Работать в Африке одновременно и сложно, и приятно. Сложно — потому что там идёт глобальная конкуренция ценностей, где нам противостоят устоявшиеся западные нарративы. Приятно — потому что нас там действительно ждут, помнят вклад советских специалистов и уважают Россию как страну-миротворца, помогающую строить суверенные системы. Задача состоит в том, чтобы обеспечить не только информационное присутствие, но и создание условий для российско-африканского бизнес-партнерства. Важно, чтобы за политтехнологами и консультантами в Африку приходили банки, компании, инвестиции. Для этого необходима консолидация усилий. Команда информационного агентства создает долгосрочные программы (школы блогеров и журналистики для африканской аудитории, где мы учим работать с информацией, проверять факты и противодействовать фейкам). Наши успехи замечены, в том числе и западными партнёрами, что подтверждается санкциями против нашего агентства.

Мы находимся в состоянии информационного противостояния. В ближайшие годы оно никуда не денется, независимо от того, будут ли заключены мирные договорённости с США. Американские специалисты сейчас руководствуются концепцией репутационной безопасности. Если говорить простым языком, она сводится к двум задачам: разрушать репутацию противника и активно продвигать собственную.

Я бы сейчас очень осторожно относилась к попыткам выстраивать яркие, плотные отношения с простыми гражданами и представителями общественности на Западе. Этот трек де-факто оставлен только на высоком политическом уровне. Сигнал простой: «не идите туда, не вмешивайтесь, время ещё не настало». Когда-нибудь оно придёт, но надо трезво отдавать себе отчёт в том, что западное пространство для нас всегда будет максимальной зоной риска. Если на территории СНГ у нас есть свои возможности, инструменты и определённая защита, то на территории стран западного мира, не только США, но и тех, что находятся под их сильным политическим влиянием, мы с вами не защищены. Это, к сожалению, констатация реальности.

Российская внешняя политика во многом строилась по довольно понятной психологии: мы поверили, что нас «возьмут в клуб», а когда не взяли – обиделись. И дальше решили, что будем вести себя так же, как они, только жёстче. Как часто бывает в технологической гонке, тот, кто стартует вторым, даже если где-то догоняет или обгоняет, всё равно играет по чужим правилам. Иногда гораздо разумнее сместиться в другую плоскость.
Я говорю сейчас про стратегический уровень. Технологически мы можем быть очень изобретательными – от нейросетей до креативных кампаний. Но без понимания, как это ложится в долгую социальную архитектуру за рубежом, мы снова и снова будем играть в чужую игру на чужом поле.