Человек рождается
в рубашке
С новым колокольчиком
в кармашке.
Язычок целует медный свод,
Голове покоя на даёт.
Мама, отпусти гулять подольше,
Пусть небес касаются подошвы,
Я вчера сумел сказать «агу»,
А в любви признаться не могу.
Много в жизни родинок
и кочек,
Только бы не выпал колокольчик!
Сокровенный выскользнет, боюсь,
Если за деньгами
наклонюсь.
«Динь-динь-динь», -
таков пароль для входа,
Он светлей и выше чем свобода.
В каждом птичка
вечности гостит,
Да не всех, смешная,
угостит.
4.6.24ВМ

Готовлю статью в журнал «На русских просторах» об одном из организаторов Референдума 11 мая 2014 года в ЛНР. С этим человеком я в своё время встречался, делал интервью для портала «Луганск 1». Вспомнил об этом и стал искать текст интервью, прежде всего на самом портале. И вот тут-то и обнаружил, что портала «Луганск 1» уже нет.
А ведь в своё время это был один из самых боевых информационных ресурсов. Я рад, что работал в нём и даже некоторое время исполнял обязанность его главного редактора.
Это были замечательные времена. В «Л-1» (так мы коротко называли портал) собралась отменная компания, самые лучшие журналисты Луганска. Главным редактором был Сергей Прасолов, профессионал высочайшего уровня, коему нет равных в Луганске. Работали много, от души. Мне приходилось писать за четверых (как вы понимаете, и под псевдонимами). Сотрудничали самым тесным образом с силовыми структурами (не ЛНР, а РФ).
Вот потому наши материалы разлетались по инету (скучной официалки, на которой специализировался «ЛуганскИнформЦентр», у нас не было от слова «совсем»).
Но всё рано или поздно заканчивается. Вмешались некие люди. Умыкнули Прасолова, он ушел. Других сотрудников тоже стали бросать на иные участки информационного фронта. И, как вы понимаете, полтора землекопа не могут поддерживать функционирование полноценного электронного СМИ. Я долго терпел, но когда подсунули начальницу – совершенную дуру и истеричку, к тому же не способную самостоятельно написать даже абзац текста, ушел и я.
Но это был бесценнейший опыт настоящей журналистской работы. Да ещё и результативной!
Некоторое время, знаю, портал «Луганск 1» существовал в формате репостов. Но, судя по всему, умер окончательно.
Кстати, нужный мне материал я всё-таки нашел – на другом ресурсе.

Пушкин в ополчении и на СВО

Сделала для вас небольшую поэтическую подбору. В стихотворениях этих есть отсылки к строкам и образам любимых произведений Пушкина.

***
Заметки на полях войны.
Ты говоришь мне, что у вас спокойно,
И выстрелы пока что не слышны,
И умирать, наверное, не больно,
Ты говоришь, у вас там соловьи,
И степь ковыльная колышется, как море,
А я читаю хроники в Сети:
Тот ранен, тот убит, тот похоронен.
И счастье, не успевшее войти
В мой дом, готово обернуться горем.
И я твержу любимые стихи:
«На свете счастья нет. Но есть покой и воля».
2014 (Из стихотворения «Донбасский имажинэр. Заметки на полях войны»)

***
— И ты забудешь обо всём,
Там нет ни горя, ни печали,
Прибоя белый окоём
И лёгкий ялик на причале…
— Нет! Забывать мы не должны.
Мне хочется навек запомнить:
Идут солдатики с войны
Сквозь ковылей степные волны,
Как тридцать три богатыря
Из сказки, что читала мама.
И наша русская земля
Теперь им вечным домом стала.
2023

ТЕРЕМОК

Над Москвой ожидается дождь
Над градом Донецком грады…
Мы спрятались от бомбёжки
В подвале детского сада.
Какая ирония: сказка и быль
Слились воедино.
Наш Теремок превращает в пыль
Безумная Украина.
В русскую сказку, в русскую речь
Пуляет из пушек.
Сейчас подберу я игрушечный меч и выйду наружу!
За мой разбитый родной Теремок,
За Пушкина Сашу,
За то, что сберечь не хотел и не смог
Ты общую память нашу,
Тебе аз воздам, мой завравшийся брат,
Уже без игрушек,
За Лавру святую, за Родину-Мать,
За то, что единую душу
Сумел разделить, разорвать, растерзать
Ты распрей кровавой.
И только потом нам учиться прощать
Друг друга по праву!
2023

Пушкин в ополчении и на СВО

Сделала для вас небольшую поэтическую подбору. В стихотворениях этих есть отсылки к строкам и образам любимых произведений Пушкина.

***
Заметки на полях войны.
Ты говоришь мне, что у вас спокойно,
И выстрелы пока что не слышны,
И умирать, наверное, не больно,
Ты говоришь, у вас там соловьи,
И степь ковыльная колышется, как море,
А я читаю хроники в Сети:
Тот ранен, тот убит, тот похоронен.
И счастье, не успевшее войти
В мой дом, готово обернуться горем.
И я твержу любимые стихи:
«На свете счастья нет. Но есть покой и воля».
2014 (Из стихотворения «Донбасский имажинэр. Заметки на полях войны»)

***
— И ты забудешь обо всём,
Там нет ни горя, ни печали,
Прибоя белый окоём
И лёгкий ялик на причале…
— Нет! Забывать мы не должны.
Мне хочется навек запомнить:
Идут солдатики с войны
Сквозь ковылей степные волны,
Как тридцать три богатыря
Из сказки, что читала мама.
И наша русская земля
Теперь им вечным домом стала.
2023

ТЕРЕМОК

Над Москвой ожидается дождь
Над градом Донецком грады…
Мы спрятались от бомбёжки
В подвале детского сада.
Какая ирония: сказка и быль
Слились воедино.
Наш Теремок превращает в пыль
Безумная Украина.
В русскую сказку, в русскую речь
Пуляет из пушек.
Сейчас подберу я игрушечный меч и выйду наружу!
За мой разбитый родной Теремок,
За Пушкина Сашу,
За то, что сберечь не хотел и не смог
Ты общую память нашу,
Тебе аз воздам, мой завравшийся брат,
Уже без игрушек,
За Лавру святую, за Родину-Мать,
За то, что единую душу
Сумел разделить, разорвать, растерзать
Ты распрей кровавой.
И только потом нам учиться прощать
Друг друга по праву!
2023

Посмотрел я недавно фильм «Онегин».
Сначала-то вовсе не хотел его смотреть. Потом вдруг засомневался, после двух прочитанных отзывов от уважаемых мною людей. Недели три сомневался и всячески жеманился. И посмотрел, наконец.
Тут надобно добавить, что роман Пушкина я знаю если не наизусть, то почти наизусть.
Фильм снят красиво. Пейзажи, интерьеры, наряды, лица. Если откровенные исторические ляпы и есть, то заметны только дотошному зануде – меня, к примеру, рассмешили черноморские устрицы, которые Онегин рекомендует своему другу.
Конечно, хронологии романа в фильме не слишком придерживались. Как и сюжетных линий. Что-то сами придумали, что-то выбросили за ненадобностью. Перемешали пушкинские стихи с придуманной на ходу прозой. Собственные пушкинские строки были прочитаны так, что непонятно, каким образом актёр Вдовиченков сдал экзамен в театральный институт и что за басню он там читал. Впрочем, не буду на этом останавливаться, дело совсем в другом.
Дело всё в том, что фильм снят таким непостижимым образом, что всё очарование подлинного «Евгения Онегина», вся мудрость и простота, всё то, что двести лет подряд неизменно заставляет русских людей вспоминать и перечитывать эти строки – авторами фильма выброшено и забыто. Впрочем - нет, не забыто. Оно попросту не замечено ими с самого начала. Со школьных времён и до последней минуты. Весь фильм – вольный пересказ краткого содержания книги, из опубликованного в интернете специально для слабоумных абитуриентов. «Она любила – он не любил, поругались – застрелил, потом сам полюбил – она его отвергла».
Да-да, я понимаю - то, что в Петербурге снег утренний хрустит, а в деревне волк с волчихою на дороге, и то, что Бордо подобен другу, а Аи – любовнице, что рифма «розы» непременно сопутствует слову «морозы» - снять не получится, даже с самого продвинутого коптера.
Так значит, нечего и браться. А иначе Татьяна будет вензель «ОЕ» выводить не во время вечернего чаепития в задумчивой очарованности, а стоять у затуманенного стекла с лицом двоечницы, прогуливающей уроки в школьном туалете.
Известная фраза ««Евгений Онегин» - энциклопедия русской жизни» принадлежит Белинскому. И здесь он полностью прав. Поэтому нельзя экранизировать «Онегина» не понимая и не принимая глубины того, о чëм рассказал нам Пушкин. Это не только про любовь и кровь. Это ещё и про морозы-розы, Летний сад, ухабы на Тверской, наливок целый строй, солёные грибы, окно и мух, первый снег в январе, весёлых сорок, пучок зари в Троицын день, блины на жирную Масленицу, поцелуй черноокой белянки, пересоленный пирог, «не знаю, как перевести», кувшины с яблочной водой, про галок на крестах и стёганый халат…
Без этих простых деталей, без пушкинской иронии и наблюдательности, без того самого магического пушкинского кристалла, экранизированный роман превращается в телевизионную криминальную мелодраму.
«Я про Онегина не читал, я смотрел».
Александр Сергеевич глядит на нас с понимающей иронией. Он сам Цицерона не читал, куда уж нам-то.
Сегодня – подлинный русский праздник. Не вымученный, не придуманный в кабинетах.
И день России и День народного единства одновременно. Можно в России признаться в ненависти к Ленину, Сталину, Николаю Второму, Солженицыну, Ельцину, Киркорову и Пугачёвой. И везде найдутся такие же ненавидящие.
Но если русский человек признается, что не любит Пушкина – все посмотрят на него как на эпатажного фрика. Потому что Пушкин – наше всё. И навсегда.
С днём рождения, милый Александр Сергеевич!

Божественный наш декан Валерий Владимирович — учивший, что из всех наук лишь философия да филология подразумевают любовь к предмету как метод исследования — читал набору 1991 года историю русской литературы в первом семестре первого курса. Читал в бывшем торговом зале биржи, нашей большой лекционной девятой аудитории. Оный зал был, по легенде, спроектирован так, чтобы деловые люди не слышали разговоров друг друга в двух шагах; девятая убивала голоса, прихлопывала их к полу, сажала связки, — первое несмыкание я заработала именно в ней — но ничего не могла поделать с нашим божественным деканом: баритон его, магический, тёмный, мягко сносивший с ног, не столько распространялся по воздуху, сколько вводил в резонанс предметы и щербатый паркет, настигал ум желторотого романогреманца через ступни да локти и был потому неотвратим, как сама русская литература.

— Здесь он гонялся за Пугачёвым... — рокотал В.В., вздевая очки на нос и разыскивая цитату в томике Державина. — И буквально здесь два раза чуть не поймал...

Аудитория оборачивалась к арочным окнам, выходящим на улицу Радищева, силилась различить резвого молодого Гаврилу Романыча в степях — и буквально два раза чуть не различала, но не о том нынче, нынче о Пушкине.

В.В. провоцировал. Заманивал. Выдёргивал школьные белые нитки из мозгов.

— Подумайте, — говорил он как бы между прочим, — средствами какого искусства может быть воплощена ремарка "Войска переходят границу"?

Совокупный стон тормозных колодок в первокурьих головах был бы невыносим, когда бы девятая аудитория не съедала шумы.

Он же, В.В., навеки сломал нам ладный пустой проворот ветряной вертушки, уроками литературы поставленной на юру: на свете счастья нет, а есть что-ооо?.. правильно, дети. Воля, самое непереводимое из русских слов, потому что не freedom и уж тем более не социальное liberty, но простор, от которого перехватывает дыхание, сладкий обрыв осознания — воля.

— Покой, и — воля! — произносил В.В., плавно сжимая кулак над кафедрой, и до тебя вдруг доходило, что воля по-русски — ещё и структурирующая сила, власть, воление, решимость, определённость, и в этом значении она не просто не противоречит покою, но поднимает его на уровень почти космический, почти мирообразующий.

Воля как непостижимый промысел, Его воля, на которую, в общем, и выпускают птичку при светлом празднике весны: там она ох, как не равна свободе, появляющейся в финале.

Так что же есть на свете?

Покой и воля как свобода, — уехать в деревню, читать мало, долго спать и смотреть на холмы, о счастье не тревожась — или покой и воля владения и управления собой, а там, глядишь?.. И то, и другое вместе, неустойчивое равновесие подвижной открытости мира и жёсткой его, а пуще себя, структуры, интерференция их, извлекающая из белого света все возможные цвета, из слов — все возможные значения?

Я не отважусь решить однозначно, я склонна полагать, что и "счастья нет" есть лишь суеверное отрицание, — je suis l’athée du bonheur; je n’y crois pas, писал он из Болдина в Опочку Прасковье Александровне, в вопросе счастья я атеист; я не верю в него — отворачивание от того, о чём готов отчаяться, чтобы не терзаться чаянием.

Есть покой — и свобода, и осознанное последовательное усилие, выбор идти к тому, что сердце твоё знает как желанную долю, пусть и замирает от её (не)возможности. А счастье... а видно будет.

Пушкин ещё есть, и это уж точно — счастье.

И снова лонгрид: какими приемами наши классики делают то, что делают:)) #мастерская https://amarinn.livejournal.com/1649827.html?newpost

А ведь в советской и постсоветской школе не учили "Бородинскую годовщину", да?

Великий день Бородина
Мы братской тризной поминая,
Твердили: «Шли же племена,
Бедой России угрожая;
Не вся ль Европа тут была?
А чья звезда ее вела!..
Но стали ж мы пятою твердой
И грудью приняли напор
Племен, послушных воле гордой,
И равен был неравный спор.
И что ж? свой бедственный побег,
Кичась, они забыли ныне;
Забыли русской штык и снег,
Погребший славу их в пустыне.
Знакомый пир их манит вновь —
Хмельна для них славянов кровь;
Но тяжко будет им похмелье;
Но долог будет сон гостей
На тесном, хладном новоселье,
Под злаком северных полей!
Ступайте ж к нам: вас Русь зовет!
Но знайте, прошеные гости!
Уж Польша вас не поведет:
Через ее шагнете кости!..»
Сбылось — и в день Бородина
Вновь наши вторглись знамена
В проломы падшей вновь Варшавы;
И Польша, как бегущий полк,
Во прах бросает стяг кровавый —
И бунт раздавленный умолк.
В боренье падший невредим;
Врагов мы в прахе не топтали,
Мы не напомним ныне им
Того, что старые скрижали
Хранят в преданиях немых;
Мы не сожжем Варшавы их;
Они народной Немезиды
Не узрят гневного лица
И не услышат песнь обиды
От лиры русского певца.
Но вы, мутители палат,
Легкоязычные витии,
Вы, черни бедственный набат,
Клеветники, враги России!
Что взяли вы?.. Еще ли росс
Больной, расслабленный колосс?
Еще ли северная слава
Пустая притча, лживый сон?
Скажите: скоро ль нам Варшава
Предпишет гордый свой закон?
Куда отдвинем строй твердынь?
За Буг, до Ворсклы, до Лимана?
За кем останется Волынь?
За кем наследие Богдана?
Признав мятежные права,
От нас отторгнется ль Литва?
Наш Киев дряхлый, златоглавый,
Сей пращур русских городов,
Сроднит ли с буйною Варшавой
Святыню всех своих гробов?
Ваш бурный шум и хриплый крик
Смутили ль русского владыку?
Скажите, кто главой поник?
Кому венец: мечу иль крику?
Сильна ли Русь? Война, и мор,
И бунт, и внешних бурь напор
Ее, беснуясь, потрясали —
Смотрите ж: всё стоит она!
А вкруг ее волненья пали —
И Польши участь решена…
Победа! сердцу сладкий час!
Россия! встань и возвышайся!
Греми, восторгов общий глас!..
Но тише, тише раздавайся
Вокруг одра, где он лежит,
Могучий мститель злых обид,
Кто покорил вершины Тавра,
Пред кем смирилась Эривань,
Кому суворовского лавра
Венок сплела тройная брань.
Восстав из гроба своего,
Суворов видит плен Варшавы;
Вострепетала тень его
От блеска им начатой славы!
Благословляет он, герой,
Твое страданье, твой покой,
Твоих сподвижников отвагу,
И весть триумфа твоего,
И с ней летящего за Прагу
Младого внука своего.