#Лучшее
И снова про Космос. В прошлом году в российском прокате почти незаметно прошла «Проксима» Алисы Винокур, между прочим, одна из самых удачных «женских» картин 2019.
В «Проксиме» Ева Грин играет французскую астронавтку Сару, которую отобрали в команду из трех человек для исторической попытки долететь к Марсу. У Сары есть детская мечта, жесткий план тренировок, ответственная работа, мудаковатые коллеги, бестолковый бывший муж и дочка лет восьми, которая ничего этого, конечно, не понимает.
Кто-то обратил внимание, что «Проксима» составила бы хорошую пару с распиаренным «К звездам» Джеймса Грея. Мысль стоящая, хотя их парность родом из Зазеркалья.
Если Ad Astra - это разверзшийся космос мужского самолюбования, напыщенный квест по выдуманным проблемам, претенциозный и дорогостоящий поцелуй собственной жопы, то Proxima, напротив, печальное, сдержанное кино, которое показывает, что путь женщины от предписанной роли к праву быть в полном смысле человеком одинаково хорошо рифмуется и с полетом к Марсу длинную в жизнь и с самораспятием в тренировочной центрифуге.
Космос у Винокур - метафора радикальной свободы; права на себя - не в какой-то определенной ипостаси, а на себя любую и никакую, наверное, тоже. На всё то, что мужчинам положено по умолчанию. Сара лелеет мечту о полете с детства. Ее кошку зовут Лайка, а дочку - Стелла. Но даже в центральный момент жизни ей, прямо скажем, не до того.
За изнурительными тренировками и бесконечной тревогой за дочь, которую надо покинуть на целый год, не остается минуты подумать о своих желаниях, да и какими они могут быть?
У женщин нет времени на неспешное плавание по галактике в поисках смысла жизни, господней любви и подгулявшей самооценки. Так развлекаются только парни, которые и в пятьдесят лет могут себе позволить оставаться большими капризными детьми, как, например, бывший муж Сары.
Сама Сара рвет жилы, чтобы казаться не хуже коллег-мужчин. Она и так лучше, но этого всегда недостаточно. Космос для Сары не аттракцион, а погоня за мечтой о самой себе, которая вот-вот ускользнет, хотя вроде бы все уже решено. Это кажется непонятным, но мечтать только для себя женщине вообще-то не очень просто.
У каждой матери есть параллельная космическая программа, ничуть не менее важная, опасная и по сути такая же бесконечная как полет к другим мирам, пролегающая среди облаков угрызений совести, тумана осуждения и постоянного страха не сделать всё возможное.
Материнских усилий всегда будет недостаточно, ослабленная мужским эгоизмом и общественными установками их хрупкость сама подталкивает женщину к мысли, что лучше сосредоточиться на чем-то одном. Даже мужчины, которые поначалу ведут себя в фильме как паскуды, постепенно проникаются этой немой борьбой.
Милее жирно выписанных туманностей и звездных скоплений, режиссёрке тлен подмосковной осени - герои карабкаются на небо из жухлой травы и мерзотных постсоветских интерьеров. Помните знаменитые фотографии Евы Грин и Мэтта Диллона в подмосковном супермаркете? Это как раз из «Проксимы».
Заводя разговор о Космосе Винокур не желает тратиться на хромакей и эффектные свистульки, доказывая между делом, что женщина способна сделать фильм полный силы и света, просто выглянув из комнаты.
Это красивая картина, хоть за весь фильм мы и не увидим ни одной звезды. И красиво решение дилеммы, к которому героиня Евы Грин приходит в конце. Благородное и отчаянное, смелое и полное глубокого жизненного оптимизма. Не в том дело, чтобы вытравить из себя женское и угнаться за мужчинами, а в том, чтобы победить как есть. В том, что можно и нужно побеждать именно так.
И снова про Космос. В прошлом году в российском прокате почти незаметно прошла «Проксима» Алисы Винокур, между прочим, одна из самых удачных «женских» картин 2019.
В «Проксиме» Ева Грин играет французскую астронавтку Сару, которую отобрали в команду из трех человек для исторической попытки долететь к Марсу. У Сары есть детская мечта, жесткий план тренировок, ответственная работа, мудаковатые коллеги, бестолковый бывший муж и дочка лет восьми, которая ничего этого, конечно, не понимает.
Кто-то обратил внимание, что «Проксима» составила бы хорошую пару с распиаренным «К звездам» Джеймса Грея. Мысль стоящая, хотя их парность родом из Зазеркалья.
Если Ad Astra - это разверзшийся космос мужского самолюбования, напыщенный квест по выдуманным проблемам, претенциозный и дорогостоящий поцелуй собственной жопы, то Proxima, напротив, печальное, сдержанное кино, которое показывает, что путь женщины от предписанной роли к праву быть в полном смысле человеком одинаково хорошо рифмуется и с полетом к Марсу длинную в жизнь и с самораспятием в тренировочной центрифуге.
Космос у Винокур - метафора радикальной свободы; права на себя - не в какой-то определенной ипостаси, а на себя любую и никакую, наверное, тоже. На всё то, что мужчинам положено по умолчанию. Сара лелеет мечту о полете с детства. Ее кошку зовут Лайка, а дочку - Стелла. Но даже в центральный момент жизни ей, прямо скажем, не до того.
За изнурительными тренировками и бесконечной тревогой за дочь, которую надо покинуть на целый год, не остается минуты подумать о своих желаниях, да и какими они могут быть?
У женщин нет времени на неспешное плавание по галактике в поисках смысла жизни, господней любви и подгулявшей самооценки. Так развлекаются только парни, которые и в пятьдесят лет могут себе позволить оставаться большими капризными детьми, как, например, бывший муж Сары.
Сама Сара рвет жилы, чтобы казаться не хуже коллег-мужчин. Она и так лучше, но этого всегда недостаточно. Космос для Сары не аттракцион, а погоня за мечтой о самой себе, которая вот-вот ускользнет, хотя вроде бы все уже решено. Это кажется непонятным, но мечтать только для себя женщине вообще-то не очень просто.
У каждой матери есть параллельная космическая программа, ничуть не менее важная, опасная и по сути такая же бесконечная как полет к другим мирам, пролегающая среди облаков угрызений совести, тумана осуждения и постоянного страха не сделать всё возможное.
Материнских усилий всегда будет недостаточно, ослабленная мужским эгоизмом и общественными установками их хрупкость сама подталкивает женщину к мысли, что лучше сосредоточиться на чем-то одном. Даже мужчины, которые поначалу ведут себя в фильме как паскуды, постепенно проникаются этой немой борьбой.
Милее жирно выписанных туманностей и звездных скоплений, режиссёрке тлен подмосковной осени - герои карабкаются на небо из жухлой травы и мерзотных постсоветских интерьеров. Помните знаменитые фотографии Евы Грин и Мэтта Диллона в подмосковном супермаркете? Это как раз из «Проксимы».
Заводя разговор о Космосе Винокур не желает тратиться на хромакей и эффектные свистульки, доказывая между делом, что женщина способна сделать фильм полный силы и света, просто выглянув из комнаты.
Это красивая картина, хоть за весь фильм мы и не увидим ни одной звезды. И красиво решение дилеммы, к которому героиня Евы Грин приходит в конце. Благородное и отчаянное, смелое и полное глубокого жизненного оптимизма. Не в том дело, чтобы вытравить из себя женское и угнаться за мужчинами, а в том, чтобы победить как есть. В том, что можно и нужно побеждать именно так.
В прошлом году исполнилось 20 лет фильму «Парни не плачут». Это фильм, который я до сих пор помню так, будто видела вчера.
На панели по случаю юбилея актер Брендан Секстон, сыгравший убийцу Тома Ниссена, вспомнил, что разрыдался во время съемок сцены изнасилования в ванной. Секстон убежал с площадки и спрятался от группы. Его нашла и успокоила режиссёрка Кимберли Пирс. Она объяснила 19-летнему актеру, что его чувства нормальны, это человечность.
Секстон также переживал, что сделает неприятно Хилари Соунк, но актриса подбодрила его и дала разрешение на все необходимые по сценарию действия.
В реальной жизни убийцы Ниссен и Лоттер раздели трансгендерного человека Брендона Тину, заперли на несколько часов в ванной, а потом изнасиловали и убили его и еще двух свидетелей.
В конце 90-х «Парни не плачут» встали в авангард мощных голливудских фильмов, предсказавших крах маскулинности. Это страшная, превышающая масштабы любого политического заявления, история. Реликт из эпохи, когда не было ни легкого доступа к информации, ни сочувствующих, ни аккаунта в твиттере, чтобы этих сочувствующих найти. Но люди всё про себя понимали. Наши дети будут смотреть этот фильм как леденящий душу, но далекий аттракцион ужасов. Впрочем, как мы видим, память человечества весьма недолговечна.
Великий критик Роджер Эберт называл фильм Пирс «Ромео и Джульеттой трейлерного парка». В «Ромео и Джульетте» и правда есть обличение иррациональной вражды, но нет измерения тотального одиночества, которое так мощно удалось передать Пирс.
Брендон Тина идет по лезвию жизни. Переизобретает себя «с нуля». Он понимает весь радикализм своего пути и сознательно заигрывает с темнотой.
Этот выбор определен не любовью к конкретной Джульетте, а жаждой жизни как таковой. Непререкаемой, неоспоримой уверенностью в праве выбирать — вопреки насилию и холодности мира, ценой отказа от родства, от своего угла, от биографии, в конце концов, ценой жизни. Времени нет, и всегда казалось, что в глубине души Брендон это понимает, поэтому и пытается взять всё.
То, что Джульетта все же появляется — это благодарность мира; это его, мира, признание. Подтверждение правоты героя.
Но никакой надежды там, в 1995, конечно, нет. В этом заключается бескомпромиссный и даже изумляющий романтизм этого вполне голливудского фильма.
Конечно, прежде всего, это рассказ о бедности и отчаянии маргинального отребья; попытка привлечь внимание к насилию против меньшинств, но в каком-то глубинном смысле «Парни» — романтическая картина о сознательном выборе наивности, о предъявлении человеком своего законного права на полноту жизни. Только такой подход и позволяет поставить на карту всё, когда мир постоянно уговаривает нас согласиться на меньшее.
И поэтому за конфигурацией пронзительной социальной драмы мне всегда виделось дерзкое кино, продвигающее достаточно неуютную и антиобщественную идею, что жить не своей жизнью — это все равно что не жить вообще. И пусть не каждый способен на подвиг Брендона, он продолжает тревожить с прежней силой.
#лучшее
На панели по случаю юбилея актер Брендан Секстон, сыгравший убийцу Тома Ниссена, вспомнил, что разрыдался во время съемок сцены изнасилования в ванной. Секстон убежал с площадки и спрятался от группы. Его нашла и успокоила режиссёрка Кимберли Пирс. Она объяснила 19-летнему актеру, что его чувства нормальны, это человечность.
Секстон также переживал, что сделает неприятно Хилари Соунк, но актриса подбодрила его и дала разрешение на все необходимые по сценарию действия.
В реальной жизни убийцы Ниссен и Лоттер раздели трансгендерного человека Брендона Тину, заперли на несколько часов в ванной, а потом изнасиловали и убили его и еще двух свидетелей.
В конце 90-х «Парни не плачут» встали в авангард мощных голливудских фильмов, предсказавших крах маскулинности. Это страшная, превышающая масштабы любого политического заявления, история. Реликт из эпохи, когда не было ни легкого доступа к информации, ни сочувствующих, ни аккаунта в твиттере, чтобы этих сочувствующих найти. Но люди всё про себя понимали. Наши дети будут смотреть этот фильм как леденящий душу, но далекий аттракцион ужасов. Впрочем, как мы видим, память человечества весьма недолговечна.
Великий критик Роджер Эберт называл фильм Пирс «Ромео и Джульеттой трейлерного парка». В «Ромео и Джульетте» и правда есть обличение иррациональной вражды, но нет измерения тотального одиночества, которое так мощно удалось передать Пирс.
Брендон Тина идет по лезвию жизни. Переизобретает себя «с нуля». Он понимает весь радикализм своего пути и сознательно заигрывает с темнотой.
Этот выбор определен не любовью к конкретной Джульетте, а жаждой жизни как таковой. Непререкаемой, неоспоримой уверенностью в праве выбирать — вопреки насилию и холодности мира, ценой отказа от родства, от своего угла, от биографии, в конце концов, ценой жизни. Времени нет, и всегда казалось, что в глубине души Брендон это понимает, поэтому и пытается взять всё.
То, что Джульетта все же появляется — это благодарность мира; это его, мира, признание. Подтверждение правоты героя.
Но никакой надежды там, в 1995, конечно, нет. В этом заключается бескомпромиссный и даже изумляющий романтизм этого вполне голливудского фильма.
Конечно, прежде всего, это рассказ о бедности и отчаянии маргинального отребья; попытка привлечь внимание к насилию против меньшинств, но в каком-то глубинном смысле «Парни» — романтическая картина о сознательном выборе наивности, о предъявлении человеком своего законного права на полноту жизни. Только такой подход и позволяет поставить на карту всё, когда мир постоянно уговаривает нас согласиться на меньшее.
И поэтому за конфигурацией пронзительной социальной драмы мне всегда виделось дерзкое кино, продвигающее достаточно неуютную и антиобщественную идею, что жить не своей жизнью — это все равно что не жить вообще. И пусть не каждый способен на подвиг Брендона, он продолжает тревожить с прежней силой.
#лучшее
#Лучшее
И снова про Космос. В прошлом году в российском прокате почти незаметно прошла «Проксима» Алисы Винокур, между прочим, одна из самых удачных «женских» картин 2019.
В «Проксиме» Ева Грин играет французскую астронавтку Сару, которую отобрали в команду из трех человек для исторической попытки долететь к Марсу. У Сары есть детская мечта, жесткий план тренировок, ответственная работа, мудаковатые коллеги, бестолковый бывший муж и дочка лет восьми, которая ничего этого, конечно, не понимает.
Кто-то обратил внимание, что «Проксима» составила бы хорошую пару с распиаренным «К звездам» Джеймса Грея. Мысль стоящая, хотя их парность родом из Зазеркалья.
Если Ad Astra - это разверзшийся космос мужского самолюбования, напыщенный квест по выдуманным проблемам, претенциозный и дорогостоящий поцелуй собственной жопы, то Proxima, напротив, печальное, сдержанное кино, которое показывает, что путь женщины от предписанной роли к праву быть в полном смысле человеком одинаково хорошо рифмуется и с полетом к Марсу длинную в жизнь и с самораспятием в тренировочной центрифуге.
Космос у Винокур - метафора радикальной свободы; права на себя - не в какой-то определенной ипостаси, а на себя любую и никакую, наверное, тоже. На всё то, что мужчинам положено по умолчанию. Сара лелеет мечту о полете с детства. Ее кошку зовут Лайка, а дочку - Стелла. Но даже в центральный момент жизни ей, прямо скажем, не до того.
За изнурительными тренировками и бесконечной тревогой за дочь, которую надо покинуть на целый год, не остается минуты подумать о своих желаниях, да и какими они могут быть?
У женщин нет времени на неспешное плавание по галактике в поисках смысла жизни, господней любви и подгулявшей самооценки. Так развлекаются только парни, которые и в пятьдесят лет могут себе позволить оставаться большими капризными детьми, как, например, бывший муж Сары.
Сама Сара рвет жилы, чтобы казаться не хуже коллег-мужчин. Она и так лучше, но этого всегда недостаточно. Космос для Сары не аттракцион, а погоня за мечтой о самой себе, которая вот-вот ускользнет, хотя вроде бы все уже решено. Это кажется непонятным, но мечтать только для себя женщине вообще-то не очень просто.
У каждой матери есть параллельная космическая программа, ничуть не менее важная, опасная и по сути такая же бесконечная как полет к другим мирам, пролегающая среди облаков угрызений совести, тумана осуждения и постоянного страха не сделать всё возможное.
Материнских усилий всегда будет недостаточно, ослабленная мужским эгоизмом и общественными установками их хрупкость сама подталкивает женщину к мысли, что лучше сосредоточиться на чем-то одном. Даже мужчины, которые поначалу ведут себя в фильме как паскуды, постепенно проникаются этой немой борьбой.
Милее жирно выписанных туманностей и звездных скоплений, режиссёрке тлен подмосковной осени - герои карабкаются на небо из жухлой травы и мерзотных постсоветских интерьеров. Помните знаменитые фотографии Евы Грин и Мэтта Диллона в подмосковном супермаркете? Это как раз из «Проксимы».
Заводя разговор о Космосе Винокур не желает тратиться на хромакей и эффектные свистульки, доказывая между делом, что женщина способна сделать фильм полный силы и света, просто выглянув из комнаты.
Это красивая картина, хоть за весь фильм мы и не увидим ни одной звезды. И красиво решение дилеммы, к которому героиня Евы Грин приходит в конце. Благородное и отчаянное, смелое и полное глубокого жизненного оптимизма. Не в том дело, чтобы вытравить из себя женское и угнаться за мужчинами, а в том, чтобы победить как есть. В том, что можно и нужно побеждать именно так.
И снова про Космос. В прошлом году в российском прокате почти незаметно прошла «Проксима» Алисы Винокур, между прочим, одна из самых удачных «женских» картин 2019.
В «Проксиме» Ева Грин играет французскую астронавтку Сару, которую отобрали в команду из трех человек для исторической попытки долететь к Марсу. У Сары есть детская мечта, жесткий план тренировок, ответственная работа, мудаковатые коллеги, бестолковый бывший муж и дочка лет восьми, которая ничего этого, конечно, не понимает.
Кто-то обратил внимание, что «Проксима» составила бы хорошую пару с распиаренным «К звездам» Джеймса Грея. Мысль стоящая, хотя их парность родом из Зазеркалья.
Если Ad Astra - это разверзшийся космос мужского самолюбования, напыщенный квест по выдуманным проблемам, претенциозный и дорогостоящий поцелуй собственной жопы, то Proxima, напротив, печальное, сдержанное кино, которое показывает, что путь женщины от предписанной роли к праву быть в полном смысле человеком одинаково хорошо рифмуется и с полетом к Марсу длинную в жизнь и с самораспятием в тренировочной центрифуге.
Космос у Винокур - метафора радикальной свободы; права на себя - не в какой-то определенной ипостаси, а на себя любую и никакую, наверное, тоже. На всё то, что мужчинам положено по умолчанию. Сара лелеет мечту о полете с детства. Ее кошку зовут Лайка, а дочку - Стелла. Но даже в центральный момент жизни ей, прямо скажем, не до того.
За изнурительными тренировками и бесконечной тревогой за дочь, которую надо покинуть на целый год, не остается минуты подумать о своих желаниях, да и какими они могут быть?
У женщин нет времени на неспешное плавание по галактике в поисках смысла жизни, господней любви и подгулявшей самооценки. Так развлекаются только парни, которые и в пятьдесят лет могут себе позволить оставаться большими капризными детьми, как, например, бывший муж Сары.
Сама Сара рвет жилы, чтобы казаться не хуже коллег-мужчин. Она и так лучше, но этого всегда недостаточно. Космос для Сары не аттракцион, а погоня за мечтой о самой себе, которая вот-вот ускользнет, хотя вроде бы все уже решено. Это кажется непонятным, но мечтать только для себя женщине вообще-то не очень просто.
У каждой матери есть параллельная космическая программа, ничуть не менее важная, опасная и по сути такая же бесконечная как полет к другим мирам, пролегающая среди облаков угрызений совести, тумана осуждения и постоянного страха не сделать всё возможное.
Материнских усилий всегда будет недостаточно, ослабленная мужским эгоизмом и общественными установками их хрупкость сама подталкивает женщину к мысли, что лучше сосредоточиться на чем-то одном. Даже мужчины, которые поначалу ведут себя в фильме как паскуды, постепенно проникаются этой немой борьбой.
Милее жирно выписанных туманностей и звездных скоплений, режиссёрке тлен подмосковной осени - герои карабкаются на небо из жухлой травы и мерзотных постсоветских интерьеров. Помните знаменитые фотографии Евы Грин и Мэтта Диллона в подмосковном супермаркете? Это как раз из «Проксимы».
Заводя разговор о Космосе Винокур не желает тратиться на хромакей и эффектные свистульки, доказывая между делом, что женщина способна сделать фильм полный силы и света, просто выглянув из комнаты.
Это красивая картина, хоть за весь фильм мы и не увидим ни одной звезды. И красиво решение дилеммы, к которому героиня Евы Грин приходит в конце. Благородное и отчаянное, смелое и полное глубокого жизненного оптимизма. Не в том дело, чтобы вытравить из себя женское и угнаться за мужчинами, а в том, чтобы победить как есть. В том, что можно и нужно побеждать именно так.