Все, чего касались его руки, можно вставить в раму

— это я о творчестве Сергея Параджанова, вчера был его столетний юбилей!

Конечно, Параджанова помнят в первую очередь как режиссера. Но я хочу показать его как художника. Он все вокруг себя переосмысливал и превращал в легенду, почти Сальвадор Дали. И это при том, что часто жизнь подкидывала ему те еще подлянки.

Его посадили в тюрьму. За то, что не хотел умещаться в рамки соцреализма, да еще и подписывал диссидентские письма. Но мы то знаем, что художник остается собой везде👌

За решеткой Параджанов рисовал на носовых платках. А на помойке у барака подбирал крышки от кефира и «превращал» их в талеры: гвоздем выдавливал портреты на фольге. Один из них позже увидел Федерико Феллини и так крышка стала прообразом Серебряной медали для кинофестиваля в Римини.

Помните как Марсель Дюшан подрисовал Моне Лизе усики, а Уорхол тиражировал ее цветные копии? Параджанов подхватил их волну — дал жизнь новой Джоконде, увидев ее образ на спине у другого заключенного🙈. Так появилось 13 новых версий героини Да Винчи — плачущих, кокетливых, и даже с фотопортретом самого автора.

Там же, в тюрьме, он крутил кукол из проволоки и мешковины. Одну посвятил Лиле Брик — будучи уже старушкой, она влюбилась в темпераментного режиссера. Позвонила кому-то из своей толстой телефонной книги и так наш герой вышел на свободу на год раньше пятилетнего срока. Правда, запрет снимать кино длился 15 лет.

Пока он был в силе, Параджанов делал коллажи и ассамбляжи. Он называл их «спрессованными» фильмами: в них всегда есть движение и много символов. Материалом для творчества было все вокруг: битая керамика, журнальные вырезки, кусочки ткани. Друзья тепло называли его квартиру логовом Плюшкина)) Надо сказать, художник жил так с детства — родился в семье антиквара и отлично разбирался в предметах разных эпох.

🔎 Можно часами рассматривать все, что создал Параджанов — в каждом произведении столько деталей!

А что вас впечатлило большего всего?

«Вы ждали этой выставки 25 лет,

…подождите теперь спокойно двадцать пять минут», — так Илья Эренбург успокаивал толпу у входа в Пушкинский музей в 1956 году. Открывалась выставка Пикассо!

Сегодня среди моих коллег только и разговоров, что о советском андеграунде)) Особенно интересен период с 1956-го по 1962-й — окно искусства без цензуры, захлопнувшееся критикой Хрущева на выставке в Манеже. Я тоже буквально живу этой эпохой. Мне интересно, как мыслили шестидесятники, какой была их повседневность.

В это время художники искали новый творческий путь. «Ходили» за мудростью к тем, кто застал авангард, особенно к «трем Ф» — Фаворскому, Фонвизину и Фальку. Устраивали квартирные выставки. И, наконец, получили доступ к зарубежному современному искусству.

Выставка Пикассо в 1956-м дала первый урок абсолютной свободы. Она повлияла на всех. У полотен чуть ли не дрались, а в книге отзывов шли такие споры:

«Ах, как хочется после этой выставки в Русский музей 🙈», – пишет один.

«Ступай и усни там 😠», – отвечает другой.

Куда больше шок-контента привезли в 1957 году на Фестиваль молодежи и студентов — будущие нонконформисты увидели сюрреализм, экспрессионизм, формализм, абстракционизм. В одном из павильонов разворачивался перформанс. Художник Гарри Калман, явный последователь Джексона Поллока, расстилал на полу большой холст и кистью набрызгивал на него краски из банок.

Искусствовед Игорь Голомшток вспоминал, что после фестиваля Анатолий Зверев взял идею спонтанного письма у Поллока и придумал свой метод (хотя Зверев это оспаривал). Он разбрызгивал краску на лист бумаги, а потом, не отрывая руки, быстрыми движениями создавал портрет. А Владимир Яковлев после фестиваля стал раскладывать предметы на кубистические формы.

Получить одну из таких работ художников в коллекцию — абсолютная удача 👌 Нонконформисты в тренде. Экспонируют их все чаще. А цены на их искусство за прошлые годы взлетели на 50-100%. И по некоторым прогнозам продолжат ползти вверх еще от 20% в год.

А у вас есть любимые художники-шестидесятники?

🙈«Искусство России…которое никто не видит»

— так называлась статья в Life 1960 года. В ней упоминаются имена шестидесятников, о которых я говорила в прошлом посте. Журналист сравнивает Зверева с Поллоком, у Краснопевцева находит сюрреализм, а у Егоршиной — влияние Матисса. Советские власти тогда чуть не лопнули от злости, был такой скандал!

Нонконформистов не зря называют вторым русским авангардом — они знали, как отменили первый: обозвали «формализмом» и закрыли в запасниках музеев, чтобы не совращало чистые умы советской публики. Поэтому шестидесятники эксперименты свои ставили в стороне, не афишируя.

«В обход» власти действовали не только художники, но и музейщики. Самая яркая фигура — директор Русского музея Василий Пушкарёв. Личность уникальная, в прошлом году Катарина Лопаткина в издательстве «Гараж» выпустила о нём книгу. Чего он только не вытворял))

Сам Пушкарёв говорил, что каждый день идет правильной дорогой, но по лезвию ножа. Чувствуете интригу? Ему выделяли деньги на покупку официального искусства, а его хитрый ум все устраивал так, что коллекция в итоге пополнялась авангардистами Ларионовым и Гончаровой. Сотрудники Русского все понимали и директора покрывали. Получался какой-то тайный музей.

А как он спас Малевича! Сначала выкрутил все навыки переговоров на максимум и убедил вдову художника передать наследие в музей. А потом спрятал картины супрематиста в чулане под замком, когда партийные работники решили раздаривать его полотна дружественным лидерам. Помогло — не нашли)

Или вот история. Пушкарёв летел из Парижа с чемоданом холстов и рисунков. Его сопровождала блондинка модельной внешности. Пока она отвлекала таможенника, наш герой передвигал чемодан ногой. И тут прокатило👌

Спустя 26 лет работы в Русском, Пушкарёва, как он сам писал, «ушли по собственному желанию». Но он свою линию продолжил: с коллекционером Валерием Дудаковым принялся создавать музей современного искусства, чтобы сохранить наследие авангардистов.

Делитесь, что вспомнили из авангарда в Русском?