Объёмы валюты на депозитах юрлиц в сентябре превысили 10 трлн в рублёвом эквиваленте (примерно 125 млрд в долларовом эквиваленте).
Это даже чуть выше того,что юрлица держали на счетах в 2024-м.

Весь текущий год валютные остатки на депозитах юрлиц сокращались и достигли локального дна в июне — 8,2 трлн рублей. С июля по сентябрь юрлица стали вновь накапливать инвалюту. Значительный скачок был сентябре: +1,4 трлн. Мы помним как в начале сентября резко ослаб рубль (до 85 р. за доллар США).

Зачем юрлица накапливают валюту. Не для закупки импорта. Наша редакция предполагает, что это связано с обслуживанием долга. Российские компании замещают рублевые долги валютными и квазивалютными, играя на разнице процентных ставок. В сентябре, например, наша крупная металлургическая компания разместила валютные облигации 2,1 млрд в долларовом эквиваленте и одновременно досрочно погасила рублёвые облигации на 290 млрд рублей, срок выплаты по которым наступал в апреле 2028 года. Подобное будет продолжаться, пока Центробанк держит высокий «ключ». При этом действия юрлиц приводят к тому, что на внутреннем рынке увеличивается валютное предложение, что поддерживает и будет поддерживать рубль.

Мобилизационная экономика

Бюджет-2026: оптимизм как государственная стратегия. Ч1

Федеральный бюджет на 2026 год снова обещает всё и сразу — рост, устойчивость и даже снижение дефицита. На бумаге всё выглядит бодро: дефицит заложен в 3,786 трлн руб., или примерно 1,6 % ВВП. Для сравнения, в 2025-м он был выше — 5,737 трлн руб. (2,6 % ВВП). Доходы, по расчётам Минфина, должны расти быстрее, чем расходы: +8,6% в 2026 году, +6,5% в 2027-м и +6,9% в 2028-м против скромных +2,9%, +4,6% и +7,1% по расходам. То есть логика простая — навесим побольше обязательств, а дальше «как-нибудь дополним».

Общий объём доходов бюджета в 2026-м — 40,283 трлн руб., из них 8,918 трлн нефтегазовые и около 31,364 трлн — ненефтегазовые. Правительство делает вид, что диверсифицирует источники, но по факту просто латает дыру. Главные статьи расходов говорят сами за себя: 12,93 трлн руб. на оборону (29,3% бюджета), 7,1 трлн на социальную политику (16,1%), 4,77 трлн на экономику (10,8%), 3,91 трлн на безопасность и правоохранку (8,9%). Плюс ещё 3,9 трлн на обслуживание госдолга — тоже 8,9%. Сам госдолг вырастет до 43,668 трлн руб., прибавив 13,27% за год. Но, видимо, долг теперь воспринимается не как тревожный сигнал, а как часть пейзажа.

Если смотреть на структуру доходов, тенденция очевидна: налоговая нагрузка растёт. База доходов смещается в сторону косвенных налогов. Уже сейчас НДС и смежные платежи дают почти 70% доходов бюджета (в 2024-м сам НДС — около 23,8%). С 2026 года ставка НДС вырастет с 20% до 22%. Для малого бизнеса — свои «подарки»: порог упрощёнки снижается с 60 млн до 10 млн руб. годового дохода, то есть в режим ограничений попадает гораздо больше компаний. Дополнительно планируются новые налоги и отмена льгот — по оценке аналитиков, это принесёт бюджету от 2,4 до 2,9 трлн руб.

Параллельно падают нефтегазовые доходы: в сентябре 2025 года поступления сократились на 25% год к году, а за трёхлетний период прогнозируется общее снижение примерно на 14,3%. Нефть — $59 за баррель в 2026 году, $61 — в 2027-м, $65 — в 2028-м. Газ, наоборот, дешевеет: минус 1,9% в 2026-м и минус 3,8% в 2027-м. А рубль, как и положено, ослабнет: 92,2 за доллар в 2026-м, 95,8 — в 2027-м и ровно 100,1 — в 2028-м. Получается красивая ловушка — долларовая выручка растёт, а рублёвые обязательства всё так же тянут вниз. Но зато государство компенсирует падение нефтегазовой выручки за счёт налогов на бизнес и население.

При этом Правительство делает ставку на внутренний рынок. Внутренний спрос, по прогнозам, будет слабым — чтобы не пришлось много импортировать, а население, очевидно, будет покупать отечественное, потому что выбирать особо не из чего. Инвестиции обещают на уровне 45,3 трлн руб., или около 19,3% ВВП. Только непонятно, кто и во что будет инвестировать, если потребление падает, а бизнес под налоговым прессом. Сам рост ВВП выглядит почти оптимистично: 1,3% в 2026-м, 2,8% в 2027-м и 2,5% в 2028-м.

В итоге имеем бюджет, который больше похож на фискальный пресс с элементами оптимизма. Доходы заложены по верхней планке, расходы поджаты, а вся «устойчивость» держится на слабом рубле и растущих налогах. Социальные обещания есть, но приоритет остаётся прежним — оборона, безопасность и обслуживание долга. Экономика развивается только в презентациях, а налоговая система — вполне в реальности.

Продолжение...

@naebrosh

Бюджет-2026: отраслевое развитие на минималках. Ч2

В проекте бюджета на 2026 год «развитие отраслей» выглядит как громкое обещание с ограниченным финансированием. Правительство действительно выделяет деньги на промышленность, цифровизацию и технологии, но при детальном анализе становится ясно: это не стратегия роста, а скорее косметический ремонт экономики.

Крупнейшая «отраслевая» строка — это раздел «Национальная экономика», на который приходится 4,8 трлн рублей. Это примерно 10,8% всего бюджета-2026. Из этой суммы оплачиваются транспорт, дороги, стройка, энергетика, агросектор и промышленность — всё сразу, без приоритетов. Внутри раздела доли на конкретные программы невелики: на транспорт идёт около трети, на стройку — около четверти, остальное делят энергетика и поддержка отдельных отраслей.

Так, на программу развития электро- и радиоэлектронной промышленности заложено около 186,5 млрд рублей — менее 0,5% от всех федеральных расходов (а если точнее, около 0,42% от бюджета). Сумма должна поддержать отечественных производителей микрочипов и радиооборудования, но уже с 2027 года финансирование этой программы планируется сократить, что делает проект больше символическим, чем промышленным.

Некоторое внимание уделено автоматизации и роботизации производства — на проект «Развитие промышленной робототехники и автоматизации» выделено 40,7 млрд рублей на период 2026–2028 гг. Это всего 0,09% от годового бюджета. Деньги пойдут на внедрение цифровых решений, промышленных роботов и систем управления, но такие объёмы не способны обеспечить перелом в технологическом уровне промышленности.

Одновременно сокращаются расходы по ряду направлений. Финансирование сельского развития уменьшено почти на 30% — до 81,5 млрд рублей, авиационной отрасли — на 29,6% (до 14,4 млрд), энергетики — на 28,6% (до 17,9 млрд). В сумме все три сектора вместе получат менее 0,3% бюджета.

То есть под громкие лозунги о технологическом рывке заложены суммы, которые едва покрывают поддержание существующей инфраструктуры.

В реальности экономика финансируется в режиме минимальной модернизации: чтобы не упасть, но и не вырасти. Электроника, цифровизация, роботизация — всё это есть в документах, но на деле превращается в точечные субсидии, не в индустриальную политику

Первая часть

@naebrosh

OpenAI и смерть Уолл-стрит: как триллионные сделки заключаются без банкиров

OpenAI показала финансовому миру, что эпоха банковских синдикатов и многотомных консультаций закончилась. Компания Сэма Альтмана провернула инфраструктурные соглашения на сумму до $1,5 трлн, не привлекая ни одного внешнего консультанта, ни одного банка с Уолл-стрит, ни одной юрфирмы с «взрослыми в комнате». Всё — силами нескольких человек и пары ноутбуков, где в ячейке Excel значилось скромное «1 500 000 000 000».

По данным Financial Times, OpenAI самостоятельно разработала и подписала соглашения с крупнейшими игроками мира - Nvidia, AMD, Oracle и Broadcom. С Nvidia сделка на 10 ГВт мощности и закупки чипов на $350 млрд, при этом Nvidia вложит в OpenAI до $100 млрд. Это объём, сравнимый с производством десяти атомных реакторов. С AMD компания договорилась на 6 ГВт, получив право купить до 10% акций AMD по $0,01 за штуку — юридический сюрреализм, который даже Sullivan & Cromwell, привлечённые для консультаций, не до конца осмыслили.

Сделка с Oracle — ещё одно чудо корпоративной интуиции: дата-центр в Техасе освободился, и OpenAI просто сказала «берём». Без тендера, без финансового анализа. Сумма партнёрства - $300 млрд. Контракт с CoreWeave начинался с $11,9 млрд и $350 млн в акциях, но через несколько месяцев вырос до $22 млрд, а капитализация CoreWeave утроилась. Каждый раз, когда в пресс-релизе звучит «OpenAI», акции поставщиков растут быстрее, чем токены на бычьем рынке.

Энергетический масштаб всех соглашений превышает 20 ГВт, и если исходить из рыночной оценки $50 млрд за гигаватт, совокупный счёт действительно подбирается к $1–1,5 трлн - сродни ВВП Южной Кореи. При этом финансовые детали «будут позже»: сначала подписывают на триллион, а потом решают, кто кому и за что заплатит.

Никаких Goldman Sachs, Morgan Stanley или BlackRock. Никаких road-show, презентаций и многоступенчатых согласований. Только доверие, скорость и вера в экспоненту. Банковская махина с её миллиардами комиссий и месяцами согласований рядом с этим выглядит как мейнфрейм из 1980-х — медленный, дорогой и никому не нужный.

OpenAI фактически превратила корпоративные финансы в faith-based engineering: когда сделки на сотни миллиардов заключаются не через отчёты, а через убеждённость, что будущее можно просто построить без посредников.

@naebrosh

Вот ещё раз почему OpenAI не нуждается в юридической структуре сделок

Потому что любая сделка с ними автоматически выращивает акции у всех, кто к ним хоть как-то прикоснулся. Достаточно просто произнести слово OpenAI, и котировки вырастают, как на дрожжах.

Вот свежий пример: PayPal. Компания объявила о партнёрстве с OpenAI и интеграции своих платёжных сервисов прямо в ChatGPT. Теперь пользователи смогут оплачивать покупки, не выходя из чата. Звучит как будущее — хотя по сути это просто старая кнопка «Оплатить», перенесённая в новое окно. Но рынок не заметил деталей: акции PayPal тут же подскочили на +10,4% за день.

И это не единичный случай. UiPath за неделю подорожал на +43%, просто пообещав партнёрство с OpenAI, Microsoft и NVIDIA. Qualcomm вырос на +11,7%, показав «AI-чип для дата-центров», хотя реальные поставки даже не начались. Palantir добавил почти +9%, подписав очередной «военный контракт с элементами искусственного интеллекта». AMD — плюс 6%. С конца 2023-го AMD постоянно упоминает искусственный интеллект в каждом квартальном отчёте. Последний отчёт действительно стал мемом: аналитики подсчитали, что слово AI встречалось там 12 раз, а слово profit — всего 2 раза. На фоне этого компания заявила о росте спроса на свои ускорители Instinct MI300, и акции подросли примерно на 6% за неделю — не столько из-за результатов, сколько из-за нарратива «мы тоже в AI». А C3.ai подросла на +14% просто потому, что у неё тикер AI.

Рынок живёт по новому физическому закону: каждое упоминание OpenAI повышает капитализацию компании на 5–15%, независимо от фундаментала. И, кажется, никто уже не пытается это скрывать. PayPal, UiPath, Qualcomm, Palantir — все они сейчас не компании, а просто носители слова «AI» в пресс-релизах. Инвесторы не читают отчёты, они читают заголовки. Добавь туда «интеграция с OpenAI» — и можешь спокойно закрывать квартал, выпускать облигации и продавать PowerPoint-презентацию за миллиарды.

И вот еще забавный кейс напоследок. Помните, как McKinsey учили всех «оптимизировать расходы» и «повышать эффективность»? Так вот, оказалось, что они сами теперь — главные фанаты ChatGPT. Не просто попробовали для презентации инвесторам, а реально ушли в продакшн: по слухам, сожгли около 100 миллиардов токенов. На секундочку — это примерно 75 миллиардов слов, то есть сотни миллионов страниц их легендарных отчётов.

@naebrosh

Роснано 2.0: реинкарнация, цифры уже здесь, поэтому держитесь за свои наностереотипы

Казалось бы, сюжет знакомый: компания с мифическим ореолом, миллиардами, мемами и вечной тенью вопроса «ну и что там у вас получилось». И вот внезапно вместо очередной презентации про будущие прорывы появляется сухая бухгалтерская реальность: всего 4 года и финансовое оздоровление практически завершено, причём реальное, а не на бумаге. Уже сейчас, внедрено свыше 80% проектов, что по меркам отечественной техноэпопеи звучит как фантастика.

Но давайте не эмоции, а фактуру, потому что в новой версии Роснано 2.0 стиль другой: меньше слоганов, больше станков, заводов и химических реакторов.

Химия? Не просто «инновационные нанотрубочки», а жесткий промышленный план: 5 технологических цепочек, более 100 продуктов, 5 заводов на Урале и инвестиционный портфель примерно 200 млрд руб. Никакой романтики - просто сотни химических позиций, которые раньше импортировали, а теперь, извините, будут мешать сами.

Энергомашиностроение? Да даже турбины теперь чинят. Переоборудованный наноцентр в Ульяновске стартует с сервиса ГПУ и ГТД, потом уже собственные продукты. Цена входного билета - 25 млрд рублей. В старых комиксах про Роснано такого точно не было: там максимум был нанокот в нанокоробке.

И если вам казалось, что в России нельзя инвестировать без бюджета, то вот новая философия: 175 млрд руб. - планируемые частные внебюджетные деньги на энергосервис. Да, даже токены на горизонте. Кто бы мог подумать, что однажды в «Роснано» всерьёз будут обсуждать цифровые активы не как модный слайд, а как инструмент привлечения капитала.

Экология? Не лозунги про спасение Земли перед выборами, а очень конкретный и весьма пахнущий рудой процесс: пилотные объекты, работа с техногенными хвостами, проекты на предприятиях уровня «Норникеля». 5 площадок уже выбраны, 3 на подходе, прототипы оборудования готовы, начинается промышленный тираж. Ну да, романтика мусорных полигонов - вот она, инноватика XXI века.

А ещё, транспорт. Сначала 8 городов с электротакси, теперь 18, и этого мало, потому что дальше грузовики. Самое интересное: ставка не на литий, за который дерутся от Чили до Китая, а на натрий-ионные батареи, потому что Россия, мороз, и кому вообще нужны эти впечатлительные южные химические элементы, когда есть надёжный суровый натрий, который не боится минус сорока и плохих дорог.

И да, даже безопасность: более 50 инфраструктурных объектов уже используют системы Роснано.

Так что внезапно случилась реинкарнация. Появилась промышленная структура, которая одновременно делает химические комплексы на сотни миллиардов, выпускает батареи, ремонтирует турбины, перерабатывает отходы и строит электротранспорт. Тишина, без фейерверков. Сухие цифры вместо громких презентаций. И максимальная неловкость у тех, кто ещё вчера уверенно повторял «да там давно всё закопано». Вот такое вот, Роснано 2.0 - системность, инвестиции и заводы.

@naebrosh

Плохие долги российских банков превысили 2,34 трлн ₽

На 1 октября 2025 года объём кредитов с просрочкой более 90 дней — NPL-кредиты — достиг 2,34 трлн ₽. NPL (Non-performing loan) — это кредиты, по которым заёмщик не выполняет условия договора (не платит проценты или тело кредита) более 90 дней либо банк считает их практически невозвратными.

Для сравнения: объём плохих долгов — это примерно 3,9% от депозитов населения. Средства населения на банковских счетах (депозиты и другие привлечённые средства физлиц) на 1 июля 2025 года составили ≈ 60,3 трлн ₽.

Темпы роста впечатляют: за первые 9 месяцев 2025-го плохие задолженности выросли на 489,7 млрд ₽, в то время как весь 2024-й показал прирост лишь 302,4 млрд ₽ — рост почти на 62 %.

Сентябрь внёс +68,4 млрд ₽ (≈ +3% за месяц) в портфель NPL. В ипотечном сегменте NPL-рост составил +10,5% за месяц, в сегменте кредитных карт — +3,1%.

С выдачами новых кредитов всё иначе: объём выдач физлицам упал на 9,1%, а количество договоров — на 7% за месяц.

Эксперты предупреждают: качество портфеля ухудшается, доля NPL-средств может вырасти до 6-7% только в розничном портфеле ВТБ.

Итог: плохие долги растут быстрее, чем оптимизм, а стабильность измеряется совсем не теми метриками, о которых говорят на пресс-конференциях.

@naebrosh

Три страны — Греция, Китай и Япония — контролируют 40% мирового торгового флота, сообщают нам данные ЮНКТАД — органа Генеральной Ассамблеи ООН по торговле и развитию. Цифры красивые, но мало отражают действительность. Во-первых, если к флоту КНР прибавить флот Гонконга, то окажется, что Китай — мировой лидер по дедвейту с показателем 486 млн тонн, а на три страны-лидера приходится уже 46,6% торгового флота.

Но на самом деле важно другое. За последние годы появилась еще одна страна-лидер по размерам собранного флота — Россия. Однако статистически на уровне ООН российский теневой флот посчитать невозможно. Экспертные оценки дают цифру более 100 млн тонн дедвейта. К этой цифре необходимо прибавить 23 млн тонн дедвейта «белого» российского флота, часто ходящего под флагами других стран. И с цифрой более 123 млн тонн дедвейта Россия претендует на 5-ю строчку в мире по размерам управляемого флота с долей порядка 5%.

Цифра значительная. Российские нефтяники, угольщики и газовики за пару лет создали огромную и необходимую стране флотилию, скупив на рынке пусть и потрепанный, но свой, контролируемый из России коммерческий флот. Российские компании сделали большой вклад в устойчивость к санкциям и суверенизацию страны. Однако даже такого, гигантского флота недостаточно. Дедвейт коммерческих судов необходимо и дальше наращивать.

Морем транспортируют свыше 80% всех международных грузов. Это более 11 миллиардов тонн товаров ежегодно — данные Международной морской организации. Российский годовой экспорт составляет порядка 800 млн тонн в год. То есть около 7,2% мирового экспорта в тоннаже. А значит, чтобы выйти на среднюю мировую обеспеченность своим коммерческим флотом (и не зависеть от греческих логистов), дедвейт необходимо нарастить еще на 50%.

Китай берёт в долг по ставке США. Всё идёт по плану.

Ну что, кажется, мировой финансовый порядок официально в отпуске. Министерство финансов Китая разместило долларовые облигации по той же цене, что и США. Да-да, Пекин теперь занимает под такие же проценты, как Вашингтон.

То есть Китай — та самая страна, которую ещё недавно обвиняли в "валютных манипуляциях" и "финансовом авторитаризме" — теперь выходит на рынок доллара почти как равный участник. Без скидок, без «рисковых надбавок». Просто "дайте четыре миллиарда, как обычно".На трёхлетних облигациях доходность — 3,646%, у аналогичных казначейских бумаг США — 3,628%. Разница меньше, чем средняя комиссия брокера. По пятилетним — чуть выше, на 0,02 процентных пункта. По сути, инвесторы согласились, что кредитовать Китай — это почти как кредитовать США.

Почему это важно? Потому что ставка заимствования отражает уровень доверия. Чем ниже доходность — тем больше рынок уверен, что ты вернёшь деньги. И вот теперь Китай впервые занимает в долларах без «наказания» за то, что он Китай. Это символический момент: Пекин фактически входит в первый эшелон мировых заёмщиков, рядом с США, Кореей и Абу-Даби.

Причём делает это не потому, что экономика Китая вдруг стала сверхпрозрачной и рыночной, а потому что инвесторам просто некуда девать ликвидность. Денег в мире слишком много, доходностей слишком мало, а облигации Китая выглядят как «новая экзотика с надёжным флагом». Центробанки, суверенные фонды и страховщики забили книгу заявок, переподписав выпуск. Это не про политику — это про отчаянный поиск хоть какой-то доходности в океане дешёвых денег.

Показательно и другое: выпуск проходил в Гонконге, в долларах, с участием китайских и западных банков. То есть Китай демонстрирует, что он способен спокойно, без одобрения Вашингтона, привлекать долларовое финансирование на глобальном уровне. Это мягкий, но громкий сигнал: доллар больше не является исключительно американским инструментом влияния — им теперь могут пользоваться и другие, если у них хватает веса и дисциплины.

По сути, это не просто удачное размещение. Это политико-финансовое заявление. Китай показывает, что способен играть в долларовой системе на равных, а США внезапно теряют свою «премию за доверие». Когда две сверхдержавы занимают под одну и ту же ставку, это значит, что глобальный рынок больше не видит между ними пропасти. И это, пожалуй, куда важнее, чем сам выпуск на $4 млрд.

Мир снова сделал вид, что финансы вне политики. А на деле — мы только что увидели, как доллар перестал быть инструментом американской исключительности и стал инструментом глобальной взаимозависимости.

@naebrosh

Европа снова не хочет платить

Когда-то Брюссель придумал красивый план: помочь Украине на 140 млрд евро, но не за счёт европейских налогоплательщиков, а из замороженных российских активов. Идея в Европе всем понравилась. Ведь это почти как платить ипотеку зарплатой бывшего: моральное удовлетворение, финансовая выгода и лёгкий налёт справедливости.

Напомним, Евросоюз заморозил порядка €300 млрд российских государственных средств, которые в основном лежат в бельгийском Euroclear. Сами деньги трогать нельзя — это собственность другого государства. Но можно — в теории — использовать доходы (проценты), которые эти активы приносят.

То есть идея была такая: российские активы лежат → приносят проценты → проценты идут в фонд помощи Украине → Европа никому ничего не должна. С их точки зрения, удобно, красиво, символично, политически безупречно.

Но тут вмешалась реальность: Бельгия, где и находятся активы, внезапно заявила: “а что, если Россия подаст в суд и выиграет? А если кто-то из стран ЕС заблокирует продление санкций, и активы придётся вернуть? Кто будет возмещать убытки?”

Ответа нет. И юридических гарантий — тоже. И тут, ситуация приобрела интересный поворот - Бельгия не хочет, чтобы в случае чего платить пришлось ей, ведь Euroclear — бельгийская структура.

В итоге план завис. А время идёт — Украина требует деньги. И тут у ЕС остаётся самим взять кредит на финансовых рынках (выпустить общеевропейские облигации, как во время ковида). Т.е. ЕС сам занимает 140 млрд евро, чтобы отдать Украине, а потом сам платит проценты по этому долгу. И эти проценты он оценил в 5,6 млрд евро в год.

Рисковать юридически или платить самим? И, как это часто бывает в Европе, все пока выбрали третий вариант — ничего не решать.

@naebrosh

Новый налог, старый трюк: как поддерживают промышленность в России

Вот и дождались: Минпромторг и Минфин решили, что российская промышленность слишком счастлива без дополнительного «вдохновения» от государства. С 1 сентября 2026 года на горизонте маячит «промышленный сбор» — фактически новый платеж с готовой промышленной продукции в критически важных отраслях. Официально он заявлен как инструмент поддержки технологического суверенитета, неофициально — ещё один способ пополнить бюджет.

Плательщиками станут как импортёры, так и отечественные производители. На первом этапе сбор будет взиматься только с готовой продукции, а затем список подлежащих обложению товаров постепенно расширят. Ставка сбора определяется индивидуально для каждой единицы продукции, но не превысит 5 000 руб., что чиновники называют «умеренной нагрузкой».

Однако давайте добавим фактуру: отрасль уже в спаде — индекс PMI обрабатывающих отраслей составляет ~47 пунктов, что свидетельствует о сокращении активности. Поддержка от государства фактически урезается: субсидии промышленности в проекте бюджета на 2025‑2027 годы предусмотрены, но сравнительно небольшие и далеко не покроют нагрузку. Напомню, на программу развития электро- и радиоэлектронной промышленности заложено около 186,5 млрд руб. — менее 0,5% от всех федеральных расходов (а если точнее, около 0,42% от бюджета). Сумма должна поддержать отечественных производителей микрочипов и радиооборудования, но уже с 2027 года финансирование этой программы планируется сократить, что делает проект больше символическим, чем промышленным.

Кредиты под инвестиции стали огромными по ставке — высокий процент делает любые проекты менее рентабельными. При этом рентабельность большинства производств низка, маржа тонка, нагрузка растёт: повышение НДС с 20% до 22% добавляет болта, сбор добавляет груз.

Итог получился следующим: промышленность — в спаде; помощи — почти нет; кредиты дороги; налоговой и сборов новых — вагон.

@naebrosh

75% пенсий и 100% иллюзий — как Социальный фонд снова пошёл по кругу

Пока общественность обсуждает дефицит федерального бюджета и новые налоги, тихо, почти по-английски, прилетела новость поважнее: в Социальном фонде закончились деньги. Не метафорически, а буквально. На пенсии и пособия хватает только на три четверти, то есть 75%. Остальное — “потом как-нибудь из федерального бюджета”.

Федеральный бюджет, правда, тоже не в форме. Поэтому трансферты — те самые деньги, которыми он подкармливал Соцфонд, — решили сократить. Было запланировано 4 трлн руб., стало 3,6. Мелочь, скажете вы? Ну да, если не считать, что это минимальный уровень поддержки за последние годы, и именно из этих денег платятся пенсии миллионам людей.

В итоге формула проста и безжалостна: расходы растут до 17 трлн рублей, доходы падают до 16,2 трлн, дефицит — почти 780 млрд. Почти вдвое больше, чем планировали. Всё как в старом анекдоте: “денег нет, но вы держитесь — желательно до 65, а лучше до 70 лет”.

Чтобы залатать дыру, власти делают ровно то, что делают всегда: повышают взносы, отменяют льготы и расширяют список тех, кто “должен платить”. Уже досталось IT-компаниям, теперь в очереди самозанятые и безработные. Последние, видимо, будут платить соцвзносы с отсутствия дохода. Логика железная: “если денег нет — значит, вы что-то скрываете”.

Главная ирония в том, что в 2018 году ради бездефицитности фонда и была проведена печально знаменитая пенсионная реформа. Обещали, что “поднимем пенсионный возраст — и всё станет стабильно”. Шесть лет спустя можно подводить итоги: возраст подняли, стабильности — нет. Денег в фонде всё равно не хватает примерно на четверть выплат ежегодно.

Федеральный бюджет уже устал прикрывать дыру, ведь и у него дефицит в триллионах. Но если он перестанет подкидывать деньги фонду, выплаты остановятся. Поэтому схема напоминает игру в горячую картошку: Минфин перекидывает дефицит в Соцфонд, Соцфонд — обратно, и так до бесконечности.

Если коротко, то нынешняя пенсионная система — это не социальный контракт, а финансовая пирамида с госгарантией. Только проценты по ней платятся не из доходов, а из надежды. Надежды, что “в будущем всё как-нибудь выровняется”. Но не выровняется. Через 5–10 лет нас ждёт новая пенсионная реформа — просто потому, что арифметика не умеет в обещания. Пока же можно с уверенностью сказать одно: если вам до пенсии ещё лет двадцать, рассчитывайте на себя.

@naebrosh

«Один работает — двое ждут пенсию»

В продолжение поста про пенсии. В России сегодня 28,1% населения — пенсионеры. Почти каждый третий житель страны уже «на заслуженном отдыхе», и это неизбежно увеличивает нагрузку на тех, кто ещё работает. Растёт давление на трудоспособное население и пенсионную систему — основу, на которой держится экономика.

Движущая сила любой экономики — это работающие граждане. Когда их становится меньше, а число пенсионеров увеличивается, рост замедляется. И это не абстракция: государство платит пенсии из бюджета, а страховые взносы в СФР поступают с выплат работающих людей. Чем больше тех, кто работает, тем стабильнее пенсионная система. Чем меньше — тем выше риск, что баланс просто не сойдётся.

Сейчас в стране на одного пенсионера приходится 1,76 работающих гражданина. То есть, каждый работающий россиянин сегодня — это не просто налогоплательщик, а человек, который одновременно обеспечивает пенсию для старшего поколения и будущее для младшего. И если демографические тренды не изменятся, экономика будет на пределе выносливости.

А тренды сейчас следующие: средняя продолжительность жизни в России выросла с примерно 67 лет в начале 2000-х до около 73 лет сегодня. Люди живут дольше — и это, безусловно, достижение. Но экономически это означает, что государству приходится выплачивать пенсии дольше, а пенсионная нагрузка увеличивается.

Одновременно население стремительно стареет: за последние 30 лет средний возраст россиян вырос с 34 до 41 года. При этом рождаемость продолжает снижаться — число новорождённых сократилось более чем на треть за десятилетие, а коэффициент рождаемости держится около 1,4 ребёнка на женщину. Это означает, что через 15–20 лет на рынок труда выйдет гораздо меньше молодых работников, чем уходит на пенсию сейчас. Новая рабочая сила сокращается — и восполнить её становится всё труднее.

Так формируется главная демографическая дилемма: страна живёт дольше, но работает меньше. Без притока молодых кадров, роста производительности и пересмотра подхода к пенсионной системе этот баланс в будущем станет всё более хрупким.

@naebrosh

Кредитный фристайл: как бизнес прыгнул в кредитную яму

Ну что ж, поздравляем — корпоративная романтика с банком дошла до нового этапа: просрочка стала массовым явлением. Доля компаний, которые вовремя платить перестали, достигла рекордных ~24% c начала 2023 года она выросла в два раза. Да-да, почти четверть бизнеса теперь живёт по принципу «потом заплачу» (и, похоже, под «потом» понимают «когда-нибудь в далёком будущем»).

Объём просроченной задолженности компаний подрос почти до ₽3 трлн — это не «вдребезги», но впечатляет: кому-то же нужно кормить коллекторов и реструктуризации. Рост год к году получился максимально резким с осени 2023-го.

А сама совокупная кредитная нагрузка бизнеса? Более ₽80 трлн — потому что если уж брать, то основательно. Впрочем, часть компаний брала кредиты на фоне «временных» двойных ставок, рассчитывая, что ставка скоро упадёт. Не упала — упала, но только… в ноябре и то не намного. Долго думали.

Давление на бизнес усилилось и из-за снижения прибыли: за восемь месяцев 2025 года компании заработали 17,6 трлн руб. против 20 трлн за тот же период 2024 года. Падение доходов связано со снижением потребительского спроса на фоне высоких ставок, ростом издержек из-за нехватки персонала, налоговыми изменениями, увеличением процентных расходов, а также с удорожанием импорта оборудования и сырья из-за санкций и логистики.

Да и вот ещё пикантность: банки за это время не устроили вечеринку снисхождения — они ужесточили требования к заёмщикам. То есть ставка пала, но двери в новые кредиты стали потуже, а старые — под микроскопом. Что логично: когда у тебя в портфеле растёт просрочка, доверие не возвращается по акции.

Вывод: многие фирмы взяли кредиты при ставках «неудобно высоких, но скоро снизят», получили снижение — а получили ещё и банковские препоны + реальную просрочку. Результат — больше компаний с проблемами, выше риски дефолтов и реструктуризаций, а экономика получает приятный бонус в виде повышенной неопределённости.

@naebrosh

Российская экономика очень причудлива. Например, в России есть высокие технологии такого уровня, аналогов которым нет ни в Европе, ни в США, ни в Китае: «Буревестник», «Посейдон», «Орешник» — и множество других устрашающих слов. В то же время доля обрабатывающей промышленности в ВВП России сегодня ниже, чем в Таджикистане. А такие страны, как Белоруссия и Узбекистан, опережают Россию на голову по доле обрабатывающей промки в экономике - данные ЕАБР.

Конечно, это эхо 90-х, когда нашу страну просто выбили с рынка гражданского ширпотреба: Россия лишилась собственного производства от велосипедов до гражданских самолётов. И в эту нишу вошли партнёры из Европы и КНР. Последние активно заимствовали технологии не только у Штатов и Европы, но и из России. Вся китайская армия — реплики на поделки СССР.

Конечно, некоторые очаги промышленных инноваций сохранить удалось: «Росатом», «Роскосмос», «Ростех» — могут показать такие штуки... Но в то же время своего современного народного автомобиля; индустриальной газовой турбины; массового процессора, а значит, смартфона и компьютера; низкооборотного судового двигателя, а значит коммерческого флота — этого у нас нет. И нет предпосылок к тому, что появится.

Современная микроэлектроника — это 1–1,5 млн рабочих мест, современный кластер судостроения — более 2 млн занятых, производство автомобильной платформы — аналогичный порядок цифр. При этом нужны не просто рандомные рабочие руки. Нужны слесари, сварщики, фрезеровщики, инженеры, IT-шники — квалифицированные кадры, которых не завезёшь оптом из Средней Азии, не купишь в Китае и даже не позаимствуешь в Северной Корее. А у нас сейчас острый дефицит рабочих рук даже на имеющуюся скудную обработку.

Инфляция? Не видели.

Пять лет назад 100 000 рублей звучали как вполне уверенная сумма, что-то между “можно позволить себе маленькую роскошь” и “жизнь вроде идёт нормально”. Сегодня это уже больше похоже на “спасибо, пригодятся”.

В 2019 году чашка рафа или матча-латте в Кофемании стоила примерно 350–370 руб. Сегодня — около 800 руб. за ту же самую чашку. Рост почти +120%. То есть если пять лет назад 100 000 руб. позволяли выпить около 280 чашек, то сейчас — всего 125. Ты всё такой же, кофе всё такой же, а ощущение роскоши стало в два раза дороже. Шикарная визуализация того, как “официальная инфляция 7-8%” превращается в реальную. Бокал вина в ресторане уровня Novikov: был 650–750, теперь 1200–1600. Поездка на такси по центру Москвы выросла с 350–400 руб. до 900–1100. Даже фастфуд не спасает. В 2019 Биг Мак (ныне Биг Хит) стоил около 129 руб., сейчас — 165–185. На те же 100 000 рублей раньше можно было купить 775 бургеров. Теперь — около 540, а именно на 30% меньше.

Продукты? Пожалуйста. В Перекрёстке авокадо пять лет назад стоил 69 руб., сейчас — 180–200. Лосось был 700 руб., но с тех пор вырос до 1300–1600. Пармезан стоил около тысячи, теперь — 1800–2200. На 100 000 рублей раньше можно было чувствовать себя человеком, который «берёт всё, что любит». Сейчас — как человек, который «берёт меньше и с болью внутри».

С жильём всё ещё веселее. В 2019 году квадратный метр в Москве стоил примерно 227 тысяч. Сейчас — 400–420 тысяч. Твои 100 000 рублей пять лет назад покупали почти половину квадрата. Теперь — четверть. То есть за тот же набор денег ты стал в два раза меньше помещаться в собственную квартиру. Просто физически. Ещё немного — и 100 000 рублей будут покупать право дотронуться до стены застройщика.

Путёвки — вообще отдельная драма. В 2019 году неделя в Турции в хорошем отеле стоила 45–55 тысяч на человека. Сегодня — 90–120 тысяч. Раньше 100 000 спокойно отправляли в отпуск двоих. Сейчас они отправляют одного — и без шампанского. На внутреннем рынке ситуация не мягче: поездка в Сочи подорожала в два раза.

И всё это очень наглядно показывает, что официальная инфляция и реальная — две разные вселенные. На бумаге инфляция может выглядеть как “всего 7-8% в год”, но когда лично ты видишь, что кофе, путешествия, продукты и квадратные метры выросли на 70–120%, — понимаешь, что таргетирование инфляции у нас работает примерно как бронежилет из фольги.

Можно, конечно, сказать: “Да, обойдёмся без всего, будем экономить, жить скромно, не есть, не пить, не ездить”. Но тогда мы просто уничтожаем средний класс, а именно он поддерживает экономику, стабильность и вообще чувство того, что жизнь в стране не превращается в survival mode каждый день. Без него экономика превращается в игру для олигархов и богатых, а для всех остальных — постоянный стресс.

@naebrosh

Что будет, если купить золото «на черный день»

Золото — древнейший символ богатства и с виду надежный актив. Его часто называют убежищем на случай войн и кризисов, поскольку золото способно сохранять свою ценность веками, и это проверено самой историей.

Не будем спорить с данной концепцией, но приведем несколько ярких примеров, когда золото явно не справилось со своей задачей.

Блокадный Ленинград

Даже в то тяжелое время в городе оставались люди, которые владели золотом. Об этом известно из советской криминальной хроники про задержания уличных спекулянтов.

Звучит ужасно, но факт: во время войны отчаявшиеся люди меняли золото на еду. Например, за монету или кольцо можно было выменять кусок масла, стакан сахара или манки.

Аналогично во время голода 1932-1933 годов население СССР добровольно меняло золото в Торгсине (валютных магазинах) на масло и сахар по кратно заниженному курсу.

Конфискация ценностей

В 1933 году президент США подписал указ, запретивший гражданам владеть золотом в объеме более 5 унций (тогда около $100). Излишки нужно было сдавать по установленной цене, за нарушение — штрафы и тюрьма.

Всего за XX век было несколько кампаний по ограничению владения золотом, в том числе в респектабельных странах, где права инвесторов принято защищать: в Италии в 1935 году, в Австралии в 1959 году, в Британии в 1966 году.

В нацистской Германии евреи-беженцы не могли вывезти золото, оно изымалось прямо на границе. В Советской России и СССР конфискацию ценностей у населения проводили несколько раз — под предлогом классовой борьбы.

Обесценение в 1990-х

Для целых поколений людей золото оказалось убыточным активом. Речь о тех, кто покупал его в 1980-е и особенно в 1990-е годы. С учетом инфляции тех лет драгметалл не покрывал даже рост цен на ежедневные товары.

В январе 1980 года золото достигло рекордных на тот момент $850 за унцию и с тех пор только падало. К 2002 году оно опустилось до $293. Всего за 22 года реальная покупательная способность слитка снизилась на 85%.

Для людей, у которых пик карьеры и бизнеса пришелся на те годы, золото представляло ровно такой же интерес, как сегодня алмазы или винтажные шляпы: дорого, красиво, но бесполезно в плане сбережения денег.

Биржевые кризисы XXI века

Несмотря на сказанное выше, даже в 1990-е многие инвесторы полагали, что золото — важный элемент диверсификации. И для баланса держали часть портфеля в металле на случай падения рынка акций и облигаций.

Но в пиковые моменты кризиса это им не помогло. В 2008 году золото за несколько месяцев потеряло более 30% цены. В марте 2020 года и весной 2022 года металл, падая синхронно с акциями, подешевел на 10-15%.

Это значит, что у инвесторов не было возможности использовать золото как резерв для покупки упавших в цене акций и бондов. В тот момент, когда защитные свойства металла были особенно нужны, — они не сработали.

Любишь злую и умную аналитику? Тебе — точно к нам. Заходи и подписывайся на MG Daily

Инвестируешь? Пиши в наш приват. Подберем стратегию, которая реально защищает.

Европа: континент, который придумал промышленность — и умудрился потерять её за одно поколение

Европейская экономика сегодня напоминает роскошный старый особняк, где фасад ещё держится, а внутри давно осыпалась штукатурка. Стоит копнуть цифры — и становится ясно: деиндустриализация перестала быть трендом и превратилась в норму.

Начнём со стали — символа индустриальной мощи. ЕС в 2018–2022 производил в среднем 149,48 млн тонн стали в год. В 2024 году — уже 129,5 млн. Минус 13%. Если смотреть шире, с 2008-го падение достигает 30%. Германия, некогда стальной мотор Европы, опустилась до 37 млн тонн в 2022 году — минимума за полтора десятилетия. В 2025-м производство падает ещё на 13,7% год к году, а гигант Thyssenkrupp режет 11 тысяч рабочих мест — почти 40% штата. Во Франции ситуация ещё драматичнее: от 150 доменных печей в 1961 году осталось пять. И так по всему континенту — заводы больше закрывают, чем модернизируют.

Тем временем Китай в 2024 выплавляет почти 1 млрд тонн стали и экспортирует 110,72 млн — то есть почти весь годовой объём Европы. На его долю приходится 53% мировой стали, а из 50 крупнейших сталелитейных компаний мира 27 китайские. Европейских — всего три. Континент, который создал промышленную эпоху, стал крупнейшим импортёром её ключевого материала.

Но главное — энергия. То самое топливо экономики. В Европе она стоит в три раза дороже, чем в США или Китае. В Великобритании — в пять. Логика проста: если хочешь уничтожить промышленность, сделай электричество дорогим. Результат не заставил себя ждать. В Британии с 2021 по 2024 годы энергоёмкие отрасли сократились на 33%. Производство бумаги упало на 29%, нефтехимии — на 30%, минералов — на 31%, металлов и литья — на 46%. Германия потеряла 10% общего индустриального выпуска всего за два года.

Инвестиции в энергетику тоже показательны. В 2019 году ЕС вложил $260 млрд против $420 млрд в США и $560 млрд в Китае. После кризиса вырос до $450 млрд, но Китай — до $850 млрд. Европа пытается догонять, но бежит по беговой дорожке, в то время как остальные едут на электровелосипеде с мотором.

Автопром — ещё одна гордость Европы — стремительно превращается в музейный экспонат. На отрасль завязаны 13,8 млн рабочих мест, но сокращения идут лавиной: за один только 2024 год — минус 88 619 позиций, из которых Германия потеряла 68 385. Завод VW в Вольфсбурге работает на 56% мощности. Во Франции выпуск автомобилей за 20 лет рухнул на 63%. Британия опустилась до уровня 1950-х — выпуск 750 тысяч машин в год.

На этом фоне китайский BYD производит электрокары на 35% дешевле Volkswagen. Доля немецких брендов в Китае упала с 26% в 2019 до 18,7% сегодня. Продажи тоже летят вниз: VW — минус 9,5%, Mercedes — минус 7%, BMW — минус 13,4%.

С инновациями история ещё проще: их нет. В 1995 году производительность европейской промышленности была 95% от уровня США. Сегодня — 80%. В сфере ИИ Европа фактически отсутствует: 70% крупных моделей создаются в США, 65% мирового облака контролируют три американские компании. Крупнейший европейский облачный игрок держит жалкие 2% рынка. В R&D Европа тратит €270 млрд — меньше США почти вдвое в пересчёте на экономику. А за последние 50 лет ЕС не создал ни одной компании стоимостью более €100 млрд. США за тот же период создали шесть компаний стоимостью более $1 трлн.

Европа застряла между двумя зависимостями: экспортной от США и импортной от Китая. И обе стороны требуют «выбора», на который у ЕС уже нет стратегического суверенитета. Угрозы Трампа ввести тарифы 50–100% обрушат последние отрасли, которые ещё держатся. Но континент продолжает раздавать красивые пресс-релизы вместо того, чтобы заниматься собственной индустрией.

@naebrosh

Бюджет будущего?

Если кто-то надеялся увидеть в новом бюджете хоть намёк на развитие - забудьте. Документ выглядит как предупреждение: будет хуже. Цифры здесь честнее любых слов. Доходы 2026 года составляют 40,28 трлн руб., расходы — 44,07 трлн, дефицит — почти 3,8 трлн. На 2027-й доходы заложены на уровне 42,91 трлн, расходы 46,09 трлн, дефицит чуть более 3,1 трлн, а в 2028-м доходы — 45,87 трлн, расходы — 49,38 трлн, дефицит — 3,5 трлн. Дефицит в ближайшие три года будет держаться стабильно между трёх и четырёх триллионов рублей, как будто это норма, а не сигнал о системной слабости бюджета. Для сравнения, в 2025 году дефицит планировался всего 1,17 трлн, но к концу ноября вырос почти в пять раз — до 5,7 трлн.

Госдолг растёт, и это значит, что значительная часть бюджета уйдёт не на развитие, а на обслуживание этих займов и на латание дыр. Чем больше долга, тем меньше денег остаётся на промышленность, инфраструктуру, технологии. Реальный сектор снова оказывается в тени, а государство зависимо от внешних факторов: колебания цен на нефть или санкции мгновенно отражаются на финансах.

Например, на «Национальную экономику» в 2026 году заложено всего 4 768,4 млрд руб., что составляет примерно 10,8% всех расходов. В 2027 и 2028 годах доля останется примерно на том же уровне — 10,6% и 11,1% соответственно. То есть вся реальная экономика страны — дороги, промышленность, транспорт, энергообеспечение, инфраструктура, технологии — получает всего 11% расходов. На фоне того, что одиночные мегапроекты иногда стоят больше, это звучит почти издевательски. При этом на оборону и силовой блок в 2026 году выделяется 12,605 трлн руб., почти в три раза больше, чем на всю экономику, а разница в абсолютных цифрах — около 7,8 трлн руб. Реальные отрасли получают крохи, а приоритеты бюджетной политики очевидны: сегодняшний день важнее развития. На это есть отдельные примеры. Госпрограмма «Развитие промышленности и повышение конкурентоспособности» урезана на 21,1% в 2026 году (с 1 757,7 млрд до 1 387 млрд) и на 15,5% в 2027 году (с 2 010 млрд до 1 697,6 млрд).

Нефтегазовые доходы, которые когда-то были кормушкой для бюджета, тоже показывают тревожные сигналы. Доля доходов бюджета от нефти и газа снижается с 31–32% в 2024 году до 26% в 2026-м, что делает бюджет менее устойчивым и более зависимым от налогового давления на бизнес и население.

Минфин, пытаясь компенсировать нехватку средств, повышает НДС с 20% до 22%, переводит малый бизнес на общий режим с порога в 20 млн руб. оборота и вводит технологический сбор до 5 000 руб. за единицу электроники. Соотвественно, импорт подорожает, а отечественная промышленность, которой урезали финансирование, не сможет восполнить спрос.

Очевидно, что цены взлетят из-за налогов и сборов для бизнеса, урезанных субсидий, повышенных ставок и т д, но в бюджете официальная инфляция заложена на уровне 4%, что выглядит крайне оптимистично. И видимо, чтобы люди все же могли себе что-то позволить, МРОТ саркастически повышен с 22 440 до 27 093 руб., косметическая прибавка, которая съедается ростом цен и налоговой нагрузкой.

В итоге, реальный сектор получает примерно 11% расходов, оборона — около 29%, дефицит держится на уровне 3–4 трлн, а бюджет зависит от долгов и нестабильных нефтегазовых поступлений. Рост налоговой нагрузки, сокращение поддержки промышленности и зависимость от займов делают бюджет-2026 не инструментом развития, а планомерным удушением экономики.

@naebrosh

И снова про бюджет. Куда ведет налоговый манёвр. Ч1

Попытка правительства сократить дефицит 2025 года за счёт повышения налогов оказалась неработающей: на фоне снижения цен на нефть, падения экспортных объёмов и замедления экономики рост ненефтегазовых доходов начал стремительно ослабевать к концу года. Нефтегазовые же доходы снижались всё быстрее. В итоге совокупные доходы бюджета — 29,9 трлн рублей за январь–октябрь — лишь незначительно превысили уровень прошлого года (29,7 трлн, +0,8%), тогда как расходы выросли на 15% и уже достигли 34,1 трлн. То есть доходы покрывают только 88% текущих расходов, формируя дефицит 4,3 трлн рублей (1,9% ВВП) по итогам 10 месяцев. Октябрьский провал — дефицит 403 млрд — стал неожиданным даже для оптимистичных прогнозов.

Изначально правительство ожидало рост ненефтегазовых доходов до 29,4 трлн рублей (+3,8 трлн, +15%). Впоследствии план поднимали до 30,2 трлн — нереальной величины, и лишь в третьем варианте бюджета вернулись к 28,43 трлн (+2,85 трлн). Фактическая динамика говорит о другом: поступления НДС снижают темпы роста с 9,3% в I квартале до 6% по итогам восьми месяцев, а в сентябре рост ненефтегазовых доходов упал до 6% к прошлому году, а в октябре стал отрицательным (96% к октябрю 2024 года). Накопленный прирост сократился до 11%, и существенная часть этой цифры объясняется не ростом активности, а ростом цен (дефлятор ВВП 4–5%, инфляция 8%).

Этого хватило лишь для минимальной компенсации нефтегазовой просадки: с мая по октябрь поступления от нефти и газа упали до уровня около 70% прошлогодних, а в среднем за 10 месяцев оказались на 21% ниже 2024 года.

Ситуацию резко ухудшили санкции США против «Роснефти» и «Лукойла» (с 22 октября): они уже привели к падению закупок со стороны Китая, Индии и Турции. Индийские НПЗ, обеспечивающие две трети импорта российской нефти в Индию, не сделали ни одного заказа на декабрь. Морские поставки в Индию и Китай упали до 1,9 млн барр./сутки против 3,05 млн до санкций (–60%). Общие поставки сократились лишь на 9,7%, потому что экспорт на «теневых» танкерах вырос вчетверо — до 1,3 млн барр./сутки.

Одновременно дисконт Urals к Brent увеличился почти вдвое — с $11–12 до $19–20; на рынке его оценивают в $16–18. Цена Urals уже опускалась до $50–53 за баррель, а при Brent $63 и дисконте $20 может падать до $43 — это на 26% ниже прогноза ($58), заложенного в бюджет. В результате нефтегазовые доходы рискуют сократиться минимум на 25% за счёт одновременного падения объёмов и расширения дисконта.

Для выполнения последнего плана по нефтегазовым доходам правительству нужно собрать 1,2 трлн рублей за ноябрь–декабрь — это 75% поступлений двух последних месяцев 2024 года. Сделать это за счёт текущих продаж невозможно; бюджет, вероятно, будет «подтянут» только благодаря квартальным и четырёхмесячным платежам компаний. Но дополнительных сверхплановых доходов, способных сократить дефицит, уже не будет.

@naebros

И снова про бюджет. Куда ведет налоговый манёвр. Ч2

Расходы же — наоборот — традиционно растут к концу года. Обычно в ноябре–декабре приходится около четверти всех трат, а сейчас за 10 месяцев исполнено уже 80% годового плана. Чтобы уложиться в лимит 42,8 трлн рублей, нужно сократить расходы на 18% относительно ноября–декабря 2024 года, что практически недостижимо. Прогнозируемый дефицит — около 6 трлн рублей, то есть значительно выше 3% ВВП, и с высокой вероятностью потребуются новые корректировки бюджета — четвертые за год.

На этом фоне власти запускают новый налоговый манёвр на 2026 год. Повышение фискальной нагрузки должно принести дополнительно 1,4 трлн рублей и увеличить ненефтегазовые доходы до 31,36 трлн (с 28,43 трлн). Но и эта прибавка покрывает лишь около четверти ожидаемого дефицита. Кроме того, рост НДС и других налогов в условиях стагнации даст гораздо меньший эффект: расчёты экспертов показывают, что повышение ставки НДС на 1 п. п. снижает собираемость на 2 п. п. из-за падения спроса и продаж.

Бюджет-2026 построен исходя из роста ВВП 1,3%, однако экономика уже сейчас охлаждается сильнее этого уровня. Продолжающееся давление глобального профицита нефти может снизить нефтегазовые доходы ещё на 15% к и так низкой базе 2025 года. Это одновременно ухудшит фискальные параметры и инвестиционные возможности частного сектора, усилив риск рецессии, на который указывают опережающие индексы.

На фоне растущего дефицита государство усиливает давление на бизнес новыми налогами и квазиналоговыми изъятиями, включая штрафные санкции и «разморозку» прибыли прежних лет. Логика репрессивного взыскания предполагает, что бизнес не сможет уйти в тень, даже при падении прибыли. Но эффект таких мер краткосрочный: после всплеска поступлений начинается длительное снижение деловой активности, а значит и налоговой базы. Повышение налогов не решит проблему дефицита, что вынудит государство наращивать дорогие внутренние заимствования. В итоге экономика может войти в связку хронического фискального дефицита и хронической стагнации частного сектора — именно туда и ведёт дорога очередного налогового манёвра.

@naebrosh