Начало выше...

Однако, пожалуй, самой главной глупостью текста является предположение, что общественное мнение в условиях авторитаризма так же конвертируется в принятие политических решений, как в демократиях. С одной стороны, автор пишет про автократию в России на протяжении всей истории. С другой стороны, постоянно ссылается на количественные опросы общественного мнения. Как говорится: просчитался, но где?

Russia is hardly unique, of course, in enjoying a powerful movement for national unity in a fight against a perceived external threat. What is specifically Russian is that its autocratic leaders always position their aggression as defense, and the Russian people invariably go along with it. The princes of medieval Muscovy seized neighboring territories under the guise of “gathering of the Russian lands.” The 18th- and 19th-century czars expanded this purported defense of Mother Russia to include Crimea, the Baltics, Finland, Poland, and the Caucasus. In the 20th century, the Bolsheviks “defended the achievements of the Revolution” in provinces of the Russian empire that had declared their independence, forcing them back into the fold under a Communist yoke.

В этом абзаце автор статьи делает еще одно смелое заявление — оказывается, аж со во времен Русского царства, на протяжении существования Российской империи и вплоть до Гражданской войны русский народ (буквально "the Russian people") соглашался и одобрял территориальную экспансию обозначенных государств. Откуда у нее появилась информация о политических предпочтениях людей с XV по начало XX века (давайте на секунду проигнорируем саму степень бредовости попытки это узнать) — хороший вопрос. Видимо, некие секретные документы, не иначе...

Знаете, если бы я опубликовал колонку в СМИ о причинах недавней войны в эфиопском регионе Тыграй и написал в ней, что эфиопам просто нравится воевать и прислуживать диктаторам из-за столетий истории войн и диктатур, за которые ничего не поменялось, то меня бы назвали расистом и невеждой — и были бы правы. Но если написать то же самое про Россию...

К сожалению, боюсь, что читатели The Atlantic, увидев обозреваемый текст, чуть менее чем полностью состоящий из знакомых стереотипов и пропагандистских тропов о России, сие чудо схавают на раз. Поэтому давайте немного повозмущаемся этому безобразию в нашем узком кругу.

В качестве приложения к последнему посту об авторитарных реформах в России 2000-х — наглядная таблица, где сравниваются налогово-бюджетная, образовательная и административная реформа из той же книги Гельмана (дико извиняюсь за шакалистое качество — какое есть). Из нее вам станет понятнее, какие условия влияют на успех или провал реформ в условиях недемократии.

12 июня 1990 года Съезд народных депутатов РСФСР принял Декларацию о государственном суверенитете России, которую в тот же день подписал председатель Верховного совета РСФСР Борис Ельцин. Это событие стало важным шагом в борьбе республиканской политической элиты и оппозиции с союзным руководством. Позже эта дата стала историческим основанием для официального государственного праздника — Дня России или Дня независимости России.

К сожалению, в наше время история распада СССР рассматривается полярно и политизировано — либо с позиции «великой геополитической катастрофы», которая была вызвана действием внешний сил и неких «предателей» изнутри, либо наоборот как идеологическое поражение «сил зла» против «сил добра» — демократов.

Поэтому я хочу посоветовать сразу несколько медиа-материалов и академической литературы по теме, чтобы вы лучше разобрались, что же происходило в России на рубеже 1980-1990-х:

Посмотреть/послушать:

— курс политолога Кирилла Рогова «Большой транзит» — замечательная серия видео-лекций о политической истории СССР и России от начала Перестройки до транзита власти в 1999 году. Из него вы узнаете: как и почему начались реформы Горбачева, к каким конфликтам внутри политической системы СССР они привели, как коллапсировали главные институты режима, как происходил переходный период 1991-1993 годов, а также как выглядела политика в России 1990-х на федеральном и региональном уровне.

— Два ролика экономиста Григория Баженова: 1) про экономические причины коллапса СССР, провальные реформы при Горбачеве и появление олигархов; 2) про политэкономию первой половины 1990-х: Павловскую реформу, реформы Гайдара и проблему инфляции.

Почитать:

— Kotkin, Stephen. "Armageddon Averted. The Soviet Collapse, 1970-2000" (2008) — отличная книга-саммари о причинах коллапса советского авторитарного режима. Большой плюс работы заключается в том, что она позволяет взглянуть на фундаментальные факторы наступления в СССР экономического и политического кризиса, которые уходят своими корнями еще в 1970-е и ранее.

— Cohen, Stephen F. “Was the Soviet System Reformable?” (2004) — статья о том, насколько вообще была реалистичной попытка Горбачева осуществить масштабные политические и экономические реформы в СССР, не затрагивая базовые институты, на которых держался советский политический режим. Не со всеми выводами статьи согласен, но она правда достойна вашего внимания.

— Николай Митрохин. «Очерки советской экономической политики в 1965-1989 годах» (2023) — книга в двух томах историка позднесоветского периода Николая Митрохина это, пожалуй, один из самых увлекательных и обстоятельных рассказов об экономической стороне коллапса советской системы (особенно для тех, кто читал «Гибель империи» Гайдара, но хочет узнать больше). Я бы сказал, что это взгляд на причины конца СССР со стороны political economy — как и почему принимались те или иные экономические политики, в чьих интересах, как они провоцировали конфликты внутри советских элит и т.д.

То же самое и с политологическими исследованиями, которые основаны на количественных методах — ибо и там, и там речь про все ту же математику и статистику.

А о том, какие ещё ошибки совершают, когда спорят о политике, я писал в этом посте: там вы почитаете и про отсылки на нерелевантные кейсы, и про обобщение выводов на основе одного наблюдения, и даже про попытку анализа конкретного кейса на основе обощенных данных.

Минутка статистической грамотности. Одна из вещей, от которых у меня буквально болит голова: когда на статистический аргумент отвечают отдельным контрпримером. Ты говоришь: вот есть политики, про которые можно предполагать, что они полезны в экономике или вредны в экономике. А тебе говорят: а вот в США (Китае, Молдавии) это сработало не так! Это НЕ ЯВЛЯЕТСЯ КОНТРАРГУМЕНТОМ К СТАТИСТИЧЕСКОМУ АРГУМЕНТУ. На графике я нарисовал случайные числа (x), от которых линейно построен y. То есть, x и y механически связаны линейной закономерностью (для простоты) с небольшим шумом. Любой человек, который посмотрит на этот график, скажет: кажется, чем выше x, тем выше y. И тут выходит контрпримерщик и говорит: смотрите, а у вас есть точка (я обвел ее синим), для которой x маленький, а y большой. НУ И ЧТО ТЕПЕРЬ. What The Fuck. Какое это имеет отношение к наблюдению, что точки выстраиваются тем или иным образом, в данном случае линейно? Какое отношение контрпример имеет к высказыванию, основанному на статистической закономерности? НИКАКОГО.

(Извините, фух.)

Траектории эволюции политического режима в РФ

В конце прошлого года в журнале Social Science Information вышла новая статья Григория Голосова "The place of Russia’s political regime (2003–2023) on a conceptual map of the world’s autocracies" (2023). В ней он довольно интересно концептуализирует текущий политический режим в РФ.

Я уже много раз здесь писал о том, что в политологической литературе его относят к персоналистским электоральным авторитарным режимам — персоналистским исходя из того, кому принадлежит власть, и электоральным по способу приобретения власти. В работе Голосов описывает первую компоненту как regime-specific institutionalization, а вторую как electoral institutionalization, предлагая при категоризации персоналистского режима рассматривать их вместе (рис. 1).

Так автор описывает эволюцию режима в РФ от персоналистского электорального режима (E на рис. 2) в сторону большей институционализации на протяжении 2000-х из-за появления партии власти и временной передачи поста президента (I-F), а затем усиления персонализма в 2010-х и 2020-х (G-I), причем на протяжении всего этого периода электоральная компонента играла всю меньшую роль, поскольку выборы становились все более контролируемыми и неконкурентными. На второй картинке пункт H — это принятие поправок в Конституцию и финальная фаза консолидации персоналистского режима. Пункт J же — гипотетический альтернативный сценарий, при котором в Конституцию наоборот могли бы внести такие правки, которые бы обеспечили транзит власти по образцу Казахстана.

Небесспорный подход к концептуализации недемократических режимов, но определенно очень интересный.

Выборы в Москве — теперь полностью электронные?

ЦИК РФ приняла очень резонансное и важное решение — провести выборы в Московскую городскую думу и в муниципалитеты Новой Москвы 2024 года полностью в электронном формате (что? да!). То есть проголосовать можно будет двумя способами: либо заочно через интернет-портал московской системы ДЭГ, либо очно на УИК через терминал электронного голосования (ТЭГ) — то есть тоже через ДЭГ. Параллельно с внедрением ДЭГ в Москве последние годы сокращали число участковых избирательных комиссий (УИК) — на 60% за последние два года. Как вы понимаете, делалось это специально с целью перехода от очного голосования к ДЭГ — однако, даже я не предполагал, что от привычного бумажного голосования откажутся так быстро и резко.

Согласно моему анализу электоральных данных, московская система ДЭГ (с федеральной таких пруфов нет) увеличивает результаты ЕР и кандидатов, поддержанных властью. Журналистские расследования и доклады наблюдателей за последние годы выявили целый ряд проблем, связанных с системой: 1) мобилизация админресурса для голосования электронно; 2) нестабильная работа и уязвимости с точки зрения безопасности; 3) кейс с аномальной калькуляцией результатов на выборах в Госдуму 2021 года по одномандатным округам; 4) невозможность организации реального наблюдения. Последний пункт особенно важен — мы просто не знаем наверняка насколько результаты ДЭГ достоверно отображают реальное волеизъявление граждан и какова природа этих результатов.

Моя гипотеза заключается в том, что Москва изначально была выбрана для внедрения ДЭГ как наиболее оппозиционно настроенный и технологически развитый регион — нет никакого смысла вводить электронное голосование, скажем, в Татарстане, где выборы и так находятся под значительным контролем властей, а вот в Москве еще как. ДЭГ позволяет как контролировать волеизъявление граждан через мобилизацию на электронное голосование зависимого электората, так и подсчет результатов.

Скажу честно, для меня, как для исследователя этой темы, занятно наблюдать за тем, что происходит — снижение важности электоральной компоненты режима происходит при поддержке современных цифровых технологий, что вполне себе укладывается в концепт цифрового авторитаризма. Можно сказать, что реальность пока очень неплохо предсказывается теоретическими предпосылками, которые я вырабатывал в последние годы.

UPD: Пишут, что однозначного решения еще принято не было — ждем официальной публикации документа от ЦИК.

UPD 2: Кажется, зря паниковали — в постановлении ЦИК РФ за сегодня нет такого решения. Нас мощно прогрели.

Полупрезидентские политические системы: что это такое и какие риски они несут?

Наверняка еще со времен уроков обществознания вы помните, что республиканские политические системы делятся на три вида: президентские, парламентские и смешанные. И если с первыми двумя все понятно, то вот насчет третьей остается много вопросов. Спешу вас обрадовать — политологи тоже регулярно во всем этом путаются и спорят, что есть что. Сегодня расскажу о том, что из себя представляют подобные политические системы и какие проблемы заложены в такой институциональный дизайн.

В литературе этот тип политической системы называется полупрезидентским. Ее характеризуют следующие черты:

— президент избирается на прямых выборах;
— он обладает существенными полномочиями;
— также существуют премьер-министр и правительство, которое зависит от поддержки парламента и является исполнительной властью.

У полупрезидентской модели есть два подвида: премьер-президентская и президентско-парламентская системы. В премьер-президентских системах премьер-министр и правительство формально подотчетны исключительно парламентскому большинству, а не президенту. В президентско-парламентских системах премьер-министр и правительство несут двойную ответственность перед президентом и парламентским большинством.

Казалось бы, все понятно, но как бы не так! Дальше политологи начинают танцы с бубном и пытаются категоризировать существующие политические системы исходя либо из того, что написано в конституциях, либо исходя из устоявшихся отношений в системе между президентом, парламентом и правительством (см. примеры раз и два). Это приводит к адовой путанице: например, очевидно президентско-парламентскую Австрию записывают в премьер-президентские системы на том основании, что в этом государстве роль президента остается традиционно низкой (можно сказать, что сильный президент в Австрии — это спящий институт, лол). Так, в одном из мета-анализов литературы по теме указывается, что в 21.2% обозреваемых авторами источников политические системы были категоризированы некорректно, если воспринимать как норму лобовой олдовый институциональный анализ исходя из того, что написано в законодательстве.

«Здравый смысл» нам подсказывает, что полупрезидентские системы — это круто для устойчивой демократии, потому что они балансируют две ветви власти. Однако в период третьей волны демократизации 1990-х в политологической литературе бушевала активная дискуссия на этот счет — авторы спорили, насколько рискованно имплементировать президентско-парламентскую или премьер-президентскую системы в молодых демократиях — авторы указывали на потенциальные риски и конфликты, заложенные в такой институциональный дизайн. Так, основная проблема президентско-парламентской системы лежит именно в двойной подотчетности правительства — это провоцирует конфликты внутри исполнительной власти между президентом и премьером, а косвенно и парламентом. При этом для премьер-президентской модели это справедливо в меньшей степени, потому что в ней правительство формируется легислатурой.

Интересно и то, как полупрезидентская модель влияет на формирование автократий определенного типа. В своем количественном исследовании автократий 1945-2010-х годов и политических систем в них, политолог Хуан-Тин Ян пишет, что именно полупрезидентские системы с большей вероятностью эволюционируют в гегемонические персоналистские автократии, чем парламентские или президентские системы:

«В полупрезидентских системах парламентская оппозиция имеет определенные полномочия, поскольку легислатура, несмотря на то, что она не представляет угрозы выживанию президента, имеет право назначать и увольнять членов кабинета министров. Будучи президентом, автократ по-прежнему может накладывать вето на законопроекты или угрожать роспуском парламенту. В результате элиты делегируют больше власти диктатору в обмен на инвестиции в [доминирующую] партию, чтобы кооптировать парламентскую оппозицию, таким образом обеспечивая персоналистское правление при поддержки доминирующей партии»‎.

Как говорится, угадай страну по описанию.

Помните мою серию постов про государство всеобщего благосостояния от СССР до настоящего времени? Так вот, в качестве дополнения советую ознакомиться ещё и с серией публикаций Russian Economic History о советской системе здравоохранения — узнаете много интересных фактов по теме.

Союзы, советы, комитеты: разбираем проект Конституции Юдина-Рощина-Магуна

Дорогие пользователи сети Интернет — нам представили еще один новый проект Конституции России Будущего. На этот раз за авторством социолога Григория Юдина, политологов Евгения Рощина и Артемия Магуна.

Мне показалось интересным разобрать документ подробнее. Сразу скажу, что обзор получился очень критическим (и субъективным — держите это в голове) — на мой взгляд, это крайне утопичный проект, очень сильно оторванный от политического контекста текущей России. Здесь вы можете возразить, что в этом нет ничего плохого, и авторы лишь декларируют через этот текст свои политфилософские взгляды. Я же не соглашусь, поскольку Конституция — это основополагающий документ, в котором описана структура государства и его отношения с гражданами. Он должен быть максимально приближенным к реальности, хорошо написанным с точки зрения юридического языка, с продуманным институциональным дизайном, подходящим под политические условия. Тогда как для представления своих взглядов и ценностей есть более подходящие форматы, например, эссе.

В общем, получился большой лонгрид с обзором проекта — получилось немного сумбурно и очень субъективно, но, надеюсь, вам будет интересно. Приятного прочтения!

Пока что это первая часть разбора — напишу вторую с обзором не вошедших в этот текст глав и финальными выводами, как будет время и желание.

Уже в эту пятницу, в 19:00, вместе с главредом moloko plus Павлом Никулиным проведем эфир в телеграм-канале «Фронды» о трендах в современных цифровых медиа: по каким принципам они работают, почему становятся более идеологизированными и радикальными. Ваш же покорный слуга расскажет о внутренней кухне «Фронды» — конкретно как мы запустились с нуля с помощью фандрайзинга. Приходите, будет очень интересно!

Начали эфир — заходите!

Что такое геополитика?

Вчера у Штефанова на канале вышел ролик с увлекательным и доступным обзором геополитической теории в международных отношениях. Александр совершенно корректно выделяет несколько этапов развития этого подхода, расскажу о них в деталях:

— классический: Фридрих Ратцель, Рудольф Челлен, Хэлфорд Маккиндер и Альфред Мэхэн. Зарождение геополитики как отдельной теории международных отношений, согласно которой географические факторы детерминируют развитие и поведение государств. Органический подход к государству — сравнение государства с живым организмом. Определение северной Евразии как Хартлэнда — центральной сухопутной территории, контроль над которой обеспечивает доминирующее положение в мировой политике. Разделение держав на морские и континентальные относительно их расположения. «Научное» обоснование экспансионистской политики европейских государств — континентальной Германии с одной стороны и морских США с Британией с другой стороны.

— германский: Карл Хаусхофер. Обоснование претензий Германии на лидерство в Европе, Африке и на Ближнем Востоке после Версальского мира. Появление концепций Lebensraum (жизненного пространства) и Autarchy (автаркии). Часть идей Хаусхофера инкорпорируется в официальную нацистскую идеологию.

— американский: Николас Спикмэн и Александр де Северский. Концепция Римленда — территории, огибающей по дуге Хартлэнд.

— период Холодной войны: Джордж Кеннан, Уильям Буллит, Генри Киссинджер, Збигнев Бжезинский. Геополитическое обоснование сдерживания и противостояния СССР. Развитие идей прошлых американских авторов о Римланде и Хартлэнде. Политика сдерживания — предотвращение расширения советского блока. Теория домино — обвального становления социалистических режимов в рамках одного региона после того, как в одной из стран появляется таковой. Баланс сверхдержав. Появление универсалистского подхода к геополитике (Коэн, Хром, Тейлор) — менее идеологизированного и более сбалансированного, разработка концепции иерархии географических территорий.

— после Холодной войны: Фрэнсис Фукуяма, Роберт Каплан, Сэмюэл Хантингтон. Разделение мира на Глобальный Север и Глобальный Юг. Геополитическое доминирование США. Концепт столкновения цивилизаций Хантингтона. Критическая геополитика Агнью и О’Туэтэйл.

В целом, первая половина видео — хороший пересказ основных идей геополитического подхода, поэтому рекомендую ознакомиться. Во второй половине ролика — анализ работ местечковых отечественных авторов-сторонников геополитики, которые адаптировали под российский политический контекст и конъюнктуру уже существующие идеи, но сами не сделали значительного вклада в развитие этого теоретического подхода.

В современной субдисциплине политологии — международных отношениях — геополитический подход не является мейнстримным и считается гетеродоксальным, поэтому академических работ по геополитике вы много не встретите. Что неудивительно — теория геополитики с самого начала была глубоко идеологизированной (как тот же марксистский подход в международных отношениях). Но именно поэтому авторы этого подхода являются столь, на мой взгляд, незаслуженно медийными и популярными — геополитика позволяет свести сложные политические конфликты государств к простым вещам, таким, как география.

Это не означает, что нужно «выписывать» из науки всех, кто изучает влияние географии на политику — существует много реально настоящих, интересных исследований по теме, например, по электоральной географии. Но в случае с international relations важно помнить об идеологическом генезисе геополитики и держать эту информацию у себя в голове.

Если мы такие богатые, то почему такие недемократические?

Экономическая новость дня — Всемирный банк признал Россию страной с высоким доходом населения. Методология ВБ следующая — организация высчитывает валовый национальный доход на душу населения («ВВП + Входящие из других стран доходы - Исходящие в другие страны доходы») по странам, затем распределяет их по четырем группам. РФ попала в самую верхнюю группу с ВНД на душу населения выше $14005. Хорошо известно, что существует позитивная корреляция между высоким ВВП на душу населения и устойчивой демократией. Почему тогда РФ не демократия?

Вопрос о том, насколько связаны между собой установление устойчивой демократии и уровень экономического развития, хорошо разобран в статье Джейсона Браунли и Кенни Мяо "Why Democracies Survive" (2022). Авторы цитируют выводы более ранней работы по теме Адама Пшеворски и Фернандо Лимонджи: "“no democracy has ever been subverted, not during the period we studied nor ever before nor after . . . in a country with per capita income higher than that of Argentina in 1975". Браунли и Мяо эмпирически проверяют это утверждение на данных ВВП на душу населения и кейсов сломов демократии вместе с указанием продолжительности жизни павших демократий за 2000-2019 годы. Ожидаемо, практически все случаи конца демократического режима оказались сконцентрированы в нижней группе стран по уровню ВВП на душу населения (например, РФ в 2004 году) — 73% с ВВП на душу ниже $6602. Но есть и исключения — например, Турция. Также, можно вспомнить и Венгрию — но авторы не включили ее в свой список стран, где произошел слом демократии, что, на мой взгляд, спорно. При этом, видно, что связь между ВВП на душу населения и продолжительностью жизни демократического режима не является столь линейной. Почему так?

Авторы указывают, что не следует сводить успех выживаемости демократии только к экономическому развитию — важны также качество институтов, политическая культура — распространенность демократических ценностей, уровень политического участия населения и внешнеполитический контекст.

РФ не только перестала быть электоральной демократией в тот момент, когда ВВП на душу населения оставлял желать лучшего — $4102 в 2004 году, так еще и имела проблемы со всеми остальными факторами, которые выделяют Браунли и Мяо. А сам факт роста уровня благосостояния и вхождение в группу стран с высоким уровнем ВНД не приводит автоматически к демократизации, конечно же. Во-первых, см. на другие факторы, во-вторых, важно смотреть и на структуру экономики, и на распределение богатства среди разных слоев населения — скажем, есть ли у нас серьезная доля финансово независимого от государства среднего класса, который бы сформировал спрос на демократизацию, как случилось, скажем, в Южной Корее и Тайване.