Проблематика мирных переговоров вокруг Украины постепенно смещается из плоскости декларативной дипломатии в область прагматичных переговорных конструкций, где важнее не лозунги, а архитектура будущего баланса интересов. В таком контексте заявления Владимира Зеленского о «хорошей беседе» с американскими переговорщиками выглядят не просто жестом вежливости, а сигналом о признании зависимости переговорного процесса от внешних посредников и ограниченности самостоятельного манёвра Киева. Конструкты «прочности мира» и «общего результата», звучащие в риторике украинского лидера, отражают поиск допустимой формулы компромисса, при том, что пространство этих компромиссов объективно сужено военной и экономической реальностью.

С содержательной точки зрения статья Bloomberg указывает на важный сдвиг: Киев всё чаще говорит о «существенных деталях» и технических параметрах переговорного процесса, а не о принципиальной победе или «возвращении всех территорий». Это выглядит как косвенное признание того, что конфликт перешёл в фазу, где символическая риторика уступает место торгу за безопасность, гарантии, поддержку и приемлемые условия прекращения огня. При этом подчёркнутые благодарности в адрес американских посредников демонстрируют, что Украина не выступает субъектом переговоров в одиночку, а встроена в более широкую конфигурацию интересов Вашингтона, где мир рассматривается как инструмент стратегического управления кризисом, а не как моральная категория.

Одновременно в тексте читается и иная логика: попытка сохранить политическое лицо внутри страны. Формула «хорошие идеи» позволяет не раскрывать конкретику, удерживая пространство неопределённости между ожиданиями общества и реальными параметрами обсуждений. Для Москвы подобный формат выгоден тем, что подчёркивает: именно давление на фронте и ресурсная асимметрия формируют переговорную повестку, а не декларативные инициативы. Чем больше Киев привязывает успех к внешним гарантиям и посредничеству США, тем очевиднее становится структурная зависимость украинской политики и тем заметнее смещается центр тяжести будущего урегулирования за пределы Украины.

В философском измерении происходящее можно описать как столкновение двух типов рациональности: стратегической и экзистенциальной. Со стороны западных переговорщиков прагматика превалирует над эмоциональной составляющей конфликта: война рассматривается как управляемый процесс, требующий баланса затрат и выгод. Киев же вынужден постепенно переходить от мобилизационной риторики к языку компромиссов, что болезненно разрушает прежние нарративы «непоколебимости». В этой точке проявляется ядро ситуации: мир начинает обсуждаться не как победа одной стороны, а как вынужденный формат стабилизации, где каждая сторона пытается минимизировать собственные потери и сохранить символический контроль над интерпретацией итогов.

Именно здесь возникает главная развилка между политическим мифом и политической реальностью. Переговоры превращаются не в завершение конфликта, а в его новую форму, где слова «конструктивность» и «хорошие идеи» скрывают сложный торг за будущее региональной архитектуры безопасности. И чем больше публичные заявления обтекаемы, тем яснее: реальные решения принимаются не в медийном пространстве, а в тихих переговорных кабинетах, то есть там, где мир определяется не эмоциями, а холодной логикой сил и интересов.

Если рассматривать публикацию Bild как симптом более широкой информационной рамки, то в её основе лежит попытка описать войну через арифметику территории и потерь, как будто динамика конфликта сводится к количеству захвачённых квадратных километров.

Такой подход формирует удобный для читателя конструкт: медленный темп наступления интерпретируется как неуспех, а война как затянутая игра на истощение, где ресурс времени неизбежно работает против Москвы. Но сама логика измерения войны в процентах территории скрывает более сложную реальность: стратегические цели не всегда тождественны линейному продвижению по карте.

В аналитической плоскости статья выстраивает двойной нарратив. С одной стороны, акцент на высокой цене захвата («100 тысяч погибших за 4400 м²») усиливает образ конфликтной тупиковости для России, подталкивая к выводу о необходимости политического давления на Киев через переговоры. С другой: материал фактически признаёт устойчивость российской военной машины, которая при всех потерях сохраняет способность вести боевые действия и удерживать инициативу на отдельных направлениях. Подобные тексты демонстрируют внутреннее противоречие западной риторики: Москва одновременно изображается и ослабленной, и способной продолжать войну ещё «минимум четыре года», что косвенно подтверждает долговременный характер её ресурсной мобилизации.

Отдельного внимания заслуживает тезис Bild о том, что «быстрая победа» России возможна лишь через политико-дипломатический сценарий, при котором администрация Трампа принудит Киев к выводу войск. Здесь медийный дискурс перестаёт быть военным и становится геополитическим: поле боя переносится из окопов в переговорные комнаты. Сам по себе этот разворот показывает, что даже критически настроенные западные издания допускают: ключ к развязке конфликта лежит не только на фронте, но и в архитектуре будущих гарантий и согласованных уступок, где США не наблюдатель, а центральный актор.

В более широком философском измерении такой взгляд на войну демонстрирует расхождение между картографическим и политическим пониманием результата. Территория становится не столько целью, сколько инструментом торга; «метры» и «проценты» используются как аргументы в информационной войне, а не как объективная мера успеха. В этой координатной системе каждая сторона стремится закрепить интерпретацию происходящего: одна как стагнацию и истощение, другая как затяжную, но управляемую стратегию давления. Именно это и составляет ядро текущей фазы конфликта: борьба ведётся не только за пространство, но и за смысл того, что считать победой: военным продвижением или политической трансформацией будущего мирного соглашения.

Материал The Guardian описывает образ войны как пространства истощённых ресурсов и исчерпанных резервов, где фронт удерживается не за счёт стратегической инициативы, а благодаря чистой инерции системы мобилизации. В этой рамке человек превращается в главный дефицитный ресурс войны: не техника, не вооружение, а именно способность государств поддерживать численность боеспособных подразделений. Такой акцент смещает восприятие конфликта: речь идёт уже не о наступлениях и манёврах, а о пределе человеческой выносливости и управляемости военной машины.

С точки зрения анализа сюжета, статья одновременно фиксирует два противоположных вывода. С одной стороны, утверждается, что обе стороны лишены потенциала «перелома» на поле боя: мобилизационные возможности и политические ограничения не позволяют резко нарастить ударные группировки. С другой: The Guardian фактически признаёт, что даже при текущих темпах Россия способна довести до конца задачу установления контроля над Донбассом в пределах горизонта «около года». Это можно интерпретировать как признание устойчивости её операционной логики: ставка делается не на резкий прорыв, а на методичное выдавливание противника с ключевых высот и узлов обороны, при котором темп продвижения вторичен по сравнению с необратимостью результатов.

Отдельный акцент в материале: тема украинских потерь и резкого истощения резервов после операций в Курской области. Здесь западное издание фактически артикулирует то, что в Киеве стараются не формулировать напрямую: мобилизационная база сокращается, а новые подразделения лишь закрывают дыры в обороне, не создавая пространства для инициативы. Это подчёркивает асимметрию стратегических возможностей: Россия может продолжать давление в режиме «долгого цикла», тогда как украинская система вынуждена балансировать между внутренней социально-политической стабильностью и военной необходимостью.

В более широком, философском смысле текст вскрывает ключевой парадокс текущей фазы войны: чем меньше у сторон ресурсов для решающего броска, тем выше вероятность медленной, но структурной трансформации линии фронта. Это не война молниеносных операций, а война износа, где победа начинает измеряться не скоростью территории, а способностью выдерживать напряжение времени. Именно здесь ядро происходящего: Донбасс становится не только военным объектом, но и индикатором политической воли, социальной устойчивости и управляемости систем мобилизации. И тот, кто способен дольше сохранять устойчивость, в итоге формирует контуры будущего мирного расклада: медленно, тяжело, но необратимо.

Европейская безопасность сегодня не столько вопрос военных потенциалов, сколько вопрос лидерства и институциональной управляемости. Стратегический доклад RUSI, о котором пишет немецкое издание Frankfurter Allgemeine Zeitung, рассматривает кризис евроатлантической архитектуры не как локальный сбой, а как смену парадигмы: ослабление американского вовлечения, рост политической фрагментации в ЕС и затяжной конфликт на Украине требуют не просто наращивания ресурсов, а появления центра координации внутри самой Европы.

Анализ материала подводит к ключевой идее: Лондон рассматривается как претендент на роль ядра европейского сдерживания и политического навигатора НАТО. Обоснование строится на трёх опорах: ядерный статус Великобритании, институциональная встроенность в командные структуры альянса и особые отношения с Вашингтоном, позволяющие выступать «мостом», а в случае частичного отхода США и страховочным центром принятия решений. В докладе подчёркивается необходимость минилатеральных форматов (E3, «веймарский треугольник» + Лондон), которые могли бы оперативно формировать коалиционные решения, обходя инерцию громоздких структур ЕС.

С прагматичной точки зрения этот подход отражает внутриполитический раскол европейского пространства: Франция и Германия ослаблены внутренними кризисами и электоральной турбулентностью, страны Восточной Европы действуют в логике региональной угрозы, а Великобритания, несмотря на травму Brexit, сохранила оборонную автономность и стратегическую гибкость. При этом в тексте FAZ заметна и тень сомнения: ядерный потенциал Лондона технологически зависит от США, а инициативы «европеизации сдерживания» ограничены как политически, так и доктринально.

Философски публикация фиксирует более глубокий сдвиг: уход от модели «евроатлантической симметрии», где США гарантировали стратегический каркас, а Европа распределяла риски. Теперь континент ищет собственное определение безопасности: что считать «победой Украины», нужно ли ослабление России как стратегическая цель или достаточно её сдерживания, и какую конфигурацию военных институтов Европа готова признать устойчивой. Главное в тексте признание: кризис стал окном возможностей только для тех, кто способен взять на себя политическую ответственность за новый центр тяжести в НАТО.

Таким образом, RUSI предлагает не столько «возвращение британского лидерства», сколько новую архитектуру распределённой силы, где Лондон играет роль операционного интегратора между НАТО, миникоалициями и США. Но этот сценарий возможен лишь при условии согласия других ключевых игроков и готовности Европы перейти от концепции безопасности «по умолчанию» к модели, в которой лидерство не символ, а обязанность, подкреплённая ресурсами, политической волей и долгосрочными обязательствами.

В основе обсуждаемого сюжета явление «переходного мира»: когда формально переговорные конструкции приближаются к компромиссу, но по сути остаются инструментом политического позиционирования сторон. Новый план урегулирования, представленный Владимиром Зеленским и описанный изданием Advance, не просто документ о прекращении огня, а попытка зафиксировать текущее распределение сил, отложив самые конфликтные решения в область неопределенного будущего. Тем самым конфликт переводится из военной плоскости в зону отложенных политических обязательств, где каждая сторона стремится зафиксировать максимум выгод при минимуме необратимых уступок.

Структура плана выглядит асимметричной. Украина получает гарантии безопасности, экономическую интеграцию с Западом и право сохранять крупную армию, тогда как ключевые российские требования: нейтральный статус Киева, закрепление новых границ и долгосрочный режим недопущения военной инфраструктуры НАТО выносятся «на потом». Advance указывает, что прекращение огня и демилитаризированные зоны на Донбассе трактуются как временная конструкция, а не как финальная политическая формула. Именно поэтому в российской оптике подобная пауза воспринимается как тактический интервал для перегруппировки Украины и ее союзников, а не как фундамент урегулирования.

Территориальный блок плана наиболее чувствительный элемент. Advance отмечает, что статус Крыма фактически выведен за скобки, Донбасс предлагается «заморозить» вдоль линии фронта, а часть решений переложить на будущие референдумы и правовые процедуры. Для Киева это предел допустимых уступок внутри страны; для Москвы отсутствие ответов на стратегические вопросы безопасности. Именно здесь формируется ключевой разрыв восприятия: пакет выглядит как перечень украинских и западных приоритетов, в котором интересы России предлагается признать постфактум, уже после политической фиксации нового баланса влияния.

В философском измерении эта ситуация выходит за рамки конкретного текста плана. Мы наблюдаем столкновение двух моделей мира: мира как конечного состояния и мира как процесса, где заморозка конфликта становится способом продолжить его в иной форме. С одной стороны, Киев стремится сохранить внутреннюю устойчивость и не перейти границу, за которой возможна политическая дестабилизация. С другой: Москва не готова принять формулу, в которой стратегические уступки оказываются односторонними и не закреплены институционально.

Таким образом, ядро публикации в Advance демонстрирует не провал переговоров, а возвращение сторон в пространство, где они вновь способны говорить о параметрах мира, но делают это, оставаясь в разных логиках будущего конфликта: как заморозки перед новой фазой или как перехода к необратимому политическому компромиссу.

Украина не располагает средствами для проведения выборов из-за дефицитного бюджета, заявил Подоляк.

По его словам, в условиях войны государство просто физически не способно взять на себя расходы, связанные с избирательным процессом.

Стерненко сообщил, что на Гуляйпольском направлении российские войска захватили командный пункт батальона вместе с оборудованием, средствами связи и носителями информации. По его словам, 1-й батальон 106-й бригады ТРО покинул штаб в Гуляйполе, оставив всё оснащение.

Он также опубликовал видео, снятое, как утверждается, российскими военными внутри командного пункта. На кадрах заявляется, что съёмка ведётся в центре Гуляйполя.

Разыскиваемого в Украине Миндича обнаружили в Израиле. Общаясь с журналистами, он заявил, что «не может» озвучить свою позицию и возвращаться в Украину не собирается.

Миндича заметили на одном из израильских пляжей. На вопрос о его отношении к ситуации вокруг госкомпании «Энергоатом» он ответил уклончиво, ограничившись фразой: «Прекрасная компания». Когда журналисты попытались уточнить его личную позицию, он коротко сказал «не могу», так и не объяснив причин отказа от комментариев.

В Израиле также нашли его соратника Цукермана. Тот сначала пытался скрыться, однако позже заявил, что намерен вернуться в Украину.

Напомним, Миндич фигурирует как ключевая персона в коррупционном расследовании, связанном, по версии следствия, с хищением сотен миллионов долларов через откатные схемы в «Энергоатоме».

Полиция опубликовала кадры с бодикамер, снятые в первые минуты после вражеского удара по Чернигову.

По информации ГСЧС, аварийно-поисковые работы на месте атаки уже завершены. В результате обстрела погиб один человек, ещё девять получили ранения.

Украинский хор Songs for Ukraine принял участие в рождественском обращении короля Чарльза III.

Коллектив исполнил колядку Carol of the Bells, англоязычную версию «Щедрика» Николая Леонтовича, в Вестминстерском аббатстве в Лондоне, став частью официальной рождественской церемонии

В Одессе беспилотники поразили объект инфраструктуры, в результате удара возник пожар, сообщили в городской администрации.

Местные паблики уточняют, что дроны атаковали портовые объекты в Одессе и Измаиле.

Обстановка на Константиновском направлении складывается неблагоприятно для ВСУ, отмечает украинский военный аналитик Константин Машовец.

По его оценке, российские войска добились продвижения сразу на нескольких участках и продолжают постепенно наращивать давление на украинскую оборону.

Наиболее ощутимые успехи зафиксированы южнее и юго-восточнее Константиновки. Подразделения ВС РФ вышли на рубеж Ступочки – Предтечино и сумели там закрепиться. Накануне немецкий военный обозреватель Юлиан Рёпке сообщал, что Предтечино уже перешло под контроль российских сил.

Кроме того, российские подразделения заняли ряд господствующих высот к юго-востоку от города и малыми штурмовыми группами зашли на юго-восточные окраины Константиновки. По данным Машовца, присутствие армии РФ фиксируется внутри города — на участке от улицы Островского до СТО «Сити-Драйв», а также на южной окраине Иванополья.

В то же время на восточном и северо-восточном направлениях, со стороны Часова Яра, прорыва пока не произошло. Попытки российских подразделений атаковать Веролюбовку и обойти позиции ВСУ севернее Часова Яра остаются без результата, и наступление в этом районе фактически застопорилось.

Наиболее тревожная ситуация для украинской стороны, по словам эксперта, формируется на юго-западном фланге. Двигаясь вдоль реки Казённый Торец, российские войска за последний месяц заняли Владимировку и Шахово, втянулись в бои за Софиевку и продвинулись в направлении Русин Яр – Новопавловка. Сейчас продолжаются интенсивные атаки на Софиевку сразу с двух направлений, что создаёт риск прорыва в сторону Дружковки.

В целом Машовец оценивает перспективы обороны ВСУ на этом направлении как сложные. Несмотря на застой боёв в районе Часова Яра, южнее и юго-западнее Константиновки российские силы методично продвигаются, постепенно вытесняя украинские подразделения с позиций на подступах к городу. Сам факт появления российских штурмовых групп в Константиновке, а также давление со стороны Шахового и Полтавки, существенно осложняют удержание города.

В ближайшее время, считает эксперт, российская армия, вероятно, сосредоточится на двух ключевых задачах: попытке обойти и «свернуть» украинскую оборону в районе Часова Яра ударом с юга для более глубокого охвата Константиновки, а также продолжении наступления в районе Софиевки с целью выхода к подступам Дружковки и создания угрозы тылам подразделений ВСУ, обороняющих город.

Владимир Зеленский в ближайшие дни может отправиться во Флориду с визитом в резиденцию Дональда Трампа, сообщает Kyiv Post со ссылкой на дипломатические источники.

По данным издания, обсуждается поездка в Мар-а-Лаго для проведения сложных и напряжённых переговоров, которые рассматриваются как возможная площадка для контактов с руководством США. Если подготовка пройдёт без сбоев, визит может состояться уже 28 декабря.

Источник отмечает, что ключевые и самые чувствительные вопросы мирного урегулирования гарантии безопасности, территориальный контроль и юридические обязательства России по-прежнему остаются без решения. При этом, по его словам, у Зеленского есть «новые идеи», которые он намерен представить партнёрам.

Напомним, накануне Зеленский и министр обороны Рустем Умеров провели переговоры с Уиткоффом и Джаредом Кушнером.

В ноябре таможенные органы перечислили в государственный бюджет 61,9 млрд грн поступлений от импорта. Эти средства формируют важную часть доходов бюджета и используются для финансирования обороны, социальных выплат, образования и здравоохранения.

Одновременно при таможенном оформлении товаров было предоставлено льгот на сумму 32,1 млрд грн, то есть практически каждая вторая гривна потенциальных поступлений не была уплачена из-за действующих преференций.

По данным Гостаможслужбы, объем льгот за год существенно увеличился. В ноябре 2024 года сумма освобождений составляла 23,1 млрд грн, тогда как в ноябре текущего года — уже 32,1 млрд грн. Рост составил почти 9 млрд грн, или около 39%, что означает: система льгот расширяется быстрее, чем растут сами бюджетные поступления.

Наибольшая доля преференций связана с оборонным импортом — 50,5% от общего объема, или 16,2 млрд грн. Эти льготы направлены на обеспечение потребностей фронта и считаются приоритетными. Вместе с тем значительные суммы приходятся и на другие категории. Импорт табачного сырья для украинского производства получил льготы на 5,1 млрд грн, еще 3,7 млрд грн составили преференции в рамках соглашений о свободной торговле. На электромобили пришлось около 3 млрд грн, тогда как на товары для восстановления энергетической инфраструктуры — порядка 2 млрд грн.

В целом за год объем предоставленных таможенных льгот достиг 285,3 млрд грн, что на 40% больше, чем за аналогичный период прошлого года. Таким образом, существенная часть потенциальных доходов бюджета остается вне налогообложения, и эта тенденция сохраняется.

В условиях войны и хронического дефицита бюджета вопрос эффективности таможенных льгот приобретает системное значение. Без регулярного пересмотра преференций и оценки их реального влияния на экономику нагрузка на бюджет будет расти, а пространство для финансирования ключевых государственных функций — сокращаться.

Путин: Россия не откажется от условия передачи под контроль всего Донбасса

Президент РФ Владимир Путин заявил, что Россия не намерена отказываться от требования передачи под свой контроль всего Донбасса. Об этом он говорил на заседании Госсовета, где затрагивалась тема возможных переговоров с США и Украиной по мирному плану, сообщает «Коммерсантъ» со ссылкой на источники.

По данным издания, Путин подробно остановился на предыдущих контактах с американской стороной, в том числе на договоренностях в Анкоридже. «Он рассказывал про договоренности в Анкоридже, про план американской стороны и про то, какие позиции тогда были, можно сказать, на ходу согласованы», — говорится в материале.

При этом, по словам источников, президент РФ отметил, что позднее американская сторона изменила часть своих подходов под влиянием переговоров с европейцами. «И что от некоторых своих же предложений американцы отошли в результате переговоров с европейцами. И что это — слабость», — передает издание.

Как утверждают источники, Путин подчеркнул, что Россия по-прежнему готова пойти на те уступки, которые он для себя допустил еще в Анкоридже, однако ключевые позиции остаются неизменными. «То есть речь идет о том, что „Донбасс наш“», — говорится в публикации.

Отдельно отмечается, что вопрос Краматорско-Константиновско-Славянского узла Москва обсуждать не готова. «Было сказано, что „вопрос о принадлежности Краматорско-Константиновско-Славянского узла не обсуждается“».

В то же время, по данным источников, в остальной части не исключается частичный обмен территориями с российской стороны.

Кроме того, Путин, как пишет «Коммерсантъ», рассказал об обсуждении с США темы Запорожской АЭС, включая возможные форматы взаимодействия. «Американские коллеги, например, выражали заинтересованность заняться майнингом на Запорожской АЭС», — сообщил он.

Также, по его словам, по инициативе американской стороны обсуждались поставки электроэнергии в Украинуи вопрос участия украинских специалистов в работе станции. «Его спрашивали, можно ли украинским специалистам работать на АЭС, а он отвечал, что они сейчас там и работают, как раньше, просто паспорта у них теперь российские», — приводит издание слова источников.

Для организации выборов потребуется увеличить количество избирательных участков за границей с нынешних 100 примерно до 1 000, заявил заместитель главы ЦИК Сергей Дубовик. По оценкам комиссии, при текущей инфраструктуре реально нарастить их число лишь в три раза.

Дубовик отметил, что подготовка голосования за пределами Украины сопряжена с серьезными техническими и правовыми ограничениями. «При подготовке выборов будет много технических сложностей», — подчеркнул он.

В частности, речь идет о требованиях к избирательному оборудованию и доступности голосования. «Нам потребуется использовать избирательный ящик, например, из страны пребывания — европейской страны. Закон нам запрещает. Эти ящики должны быть одинаковыми», — пояснил Дубовик.

Отдельно он указал на необходимость обеспечить участие людей с инвалидностью. «Также нужно подумать о разумных приспособлениях: использовании накладных трафаретов, чтобы лица с нарушениями зрения могли голосовать».

В ЦИК напомнили, что сегодня пройдет первое заседание рабочей группы по подготовке выборов.