Мог ли дворянин стать крестьянином или нищим?
Представьте себе некое общество, где 0,7 % элиты владеют 28% основного источника доходов. 1,3 % еще 14%. Идущие за ними 10% претендуют на 37%. Наконец, треть не имеет права приобретать себе этот «актив», а также принимать участие в политической деятельности.
Как вы думаете, о чем идет речь? Об СССР? О структуре Российской Империи или Московского царства? Нет, это всего лишь социальная стратификация дворянского сословия в первой половине XIX в.
В прошлой статье я писал о стереотипах: в школе нам рассказывают про блистающее дворянство, чья жизнь состояла из управления поместьем (обязательно с парком и статуями), охоты (обязательно с собаками), балами и государственной деятельностью. Но еще задолго до вырубки вишневых садов в благородном сословии шла ротация. Мелкие дворяне могли взлететь наверх, а отпрыски древних родов – упасть вниз.
Дворянство было неоднородным. Историк Борис Миронов выделяет три страты: низшую, среднюю и высшую. Основной источник дохода в то время не земля, а крепостные. Именно о них шла речь выше. 28% крепостных крестьян находились в собственности 1% дворянства. Треть же благородного сословия со статусом «личного дворянина» вообще не имела на них право. Вести известный нам образ жизни с лошадьми и шампанским, а также с возможностью занимать должность в дворянском/коронном самоуправлении могла лишь верхняя и средняя страта. Но она составляла около 30% из всего дворянства.
Бедные дворяне постоянно продавали и закладывали имения крупным помещикам. Этому процессу способствовала традиция дележа наследства на равные части. Еще Петр I пытался ввести майорат и укрепить дворянское сословие. Но бесполезно.
На протяжении первой половины XIX в. мелкие аристократы “вымывались”, а средние и крупные консолидировались. Обнищавшие дворяне могли поправить свое положение упорной службой. Но чаще судьба несла их либо в интеллигенцию, либо в маргиналы.
«Среди же мелкого дворянства, – пишет историк Б. Миронов, – наблюдалось довольно значительное число деклассированных элементов, которые нигде не служили, не получили никакого образования, не имели крепостных, потеряли дворянское достоинство и по своему положению приблизились к крестьянству».
В пореформенное время началось обнищание дворянства. Больше всего от этого пострадали мелкие дворяне. Фигура обедневшего дворянина отражается в культуре. Можно вспомнить «Завтрак аристократа» Федотова. Герой одет в богатые одежды, но рукой он прикрывает краюху черного хлеба – на икру денег нет. А Мышкин из «Идиота» Достоевского в начале произведения, несмотря на древность рода, выглядит как нищий, и камердинер генерала размышляет: «или князь так, какой-нибудь потаскун и непременно пришел на бедность просить»
Но мог ли дворянин обеднеть настолько, чтоб пахать землю? Да. Миронов со ссылкой на статистические сборники пишет: «В 1846 г. в некоторых губерниях до 13% дворян лично занималось хлебопашеством». При этом речь идет именно о дворянах, а не однодворцах, среди которых были потомки еще допетровских «детей боярских».
В дальнейшем процесс ускорился. «В 1861-1895 гг. увеличение числа помещиков отставало от естественного прироста, а после 1905 г. обнаружилось уменьшение их численности, что свидетельствует о перемещении дворян-землевладельцев в другие социальные и профессиональные группы. Особенно болезненно этот процесс происходил в низшей страте: большое число дворян превращалось в простых хлебопашцев или пауперизировалось».
Падали ли дворяне еще ниже? Да. Порой доходило до того, что благородные женщины становились проститутками, а мужчины – спившимися люмпенами без определенного места жительства.
Зашел бы процесс еще дальше? Мы не знаем, так как социальные потрясения XX века навсегда уничтожили то благородное сословие.
#социальная_мобильность #новая_история #история_РИ
Представьте себе некое общество, где 0,7 % элиты владеют 28% основного источника доходов. 1,3 % еще 14%. Идущие за ними 10% претендуют на 37%. Наконец, треть не имеет права приобретать себе этот «актив», а также принимать участие в политической деятельности.
Как вы думаете, о чем идет речь? Об СССР? О структуре Российской Империи или Московского царства? Нет, это всего лишь социальная стратификация дворянского сословия в первой половине XIX в.
В прошлой статье я писал о стереотипах: в школе нам рассказывают про блистающее дворянство, чья жизнь состояла из управления поместьем (обязательно с парком и статуями), охоты (обязательно с собаками), балами и государственной деятельностью. Но еще задолго до вырубки вишневых садов в благородном сословии шла ротация. Мелкие дворяне могли взлететь наверх, а отпрыски древних родов – упасть вниз.
Дворянство было неоднородным. Историк Борис Миронов выделяет три страты: низшую, среднюю и высшую. Основной источник дохода в то время не земля, а крепостные. Именно о них шла речь выше. 28% крепостных крестьян находились в собственности 1% дворянства. Треть же благородного сословия со статусом «личного дворянина» вообще не имела на них право. Вести известный нам образ жизни с лошадьми и шампанским, а также с возможностью занимать должность в дворянском/коронном самоуправлении могла лишь верхняя и средняя страта. Но она составляла около 30% из всего дворянства.
Бедные дворяне постоянно продавали и закладывали имения крупным помещикам. Этому процессу способствовала традиция дележа наследства на равные части. Еще Петр I пытался ввести майорат и укрепить дворянское сословие. Но бесполезно.
На протяжении первой половины XIX в. мелкие аристократы “вымывались”, а средние и крупные консолидировались. Обнищавшие дворяне могли поправить свое положение упорной службой. Но чаще судьба несла их либо в интеллигенцию, либо в маргиналы.
«Среди же мелкого дворянства, – пишет историк Б. Миронов, – наблюдалось довольно значительное число деклассированных элементов, которые нигде не служили, не получили никакого образования, не имели крепостных, потеряли дворянское достоинство и по своему положению приблизились к крестьянству».
В пореформенное время началось обнищание дворянства. Больше всего от этого пострадали мелкие дворяне. Фигура обедневшего дворянина отражается в культуре. Можно вспомнить «Завтрак аристократа» Федотова. Герой одет в богатые одежды, но рукой он прикрывает краюху черного хлеба – на икру денег нет. А Мышкин из «Идиота» Достоевского в начале произведения, несмотря на древность рода, выглядит как нищий, и камердинер генерала размышляет: «или князь так, какой-нибудь потаскун и непременно пришел на бедность просить»
Но мог ли дворянин обеднеть настолько, чтоб пахать землю? Да. Миронов со ссылкой на статистические сборники пишет: «В 1846 г. в некоторых губерниях до 13% дворян лично занималось хлебопашеством». При этом речь идет именно о дворянах, а не однодворцах, среди которых были потомки еще допетровских «детей боярских».
В дальнейшем процесс ускорился. «В 1861-1895 гг. увеличение числа помещиков отставало от естественного прироста, а после 1905 г. обнаружилось уменьшение их численности, что свидетельствует о перемещении дворян-землевладельцев в другие социальные и профессиональные группы. Особенно болезненно этот процесс происходил в низшей страте: большое число дворян превращалось в простых хлебопашцев или пауперизировалось».
Падали ли дворяне еще ниже? Да. Порой доходило до того, что благородные женщины становились проститутками, а мужчины – спившимися люмпенами без определенного места жительства.
Зашел бы процесс еще дальше? Мы не знаем, так как социальные потрясения XX века навсегда уничтожили то благородное сословие.
#социальная_мобильность #новая_история #история_РИ
Иллюстрации к посту выше 👆👆👆
На картинках.
1. "Все в прошлом" - Василий Максимов.
2. "Завтрак Аристократа" - Павел Федотов
3. "Князь Мышкин" - Илья Глазунов
#социальная_мобильность #новая_история #история_РИ
На картинках.
1. "Все в прошлом" - Василий Максимов.
2. "Завтрак Аристократа" - Павел Федотов
3. "Князь Мышкин" - Илья Глазунов
#социальная_мобильность #новая_история #история_РИ
Мог ли крестьянин стать казаком?
В XVII в. крестьянин мог сыграть в замечательную игру под названием «Кто хочет стать казаком». Но путь из землепашца в казаки был не проще, чем путь в 90-х из провинциального ПТУшника в столичного «коммерса».
Но перед тем, как рассказать про этот веселый квест, надо подчеркнуть о разнице менталитетов между нашим временем и прежним. О нем не говорят ни учителя, ни научно-популярные блоггеры. Даже крестьяне и дворяне девятнадцатого столетия – про них я писал в предыдущих постах – фактически пришельцы с иной планеты, что уж говорить про эпоху Московского Царства, о котором и пойдет речь в этой статье.
Наше время – это торжество популярной психологии: «верь в себя – всего добьешься». Но человек прошлого этого не знал. Мы не знаем менталитет типичного земледельца в 16 и 17 веке из-за отсутствия источников. Но с уверенностью можно сказать: во времена далекие пословица «Где родился там и пригодился» была заповедью. И если в школе я удивлялся, почему во период закрепощения на Дон не сбежало большая часть населения, то сейчас я удивляюсь, что находились вообще уходившие из своих деревенек в степи смельчаки.
Итак, в начале квеста крестьянин должен был свалить из своего Выдропужска и дойти до локации «Дикое Поле». Увы, информации о том, как это было, у нас нет. Можно, конечно, проанализировать какие-нибудь источники, вроде переписных книг, и на этом основании выделить основные потоки ухода населения на Дон. Но это задача для докторской диссертации. Одно ясно – путь был непростым. Общественного транспорта нет, вместо гостиниц сеновалы, либо редкие постоялые дворы.
На Дону новичок получал стартовое звание бурлак и кукиш с маслом. Для того, чтоб стать казаком требовался конь и оружие, а его бесплатно не выдавали. Мой научный руководитель и специалист по социальной истории XVII в. Олег Григорьевич Усенко писал: “Не имея средств к существованию и крыши над головой, они нанимались к зажиточным казакам, зачастую довольствуясь лишь тем, что получали кров и пищу. «Бурлаки» варили соль, ловили рыбу, занимались ремеслом или работали по хозяйству. Многие из них нанимались грузчиками и гребцами на торговые суда донских казаков и приезжих купцов....”
Многие бурлаки махали рукой и топали дальше, на Волгу, Терек и Кубань, где возможностей раздобыть себе оружие было побольше. Те же, кто оставался, шли в поход пехотинцами или матросами. После таких квестов «бурлак» переходил в категорию «голутвенных» и допускался на круг, но только как наблюдатель. К голытьбе были близки «озимейные» или «приписанные» казаки. Не имея казачьих прав, они входили в войско и несли тяготы службы наряду со всеми.
Прожив десять лет и более лет на Дону «голутвенный» казак мог стать рядовым, и встать на один уровень с теми, кто там родился. Усенко подмечает: “Различия между «предказаками» были весьма условными, и включение человека в ту или иную категорию часто бывало случайным и целиком зависело от настроения окружающих. Столь же условной и субъективной была и грань между «голытьбой» и полноправными казаками. В число последних одни попадали уже года через 2—3 после прихода на Дон, другим на это требовалось 5—7 лет, а третьи и через 10 лет по-прежнему оставались «бурлаками»”
Дальше казак имел шанс быть включённым за подвиги в число лучших и поехать, например, к царю в составе делегации. Или поучаствовать в разделе царского жалования. Ну а потом мог прокачаться до домовитого казака, а то и до «знатного».
Вот только до конца такого квеста доходили далеко не все. Скорее всего, на Дон бегали не столько крестьяне, сколько «боевые холопы», «послужильцы», вроде легендарного Ивана Болотникова.
В XVIII веке Петр Первый провел кучу реформ. Создание рекрутской армии упразднило само понятие военных холопов (кроме личных слуг офицеров), а казачья вольница была прижата после восстания Булавина. При Екатерине Великой, после «пугачевщины» казаков окончательно подчинили, и бежать к ним уже не получалось.
#социальная_мобильность #новая_история
В XVII в. крестьянин мог сыграть в замечательную игру под названием «Кто хочет стать казаком». Но путь из землепашца в казаки был не проще, чем путь в 90-х из провинциального ПТУшника в столичного «коммерса».
Но перед тем, как рассказать про этот веселый квест, надо подчеркнуть о разнице менталитетов между нашим временем и прежним. О нем не говорят ни учителя, ни научно-популярные блоггеры. Даже крестьяне и дворяне девятнадцатого столетия – про них я писал в предыдущих постах – фактически пришельцы с иной планеты, что уж говорить про эпоху Московского Царства, о котором и пойдет речь в этой статье.
Наше время – это торжество популярной психологии: «верь в себя – всего добьешься». Но человек прошлого этого не знал. Мы не знаем менталитет типичного земледельца в 16 и 17 веке из-за отсутствия источников. Но с уверенностью можно сказать: во времена далекие пословица «Где родился там и пригодился» была заповедью. И если в школе я удивлялся, почему во период закрепощения на Дон не сбежало большая часть населения, то сейчас я удивляюсь, что находились вообще уходившие из своих деревенек в степи смельчаки.
Итак, в начале квеста крестьянин должен был свалить из своего Выдропужска и дойти до локации «Дикое Поле». Увы, информации о том, как это было, у нас нет. Можно, конечно, проанализировать какие-нибудь источники, вроде переписных книг, и на этом основании выделить основные потоки ухода населения на Дон. Но это задача для докторской диссертации. Одно ясно – путь был непростым. Общественного транспорта нет, вместо гостиниц сеновалы, либо редкие постоялые дворы.
На Дону новичок получал стартовое звание бурлак и кукиш с маслом. Для того, чтоб стать казаком требовался конь и оружие, а его бесплатно не выдавали. Мой научный руководитель и специалист по социальной истории XVII в. Олег Григорьевич Усенко писал: “Не имея средств к существованию и крыши над головой, они нанимались к зажиточным казакам, зачастую довольствуясь лишь тем, что получали кров и пищу. «Бурлаки» варили соль, ловили рыбу, занимались ремеслом или работали по хозяйству. Многие из них нанимались грузчиками и гребцами на торговые суда донских казаков и приезжих купцов....”
Многие бурлаки махали рукой и топали дальше, на Волгу, Терек и Кубань, где возможностей раздобыть себе оружие было побольше. Те же, кто оставался, шли в поход пехотинцами или матросами. После таких квестов «бурлак» переходил в категорию «голутвенных» и допускался на круг, но только как наблюдатель. К голытьбе были близки «озимейные» или «приписанные» казаки. Не имея казачьих прав, они входили в войско и несли тяготы службы наряду со всеми.
Прожив десять лет и более лет на Дону «голутвенный» казак мог стать рядовым, и встать на один уровень с теми, кто там родился. Усенко подмечает: “Различия между «предказаками» были весьма условными, и включение человека в ту или иную категорию часто бывало случайным и целиком зависело от настроения окружающих. Столь же условной и субъективной была и грань между «голытьбой» и полноправными казаками. В число последних одни попадали уже года через 2—3 после прихода на Дон, другим на это требовалось 5—7 лет, а третьи и через 10 лет по-прежнему оставались «бурлаками»”
Дальше казак имел шанс быть включённым за подвиги в число лучших и поехать, например, к царю в составе делегации. Или поучаствовать в разделе царского жалования. Ну а потом мог прокачаться до домовитого казака, а то и до «знатного».
Вот только до конца такого квеста доходили далеко не все. Скорее всего, на Дон бегали не столько крестьяне, сколько «боевые холопы», «послужильцы», вроде легендарного Ивана Болотникова.
В XVIII веке Петр Первый провел кучу реформ. Создание рекрутской армии упразднило само понятие военных холопов (кроме личных слуг офицеров), а казачья вольница была прижата после восстания Булавина. При Екатерине Великой, после «пугачевщины» казаков окончательно подчинили, и бежать к ним уже не получалось.
#социальная_мобильность #новая_история