В Диком поле и зверьё, и супостат.
А была, была у предков неспроста
ровно в тех краях — засечная черта.

И её отодвигали как могли,
где дубравы превращали в корабли
верфи Дона и воронежской земли,

где глядел сторожко Белгород на юг —
если проворонишь, то каюк,
и стоять тебе на краешке сам-друг.

И не всем костьми да в землю лечь везло,
и куражилось, и беленилось зло —
гнали пленных к рынкам в Кафу и Гезлёв.

Слишком в поле этом тяжелы кресты.
Вновь на лике, полном скорбной немоты,
засекаются морщинами черты.

То ли мало прежним ратям было ран,
то ли цепок не бурьян в степи — дурман,
басурман как был — и нынче басурман:

сын ли, внук ли, праправнук янычар.
Натаскал недобрый сотник палача,
дал ему замену лука и меча.

И теперь опять врастаешь в землю ты
там, где был по всем статьям не фронт, а тыл —
у засечной,
у забытой зря
черты.

В пятницу ко мне обратилось одно государственное ведомство с одной просьбой.
В Луганск приезжает группа ВГТРК, которая снимает сюжеты об архитектурных памятниках в новых регионах. Ищут писателей-краеведов, которые могут выступить экспертами и рассказать об исторических зданиях в Луганске.
Пытался найти таких, но не смог: всего и было две кандидатуры, но один человек в отъезде, а другой категорически отказался. Но, собственно, эта ситуация наталкивает на определенные мысли. Тем более, что можно суммировать определенный жизненный опыт.
Сейчас ведь понимаешь, что на нашу долю (людей моего поколения) выпал «золотой век» луганского краеведения. Я говорю о 1990-х и 2000-х годах. Мне довелось лично быть знакомым с Геннадием Довнаром, Юрием Темником, Александром Люлько, Анатолием Мальцевым, Юрием Цыганковым-Серебряковым, Юрием Чепурновым, многими другими нашими краеведами, издававшими бесценные книги и статьи о прошлом Луганска и Луганщины.
Они ушли из жизни. Некоторые уехали из Луганска после начала войны в Донбассе. Но, собственно, почему же не приходят им на смену новые исследователи? Книг, посвященных истории Луганщины, до обидного мало, а те, что выходят, изданы крайне малыми тиражами. Это при том, что из каждого утюга нам рассказывают о патриотизме и любви к родной земле. И в чем проявляется любовь наших чиновников и назначенных властью «общественников»? В череде круглых столов? Или в том, что даже в объявленный местной властью Год Владимира Даля государством не было издано ни одной книги Даля и ни одной книги о Дале? Аналогичная ситуация с Годом «Молодой гвардии». Даже о романе Фадеева никто не вспомнил.
И такая ситуация – многие годы, просто до 2014-го ещё как-то частный бизнес помогал краеведам, а теперь частный капитал на сухарях и ему не до благотворительности на издание книг.
Вот и выходит, что краеведение в Луганске… практически вымерло. Печальную ситуацию с краеведением чиновники даже не заметили, так были заняты круглыми столами, флэшмобами, митингами и выпусканием шаров.
Мне кажется, я понимаю, почему не появляются у нас новые краеведы. Молодые ведь чувствуют фальшь. Одно дело поговорить о патриотизме, но когда дело доходит до работы… А люди видят, в каком плачевном состоянии те самые памятники архитектуры в Луганске, которыми раньше гордились. Дом Васнёва (первое четырёхэтажное здание дореволюционного Луганска) – руины. Бывшая гостиница «Октябрь» – в одном шаге от того, чтобы стать руинами (громадное здание стоит заброшкой, без отопления и ремонта кровли). Да что там! Если даже домик Даля уже более десяти лет без ремонта! (Между прочим, это нарушение законов о сохранении памятников истории, но чиновникам на это начхать).
Да и по старому центру Луганска пройтись – печальное зрелище умирающего города.
Конечно, справедливости ради мы можем сказать, что что-то делается (хотя бы ремонт здания музея истории Луганска и здания водолечебницы). Но делается так мало, что оно практически незаметно на общем фоне.
Между прочим, отношение к давней истории – лакмусовая бумажка, она показывает и отношение к родному краю, и к истории недавней. Это я о том, что и о событиях Русской весны у нас чиновники любят вспоминать только на круглых столах и митингах. А что, и так сойдёт! Не издавать же книги и открывать памятники с музеями?

Иван Вячеславович Нетушил (1850—1928) — филолог-классик, историк, ординарный профессор и последний ректор Императорского Харьковского университета. Член-корреспондент Императорской Академии наук (1910). Родился в г. Простейов в Моравии (Чехия) в семье управляющего небольшим предприятием. Начальное образование получил в немецкой четырёхклассной школе, затем учился в частной гимназии. Поступил на богословский факультет в Оломоуце, затем перешел в Пражский университет на классическое отделение философского факультета. В 1874 году переехал в Петербург, где слушал лекции в Санкт-Петербургском университете. В 1875 году, сдав в университете экзамен на звание учителя древних языков, был назначен преподавателем во 2-ю харьковскую гимназию, а через год перевелся в 3-ю гимназию. Одновременно преподавал латинский язык в Мариинской женской гимназии. В 1882 году в Императорском Московском университете Нетушил сдал магистерский экзамен и в 1883 году защитил диссертацию на степень магистра римской словесности. В 1886 году в Харьковском университете защитил докторскую диссертацию «Этюды и материалы для научного синтаксиса латинского языка. О падежах». Представив магистерский диплом, в 1884 году был избран доцентом кафедры римской словесности, в 1887 году — экстраординарным, а в 1888 году — ординарным профессором Императорского Харьковского университета. Читал курс римских древностей, римской и греческой грамматики, педагогики, вел практические занятия. С 1886 года — секретарь Совета историко-филологического факультета, член Совета при попечителе Харьковского учебного округа. Проректор Харьковского университета (1906—1912). Ректор Харьковского университета (1912—1918). И. В. Нетушил занимался преимущественно ранней историей Рима, проблемами генезиса латинского языка. Работы его содержат тщательный филологический анализ текстов. Главные труды: «Генетическое изложение фонетики и морфологии латинского языка с кратким обозрением осского и умбрийского языков» (Харьков, 1878), «Латинский синтаксис» (полное издание, Харьков, 1880; сокращенное, Харьков, 1880; 3 изд., под заглавием: «Латинская грамматика. Ч. II: синтаксис», Харьков, 1892), «Об аористах в латинском языке» (Харьков, 1881), «О падежах» («Этюды и материалы для научного синтаксиса латинского языка», т. II, Харьков, 1885), «О залогах» («Этюды и материалы», т. III, вып. I, Харьков, 1888), «Очерк римских государственных древностей» (т. I, «Государственное устройство Рима до Августа», вып. I, Харьков, 1894; вып. II, 1896; вып. III в «Записках Харьковского Университета», 1897). Н. принимал большое участие в «Иллюстрированном издании латинских и греческих классиков», под ред. Манштейна и Георгиевского, и напечатал много статей в «Филологическом Обозрении», «Berl. Philolog. Wochenschrift» и др. изданиях. Последние годы жизни провёл в семье сына (горного инженера) в Донбассе. В 1927 году вернулся в Харьков, где и умер год спустя [из рус. википедии]
____
Избранные труды:
1) “Генетическое изложение фонетики и морфологии латинского языка” (1878), 2) “Латинский синтаксис” (1880), 3) “Очерк римских государственных древностей” в 2 томах (переизд. 2014-2016),