Если вы чувствуете некую растерянность, выбирая, что поесть, потому что вокруг столько противоречивой информации о пользе и вреде еды, вам сюда. В свеженькой книге диетолога Елены Мотовой собрано всё самое главное про то, что мы знаем, а что не знаем о правильном рационе.

Сейчас во многих странах ещё до рождения ребёнка можно проверить, есть ли у него синдром Дауна (хотя результат не всегда можно назвать надёжным). Распространение этих исследований приводит к сложному этическому вопросу: если такой скрининг вводится даже на государственном уровне, значит, общество не хочет видеть таких людей? При этом чем меньше людей с синдромом Дауна, тем меньше для них инфраструктуры, тем сложнее живущим с синдромом. И существует ещё тонна других непростых вопросов, которые прекрасно разобраны в этом большом материале The Atlantic (внутри есть и аудиоверсия).

Вестник ипохондрика. Выпуск 244
Нет, ну вдруг вы переживаете по этому поводу.
https://media.nenaprasno.ru/articles/obraz-zhizni/bez-paniki-vredit-li-masturbatsiya-zdorovyu/

Пара объявлений, которые могут быть важны для людей с такими редкими заболеваниями, как нейрофиброматоз и боковой амиотрофический склероз.

1. Сейчас в России для детей открыта программа раннего доступа к дорогостоящему и ещё не зарегистрированному лекарству селуметиниб. Его используют при неоперабельных плексиформных нейрофибромах. С таким показанием препарат одобрен в США.

2. У фонда «Живи сейчас», который помогает людям с боковым амиотрофическим склерозом и их близким, появился чат-бот, который даёт возможность быстро найти нужную информацию.
Телеграм
Фейсбук (нужно открыть чат со страницей)
«ВКонтакте» (тоже нужно начать чат)

Эта инструкция пригодится более-менее всем, у кого есть несовершеннолетние дети: и без госпитализации на горизонте лучше объяснять, что вообще происходит в больницах. Для этого даже есть игрушки, книги и приложения, названия которых можно найти по ссылке.

На случай, если в эти непростые времена в вашей жизни появилась ещё и бессонница, — https://www.nytimes.com/2020/11/14/at-home/insomnia-advice.html.

Как обычно, по субботам — материал, который, может быть, не очень полезен, но очень интересен.
https://arzamas.academy/mag/507-sisters
Это щедро иллюстрированный небольшой текст о том, как появилось и развивалось сестринское дело. А иллюстрирован он изображениями медсестёр, начиная с XIX века, в рабочей форме. Иногда, правда, не очень практичной, но довольно красивой.

Вестник ипохондрика. Выпуск 245
Возможно, это видео немного усмирит вашу родительскую тревогу по ортопедическим поводам — https://youtu.be/D7L928wLhwQ.

Как никогда СМИ сейчас богаты на удивительно бессмысленные медицинские новости: то якобы чага лечит ковид, то какой-то профессор утверждает, что нужно принимать для профилактики коронавирусной инфекции российский инновационный суперпрепарат. Иногда нормальные новости сложно не спутать с искажающими реальность. И чтобы отличить добросовестную журналистскую работу от недобросовестной, можно воспользоваться этой инструкцией.

Если вы (или ваш ребёнок) чистите зубы за 20 секунд и делаете это реже, чем два раза в день, то пройдите, пожалуйста, по ссылке. Это подборка приложений, которые помогут делать всё правильно и не умереть при этом от скуки.

Онкологи в публичных выступлениях обычно редко говорят о том, как они видят свою работу, как справляются с эмоциями и как относятся к пациентам. Но иногда это случается, и получается очень интересно («Подкасты Apple»,
«Google Подкасты»,
«Яндекс.Музыка» и на других площадках).
Вообще, надо сказать, подкаст «Волосы отрастут» довольно хороший, но остальные выпуски — про пациентов и их близких.

Вестник ипохондрика. Выпуск 246
Это видео пригодится всем, кто хочет завести или уже имеет кошку и боится, что на неё случится аллергия (симптомы аллергии там тоже перечислены).

Запомнить всё, что врач говорит на приёме, может быть сложно. И в результате человек приходит домой, смутно представляя, что ему нужно делать и чего ждать. Чтобы этого не происходило, можно записывать консультацию на диктофон. Конечно, предупредив врача. Для него/неё это, правда, может быть неприятно или тревожно, но всё чаще отдельные специалисты высказываются за такую практику, потому что она не так опасна для врача, как кажется, а пациентам явная польза.

У людей, живущих с ВИЧ, есть важные права, которые прописаны в различных законах. И, думается, знать об этом важно всем — даже тем, у кого ВИЧ нет. Иначе можно серьёзно навредить человеку, у которого такой статус. Подруга рассказала вам, что у неё ВИЧ, вы поделились с другом — вы нарушили закон и, возможно, создали большие проблемы подруге. О подобных важных моментах написано здесь.

И ещё о ВИЧ. Хорошие новости: во втором сезоне классного подкаста о жизни людей с ВИЧ «Одни плюсы» уже два выпуска.
«Подкасты» Apple
«Яндекс.Музыка»

Конфликты между врачами и пациентами имеют в России множество причин. Но если хотя бы отчасти понимать мотивацию другой стороны, можно, наверное, с большей вероятностью найти общий язык. И вы можете немного прояснить для себя ситуацию, если посмотрите это видео о том, почему медицина в России выглядит именно так и что думают врачи на приёме.

Но надо сразу оговориться: в беседе участвуют два замечательных врача — Павел Бранд и Александр Ванюков, однако если бы на их месте были другие прекрасные специалисты, то, конечно, они делали бы другие акценты и в чём-то имели другое мнение, хотя в основном, думается, были бы большие пересечения.

Вестник ипохондрика. Выпуск 247
В этих двух интервью офтальмолог Елена Табарчук помогает обрести спокойствие (особенно родителям) по поводу прогрессирующей близорукости и прочих офтальмологических историй.
«Дождь»
Ютьюб-канал детского офтальмолога Вадима Бондаря

Для того, чтобы человек с анорексией, булимией или другим расстройством пищевого поведения вернул себе нормальные отношения с едой и телом, нужна помощь близких. Проблема в том, что помогать надо уметь. К счастью, в этой инструкции можно найти главное о том, как себя вести, чтобы по-настоящему оказать поддержку.

Как обычно в субботу, не очень прикладная лично для вас, но длинная история: как не должна выглядеть психиатрическая помощь:

Привет!

Со мной случилась интересная и поучительная история – я недавно проиграл. Сам для себя я назвал эту ситуацию «битвой идей», столкновением идей, вот в ней я вышел проигравшим. На Медузе вышел материал про бывшую шестую больницу, крупную московскую детскую психиатрическую больницу, в которой много лет назад я работал психиатром. Меня попросили рассказать о том, что я думаю, я рассказал и мои слова попали в этот текст.

https://meduza.io/feature/2020/12/24/u-kazhdogo-tyazhelogo-patsienta-est-zdorovaya-chast-ee-nuzhno-uvidet

А вышел в итоге, конечно, замечательный рекламный материал, про больницу, про попытки директора, Марины Александровны Бебчук изменить детскую психиатрическую службу в Москве. Посмотрите сами – меняется работа отделений, персонал, дети начинают говорить, у подростков проясняются глаза, появляется домашняя кухня – это очень здорово. Я выступаю с какой-то критикой десятилетней давности про наблюдательные палаты (и как здорово-то теперь стало!) и говорю, что все это не нужно и не получится так. По прочтению материала мне даже говорили, что все звучит так, что может и самим бы хотелось лечь в такую больницу, купить путевку и посоветовать друзьям.

Но не в бревнах, а в ребрах суть. Я буду дураком, если скажу, что изменения, которые есть в больнице сейчас, это плохо. Но я снова повторю тот тезис, который есть в статье – существование такой огромной централизованной больницы не даст развиваться местной психиатрической службе, доступной и качественной. И именно так сейчас происходит. Почему?

- дело в финансировании. Ресурсы ограниченные, финансироваться все не может – тут или стационар (тысяча сотрудников!) или внебольничные услуги. Финансирование – это одно из условий успешной реформы психиатрии и одновременно преграда для реформы. Если деньги не идут в поликлиники и местные центры, то там ничего не растет. В статье любопытно про мальчика маленького с аутизмом, который ложится в больницу, чтобы получить занятия. А знаете почему в больницу? А потому что нет такого центра рядом с домом. А почему нет этого центра рядом? Хороший вопрос (тысяча!!! сотрудников). Вообще, конечно, госпитализация для того, чтобы устроить занятия для развития – невероятная история для нормальной системы помощи людям с расстройствами. Но у нас это норма, как видите, ни у кого даже бровь не поднимается. Марина Александровна упоминает, что некоторые родители кладут в больницу детей чтобы отдохнуть, потому что он кричит 24 часа, и родители не могут к нотариусу сходить. Называется такая услуга «передышка», а почему ее нет самой по себе, без стационирования? Почему нельзя попросить приехать домой подготовленного сотрудника, чтобы он день-три-пять пожил с таким человеком, пока родители, скажем, ездят в долгожданный отпуск? И почему нет дневного центра, куда можно приехать с таким ребенком? И почему нет маленькой гостиницы, где он может побыть в почти домашних условиях на время поездки родителей? Хороший вопрос (тысяча!!! сотрудников в больнице).

- дело в сотрудниках. Как же нас, тех, кто занимается психофармакологией, сильно расстраивает это обоснование для госпитализации – «невозможность подобрать лекарственную терапию». В большинстве случаев в действительности это «нежелание» или «неумение» подобрать лекарственную терапию у участкового врача в поликлинике. С этим сталкиваются постоянно родители и подростки на участке, прямым текстом говорят им «мы ничего назначить не можем, езжайте в центр Сухаревой». Тут важно, что далеко не всегда это так (есть отличные участковые психиатры), но в целом постоянно происходит. Психиатры в принятии решений привыкли опираться на наличие психиатрической больницы, привыкли, что можно отправить туда и там разберутся (и у родителей выбор, ехать в диспансер больницы или же платить немалые деньги кому-то типа меня, хотя вообще почти все можно решить на приеме у врача в поликлинике, бесплатно, в том числе и назначить и подобрать лекарства). Ну и там сразу пример, подросток ложится, чтобы подкорректировать лекарства, уже много раз ложится.

- дело в традициях. Цитата из статьи «(Показания) для плановой (госпитализации) — невозможность оказать помощь амбулаторно (например, подобрать медикаментозную терапию), необходимость наблюдения за состоянием ребенка, чтобы получить заключение об инвалидности, решение социальных вопросов.» Вот тут важно, что эта фраза произносится вскользь и у журналиста не вызывает вопросов. А он должен быть и самый главный вопрос (желательно его задавать с расширенными глазами) - «ЗАЧЕМ?». А ответ тут будет «ЗАТЕМ!». Нет никакого повода госпитализировать, чтобы получить заключение об инвалидности, все вопросы со школой, с облегченными экзаменами, все вопросы с диагнозами можно решить никуда не собираясь, не ложась, не перемещаясь даже по городу – доехал до поликлиники, до ПНД, провел там полдня, ушел с бумажками, съездил на МСЭ.

Я не знаю, понимает ли это журналистка, понимает ли это Марина Александровна, но эти замечательные изменения в больнице не меняют сложившуюся систему помощи, а только ее укрепляют. Они оставляют традицию, финансирование и сотрудников в том же состоянии, в котором они находятся сейчас и находились раньше. Все эти слова про преемственность, которую нужно наладить, про психологов и социальных работников в поликлиниках будут упираться в то, что реальная структура помощи строится вокруг больницы.

А хотите подскажу, как мы поймем, что настоящие изменения случатся? Например, мы это поймем по исчезновению вот этих самых очевидно ненужных плановых госпитализаций. Еще раз повторю – почти все, что можно сделать в больнице, можно сделать на участке – быстрее и дешевле. Только что будет с больницей, если исчезнут плановые госпитализации?

Наконец, нужно сказать вот что – я действительно чувствую себя проигравшим. Этому много причин, меня явно использовали (осознанно или неосознанно, но вот такой стандарт у них – дать две точки зрения, чтобы можно был сделать материал, а как эти точки зрения представить уже не очень важно), я находился в слабой позиции, мои аргументы были словесные, а аргументы Марины Александровны были наглядные – чистые отделения, карточки на дверях, трогательные истории (ну вот этими историями можно и лечение гомеопатией обосновывать, да под что угодно можно подобрать историю успеха). И для меня это урок – система устроена сложнее и умнее, она властнее, чем я или мои коллеги.

Меня греет одна мысль, вернее знание: в 21 веке 800-коечная детская психиатрическая больница с плановыми госпитализациями — это как дисковый телефон. Вроде как многие умеют пользоваться, вроде стоит на столе и еще постоит, но уже режет глаз, уже не справляется с тем, с чем должен справляться, уже вызывает вопросы.

Я, мы, будем работать над тем, чтобы вопросов этих становилось больше, наглядных примеров того, как можно делать иначе становилось больше. Пока система сильнее. Это не навсегда.