Послушал ещё подкаст с Ваном. Он сказал, что компартия Китая — это что-то среднее между католической церковью с её религиозным учением, ритуалами и сицилийской мафией с её круговой порукой. По его словам, китайские коммунисты потратили много времени на изучение опыта католической церкви.

У экономиста Тайлера Коуэна есть хорошая статья, где он сравнивает взгляды классических либералов и новых правых.

Между ними есть сходство. Обе идеологии скептически относятся к государству. Однако новые правые идут дальше. Они считают, что самая большая политическая проблема это либеральные элиты. Рассуждения классических либералов об ограничении власти они считают наивными: элиты всегда найдут способ, как обойти ограничения и протолкнуть свою повестку.

Эту критику не так просто отбить. Действительно, элиты всегда найдут способ протолкнуть свое. Однако на отрицании элит сложно построить политическую философию. Коуэн справедливо отмечает, что хорошие общества строятся на доверии. Элиты нужны в любом обществе. Если у вас нет позитивной повестки и настроенности на диалог, то ваше движение не приведет ни к чему, кроме хаоса и конфликта.

У классических либералов есть четкая политическая программа: мы ограничиваем государство и защищаем права человека. Программа новых правых сводится к тому, что мы придем к власти и дадим пизды охуевшим либералам. Какое будущее может быть у такого политического проекта?

Поразительно, как быстро консерватизм превратился из движения, которое культивирует доверие и элитизм, в антиэлитное восстание.

В 2010 году несколько работников компании Foxconn, которые собирали iPhone, покончили жизнь самоубийством, выбросившись из окна общежития компании. Разразился большой скандал, который ударил по репутации Apple и её китайского партнёра. В Foxconn пригласили журналистов, чтобы они убедились, что с условиями труда всё ок. Потом они не придумали ничего лучше, чем натянуть над землёй рядом с общежитиями сетку, на которую может мягко приземлиться неудачливый самоубийца.

ИСТОЧНИК

У Фронды вышла отличная статья, проясняющая контекст выборов в Чили. Прочитать стоит хотя бы ради Тети Пикачу и Динозаврика Дино в Конституционном Конвенте страны.

Атака титанов — это экранизация Джона Миршаймера.

Мао не боялся ядерной войны с Америкой из-за огромного населения Китая. Он говорил, что у США нет столько бомб, чтобы перебить всех китайцев. Мао был готов потерять половину населения в ядерной войне.

Хрущев так сильно офигел от этих воззрений, что свернул поддержку китайской ядерной программы.

ИСТОЧНИК

Заметил, что большинство споров об арабо-израильском конфликте — это споры о терминах. Этническая чистка? Апартеид? Геноцид? Антисемитизм?

Всем этим терминам невозможно дать определение, с которым бы согласились обе стороны. Каждый такой спор утопает в семантике и редко доходит до содержательного обсуждения. Даже философы не могут определиться с тем, что считать, например, знанием. Надеяться на то, что простые любители поспорить о политике определятся с тем, что считать геноцидом, — гиблое дело. Правильный ответ на каждый такой вопрос: «зависит от определения».

Наклеить ярлык гораздо проще, чем обсуждать что-то по существу. Люди примыкают к той или иной стороне, но не хотят разбираться в тонкостях запутанного противостояния. В такой ситуации аргумент гораздо проще подменить навешиванием ярлыка. Диванному воину проще запомнить слово «антисемит» или «геноцид», чем длинное нормативное суждение.

Если человек пытается затащить вас в такой спор, то он, скорее всего, сильно предвзят в пользу одной из сторон, и содержательного разговора не выйдет. Если он, наоборот, пытается избегать семантических вопросов и старается говорить на общем языке, то вам повезло наткнуться на стоящего собеседника. Это верно и для политических споров по другим горячим темам.

У Дэна Вана прочитал про политику одного ребёнка в Китае.

Чтобы завести ребёнка, нужно было 12 бумажек плюс согласие на контрацептивные меры после родов. Чиновникам спускали квоты по абортам и стерилизациям. На беременных девушек давили, их похищали, сажали. Госслужащие могли задержать родственников девушки, похитить мебель, рогатый скот или даже снести крышу её дома.

Самое интересное тут, что китайское государство всегда во всём винит своих граждан. Конечно, проблема не в неэффективной экономической системе: это людей слишком много, и поэтому им не хватает ресурсов. Так рассуждали, когда вводили политику одного ребёнка.

Когда от этой политики отказались, компартия задумалась о низкой рождаемости. И тут опять во всём виноваты китайцы: женщины почему-то не хотят рожать. Теперь в государственных СМИ постоянно говорят о тикающих часиках, а чиновники звонят молодым женщинам и спрашивают, когда они собираются заводить детей.

Государствам вообще очень люди мешают в последнее время. Там столько грамотных сотрудников работает, столько классных идей. А люди не ценят.

Когда Дубравский пишет про республиканцев, он расписывает руку, чтобы потом писать такие посты про ЛДПР.

Забавное описание Трампа:

он называл себя гением и одновременно ретвитил теории заговора капслоком.

Лайфхак. Нужно говорить, что никому нельзя доверять, особенно левакам и женщинам, и тогда эти люди тебе доверятся. Потом можно впарить им что угодно.

Базовички — low human capital.

После Французской революции, когда деление на левых и правых только появилось, национализм ассоциировался с левым флангом. Более того, термин был придуман для его обозначения.

Консертивный писатель Огюстен Баррюэль в своих мемуарах обвинял в крушении старого порядка масонов, иллюминатов и евреев. Их, конечно, подстегивал сатана, который очень хотел уничтожить Францию и христианскую веру.

Для обозначения идеологии революции Баррюэль придумал новое слово — "национализм".

Социальный конструктивизм — это вера в то, что все народы являются новиопами.

Charli xcx написала интересный текст о том, каково это — быть поп-звездой. В одном из пунктов она пишет, что очень большое количество людей пытается доказать ей, что она тупая и её музыка ничего не стоит. Так люди хотят показать, что они не часть мейнстрима и у них хороший музыкальный вкус.

Интересно здесь то, что хейт массовой культуры сам стал массовым феноменом. В арт-тусовке редко увидишь человека, который бы ненавидел массовую культуру. Однако среди обывателей это очень распространенный феномен. Эксплицитно ненавидеть массовую культуру — это часть массовой культуры. Когда Витгенштейн говорил, что после Брамса нет музыки, он показывал свой высокий статус. Сегодня такой «слишком хороший» вкус говорит о том, что ты либо музыкальный ремесленник с профдеформацией, либо обыватель, который пару раз открыл плейлист с классической музыкой в Spotify.

Социологи давно пишут о феномене культурной всеядности. Сегодня именно всеядность отличает человека с высоким культурным капиталом. Если раньше элиты ненавидели массовую культуру, то сегодня хороший вкус предполагает, что ты можешь найти что-то интересное везде. Массовый пользователь либо вообще ничего не потребляет, либо ему нравится только элитарная или только массовая культура. Или Брамс, или Charli xcx. Настоящий ценитель музыки любит и Брамса, и Charli xcx. И может объяснить, почему он это любит.

Почему элиты стали всеядными? Во-первых, культура постепенно становится все более демократической. Элитам негоже выказывать неуважение к массам и быть культурными снобами. В современном мире они гораздо больше зависят от общественного мнения, чем раньше. Конечно, они все еще пытаются отличать себя от масс. Например, они могут увлекаться винтажной поп-музыкой или интерпретировать популярные фильмы через какого-нибудь Лакана или Фуко. Однако хейтить массовую культуру они не будут — и это следствие того, что равенство побеждает.

Во-вторых, массовая культура стала гораздо интереснее, и это сложно игнорировать. Это огромная конкурентная среда, которая производит много хорошего. Поп-музыка двадцатых гораздо сложнее и круче того, что было еще 10–15 лет назад, и Charli xcx — показательный пример этой эволюции. Нелюбовь к массовой культуре в целом показывает, что человек просто не разобрался в вопросе. Хорошее наставление когда-то услышал в интервью художника Дмитрия Пригова. Когда ты сталкиваешься с чем-то новым, то, прежде чем сказать, что это говно, попытайся понять, почему людям это нравится. Это базовое правило для любого человека, который хочет разобраться в культуре.

Если в обществе есть норма, то люди будут регулярно ей следовать. Так мы привыкли считать. Антрополог Колин Тёрнбулл приводит интересный пример обратного.

У народа ик есть строгие нормы взаимности. Если вам помогли, то у вас появится очень обременительное обязательство отплатить тем же. Поэтому ик делают всё возможное, чтобы им никто не помогал и не дарил подарки. Например, они чинят крышу ночью, чтобы никто из проходящих мимо не предложил помощь.

Также ик постоянно пытаются помочь другим. Смысл здесь в том, чтобы оказать услугу, а потом, в кризисный момент, иметь много должников. Услугу можно отвергнуть, и поэтому ик проявляют чудеса смекалки, чтобы этого не случилось. Например, они могут вспахать поле в отсутствие хозяина.

Социальные нормы — это не просто регулярности в человеческом поведении. Нормы находятся в голове: они основаны на взаимных ожиданиях. Именно поэтому могут быть ситуации, где нормы существуют, но люди избегают ситуаций, которые ими регулируются.

Девушки после небольшого спора: «Я больше никогда с тобой не буду разговаривать».

Парни после того, как обозвали друг друга фашистом и джихадистом:

Нашел забавное определение идеологии Зорана Мамдани:

Мамданизм — это идея о том, что арт-девочки с юридическим образованием и шестизначными студенческими кредитами были обмануты безродной капиталистической элитой. Мамданизм исходит из того, что если повысить налоги для миллионеров и миллиардеров, эти арт-девочки с юридическим образованием снова станут настолько процветающими и богатыми, что им больше не придётся жить в латиноамериканском районе.

Друзья, привет!

Решил обновить правила группы с обсуждением:

1. Сообщения должны быть по теме — обсуждаем политику, философию и социальные науки, а также другие темы, затронутые в постах канала. Бесцельные реплики и флуд не приветствуются.

2. Сообщения должны быть осмысленными и аргументированными — пишите с четкой мыслью. Если вступаете в спор, старайтесь хотя бы отдаленно придерживаться правил аргументации.

3. Токсичность, оскорбления и хамство запрещены — уважительное общение обязательно.

4. Деструктивные высказывания запрещены — любые призывы к насилию, распространение людоедских взглядов, разжигание ненависти ведут к санкциям.

5. Занудство не приветствуется — старайтесь не душнить и не критиковать ради критики без аргументов.

6. Не пересылайте в чат длинные посты / сообщения / тексты — если очень хочется, можете прислать ссылку и кратко рассказать, что там написано.

7. Сообщения и материалы, которые нарушают законодательство РФ, запрещены — они будут удаляться.

8. Санкции за невыполнение правил: предупреждение, бан. Санкция выбирается на усмотрение администратора группы.

9. Администратор группы оставляет за собой право забанить любого участника чата по своему желанию. Я буду банить тех, кто, по моему мнению, не способен к диалогу. За оспаривание этого правила или его применения также можно улететь в бан. Свобода слова — для государства. Политическое устройство моего чата — просвещенный абсолютизм.

Лю Цысинь — ультраправый автор?

Оказывается, китайские фашисты из Индустриальной партии очень любят фантаста Лю Цысиня, который написал знаменитую «Задачу трёх тел». Этос его произведений импонирует ультраправым.

В основе трилогии «Трёх тел» лежит мировоззрение с нулевой суммой. По сюжету человечество не на жизнь, а на смерть борется с инопланетными захватчиками.

В мире Цысиня гуманисты постоянно оказываются не у дел. Чтобы победить врага, необходимо подчиниться гениям — инженерам и учёным. Эти гении постоянно жертвуют людьми ради великой цели.

Убийство американского президента Джеймса Гарфилда — это кейс, который может многое рассказать об устройстве политических институтов. Шарль Гито выстрелил Гарфилду в спину из револьвера 2 июля 1881 года. Президент был тяжело ранен и через несколько месяцев скончался.

Здесь интересен мотив. Перед выборами Гито агитировал за Гарфилда и рассчитывал получить пост посла США во Франции. Должность он не получил, и после этого решил отомстить новоизбранному президенту.

Но почему он вообще мог рассчитывать на такое назначение?

Дело в том, что в США в то время существовала так называемая "система дележа добычи" (spoils system). Когда партия побеждала на выборах, она формировала бюрократию по своему усмотрению. На государственные должности попадали близкие и соратники партийной верхушки.

Убийство Гарфилда было одним из событий, которое привело к принятию закона Пендлтона 1883 года. Закон вводил категорию работ, на которые необходимо было нанимать людей, исходя из их компетенций, а не близости к партийной верхушке. Также закон создавал отдельную Комиссию по гражданской службе, которая назначалась президентом.

Ещё в XIX веке политические институты были основаны на личных связях. В социальных науках такие отношения называют патрональными: есть патрон, а есть его клиенты. Назначение на должность зависит не от вашей компетенции, а от близости к патрону. В конце XIX — начале XX века патронаж на Западе стал сменяться меритократией — системой, основанной на заслугах. Так появилась современная профессиональная бюрократия.

Демократиям удалось сильно ограничить практику патронажа. События после убийства Гарфилда показывают, как это происходило. Однако демократические политики постоянно пытаются переподчинить себе бюрократию. Сначала американские левые начали вводить расовые квоты при приёме на работу в госучреждения. Недавно американские правые создали целый департамент для того, чтобы терроризировать бюрократию. Каждая сила пытается тянуть одеяло на себя, но система всё ещё работает.

Авторитарные режимы почти полностью построены на патронаже. В книге Patronal Politics Генри Хейл показывает, что основной причиной появления авторитарных режимов на постсоветском пространстве была неспособность преодолеть патрональную систему. В постсоветских режимах есть фасад: они напоминают западные демократии. Однако за фасадом находится властная вертикаль, построенная на личных связях. Передавать власть на выборах в таких условиях очень трудно.

Несмотря на то, что профессиональная бюрократия никем не выбирается, она является одной из основных подпорок, на которых держатся демократические режимы. Как правильно отметил Фукуяма, независимая бюрократия служит противовесом и защищает от некомпетентности и коррупции избранных властей.