Эдуард Аракелян, RCDS:

Министр иностранных дел Азербайджана Джейхун Байрамов сегодня, 26 декабря, в ходе итоговой пресс-конференции по итогам года заявил, что подписание мирного договора с Арменией возможно исключительно при условии:
1.Изменения Конституции Республики Армения.
2.Полного выполнения обязательств, взятых в рамках проекта TRIPP.

Байрамов подчеркнул, что именно эти два фактора остаются для Баку ключевыми предварительными условиями для заключения окончательного соглашения.

Армения может внести поправки или изменить Конституцию исключительно путем референдума, исход которого заранее не предопределен и может быть отрицательным.

Что касается «полного выполнения обязательств» в рамках проекта TRIPP, то сам проект зафиксирован в Вашингтонской декларации в предельно общей форме, без конкретных обязывающих положений и механизмов реализации.
В этой связи единственное содержательное толкование формулы «полного выполнения», которое напрашивается в азербайджанской интерпретации, это установление режима транзита, максимально ограничивающего суверенный контроль Армении над маршрутом.
В понимании Баку это может предполагать, во-первых, отсутствие таможенного, пограничного или иного контроля со стороны Армении при прохождении грузов в Нахичеван и обратно, а во-вторых, введение специальных гарантий безопасности и управления маршрутом, потенциально с участием внешних акторов.

Ничего нового. Это всегда было максималистской позицией Азербайджана.

Эдуард Аракелян, RCDS:

Глава МИД Азербайджана Джейхун Байрамов заявил, что Баку намерен и в 2026 году настаивать на передаче Арменией карт минных полей на территориях, перешедших под контроль Азербайджана.
По его словам, Ереван утверждает, что не располагает дополнительными картами и что все имеющиеся материалы уже были переданы.
Ну если Ереван утверждает, что не располагает какими-то еще картами минных полей, спрашивается - зачем настаивать на передаче того, чего нет.
Байрамов отметил, что полное и безопасное разминирование в сжатые сроки невозможно: речь идёт о длительном, поэтапном процессе.

Минный вопрос всё в большей степени политизируется Азербайджаном и используется не в гуманитарном, а в политико-дипломатическом контексте. Баку систематически увязывает тему мин с более широкими переговорами с Арменией, формируя тем самым дополнительный рычаг давления. Требования Баку о передаче «полных карт» регулярно воспроизводятся в публичных заявлениях азербайджанских официальных лиц.

Кроме того, точных и полных карт минных полей нет даже у самого Азербайджана. В последнее время фиксируются подрывы на минах на территориях, которые находились под контролем Азербайджана не только после, но даже и до 2020 года.
По всей вероятности, эти мины были заложены самим Азербайджаном против армянских сил. Тем не менее, эти инциденты также включаются в общий нарратив обвинений в адрес Армении.

Азербайджанские информационные агентства сообщают, что процесс ликвидации «Русского дома» в Азербайджане завершён и последние контакты по этому вопросу состоялись несколько недель назад. Присланные Россией ликвидаторы прибыли в Азербайджан и «им была оказана необходимая поддержка для решения оставшихся вопросов».

«Русский дом», являющийся представительством «Россотрудничества», был закрыт в Баку в начале этого года. Ранее государственные СМИ Азербайджана обвиняли «Русский дом» в шпионаже. В то же время глава «Россотрудничество» Евгений Примаков в апреле этого года заявлял, что Москва и Баку ищут компромисс по вопросу «Русского дома» и обсуждают формат его регистрации.

В декабре прошлого года крушение самолёта AZAL, в результате которого погибли 38 человек, вызвало политическую напряжённость между Баку и Москвой. Россия недавно официальным письмом в адрес Азербайджана сообщила о прекращении уголовного дела по факту крушения самолёта AZAL, что вызвало недоумение у азербайджанских чиновников.
Возможно это повлияло также на решение президента Азербайджана не ездить на неформальный саммит лидеров СНГ в Санкт-Петербурге.

Откровения министра национальной обороны Турции Яшара Гюлера: у турецкого национального истребителя Kaan 5-го поколения нет двигателя.

Для Kaan из США поступили 10 двигателей, по ещё 80 двигателям ожидается одобрение из США.
Отечественного двигателя для национального истребителя в краткосрочной и среднесрочной перспективе нет и не будет.
Фаза предварительного проектирования двигателя будет завершена в 2026 году.
С-400 при необходимости находятся на вооружении (подразумевается, что системы находятся в инвентаре ВС Турции).

Власти Турции часто подчёркивают, что Kaan - полностью национальный проект, а заявление Гюлера снижает уровень пропагандистского оптимизма.
Ранее схожую линию занимал глава МИД Хакан Фидан. Он делал акцент на необходимости диалога с США и прагматичном подходе, а не конфронтации из-за технологических ограничений Турции.

Турецкий фактор в Южной Азии.

Страна, использующая глобальные кризисы для расширения своего дипломатического, экономического и оборонного присутствия способами, которые напрямую бросают вызов системе безопасности Индии.
Это не Пакистан, но это один из двух главных покровителей Исламабада: Турция.

Обладая второй по численности сухопутной армией в НАТО, Турция превратилась в подрывного аутсайдера внутри западного блока. Страна была подвергнута санкциям США в рамках CAATSA за покупку российских С-400 и исключена из программы F-35. Она передавала вооружения уровня НАТО средним державам через интеграцию подсистем, осуществляла реверс-инжиниринг оборонных технологий, умело сегментировала свою внешнюю политику всякий раз, когда того требовали обстоятельства, и позиционировала себя как глобального посредника в кровавых конфликтах - от Украины до Южного Кавказа и Сирии.
Таков профиль Турции.

В рамках концепции «Азия заново» 2019 года на Индийском субконтиненте Анкара углубила взаимодействие с Пакистаном и Бангладеш и одновременно развивая связи со Шри-Ланкой и Мальдивами. «Азия заново» распространяется дальше в Азию, подпитываемая её стремительной оборонной промышленностью. Для справки: экспорт вооружений Анкары вырос с $7,1 млрд в 2024 году до $8,5 млрд в этом году.

Турция - Пакистан & Бангладеш.

Роль Турции в оборонной трансформации Пакистана и Бангладеш остаётся недооценённой в индийских стратегических кругах, несмотря на её быстро растущее значение. По состоянию на февраль 2025 года турецкая компания Baykar контролировала 65% мирового рынка экспорта БПЛА, поставляя их в 34 страны
Пакистан стал одним из ключевых рынков турецкого ВПК: Анкара играет важную роль в развитии пакистанских беспилотных и аэрокосмических технологий, поставляя и интегрируя БПЛА Bayraktar TB2, Akıncı и Songar, а также сотрудничая по крылатым ракетам Kemankeş. Военно-техническое взаимодействие распространяется и на авиацию - Турция предлагает Пакистану будущий истребитель Kaan, что в сочетании с китайскими J-10C и потенциальными J-35 способно существенно усилить его сете-центрические возможности. Параллельно Анкара модернизировала 41 истребитель F-16 ВВС Пакистана и развивает совместные программы ракет «воздух–воздух» Gökdoğan.

Турция также использует связку Пакистан–Китай в экспортных проектах: истребители JF-17, совместно производимые Пекином и Исламабадом, поставляются в Азербайджан с турецкими ракетами. Значимым направлением остаётся и военно-морское сотрудничество: в рамках проекта MILGEM Пакистан получает корветы класса Babur (Ada), два из которых уже переданы, а ещё два строятся в Карачи с вводом в строй в 2026–2027 годах.

По схожей траектории развивается и взаимодействие Турции с Бангладеш. На фоне политической турбулентности после 2024 года Дакка, сохраняя Китай в роли главного поставщика вооружений, углубляет оборонные связи с Анкарой, привлекаемой более дешёвыми и проверенными в бою системами. Бангладеш уже закупил турецкие гаубицы MKE Boran, ведёт переговоры по ракетным системам TRG-230/300, средствам ПВО Hisar-O+ и SIPER, а также рассматривает варианты модернизации ВВС и ВМС с участием турецких платформ, включая потенциальный интерес к истребителю пятого поколения Kaan.

В совокупности формируется треугольник Турция–Пакистан–Бангладеш, дополняемый Китаем, который создаёт для Индии более сложный и масштабный вызов в сфере региональной безопасности.

The Print

На официальном сайте Конгресса США опубликован текст законопроекта, предусматривающего отмену ограничений на оказание помощи Азербайджану, в частности отмену 907-й поправки к Freedom Support Act (Акту в поддержку свободы).

Текст законопроекта содержит формулировки о том, что:
Азербайджан «с момента обретения независимости остаётся надёжным союзником США и их союзников» и «демонстрирует приверженность миру в Южном Кавказе»;
предлагается отменить раздел 907 (Section 907) Freedom Support Act, а соответствующий пункт исключается из текста закона.

Проект был внесён в Конгресс 9 декабря 2025 года. Инициатор законопроекта - член Палаты представителей США Анна Паулина Луна (Anna Paulina Luna), от Республиканской партии из штата Флорида.

907-я поправка была принята Конгрессом США в 1992 году в рамках Freedom Support Act. Она запрещала предоставление прямой государственной помощи США Азербайджану, пока Баку не прекратит блокаду и иные наступательные действия против Армении и Нагорного Карабаха.

Разговор Ельцина с Клинтоном 19 ноября 1999 года и разговор Путина с Бушем 16 июня 2001 года. Что из этого можно понять?

1. И Ельцин, и Путин сожалеют об утрате Россией имперского статуса. Речь идёт не о советском коммунизме, а о глобальном влиянии и континентальной зоне контроля, которыми обладал СССР. Это вопрос власти, а не идеологии. И Ельцин, и Путин ощущают ограничения регионального статуса России и хотят большего.
2. Ни Путин, ни Ельцин не зациклены исключительно на Украине. Путин говорит о добровольной утрате территорий в Украине, в Казахстане и на Кавказе - на одном уровне. Российский империализм не сводится лишь к возвращению Украины «в лоно», он направлен на превращение России в доминирующую силу в Европе, как это объясняет Ельцин. Путин никогда не упоминает утрату Белоруссии, потому что Минск фактически находится в зоне контроля России; он с готовностью принял бы такую же покорность от Киева, но граждане Украины с этим не согласилось.
3. Язык, который также встречается и в других разговорах российских лидеров с американскими:
а) используется рациональный реалистский аргумент - баланс сил, разделённая ответственность за безопасность, обеспечение макрорегиональной стабильности, ядерный паритет;
б) одновременно историко-ревизионистский дискурс с подразумеваемыми реваншистскими намерениями: «Европа - это наше», «советская территория - это наше», «традиционные русские земли - наши».
Это делается и для рационального убеждения, и для косвенного запугивания. Разные администрации в Вашингтоне предпочитали слышать только рациональную часть, игнорируя угрозу.
4. Когда речь заходит о трансатлантической системе безопасности, демократическое вступление бывших стран советского блока в неё не угрожает существованию России, но представляет собой реальную угрозу российскому реваншизму. Ельцин говорит то, что сегодня повторяет крайнее правое крыло движения MAGA: «Что мы делаем в Европе - это российский континент». Путин же утверждает: партийные боссы отдали советские территории и не получили ничего взамен. Позже он будет жаловаться, что расширение НАТО закрепляет это решение партийных руководителей, которое он явно намерен пересмотреть.

Запад, и прежде всего США, мог предотвратить развязывание Россией тотальной войны в Европе двумя способами:
а) позволить России восстановить доминирование на постсоветском пространстве (что, впрочем, не гарантировало бы окончания её амбиций);
б) по-настоящему закрепить своё присутствие в Восточной Европе (от чего Вашингтон отказался, сосредоточившись исключительно на реалистском российском аргументе, а также из-за ориентации США на установление доминирования на Ближнем Востоке).

В итоге получилось размытое западное присутствие в так называемом «ближнем зарубежье» России, недостаточно мощное, чтобы сдержать российскую агрессию, но достаточно заметное, чтобы встревожить Москву тем, что путь к сохранению добровольно утраченной зоны влияния будет навсегда закрыт.
В этой логике для Путина было рационально пойти в атаку - в 2014, и в 2022 годах - с целью вытеснить это слабое западное присутствие и восстановить российскую зону контроля. Следует учитывать и то, что Россия вложила значительные ресурсы в политическое влияние украинских элит, пытаясь превратить Украину в «Белоруссию 2.0» ещё до начала вторжения.

Александар Джокич, политический аналитик.

Уничтожение дрона в турецком воздушном пространстве 15 декабря 2025 года обрастает подробностями.

Председатель оппозиционной турецкой партии CHP Озгюр Озель заявил, что неопознанный БПЛА, который летел через Черное море в сторону Анкары, был обнаружен за 50 км до выхода на сушу испанской базой НАТО через натовские радары, размещённые в Турции. Командование НАТО в Испании подняло в воздух пару F-16 с авиабаз в Конье и Эскишехире. При входе в турецкое воздушное пространство самолёты не менялись, а управление операцией командованием НАТО в Испании было передано турецкому командному центру.

БПЛА сопровождали 2 часа 05 минут. Когда у первых F‑16 заканчивалось топливо, с базы Инджирлик подняли ещё два истребителя, которые и сбили дрон. Озель отметил, что возможность сбить БПЛА была ещё над морем, но решение зависело от Эрдогана, и приказа не поступило.

Ранее, спикер министерства обороны Турции контр-адмирал Актюрк заявлял, что низкая высота, скорость и небольшие размеры дрона затруднили его обнаружение, требуя перекрестной проверки данных из нескольких систем, включая радар, электрооптические датчики, устройства радиоэлектронной борьбы и средства раннего предупреждения.
Актюрк добавил, что при ударе беспилотник разлетелся на мелкие фрагменты, что осложнило усилия по извлечению целых обломков и определению их происхождения.

Глава МИД Армении А. Мирзоян на политическом шоу Общественного телевидения Армении заявил, что «строительство инфраструктуры проекта TRIPP начнётся во второй половине 2026 года, и первой может быть запущена железная дорога, которая обеспечит связь Армении с внешними рынками, а также транзит Азербайджана и третьих стран - от Центральной Азии до Португалии».

Однако утверждения о новой континентальной связности не соответствуют реальности: у Турции и Азербайджана уже есть действующие сухопутные маршруты через Грузию (включая ж.д. Баку–Тбилиси–Карс) и автомобильный через Иран. Транспортной пустоты между ними, а также между странами ЦА и Европой не существует. Португалия и Узбекистан уже сейчас могут торговать без ожидания открытия коридора на юге Армении.

Ключевой вопрос в другом: Анкара и Баку настаивают на режиме беспрепятственного сообщения через юг Армении, что фактически означает коридорную логику с минимизацией суверенного контроля Еревана.
Параллельно, Турция реализует стратегию окольцовывания своей железнодорожной сети в обход Армении. Строящаяся линия Карс–Игдыр–Нахичеван будет соединена в том же узле Карс с уже действующей железной дорогой Баку–Тбилиси–Карс. В результате турецко-азербайджанский тандем получает замкнутую железнодорожную конфигурацию:
северный маршрут через Грузию,
южный маршрут через Армению и Нахичеван.

Для самой Армении потенциальным направлением в случае открытия ветки через юг страны может быть лишь маршрут в сторону России через территорию Азербайджана. Однако и он не является гарантированным и политически уязвим, что означает лишь смену одной транзитной зависимости на другую.
Что касается государств Центральной Азии, то для Армении наиболее рациональный и устойчивый путь к ним уже существует через Иран. Маршрут через Азербайджан и далее через Каспийское море объективно сложнее, длиннее и политически уязвимее, поэтому разговоры о том, что ветка через Сюник открывает для Армении рынки Центральной Азии, также не соответствуют транспортной логике.
Настойчивость Турции и Азербайджана объясняется стремлением зафиксировать модель, где роль Армении сводится к пространству для транзита. Заявление Мирзояна выглядит дипломатическим фасадом, призванное совместить возможные некие экономические выгоды с уступками в обмен на обещанное ненападение.

В этом случае показательно и недавнее заявление главы МИД Азербайджана: подписание мирного договора возможно только при полном выполнении обязательств по TRIPP, что подтверждает использование проекта как инструмента давления на Армению.

​​В шведском городе Мальмё сегодня умер один из национальных героев Азербайджана Шахин Тагиев.

В апреле 1992 года в звании капитана командовал батальоном «Гуртулуш» национальной армии Азербайджана и прославился участием в резне жителей армянского села Марага. Капитан Тагиев нес личную ответственность за массовые убийства стариков, женщин и детей.

В 1993 году был тяжело ранен и списан из армии.

Позже вступил в конфликт с кланом Гейдара Алиева и выслан из страны в благополучную Швецию, где и доживал свои дни в ранге политического эмигранта и пользователя Facebook.

Экономика стала самым важным фактором в армяно-российских отношениях.

Полностью на CivilNet

Тигран Григорян, RCDS:

К концу 2025 года внешнюю и оборонную политику Армении точнее всего описывает слово «адаптация».
В условиях ослабления традиционных гарантий безопасности, роста региональных рисков и неопределённости мировой политики Ереван стремился к стабильности, а не к стратегическим прорывам.

Заявленная «диверсификация» изначально стала ответом на войну в Украине и снижение роли России как гаранта безопасности. В 2025 году этот подход приобрёл более системный характер, хотя ситуативность решений сохранилась. Если раньше диверсификация означала преимущественно поворот на Запад, то теперь она стала многовекторной: стратегическое партнёрство с Китаем, сближение с Ираном (включая первые совместные учения), партнёрство с Казахстаном, заявка в ШОС — при сохранении сотрудничества с США и ЕС.

Западное направление не было свёрнуто: подписаны документы о стратегическом партнёрстве с США, рядом стран ЕС и формализована стратегическая повестка с Евросоюзом.

Ключевым направлением года стали отношения с Азербайджаном. На фоне угроз эскалации Армения пошла на серьёзные уступки по мирному договору, что привело к активизации переговоров и кульминации в августовском саммите в Вашингтоне. После него риск крупного военного обострения снизился и появились меры, содействующие доверию - транзит через Азербайджан и закупка топлива.
Самым значительным результатом Вашингтонского саммита стал проект TRIPP - армяно-американский консорциум для управления транзитом через юг Армении. При этом ключевые параметры TRIPP остаются неясными.

Прорыва в нормализации с Турцией не произошло: Анкара по-прежнему увязывает открытие границы с прогрессом армяно-азербайджанского урегулирования. Возможное частичное открытие границы будет носить символический характер.

Отношения с США завершили год на позитивной ноте: Вашингтон подтвердил стратегическое партнёрство, открыл возможности для технологического сотрудничества и участия в крупных проектах (включая АЭС), хотя Южный Кавказ остаётся для США регионом второстепенного интереса.

В отношениях с Россией сохраняется парадокс: военно-политическое охлаждение при прочных экономических связях. Россия остаётся главным торговым партнёром Армении, а для Москвы членство Еревана в ЕАЭС важнее, чем его формальное присутствие в ОДКБ. Дальнейшая динамика зависит от исхода войны в Украине и отношений США–Россия.

ЕС достиг ощутимого прогресса: стратегическая повестка впервые включает элемент безопасности, предусмотрена помощь из Европейского фонда мира, а Армения всё чаще рассматривается в Брюсселе как главный партнёр на Южном Кавказе. Одновременно существует риск завышенных ожиданий — членство в ЕС в обозримой перспективе нереалистично, а закон «о вступлении» носит популистский характер.

В целом 2025 год оказался более спокойным с точки зрения безопасности и дал Армении передышку. Однако устойчивость внешней политики будет определяться не количеством подписанных документов, а тем, превратится ли диверсификация в реальную способность обеспечивать безопасность, развитие и баланс между центрами силы без утраты субъектности.
Полностью на CivilNet

​​По данным Каспийского Института военных исследований, в 2025 году сектор безопасности и обороны Азербайджана потерял не менее 42 военнослужащих, все - небоевые потери.

Основные причины гибели: заболевания (12), самоубийства (10), ДТП (7), несчастные случаи (7), а также подрывы на минах, неуставные взаимоотношения и неустановленные причины (по 2 случая).

Среди погибших: 24 военнослужащих Минобороны, 11 — Госпогранслужбы, остальные — других силовых ведомств. По званиям преобладают солдаты (25), далее офицеры (7) и прапорщики (6).

Кроме того, в 2025 году не менее 11 военнослужащих получили ранения или травмы, в основном из-за подрывов на минах (7 случаев).