеличивается с увеличением расстояния между местами рождения родителей и с каждой дополнительной страной рождения среди прабабушек и дедушек. Дополнительные доказательства связи между сходством и плодовитостью представлены в разделе 6.1.1.

Верхний предел усиливающего эффекта ассортативного спаривания при сходстве проявляется при инцесте. Слишком большое генетическое сходство между партнерами увеличивает вероятность объединения вредных рецессивных генов. Негативные эффекты «инбридинговой депрессии» были продемонстрированы у многих видов, включая человека (Jensen l983; Thiessen & Greg 1980). В результате многие выдвинули гипотезу о том, что «табу на инцест» имеет эволюционную основу, возможно, опосредованную негативным отпечатком на близких партнерах в раннем возрасте.[См. van den Berghe: "inbreeding Avoidance" BBS 6 (l) 1983]. Оптимальное родство, таким образом, может заключаться в выборе генетически схожего партнера, но не являющегося родственником. Van den Berghe(1983) полагает, что идеальный процент родства составляет 12,5% идентичности по происхождению или такой же, как между двоюродными братьями и сестрами. Другие виды животных также избегают инбридинга. Например, было проведено несколько экспериментов с японскими перепелами - птицами, которые, несмотря на беспорядочное размножение, оказались особенно избирательными. Они предпочитали двоюродных братьев и сестер троюродным братьям, и обоих родственников - неродным птицам или потомкам, избегая, таким образом, опасности слишком большего или слишком малого инбридинга (Bateson 1983).

Анализы крови.

Чтобы напрямую проверить гипотезу о том, что спаривание людей происходит по линиям генетического сходства, Rushton(1988a) изучил анализы на антигены крови почти в 1000 случаях спорного отцовства. Семь полиморфных маркерных систем – ABO, Резус (Rh), MNSs, Kell, Duffy (Fy), Kidd (Jk) и IILA - по 10 локусам в 6 хромосомах были исследованы в выборке, ограниченной людьми североевропейской внешности (судя по фотографиям, хранящимся для юридической идентификации) Различия в группах крови представляют собой биологический критерий, достаточный для определения более 95% истинного родства в спорных ситуациях отцовства (Bryant 1980) и для надежного различения даже между разнояйцевыми близнецами, выросшими в одной семье (Pakstis и др. 1972).

Они также обеспечивают менее точную, но все же полезную оценку генетической дистанции между неродственными особями. Метод расчета генетического сходства объясняется в Таблице l. Результаты (таблица 2) показали, что степень генетического сходства внутри пар связана с (1) тем, была ли пара сексуально взаимодействующей или случайно сформированной из той же выборки, и (2) тем, произвела ли пара ребенка.

Было обнаружено, что сексуально взаимодействующие пары имеют около 50% общих генетических маркеров, невдалеке от матерей и их потомков, которые имеют 73% общих маркеров, и случайным образом объединенных пары из той же выборки, которые разделяют 43% общих маркеров (все сравнения значительно отличались, p < 0,001). В случаях оспаривания отцовства генетическое сходство предсказывало является ли мужчина истинным отцом ребенка. Мужчины, не исключенные из отцовства, были на 52% похожи на своих партнеров, тогда как исключенные – только на 44% (p <0,001).

Обнаружение генетического сходства между брачными партнерами.

Если люди выбирают друг друга на основе общих генов, должна быть возможность продемонстрировать, что на межличностные отношения больше влияет генетическое сходство, чем сходство, обусловленное сходным окружением. Можно ожидать, что положительное ассортативное спаривание будет происходить на основе более, а не менее наследуемых признаков, потому что признаки, в большей степени подверженные генетическому влиянию, лучше отражают основной генотип и дают более точный сигнал для подбора. Чтобы контролировать влияние других переменных, эта гипотеза должна быть проверена на наборах однородных признаков (например, антропометрические переменные в сравнении с переменными отношениями, см. Раздел 7.2). Вопрос о дифференциальной наследственности еще не решен в литературе по поведенческой генетике (Loehlin и др. 1988).

Однако одним из результатов нашей работы стало открытие, что дифференциальные оценки генетического влияния на антропометрические, поведенческие, когнитивные и личностные переменные являются значительно более обобщающими, даже в различных этнических и национальных группах, чем можно было ожидать (Rushton 1989a). Многочисленные исследования показали, что эти оценки действительно предсказывают степень сходства между брачными партнерами. Некоторые из этих корреляций обобщены в Таблице 3. Обратите внимание, что многие оценки генетического влияния в этой таблице основаны на расчетах регрессии между родителями и потомками с использованием данных из целых семей; это объединяет в себе генетические факторы в общей семье и влияние окружающей среды.

Последний источник дисперсии, однако, удивительно мал (Plomin & Daniels 1987) и, как было установлено, не добавляет систематического смещения. Тем не менее, следует иметь в виду, что генетическое влияние часто рассчитывается таким образом. Russell и др. (1985), используя внутрисубъектный метод, изучили данные трех исследований, в которых были представлены независимые оценки генетического влияния и ассортативного спаривания, и обнаружили положительные корреляции между двумя наборами показателей (r = 0,36, p < 0,05, для 36 антропометрических переменных; r = 0,73, p < 0,10, для 5 переменных восприятия; и r = 0,44, p < 0,01, для 11 переменных личности). В случае с личностными показателями, достоверность повторного тестирования за трехлетний период была доступна, и в ней не было обнаружено влияние на результаты.

Другая проверка проверка гипотезы была проведена Rushton и Russell (1985) с использованием данных о 54 личностных качествах. Было обнаружено, что как компонентные, так и совокупные оценки генетического влияния предсказывают сходство между супругами (rs = 0,44 и 0,55, ps <0,001). Rushton and Russell (1985) рассмотрели другие отчеты о подобных корреляциях, включая расчет Kamin's (1978) r = 0,79 (p <0,001) для 15 когнитивных тестов и DeFries и др. (1978) расчет r = 0,62 (p <0,001) для 13 антропометрических переменных. Cattell (1982) также отметил, что корреляции между супругами имеют тенденцию быть ниже для менее наследуемых, но более специфических когнитивных способностей (тесты на словарный запас и арифметику), нежели для более наследуемых общих способностей (g, из прогрессивных матриц). Дифференциальная надежность тестов вряд ли была причиной результатов, касающихся антропометрических переменных, о которых сообщали DeFries и др. (1978) или Russell и др. (1985), поскольку Rushton (1989b, см. раздел 6.3) обнаружил, что эти оценки могут быть сделаны с очень высокой степенью точности (например, межэкспертная надежность> 0,90)).

Впоследствии эти анализы были расширены для проведения междисциплинарного исследования, и было установлено, что явление способно быть обобщено. Rushton и Nicholson (1988) проанализировали данные исследований с использованием 15 субтестов из Гавайского семейного исследования когнитивных способностей (HFSC) и 11 субтестов из Шкалы интеллекта взрослых Векслера (WAIS); были рассчитаны положительные корреляции внутри и между выборками. Например, в HFSC регрессия родитель-потомок (с поправкой на надежность) с использованием данных американцев европейского происхождения на Гавайях, американцев японского происхождения на Гавайях и корейцев в Корее положительно коррелировали с оценками сходства между супругами, взятыми из тех же выборок, и с оценками, взятыми из двух других выборок, а именно: американцы смешанного происхождения в Калифорнии и группа в Колорадо. Общий средний показатель r составил 0,38 для 15 тестов.

Агрегирование многочисленных оценок для формирования наиболее надежной совокупности дало значительно лучший прогноз сходства полов на основе оценки генетического влияния (r = 0,74, p <0,001). Аналогичные результаты были получены в WAIS. Три оценки генетического влияния положительно коррелировали со сходством между супругами на основе разных выборок, и в целостности они предсказали совокупность оценок сходства супругов с r = 0,52 (p <0,05).

Следует отметить, что исключение g в анализах HFSC и WAIS привело к значительно более низким корреляциям между оценками генетического влияния и ассортативным спариванием, тем самым подтверждая мнение о том, что супружеская ассортативность в плане интеллекта происходит в основном за счет фактора g (Cattell 1982; Eaves и др. 1984; Nagoshi & Johnson 1986). Фактор g, как правило, является наиболее наследуемым компонентом показателей когнитивной деятельности (Vernon 1989). [См. также Jensen: "Black-White Difference" BBS 8 (2) 1985]

Источник: J. Philippe Rushton. "Genetic similarity, human altruism, and group selection" (Генетическое сходство, человеческий альтруизм и групповой отбор, часть 3)

Соответствующий прогноз можно сделать относительно родительской заботы о потомстве, которое отличается в плане сходства. Поскольку теория родственного отбора подчеркивает, что все братья и сестры имеют «идентичные по происхождению» гены с коэффициентом родства 0,5 (Mealey 1985; Trivers 1985), различия между братьями и сестрами не рассматривались в качестве темы для исследований. Однако положительное ассортативное спаривание по генетически обусловленным признакам может сочетаться с направленностью мейоза, в результате чего некоторые дети генетически более похожи на одного родителя или брата, или сестру, чем на других. Это можно проиллюстрировать следующим образом. Если отец отдает ребенку 50% своих генов, 10% из которых он делит с матерью, а мать отдает ребенку 50% своих генов, 20% которых делит с отцом, то ребенок будет на 60% похож на мать и на 70% - на отца.

Хотя предсказания теории родственного отбора неясны из-за ее сосредоточенности на генах, идентичных по происхождению (когда все кровные братья и сестры имеют коэффициент 0,5), теория генетического сходства предсказывает, что родители, а также братья и сестры будут отдавать предпочтение тем, кто наиболее на них похож. Littlefield и Rushton (1986) попытались пролить свет на эту гипотезу. В их исследовании влияния тяжелой утраты, наступающей в связи со смертью ребенка, было предсказано, что чем больше ребенок буде похож на родителя, тем сильнее окажется горе, переживаемое этим родителем. (Мы предполагаем, что воспринимаемое сходство с потомством коррелирует с генетическим сходством, и это предположение подтверждается данными анализа крови; см. Pakstis и др. 1972).

Все респонденты должны были выбрать, на какую сторону семьи ребенок больше «похож» – на свою или супруга. Супруги соглашались по этому пункту в 74% случаев, и как матери, так и отцы, независимо от пола ребенка, больше горевали по детям, которых они считали более похожими на сторону их семьи. Другим доказательством внутрисемейных предпочтений является обзор Segal (1988), посвященный чувствам близости, сотрудничества и альтруизма в парах близнецов. По сравнению с дизиготными близнецами, монозиготные близнецы усерднее выполняли задания для своих сородичей, больше сохраняли физический контакт, выражали больше привязанности и сильнее переживали утрату.

Генетическая основа дружбы?

Кажется, что дружба также основана на сходстве. Это предположение справедливо как для сходства, воспринимаемого друзьями, так и для множества объективно измеряемых характеристик, включая деятельность, отношения, потребности и личность (Berscheid 1985; Thiessen & Gregg 1980). Более того, в экспериментальной литературе о том, кто кого любит и почему, одной из наиболее важных переменных считается сходство. Было обнаружено, что кажущееся сходство личности, взглядов или любого из широкого диапазона убеждений вызывает симпатию у субъектов разного возраста и из разных культур (Berscheid 1985; Byrne 1971). Согласно точке зрения генетического сходства, дружба имеет генетическую основу, а дружба является одним из механизмов, ведущих к альтруизму. Социально-психологические исследования показывают, что альтруизм имеет тенденцию увеличиваться с фактическим или предполагаемым сходством благодетеля с получателем (Krebs & Miller 1985; Rushton 1980).

Например, Stotland (1969) просил испытуемых наблюдать за человеком, которого пытались ударить током. Когда Stotland манипулировал убеждениями испытуемых об их сходстве с этим человеком, воспринимаемое сходство коррелировало с сообщаемым сочувствием, а также с физиологическими показателями эмоциональной реакции кожи. Krebs (1975) обнаружил, что очевидное сходство не только увеличивает физиологические корреляты эмоций, такие как проводимость кожи, сужение сосудов и частота сердечных сокращений, но также и готовность вознаградить жертву. У маленьких детей частота социальных взаимодействий между друзьями близко соответствует частоте актов альтруизма между ними (Strayer и др. 1979).

Данные показывают, что тенденция выбирать себе подобных людей в друзья генетически обусловлена. В исследовании делинквентности среди 530 близнецов-подростков, проведенном Rowe и Osgood (1984), анализ выявил не только то, что антисоциальное поведение наследуется примерно на 50%, но и что корреляция 0,56 между делинквентностью отдельного человека и делинквентностью его друзей была генетически обусловлена, то есть студенты, генетически предрасположенные к криминальному поведению, были также генетически склонны искать друг друга для дружбы.

В исследовании 396 подростков и молодых взрослых братьев и сестер, как из приемных, так и из не приемных семей, Daniels и Plоmin (1985) обнаружили, что генетические влияния были вовлечены в выбор друзей: биологические братья и сестры были больше похожи друг на друга по типу друзей, чем на приемных братьев и сестёр. Чтобы дополнительно проверить, похожи ли друзья друг на друга генетически больше, чем на случайного человека, и является ли их сходство, как и у супругов, наиболее заметным в более наследуемых компонентах общих черт, Rushton (1989b) исследовал группы крови и дифференциальные оценки наследственности.

Их методы аналогичны тем, которые использовались в исследованиях гетеросексуальных партнеров, описанных в разделах 6.1.1 и 6.1.2. Семьдесят шесть долгосрочных, неродственных, негомосексуальных белых дружеских пар в возрасте от 18 до 57 лет были отобраны по объявлениям среди широкой общественности; дружба должна была существовать не менее одного года. Контрольная группа была сформирована путем случайного объединения людей из выборки. Во время сеанса тестирования у каждого человека был взят образец крови объемом 1 9.- 11-) 14 миллилитров, и были измерены многие переменные, в том числе явно выборные, поскольку были рассчитаны оценки степени генетического влияния на различные компоненты. К примеру, 36 вариантов наследственности были доступны в отношении 50 пунктов социального отношения (см. Таблицу 4) из данных по 3810 австралийским парам близнецов (Martin и др. 1986). Для 90 пунктов из опросника личности Айзенка были доступны два независимых набора оценок наследуемости в общей сложности для 81 пункта, один набор из 3810 австралийских пар близнецов (Jardine 1985), а другой набор из 627 британских пар близнецов (Neale и др. 1986). Они коррелировали с r = 0,44 (p <0,001) и были объединены, чтобы сформировать более надежный композит. По 13 антропометрическим показателям оценки генетического влияния были доступны на основе регрессии среднего потомства из данных по 125 семьям в Бельгии (Susanne 1977). Данные повторного тестирования были доступны для двух анкетированных изменений и экспериментальная работа показала, что антропометрические измерения могут быть выполнены с очень высоким уровнем точности (Rushton 1989b).

Анализы крови.

Процент сходства между дружескими парами был рассчитан для одних и тех же 10 локусов из 7 полиморфных систем крови - ABO, Rhesus (Rh), MNSs, P, Duffy (Fy), Kidd (Jk) и HLA - используемых в исследовании сексуально-взаимодействующих пар. Процент сходства для одного и того же показателя был также рассчитан для равного числа случайно отобранных людей из одной и той же выборки. Сходства, представленные в таблице 5, значительно отличаются друг от друга (t (150) 3,13, p <0,05). Маловероятно, что этот результат полностью обусловлен эффектами стратификации, поскольку внутрипарные различия в возрасте, образовании и профессии не коррелировали с показателями сходства крови (среднее значение r = -0,05). Таким образом, друзья генетически более похожи друг на друга, нежели на случайно отобранных в пару людей из одной и той же выборки.


Выявление генетического сходства между друзьями.

Примеры различной наследуемости включают такие примеры: 51% для отношения к смертной казни против 25% для отношения к истинности Библии (см. табл. 4), 41% для предпочтения чтения против 20% для предпочтения множества других занятий (Neale и др. 1986), и 80% для длины среднего пальца против 50% для окружности плеча (Susanne 1977).

В исследованиях, приведенных в таблице 3, оценки генетического влияния на отношения между супругами были основаны на регрессионных исследованиях между родителями и их потомством; однако в исследовании Rushton (1989b), описанном в таблице 4, в основном использовались показатели наследственности, рассчитанные на основе сравнения монозиготных и дизиготных близнецов, воспитывавшихся вместе. При оценке этих результатов следует учитывать, что наследственность дружбы была обобщена с одной выборки (например, австралийские близнецы) на другую (канадские друзья). Ученые, изучающие поведение, обычно считают, что оценки наследственности являются свойствами конкретных популяций и не могут быть сильно обобщены (Falconer 1981; cf. Rushton 1989a). Это приводит к консервативной проверке гипотезы генетического сходства, поскольку предсказанный эффект должен быть достаточно обобщающим, чтобы преодолеть эту проблему.

По всем показателям близкие друзья оказались значительно более похожи друг на друга, чем на случайно попавших в пару индивидов из той же выборки. Линейный коэффициент корреляции показал, что по сравнению со случайными парами дружеские пары более схожи по возрасту (0,64 против -0,10, p < 0,05), образованию (0,42 против 0,11, p < 0,05), профессиональному статусу (0,39 против -0,02, p < 0,05), консерватизму (0,36 против -0,02, p < 0. 05), взаимным чувствам альтруизма и близости (0,32 против -0,04 и 0,18 против -0,08, p < 0,05), 13 антропометрическим переменным (среднее = 0,12 против -0,03, ns), 26 баллов по шкале личности (среднее = 0,09 против 0,00, ns) и 20 баллов по самооценке личности (среднее = 0,08 против 0,00, ns). Хотя эти сходства очень малы, они значительно больше, чем можно было бы ожидать случайно (13/13 антропометрических переменных, 18/26 баллов по шкале личности и 15/20 баллов по самооценке личности, все p < 0,05, биномиальный знаковый тест). Следует отметить, что эти относительные величины параллельны сходствам между супругами (Buss 1985; Epstein & Guttman 1984; Rushton и др. 1985; Thiessen & Gregg 1980).

Как и в случае с брачными партнерами, сходство между друзьями было наиболее выражено среди характеристик, которые в большей степени подвержены генетическому влиянию. Для 36 пунктов консерватизма (см. Таблицу 4) корреляция оценок генетического влияния и сходства между друзьями составила 0,40 (p < 0,01); эта связь не изменилась при поправке на надежность повторного тестирования или при выделении сходства по совокупности возраста, образования и профессионального статуса (r = .40, p < .01; r = .32, p < .05, соответственно). Корреляция 0,20 (p < .05) для 81 личностных пункта также не изменилась при поправке на результаты повторного тестирования или социально-экономическое сходство. Однако для 13 антропометрических переменных корреляция была незначительной (r = 0,15).Учитывая строгую проверку гипотезы между выборками, а не внутри выборки, представляется разумным заключить, что друзья выбирают друг друга больше на основе генетически обусловленных компонентов сходства, чем на основе компонентов, находящихся под воздействием окружающей среды.


Источник:
https://tttttt.me/annette_birkin_researchlab

Последствия вывода о том, что люди регулируют свое поведение в зависимости от генетического сходства, могут быть далеко идущими. Например, они могут указывать на биологическую основу этноцентризма. Несмотря на огромные различия внутри популяций, можно ожидать, что два человека в пределах одной этнической группы в среднем будут более похожи друг на друга генетически, нежели два человека из разных этнических групп. Согласно теории генетического сходства, можно ожидать, что люди будут отдавать предпочтение своей собственной группе по сравнению с другими.

Этнические конфликты и соперничество - одна из главных тем исторического и современного общества (Horowitz 1985; Reynolds и др. 1987; Rushton 1986; van den Berghe 1981). Местная этническая предпочтительность также проявляется членами группы, которые предпочитают собираться в одном районе и объединяться друг с другом в клубах и организациях. Многие исследования показали, что люди с большей вероятностью будут помогать представителям своей расы или страны, нежели представителям других рас или иностранцам, и что антагонизм между классами и нациями может быть сильнее, когда в нём задействован расовый элемент (см. Cunningham 1981).

Традиционно, политологи и историки редко рассматривают межгрупповые конфликты с эволюционной точки зрения. Однако то, что страх и недоверие к незнакомцам могут иметь биологическое происхождение, подтверждается данными о том, что животные проявляют страх и враждебность по отношению к незнакомцам, даже если им никогда не был причинен вред. Например, были проведены прямые аналогии между тем, как обезьяны и приматы возмущаются и отталкивают вторгшихся чужаков того же вида, и тем, как дети нападают на другого ребенка, который воспринимается как посторонний (Gruter & Masters 1986; Hebb & Thompson 1968).

Многие влиятельные социальные психологи размышляли о том, может ли передача ксенофобии быть отчасти генетической. W. J. McGuire (1969) писал, что «кажется возможным для определенных враждебных установок генетически передаваться таким образом, чтобы враждебность была направлена в большей степени против чужаков своего вида, нежели против знакомых своего вида или против членов других видов. Не исключено, что ксенофобия может быть частично врожденной установкой у человека.» (стр. 265).

Теоретики от Дарвина и Спенсера до Олпорта и Фрейда, а теперь Alexander, Campbell и E.O. Wilson считают, что дискриминация внутри группы/ вне группы имеет глубокие корни в психобиологии. (Исторический обзор см. в Van der Dennen 1987.) Недавние исследования в области психологического развития показали, что даже очень маленькие дети демонстрируют явное и часто довольно жесткое презрение к детям, чье этническое и расовое происхождение отличается от их собственного, даже при очевидном отсутствии эмпирического опыта и социализации (Aboud 1988).

Несмотря на это, многие социобиологи неоднозначно относятся к вопросу о том, влияют ли на приспособленность этнические или национальные предпочтения (Dawkins 1981; Lopreato 1984; Reynolds и др. 1987; Trivers 1985; van den Berghe 1981; E. O. Wilson 1978). Dawkins (1981) писал: «Приравнивание «родства» в смысле родственного отбора к «расовым узам», по-видимому, является результатом интересного варианта того, что я назвал пятой неправильной интерпретацией родственного отбора» (стр. 528). Trivers (1985) отмечает: «Действительно, для больших политических групп, таких как Соединенные Штаты Америки, степень родства практически между всеми членами почти равна нулю» (стр. 135). Многие социобиологи, пытаясь осудить расизм, могли непреднамеренно свести к минимуму теоретическую возможность биологического обоснования этнической, национальной и расовой предпочтительности (см., например, почти всех авторов Reynolds и др. 1987). Как заметил Hamilton (1987), в контексте того, почему дискриминация по родственному признаку, даже среди животных, не является более ожидаемой: «в цивилизованных культурах непотизм стал зазорным» (стр. 426; см. также Alexander 1987, стр. 192 ).

Многие из тех, кто рассматривал националистические и патриотические настроения с социобиологической точки зрения, подчеркивали их очевидную иррациональность. Johnson (1986) сформулировал теорию патриотизма, в которой социализация и обусловливание задействуют системы распознавания родства, чтобы люди вели себя альтруистично по отношению к членам своей группы, как если бы они были более генетически схожими, нежели какими они являются на самом деле. По мнению Johnson, патриотизм часто может быть идеологией, которую пропагандирует правящий класс, дабы побудить управляемых вести себя вопреки их собственным генетическим интересам, повышая при этом приспособленность элиты. Он отметил, что патриотизм строится на том, что государство называется как «родина» или «отечество», и что связи между людьми укрепляются при упоминании их как «братьев и сестер».

Согласно теории генетического сходства, патриотизм часто может быть чем-то большим, нежели просто «манипулятивный» альтруизм, работающий в ущерб генетике человека. Это может быть эпигенетически управляемая стратегия, с помощью которой гены более эффективно воспроизводят копии самих себя. Процессы развития, описанные Johnson (1986) и другими, несомненно, имеют место (Rushton 1980), как и другие формы манипулятивного альтруизма (Dawkins 1982). Однако если бы этого было достаточно достаточно для объяснения склонности человека чувствовать сильные моральные обязательства перед обществом, патриотизм оставался бы аномалией для эволюционной биологии. С точки зрения оптимизации, можно задаться вопросом, долго ли просуществуют эволюционно стабильные этические системы, если они постоянно приводят к снижению всесторонней приспособленности тех, кто в них верит (Alexander 1987; Ruse 1986; E. O. Wilson 1978). [См. также Vining: "Social versus Reproductive Success" BBS 9 (1) 1986].

Если эпигенетические правила действительно склоняют людей к построению (Findlay & Lumsden 1988) и усвоению тех идеологий, которые в целом повышают их приспособленность, то патриотический национализм, религиозный фанатизм, классовые конфликты и другие формы идеологической приверженности (даже «международный социализм») можно рассматривать как генетически обусловленный культурный выбор, который делают люди, что, в свою очередь, влияет на воспроизведение их генов. Религиозные, политические и другие идеологические битвы способны стать такими острыми, какими они есть, отчасти из-за последствий для приспособленности; некоторые генотипы могут процветать в одной идеологической культуре больше, нежели в другой. С этой точки зрения, Карл Маркс не зашел достаточно далеко: идеология служит не только экономическим интересам; она также служит генетическим целям.

Из этой интерпретации следуют два набора фальсифицируемых утверждений. Во-первых, индивидуальные различия в идеологических предпочтениях частично наследуются. Во-вторых, идеологические убеждения повышают генетическую приспособленность. Существуют доказательства в поддержку обоих утверждений. Что касается наследуемости различий в идеологических предпочтениях, обычно предполагалось, что политические установки в основном определяются средой; однако, исследования как на близнецах, так и усыновленных, выявили умеренную наследуемость определенных социальных и политических установок (Таблица 4), а также стилистических тенденций, таких как авторитаризм и высказывание крайних взглядов (Eaves & Eysenck 1974; Martin и др. 1986; Scarr & Weinberg 1981; Tellegen и др. 1988).

Очевидными примерами идеологий, которые могут повысить генетическую приспособленность, являются религиозные верования, регулирующие пищевые привычки, сексуальную практику, брачные обычаи, уход за младенцами и воспитание детей (Lumsden & Wilson 1981; Reynolds & Tanner 1983). Племена американских индейцев, которые варили кукурузу с использованием щелочи, имели более высокую плотность населения и более сложную социальную организацию, чем племена, которые этого не делали, отчасти потому, что приготовление пищи с использованием щелочи высвобождает наиболее питательные части злаков, позволяя большему количеству

людей дорасти до репродуктивной зрелости (Katz и др. 1974). Американские индейцы не знали биохимических причин пользы приготовления пищи с использованием щелочи, но их культурные убеждения развивались не без причины, позволяя им воспроизводить свои гены более эффективно, нежели это было бы возможно в противном случае.

В качестве возражения можно было бы сказать, что, хотя некоторые религиозные убеждения дают прямые преимущества расширенной семье, такие убеждения, как патриотизм, снижают приспособленность (следовательно, большинство анализов патриотизма в конечном итоге будут полностью основываться на социальных манипуляциях). Теория генетического сходства может обеспечить более прочную основу для эволюционного понимания патриотизма, поскольку гены, приносящие пользу, не обязательно должны быть только родственными. Члены этнических групп, например, часто разделяют одну и ту же идеологию, а многие политические различия имеют генетическое происхождение. Одним из возможных тестов теории генетического сходства в этом контексте является вычисление степени генетического сходства между идеологами, чтобы проверить, являются ли идеологические «консерваторы» более однородными, чем «либералы» одной идеологии. Сохранение «чистоты» идеологии может быть попыткой сохранить «чистоту» генофонда. Теперь, когда становятся доступными многочисленные меры генетической дистанции (Jeffreys и др. 1985; Jorde 1985; Stringer & Andrews 1988), это направление исследований становится возможным.

Источник: https://tttttt.me/annette_birkin_researchlab

См. также:
Окситоцин способствует развитию человеческого этноцентризма https://vk.com/wall-47041459_483226

Демографические перспективы Америки

Бюро переписи населения США продолжает сыпать тревожной демографической статистикой. За период пандемии прирост численности населения упал до рекордно низкого уровня в 0.1%. Количество новорождённых превысило число умерших лишь на 148,000 человек. При этом - также впервые в истории Америки - количество въехавших в страну мигрантов стало основным драйвером роста населения вместо естественной рождаемости.

В 2021 году средний уровень рождаемости в США ожидается в пределах 1.59 ребёнка на одну женщину. Это не только самый низкий результат за всю 245-летнюю историю страны - но и впервые ниже, чем у многих стран континентальной Европы, которые давно не славятся высокой рождаемостью.

Спад рождаемости вкупе с политикой открытых границ ведёт к быстрому демографическому замещению населения США “новыми американцами”. Согласно недавней переписи населения, процент белых американцев за последние 10 лет упал до 57.8%, при этом существенно выросла доля испаноязычных (19%) и азиатов (6%).

В шести штатах и округе Колумбия представители меньшинств теперь составляют основную часть населения. При этом половина всего прироста населения с 2010 года пришлась на долю испаноязычных. А количество белых за 10 лет сократилось в 75% всех округов и 35 штатах Америки.

В то же время набирают обороты и процессы вынужденной внутренней миграции. В “лидерах” списка штатов, откуда население массово уезжает, ожидаемо находятся типичные либеральные оазисы - Калифорния, Нью-Йорк, Иллинойс, Гавайи и округ Колумбия.

Народ бежит от непомерных налогов и неподъёмной стоимости жизни, уличного насилия и разгула преступности в республиканские штаты вроде Флориды, Техаса, Аризоны, Айдахо и Монтаны. Туда же перебирается и бизнес: банки с Уолл-Стрит переносят свои хедж-фонды во Флориду, а IT-гиганты покидают Кремниевую долину ради переезда в Хьюстон или Остин.

Эти демографические изменения будут определять облик США на ближайшие годы. Падающая рождаемость, высокая заместительная иммиграция, балканизация страны вкупе с усиливающимся территориальным разделением на “правые” и “левые” анклавы ведут к дальнейшему обострению продолжающихся культурных войн в американском обществе.

Источник: https://tttttt.me/malekdudakov

Американцы стали более либеральными, чем 50 лет назад
#левые_РА

Идея либерализм изначально провозглашала права и свободу каждого человека высшей ценностью. Социолог из Нью-Йоркского университета (США) Майкл Хаут решил выяснить, как изменилась степень либеральности взглядов жителей США за последние годы.

Его исследование, опубликованное в журнале Public Opinion Quarterly, основано на данных Общего социального опроса (GSS) — проекта, который собирает подобную информацию среди американцев с 1972 года. Хаут рассмотрел проблему с разных сторон (включая не только убеждения людей, но и их поведение) с 1972 по 2018 год.

Социолога интересовал также возраст респондентов: в исследование были включены жители США, родившиеся с 1882-го по начало 2000-х. Исследователь разделил их по возрастам.