Электронное голосование: что нужно знать перед региональными выборами (1/2)

10 сентября в 40 субъектах пройдет Единый День (дни?) Голосования, по итогам которого будут избраны губернаторы и созывы законодательных собраний. В 25 субъектах будет работать ДЭГ — дистанционное электронное голосование. Как человек, который давно изучает этот феномен, постараюсь кратко рассказать, что из себя представляет ДЭГ.

Сейчас в России действуют две системы электронного голосования. Первая — московская, разработана силами ДИТ, действует только на выборах в столице. Вторая — федеральная, сделана «Ростелекомом» по заказу ЦИК РФ. У обеих систем есть большие проблемы с транспарентностью — организовать реальное независимое наблюдение за их работой де-факто невозможно, хотя про московский ДЭГ мы знаем немного больше благодаря пиар-усилиям мэрии и хотя бы попыткам сделать подобие наблюдения в прошлые года. Чем они отличаются, так это влиянием на итоги выборов и стратегией властей по обеспечению нужных результатов.

Московский ДЭГ впервые экспериментально использовали в трех одномандатных округах на выборах в Мосгордуму 2019 года. Тогда самым громким кейсом оказался исход голосования в 30 округе, где оппозиционный кандидат Роман Юнеман уступил собянинской самовыдвиженке Русецкой с разницей в 84 голоса благодаря тотальному перевесу последней на ДЭГ. Команда Юнемана тогда выпустила огромный доклад, посвященный ДЭГ, который я советую почитать всем, кому интересна тема — авторы выявили массовое принуждение бюджетников регистрироваться и голосовать электронно (включая кейсы, когда у сотрудников госструктур собирали паспорта и аккаунты), нашли скрипт-фальсификатор, позволяющий влиять на итоги ДЭГ, а также указали на другие юридические проблемы и уязвимости безопасности электронного голосования. В 2020 году на голосовании по Конституции ситуация с административной мобилизацией на ДЭГ повторилась. Самым же ярким случаем стало голосование в московских одномандатных округах на выборах в Госдуму 2021 года — тогда оппозиционные кандидаты выиграли более десятка мандатов по всему городу, но после публикации итогов ДЭГ ситуация перевернулась с ног на голову. Тогдашние исследования и свидетельства показали ту же массовую мобилизацию бюджетников на ДЭГ, но самое главное — выявили возможность подмены результатов голосования избирателей благодаря функции переголосования, а также показали, что настоящие ключи от системы находятся под контролем не наблюдателей, а кого надо. В 2022 году на муниципальной кампании в том числе благодаря ДЭГ оппозиционные с 2017 года местные советы снова оказались под контролем Едра/«Моего района».

Федеральный ДЭГ впервые использовался на довыборах в Госдуму 2020 года, затем более массово в шести регионах на выборах в Госдуму-2021 и в четырех регионах на губернаторских и местных выборах в 2022 году. Мой количественный анализ данных не обнаружил каких-либо аномальных результатов на федеральном электронном голосовании ни в одном из кейсов, равно как и свидетельств настоящей массовой мобилизации бюджетников на голосование (подробнее о моей методологии и результатах исследования в следующей серии постов).

В случае с московским ДЭГ можно выделить следующие проблемы: 1) массовую административную мобилизацию зависимого от власти электората на рабочем месте — их волеизъявление могут контролировать напрямую работодатели, могут вообще передать право голосования третьему лицу, бюджетники могут сами голосовать лояльно из страха, что начальство узнает, как они проголосовали на самом деле; 2) существует техническая возможность подменить результаты голосования; 3) ДЭГ непрозрачен и организовать реальное наблюдение за его работой нереально. Федеральный ДЭГ — это кот в мешке, о котором мы знаем мало, но пока серьезных проблем с его работой зафикисировано не было.

Электронное голосование: что нужно знать перед региональными выборами (2/2)

В этом году на региональных выборах будут использовать обе системы. В 24-х регионах – федеральная (список тут), на выборах мэра Москвы — соответственно, ДИТовская. Уже сейчас фиксируют случаи принуждения бюджетников регистрироваться в ДЭГ по всей стране, особенно в Подмосковье — по совпадению именно Московская область лидирует по числу заявок на электронное голосование по данным ЦИК на 7 августа, всего же подано уже более 400 тысяч заявлений. Хотя ранее административная мобилизация на федеральный ДЭГ широко не практиковалась, ее массовое применение было вопросом времени. В отличие от московского электронного голосования, в других регионах власти подходят к введению ДЭГ аккуратнее и внедряют его механизмы очень постепенно. Вишенка на торте — заявление Памфиловой о том, что голосовать электронно с зарубежных IP, а значит уехавшим гражданам России, будет невозможно — хорошо, что есть VPN, позволяющие заходить на российские сайты заграницей (здесь могла быть ваша реклама).

Почему это все так важно? Помните, был такой протестный город Москва, где последние лет 10 побеждала оппозиция, что там происходит с выборами сейчас? Взгляните на список регионов, где будет организовано э-голосование: среди них вы найдете Алтайский край, Архангельскую область, НАО, Новосибирскую область, Карелию, Псковскую область и еще несколько важных субъектов — это не просто протестные регионы, где за власть голосуют так себе, главное здесь то, что они относятся к группе субъектов, где почти не фальсифицируют результаты выборов (<11% аномальных голосов в голосах за ЕР на 2021 год). Вполне можно предположить, что в этом году ДЭГ развернется на полную катушку по всей стране, чтобы «подкорректировать» итоги голосования как минимум с помощью контролируемой административной мобилизации людей на выборы. Да, несмотря на то, что опросы традиционно показывают поддержку власти все 146%, активные кампании почти нигде не ведутся, адекватные и хоть сколько-нибудь опасные кандидаты не попали в бюллетени в большинстве регионов, а во многих из них голосование будет идти несколько дней, власти решили установить еще один барьер между избирателями и урной. Думайте.

Какие из этого можно сделать выводы? Во-первых, если у вас есть возможность прийти на избирательный участок ножками — обязательно делаем так 10 сентября, особенно если у вас протестный регион с не самой грязной электоральной историей. Во-вторых, если вы находитесь не в РФ, можете попробовать сыграть в рулетку и воспользоваться федеральным ДЭГ в отсутствие проголосовать очно — здесь вообще никаких гарантий, что ваш голос учтут как нужно, но, как минимум, вас выпишут из список избирателей на очном УИК, а значит не вбросят за вас бюллетень. Москвичи — соболезную, причем как тем, кто может голосовать вживую, так и уехавшим, боюсь, что итоги выборов мэра Москвы и так всем ясны, а ДЭГ гарантирует успех провластного инкумбента.

Это была проба пера, вернусь к вам на следующей неделе с новой порцией очевидных и не очень тейков.

​​ДЭГ: влияние на результаты выборов и админресурс

Поделюсь с вами собственными итогами исследования результатов выборов с применением ДЭГ и методологией. Если хотите почитать об аномалиях московского электронного голосования и разобраться в технических деталях, советую читать раз, два, три, четыре, пять. Я же в своей работе сосредоточился на следующих вопросах: 1) как внедрение ДЭГ повлияло на результаты выборов в Москве и регионах; 2) существуют ли косвенные признаки того, что административная мобилизация влияет на итоги выборов с применением ДЭГ? В качестве кейсов я взял все случаи использования ДЭГ с 2019 по 2022 с достаточным числом наблюдений для проведения количественного анализа — 30 и больше, согласно центральной предельной теореме. Каждое наблюдение — это один избирательный участок, ТИК или УИК. Здесь следует оговориться, что федеральный и московский ДЭГ организованы по-разному, из-за чего число наблюдений отличаются. Так, московский ДЭГ проводится на уровне УИК, на каждый избирательный округ приходится один такой участок; федеральный ДЭГ устроен иначе — там делают аж целый отдельный ТИК, поэтому число наблюдений здесь ниже. Как это выглядело на выборах в ГД-2021 – см. картинку 1.

Для того, чтобы ответить на свой первый вопрос, я использовал два исследовательских метода – регрессионный анализ и квазиэкспериментальный метод difference-in-difference method. Регрессии тут нужны для того, чтобы понять, существует связь между использованием ДЭГ — независимая категориальная переменная, в которой 0 означает обычный избирательный участок, а 1 участок ДЭГ — и результатами за ЕР/провластных одномандатников, всеми другими альтернативными партиями/кандидатами и явкой. Модели для difference-in-difference method (DiD) сложнее. Здесь я выбрал 1) регионы, где проводился ДЭГ — экспериментальная группа; 2) схожие с ними по характеристикам регионы (тот же федеральный округ, близкое число избирателей, одна группа по степени доли аномальных голосов на выборах по Шпилькину), где не было ДЭГ — контрольная группа; 3) взял результаты выборов одного и того же уровня до и после введения ДЭГ и сравнил их.

Регрессионный анализ московского ДЭГ показал позитивную связь между использованием ДЭГ и голосами за ЕР/провластных кандидатов в одномандатных округах во всех кейсах, кроме муниципальных выборов 2022 года — думаю, потому что в них участвовало много кандидатов от как бы оппозиционных партий, но за которых топила мэрия, а значит и ДЭГ, что подпортило результаты. Связь с явкой также позитивная, негативная с результатами оппозиции. DiD же показал противоречивые результаты, которые от кейса к кейсу объясняются разными факторами, хотя эффект на явку здесь очевиден. В случае же с федеральным ДЭГ ни регрессии, ни DiD не показали аномальных результатов. Поскольку при анализе я построил более 80-и регрессионных моделей и десятки для DiD, приложу лишь несколько примеров.

А что насчет админресурса? В случае с федеральным ДЭГ я попробовал добавить в уже имеющиеся регрессионные модели новые переменные, которые должны отображать долю потенциально зависимого электората в регионе, — бюджетников и пенсионеров — а также переменные, отражающие уровень урбанизации региона и проникновения интернета. Каких-то внятных непротиворечивых результатов я не получил. Тогда я обратился к данным сайта «Карта Нарушений» «Голоса» и собрал все жалобы избирателей, наблюдателей и кандидатов на ДЭГ за 2019-2022 года, классифицировав их по регионам и темам обращений. Так я обнаружил, что почти все жалобы о принуждении пользоваться ДЭГ приходили из Москвы, в то время, как в остальных регионах были зафиксированы лишь единичные случаи. О чем это может говорить? Либо о том, что у «Голоса» недостаточно информации о случаях мобилизации бюджетников на ДЭГ в регионах, либо что до последнего момента такого массового принуждения не было нигде, кроме Москвы. Подсчитать долю голосов административно зависимого электората, и уж тем более понять, кто голосовал добровольно, а кто по указке начальства, мы не можем, поэтому приходиться смотреть за косвенными признаками.