Сегодня в представительстве ТАСС в Санкт-Петербурге прошла пресс-конференция, посвященная литературно-музыкальному спектаклю «Новороссия».

Ждем всех на премьере в филармонии!

https://vk.com/video-210951176_456242472?access_key=f0d172ac50bcc58852

Уже завтра на ФМО!

В среду, 20 ноября, на 15.30 в Русском центре.

Роман Ивлина Во, в русском переводе называющийся "Мерзкая плоть", в оригинале, как известно, носит заглавие "Vile Bodies", которое возводят к латинскому Fiat experimentum in corpore vili — Да будет опыт произведён на ничтожном теле (имеется в виду труп или подопытное животное). Это традиционный медицинский девиз, расхожая фраза, в английской литературе встречается часто.

У Босуэлла в "Жизни доктора Джонсона", например:
He was much pleased with the following repartee. 'Fiat experimentum in corpore vili', said a physician to his colleague in speaking of a poor man that understood Latin and who was brought into an hospital. 'Corpus non tarn vile est', says the patient, 'pro quo Christus ipse non dedignatus est mori'.

У Де Куинси в "Признаниях":
Fiat experimentum in corpore vili is a just rule where there is any reasonable presumption of benefit to arise on a large scale. What the benefit may be will admit of a doubt, but there can be none as to the value of the body; for a more worthless body than his own the author is free to confess cannot be.

У Кэррола, наконец, в "Сильви и Бруно":
Well, it’ll be a kind of experiment,’ he said. Fiat experimentum in corpore vili!’ he added, with a graceful bow of mock politeness towards the unfortunate victim.

То есть, всё бы хорошо, "Ничтожные тела", но vile body — прямая цитата из Послания к филиппийцам апостола Павла в Библии короля Иакова: "Who shall change our vile body, that it may be fashioned like unto his glorious body" (3:21).

И вот тут мы упираемся в бессильное "прим. перев.", потому что в синодальном переводе схватиться, как водится, не за что: "Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его". Не называть же роман "Уничиженные тела", у Во не об умалении и не о принижении речь.

Есть ещё церковнославянский текст. И там искомое звучит так: "Иже преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы его".

Существуют варианты, где тело "жалкое" или "слабое", и это ближе к смыслу заглавия у Во. Но как замечательно, пусть и неточно, звучит — "Тела смирения нашего"!

Почти шекспировское Winter of our discontent, не найдя эквивалента которому в имеющихся переводах, — у Дружинина "зима междоусобий наших", у Радловой просто "злая зима", у Донского "зима наших смут", у Лейтина "зима распрей" и т.д. — Волжина и Калашникова озаглавили роман Стейнбека по-русски уже каноническим "Зима тревоги нашей".

Ходит, впрочем, легенда, что это цитата из перевода Лозинского, но Михаил Леонидович "Ричарда III" не переводил, увы.

Вечная печаль с этими заглавиями-цитатами.