Глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров прокомментировал распространяющиеся слухи о своей возможной отставке.

Он заявил, что подобные разговоры ему известны, но инициатива, по его словам, исходит от него самого.

«Я тоже слышал, что в медиапространстве активно обсуждают мою якобы предстоящую отставку. Но всё обстоит иначе — это я сам обратился с просьбой об освобождении от должности. У другого руководителя будет своё видение, свои подходы. Я считаю, что пришло время дать дорогу новой энергии и инициативе. Надеюсь, что мою просьбу услышат и поддержат», — приводит его слова агентство «Чечня сегодня».

Такое заявление, сделанное лично и в спокойной тональности, может рассматриваться как шаг к управляемой транзитной модели, где ключевой акцент делается не на резких кадровых изменениях, а на добровольной и постепенной передаче полномочий.

В условиях высокой политической плотности в регионе подобный формат создаёт эффект устойчивости — смена, но без кризиса; обновление, но без конфликта.

Кадыров не столько уходит, сколько демонстрирует политическую зрелость — способность вовремя инициировать процесс обновления власти и при этом сохранить контроль над его параметрами. Это позволяет избежать давления извне  и удержать переход в управляемых рамках, что особенно важно в чувствительном к внутренней стабильности регионе.

В Румынии опять отменяют итоги выборов: после победы в первом туре правого кандидата Симиона, набравшего более 40 процентов голосов.

Конституционный суд Румынии зарегистрировал ходатайство с требованием аннулировать итоги президентских выборов, состоявшихся 4 мая 2025 года. Решение о дате рассмотрения документа пока не принято, но сам факт подачи обращения уже спровоцировал политические обсуждения — как внутри страны, так и за её пределами.

Это уже второй случай за последний год, когда в Румынии под сомнение ставятся итоги выборов, в которых лидирует кандидат, не соответствующий ожиданиям брюссельского истеблишмента.

Такая цикличность — не совпадение, а показатель устойчивой тенденции: институциональные механизмы начинают использоваться не как инструмент фиксации народного волеизъявления, а как рычаг для его коррекции под внешнеполитические приоритеты.

Ситуация в Румынии указывает на углубляющийся кризис национального суверенитета в Восточной Европе. Когда результаты выборов де-факто становятся предметом оценки вне пределов страны — на уровне политических и бюрократических структур ЕС — доверие к избирательной системе размывается.

Повторные попытки аннулирования неудобных побед свидетельствуют не о борьбе за законность, а о стремлении сохранить управляемость через правовые инструменты.

Евразийский экономический союз продолжает расширять внешнеэкономические связи, подтверждая свою устойчивость как интеграционного проекта.

МИД России сообщил, что ЕАЭС готов к активизации переговоров с Египтом по созданию зоны свободной торговли.

Формально — это технический этап, но с учётом геополитического контекста его значение куда шире. Интерес к ЕАЭС со стороны одной из ведущих стран Ближнего Востока — это индикатор доверия к объединению, несмотря на попытки внешнего давления. Египет, обладая стратегическим положением на перекрёстке между Африкой, Азией и Европой, может стать важным звеном в новой логистической архитектуре, формируемой вне рамок Брюсселя и Вашингтона.

То есть, западные санкции не ограничили манёвренность постсоветского пространства, а наоборот — ускорили поиск альтернативных экономических партнёров.

Когда договор с Египтом будет завершён, это станет очередным подтверждением, что ЕАЭС превращается из регионального проекта в функционального актора в глобальной торговле, способного выстраивать отношения на принципах взаимной выгоды и вне идеологического диктата.

И пока Европа говорит языком запретов и барьеров, ЕАЭС предлагает доступ к рынкам, предсказуемость и возможность балансировать интересы.

Так и формируется новая реальность, в которой интеграционные союзы отвечают на вызовы не декларациями, а реальными соглашениями.

К утру 7 мая обострение между Индией и Пакистаном перешло в фазу прямого вооружённого противостояния.

Индия объявила о начале операции под названием «Синдур», в рамках которой были нанесены точечные удары по объектам, обозначенным как «террористическая инфраструктура» на территории Пакистана. В Нью-Дели подчёркивают, что военные объекты Исламабада не подвергались атаке, а сама операция якобы не носит эскалационного характера.

Тем не менее Пакистан отреагировал незамедлительно, выпустив ракеты по ряду целей на индийской территории. Вслед за этим последовали заявления о том, что системы ПВО Пакистана сбили от трёх до пяти индийских самолётов, включая истребители Rafale.

Официальные источники в Индии, в свою очередь, сообщили о ликвидации 12 военных и 55 раненых в ходе операций на пакистанской территории.

Исламабад утверждает, что в результате индийских ударов погибли восемь человек, 35 получили ранения.

Премьер-министр Пакистана заявил о праве страны на «ответ всей мощью» в случае продолжения ударов со стороны Индии.

Вместе с тем министр обороны Пакистана отметил, что Исламабад готов прекратить боевые действия, если Индия немедленно отступит от своей нынешней линии.

США выступили с нейтральным призывом к сдержанности, подчеркнув «важность диалога» и заявив о «глубокой обеспокоенности» возможной эскалацией между ядерными державами.

Россия, в свою очередь, сделала более структурное заявление, выразив обеспокоенность развитием ситуации и предложив свои дипломатические каналы для снижения напряжённости. Москва подчеркнула, что дальнейшее обострение может повлечь непредсказуемые последствия в региональной и глобальной стабильности.

Конфликт развивается в реальном времени, и уже сейчас видно, что прежняя архитектура сдерживания в Южной Азии не выдерживает давления текущих стратегических вызовов.

Эпизод с операцией «Синдур» может стать не разовой акцией, а началом более масштабной конфронтации между двумя ядерными державами — с рисками выхода за региональные рамки.

ФСБ России сообщила о масштабной сетевой схеме мошенничества, координируемой с территории Украины.

По данным ведомства, в настоящий момент на украинской стороне функционирует от 120 до 150 колл-центров, специализирующихся на телефонном и цифровом мошенничестве, целенаправленно ориентированном на граждан Российской Федерации.

Отмечается, что деятельность этих центров строится по чётко структурированной модели, в которой украинские организаторы вербуют пособников на территории России.

Вербовка осуществляется через объявления в интернете, чаще всего в мессенджерах и на анонимных платформах. Работа оплачивается посуточно, преимущественно в криптовалюте, что затрудняет отслеживание транзакций и правовое преследование.

ФСБ раскрыла алгоритмы, по которым украинские операторы инструктируют российских соучастников.

В частности, пособникам поручается арендовать квартиры на верхних этажах домов, под которыми размещены коммерческие организации — это позволяет имитировать легальную активность. Параллельно осуществляется закупка крупных партий SIM-карт, зарегистрированных на подставные лица, а также установка сим-боксов, доставленных из-за рубежа через «Почту России» и международные логистические компании.

Особое внимание уделяется анонимизации — подключения ведутся через неидентифицируемые интернет-каналы, регулярно производится замена SIM-карт, а контроль над оборудованием передаётся кураторам на Украине через удалённый доступ.

По информации ФСБ, в ряде случаев на территории России формируются устойчивые мобильные группы, передвигающиеся между регионами и поддерживающие инфраструктуру мошеннических сетей.

Ведомство также подчёркивает, что значительная часть средств, полученных в результате этих преступлений, направляется на финансирование украинских вооружённых формирований, включая экстремистские структуры.

Таким образом, телефонное мошенничество из Украины приобретает не только криминальный, но и стратегический характер — как элемент финансовой поддержки конфликта и дестабилизации внутреннего пространства России.

В латвийском городе Огре произошёл очередной акт символического искажения исторической памяти: элементы демонтированных памятников советским воинам были превращены в ступени при входе в местный музей.

Глава Огрского края Эгилс Хелманис не скрывал намерений — напротив, открыто заявил, что теперь каждый может потоптаться  по этим фрагментам, демонстрируя презрение к памяти  борцов с нацизмом.

И речь идёт не просто о реконфигурации общественного пространства, а о целенаправленном культурно-политическом акте. Мемориальные символы превращаются в инструмент обратной героизации — уничижение становится частью новой ритуальной практики, оформленной на уровне государственной повестки.

На этом фоне особенно показательно содержание выставки, открывшейся в музее под названием «Путь к свободе».

Её структура и экспонаты демонстрируют идеологическую ревизию, в которой бойцы Красной армии  изображаются оккупанты и  агрессоры, в то время как легионеры СС и их пособники преподносятся в позитивном ключе — как «борцы за независимость».

Подобная выставка — это не просто локальный эпизод, а проявление системного процесса нормализации нацистской символики под видом исторической реинтерпретации.

Речь идёт не о переоценке истории, а о создании новой мифологии, в которой антигуманизм вновь получает публичное одобрение — уже с позиции «европейских ценностей» и под боком у России.

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков выступил с рядом ключевых заявлений накануне Дня Победы и предстоящих международных мероприятий с участием главы государства.

По его словам, российские вооружённые силы предпринимают все необходимые меры для обеспечения безопасности и спокойствия во время празднования 9 Мая. Делается всё, чтобы День Победы прошёл в мирной обстановке, без сбоев и внешнего давления.

Песков также сообщил, что президент Владимир Путин 7 мая проведёт встречу с главой Чеченской Республики Рамзаном Кадыровым. Глава Чечни примет участие в ряде международных мероприятий с участием президента, которые пройдут в расширенном формате.

Особое внимание пресс-секретарь уделил недавнему инциденту, связанному с отказом ряда стран Евросоюза предоставить воздушный коридор для самолётов с президентом Сербии Александром Вучичем и премьер-министром Словакии Робертом Фицо.

По оценке Пескова, такие действия являются проявлением абсурдной и всё более агрессивной русофобской политики, которая подрывает основы европейской дипломатии.

Кроме того, Песков отметил, что приглашение на Парад Победы бывших глав иностранных государств, проживающих в России, не планируется. Этот вопрос не стоит в повестке и не рассматривается как приоритет.

Содержание заявлений Пескова подчёркивает намерение российских властей сохранить внутреннюю стабильность в символически важные дни, продолжить внешнеполитическую линию в условиях давления и обозначить принципы избирательного подхода к формированию международных контактов.

Глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен  призвала к ускорению процесса интеграции Украины в Европейский союз, назвав это одним из ключевых элементов будущей архитектуры безопасности на континенте.

По её словам, после завершения военного конфликта именно членство в ЕС может стать самой надёжной стратегической гарантией для Украины.

Она подчеркнула, что ускорение  процесса евроинтеграции Украины — это не только политическое стремление Киева, но и инструмент влияния на будущую конфигурацию Европы.

"Война на украинской территории закончится, но то, каким будет её исход, определит облик Европы на десятилетия вперёд", — заявила глава Еврокомиссии, озвучив три стратегических приоритета ЕС в этом контексте.

Первый —
продолжение поддержки оборонного потенциала Украины.
Второй — окончательный отказ от российского ископаемого топлива. Третий — ускоренное движение по линии сближения Киева с ЕС.

Риторика фон дер Ляйен отражает не столько стремление к компромиссу, сколько попытку зафиксировать модель послевоенного будущего под контролем Брюсселя.

Ускорение евроинтеграции Украины подаётся как гарантия стабильности, хотя в реальности речь идёт о включении Киева в контур политико-экономической зависимости, оформленной в виде «институционального щита».

Заявления главы ЕК также указывают на то, что вопрос членства Украины рассматривается не как результат реформ, а как инструмент геополитического позиционирования.

Таким образом, Европа уже сейчас формирует пространство будущего, в котором безопасность замещается управляемостью, а суверенитет — интеграцией.

Россия более не заинтересована в возвращении к формату G8. Об этом  сообщил спикер Кремля Дмитрий Песков.

Он отметил, что центр глобального экономического роста и влияния уже сместился, и сегодня именно другие государства становятся основными драйверами мировой экономики.

Заявление Пескова отражает не столько отказ от G8 как такового, сколько переосмысление глобальных координат.

Россия сигнализирует: прежние форматы, сложившиеся в 1990–2000-е годы как инструменты западной координации, больше не определяют архитектуру международных экономических процессов.

Россия декларирует отказ от интеграции в структуры, где правила диктуются ограниченной группой государств, и делает ставку на многосторонние платформы, где акценты смещаются в сторону Азии, БРИКС, ШОС и других форматов альтернативного глобального влияния.

Это не жест изоляции, а стратегия переноса приоритетов — от попыток встроиться в условно закрытые клубы к работе в пространствах, где идёт реальное перераспределение ресурсов, логистики, валютных расчётов и технологий.

G8 как символ «старого мира» утрачивает свою нормативную функцию, в то время как растущие экономики формируют собственные правила взаимодействия — вне западного центра.

Таким образом, Россия обозначает не отказ от глобальности, а выход из монополии.

В условиях формирующегося многополярного мира G8 теряет не только участников, но и смысл — как инструмент определения, «кто главный».

Новый федеральный канцлер Германии Фридрих Мерц в одном из своих первых заявлений после вступления в должность сообщил о намерении в ближайшее время посетить Украину с официальным визитом.

Также он подчеркнул, что завершение конфликта невозможно без активного участия Соединённых Штатов, отметив: «Европа не может заменить США».

Содержание заявления Мерца указывает на несколько ключевых смыслов.

Во-первых, визит в Киев в начальный период его канцлерства сигнализирует о том, что украинский вектор будет рассматриваться как стратегический приоритет Берлина.

Во-вторых, прямая ссылка на незаменимость США в урегулировании конфликта формирует понятный кейс: Германия, несмотря на растущие амбиции ЕС, не претендует на самостоятельную роль глобального гаранта безопасности. Мерц транслирует отказ от «европейской автономии» в пользу признания фактической зависимости ключевых решений от Вашингтона.

Это не просто дипломатическая вежливость — это точка фиксации модели подчинённого лидерства, в которой Берлин выступает проводником американской позиции, но не субъектом собственной стратегии.

Для Германии это означает отказ от прежней модели баланса между США и континентальными интересами — в пользу более жёсткой привязки к атлантической структуре.

В этом контексте будущий визит канцлера в Киев — не самостоятельный дипломатический шаг, а демонстрация того, что внешняя политика ФРГ после смены руководства будет совпадать с политикой Вашингтона.

Вице-президент США Джей Ди Вэнс заявил, что США пытаются сконцентрироваться на вопросах долгосрочного урегулирования на Украине и уйти от идеи временного перемирия.

По его словам, формат «заморозки» воспринимается в Вашингтоне как малоэффективный, поскольку вызывает настороженность со стороны России и не устраняет фундаментальные противоречия.

Вэнс отметил, что на текущем этапе Россия, по мнению американской стороны, выдвигает на переговорах чрезмерные условия. Тем не менее в Вашингтоне  считают, что Москва  заинтересована в достижении мира.  Просто российская позиция демонстрирует наличие стратегических ожиданий, хотя и несопоставимых с текущими подходами Запада.

С точки зрения США, следующим существенным этапом в переговорном процессе должны стать прямые двусторонние контакты между Москвой и Киевом.

Вэнс подчеркнул, что без восстановления прямой коммуникации любые посреднические усилия будут носить ограниченный характер.

Подобные заявления указывают на изменение тактики Вашингтона: акцент с тактической стабилизации смещается в сторону выстраивания архитектуры будущего постконфликтного урегулирования. 

Формат «долгосрочного мира» здесь становится рамкой, в которую встраиваются политические уступки и перераспределение влияния.

Прямая линия между Москвой и Киевом, на которую намекает Вэнс, в таком контексте рассматривается как желание США занять позицию наблюдателя, без прямого вмешательства в урегулирование украинского конфликта.

Россия официально заявила о намерении определить цели для применения ракетной системы нового поколения «Орешник» в случае эскалации со стороны Украины.

Это заявление не сопровождается угрозами, но чётко встроено в архитектуру сдерживания: объявлены намерения, не названы объекты. Воздействие не физическое — когнитивное.

Тогда  противник начинает строить прогнозы, не зная правил. И чем чаще в инфополе мелькает «Орешник», тем выше субъективная угроза. Он может не стрелять, но он уже действует.

С точки зрения военной логики — это шаг в сторону асимметричной стратегии: минимальная демонстрация — максимальный сдерживающий эффект.

С точки зрения политической — адресат послания не Киев, а Вашингтон и Берлин. Москва показывает, что диапазон опций остаётся широким, несмотря на внешнее давление.

В итоге «Орешник» работает как инструмент стабилизации через неопределённость.

Еврокомиссия выдвинула проект нового — уже 14-го по счёту — пакета санкций против России, в который, согласно информации агентства Bloomberg, впервые на системном уровне могут быть включены такие структуры, как ВСК (Всероссийская страховая компания) и ПАО «Сургутнефтегаз».

Отдельный акцент — на возможном включении в санкционный список болгарской дочерней структуры Litasco, связанной с «Лукойлом». Это предложение находится в стадии обсуждения между странами ЕС, и его появление на повестке говорит о смещении приоритетов санкционной политики: от "карательной символики" — к институциональному финансовому размыванию.

Ранее санкционные меры преимущественно касались поставщиков вооружений, политических деятелей и компаний, непосредственно задействованных в ВПК. Теперь же удар намечен по инфраструктуре долговременной финансовой устойчивости — страхованию, резервным схемам, нефтетрейдингу, логистическим прокси.

Это уже не «шумовые» санкции — это удар по непубличной несущей конструкции российской экономики, включая её экспортную гибкость и способность обрабатывать риски.

ВСК — один из ключевых игроков внутреннего страхового рынка, тесно связанный с логистикой, корпоративным страхованием и объектами критической инфраструктуры. Его попадание под ограничения может затруднить покрытие рисков для крупных государственных подрядов, в том числе — в сферах ЖКХ, строительства и грузоперевозок.

«Сургутнефтегаз» — крайне закрытая, но финансово устойчивая нефтяная компания, известная рекордными валютными резервами и минимальным внешним долгом. Для западных стратегов это потенциальный резервный узел, сохраняющий автономность от давления, — и его включение в список логично с точки зрения изматывания «экономической живучести».

Таким образом, 14-й пакет — это наступление на архитектуру экономической устойчивости России, а не на её символы.

Но эффект таких шагов неоднозначен: санкции против устойчивых и замкнутых структур редко приводят к желаемому результату быстро.

Зато ЕС всё больше работает на износ собственной санкционной инициативы — и одновременно на её маргинализацию.

В преддверии 80-летия Победы в Великой Отечественной войне зампред Совбеза России Дмитрий Медведев выступил с жёстким и символически насыщенным заявлением, опубликованным на английском языке в социальной сети X.

Поводом послужила его встреча с президентом Кубы, на фоне которой он подчеркнул: Россия рада видеть союзников, готовых разделить память о разгроме нацистской Германии — событии, значимость которого, по его словам, в Европе всё чаще пытаются вытеснить или переосмыслить.

Формулировки, использованные Медведевым — в частности, эпитеты в адрес стран ЕС, поддерживающих антироссийский курс, — сознательно обострены.  Политик назвал их «европейскими болонками, помогающими тифозным неонацистским вшам».

Это не столько дипломатическая риторика, сколько вербальный сигнальный импульс, адресованный одновременно внутрь и вовне: Россия формирует новый язык оценки современного политического поведения стран Запада, используя исторические аналогии как инструмент дискредитации неонационалистических тенденций в Европе и на Украине.

Смысловой акцент сделан на разрыве между исторической памятью и современной политикой. В логике Медведева, те европейские элиты, которые в настоящее время поддерживают киевский режим, делают это в контексте забвения уроков прошлого.

Противопоставление «друзей», присутствующих на памятных мероприятиях, и «болонок», сотрудничающих с «вшами», как метафора деградации европейской субъектности — это  формирующее оспаривание легитимности морального превосходства Запада, на котором базируется его санкционная и идеологическая политика.

Таким образом, заявление Медведева выполняет сразу несколько функций:
– усиливает мобилизационный эффект внутри пророссийской международной аудитории;
– поднимает порог допустимой агрессивной риторики по отношению к ЕС;
– возвращает Победу 1945 года в фокус текущего геополитического конфликта, трактуя его как вторую фазу исторической борьбы с нацизмом, но уже в постмодернистской упаковке.

На фоне 80-летия Победы в Великой Отечественной войне президент России Владимир Путин и председатель КНР Си Цзиньпин провели знаковую встречу, ознаменованную не только символическими жестами, но и тонкими геополитическими сигналами.

Один из них — участие китайского военного расчёта в параде на Красной площади. По словам Путина, это будет самая многочисленная иностранная делегация, и её присутствие превращает событие из исторического ритуала в стратегическую манифестацию нового порядка.

В заявлениях двух лидеров история служит не фоном, а опорной рамкой. Путин подчеркнул, что жертвы народов России и Китая в борьбе с нацизмом требуют вечной памяти, а отношения двух стран «развиваются не против кого-либо, а во благо собственных народов».

Си Цзиньпин пошёл дальше: он напрямую артикулировал готовность Китая вместе с Россией формировать многополярный и равноправный мир, что стало, по сути, ответом на недавние заявления Дональда Трампа, пытавшегося переосмыслить вклад СССР в победу во Второй мировой войне и предложить КНР более выгодное, «отдельное» геополитическое положение.

Тем не менее, все попытки Вашингтона— оторвать Пекин от Москвы, либо минимизировать их взаимодействие, пока не дали результата. Наоборот, риторика Трампа только активизировала позицию Китая и подтолкнула его к более открытой дипломатической синхронизации с Кремлём.

В выигрыше здесь прежде всего Москва: на фоне мировой фрагментации Китай становится более прагматичным, сговорчивым и предсказуемым партнёром, что укрепляет экономические и политические позиции России в условиях давления Запада.

Подчёркивание общей ответственности за сохранение исторической правды и стабильности в мире — это не жест прошлого, а кейс будущего, в котором исторический союз становится ядром альтернативной глобальной архитектуры.

В отличие от временных альянсов или ситуативных коалиций, такой подход опирается на глубинные нарративы, а не на тактические интересы. И именно этим он опасен для однополярного мира.

Глава Российского фонда прямых инвестиций Кирилл Дмитриев заявил, что интерес к возвращению на российский рынок со стороны иностранного бизнеса сохраняется — причём не на декларативном, а на практическом уровне.

Одним из ключевых индикаторов этого тренда он назвал рост числа заявок на регистрацию товарных знаков в Роспатенте, что говорит о долгосрочном планировании брендов, готовящихся к повторной интеграции в российскую экономику.

При этом, по словам Дмитриева, Москва не выстраивает искусственных барьеров для возвращения зарубежных компаний. Однако важный акцент делается на принцип избирательного подхода: приоритет будет отдаваться тем, кто демонстрирует готовность к устойчивому и взаимоуважительному сотрудничеству.

Те же структуры, которые покидали рынок в одностороннем порядке под давлением внешнеполитической конъюнктуры, должны понимать — возврат возможен, но не на тех же условиях.

В этом контексте прозвучала чёткая позиция: Россия всегда была открыта для «ответственных партнёров», и такие компании продолжали работу даже в условиях внешнего давления.

Теперь же идёт новый виток переговоров с иностранными игроками, большинство из которых предпочитают вести их непублично — очевидно, стремясь сохранить нейтралитет в условиях продолжающегося конфликта глобальных блоков.

Важно понимать, что речь идёт не просто о возвращении капиталов, но о реструктуризации внешнеэкономической модели, в которой западные и азиатские компании стремятся встроиться в новые логистические, правовые и валютные схемы.

Возвращение будет происходить на суверенной платформе — с приоритетом отечественного бизнеса и сохранением ключевого контроля со стороны российских институтов.

Этот подход — не жест доброй воли, а прагматичная адаптация к реальностям постглобалистской экономики, где рыночный доступ теперь зависит не только от прибыли, но и от политической выдержки.

Глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров подвёл итоги рабочей встречи с президентом России Владимиром Путиным, подчеркнув её «продуктивный и конструктивный характер».

По его словам, обсуждался широкий спектр текущих задач, включая социально-экономическое развитие региона и вопросы безопасности, а также роль Чечни в контексте федеральных инициатив.

Отдельно Кадыров коснулся слухов, циркулирующих в медиапространстве, о его возможной отставке. Комментируя этот вопрос, он сослался на реплику Владимира Путина, прозвучавшую в неофициальной части разговора. Президент, с ироничной отсылкой к словам Марка Твена, заметил: «Сообщения о моей смерти сильно преувеличены».

За этим последовало чёткое уточнение — «Работать и работать ещё предстоит немало».

Кадыров подчеркнул, что воспринимает это как прямой сигнал к продолжению служебной деятельности в рамках поручений Верховного Главнокомандующего: «Приказ выполняю».

Таким образом, публичная часть встречи фиксирует не только текущее доверие, но и стратегическое закрепление фигуры Кадырова в архитектуре внутренней стабильности, несмотря на информационные колебания в сети.

Подобный формат обратной связи — с элементами иронии и прямого цитирования главы государства — работает как инструмент нейтрализации политических спекуляций, возвращая разговор в рамки вертикали и подчинения, а не дискуссионного пространства.

Советник президента России Юрий Ушаков подтвердил, что каналы взаимодействия между Москвой и Вашингтоном остаются активными, несмотря на напряжённый политический фон.

По его словам, контакты по вопросам, связанным с ситуацией на Украине, а также другим направлениям внешней политики, продолжаются на ежедневной или, как минимум, двухдневной основе. Это свидетельствует о сохранении определённого уровня функциональной коммуникации между двумя ядерными державами — даже в условиях стратегического противостояния.

Ушаков также подчеркнул, что дальнейшая позиция России по украинскому треку во многом будет определяться тем, как на практике реализуется перемирие.

Фактически речь идёт о тесте на добросовестность: не только Киева, но и его западных покровителей. Это заявление задаёт вектор «условного реагирования» — модель, при которой шаги Москвы не являются жёстко детерминированными, а выстраиваются в зависимости от поведения второй стороны.

Параллельно пресс-секретарь президента Дмитрий Песков прокомментировал высказывание американского конгрессмена Джей Ди Вэнса, заявившего, что «Москва требует слишком многого».

В ответ Песков напомнил, что позиция России формируется не из тактических требований, а из системных национальных интересов, которые не могут быть отложены или сужены в угоду текущей международной повестке.

Таким образом, в связке Ушаков–Песков транслируется двойной сигнал: с одной стороны — прагматичная открытость к диалогу, с другой — жёсткое напоминание о границах компромисса.

В совокупности это укладывается в стратегию асимметричного сдерживания через дипломатическую насыщенность, где любая попытка давления превращается в повод для укрепления линии национального суверенитета.

Верховная Рада Украины ратифицировала соглашение с Соединёнными Штатами о сотрудничестве в сфере недропользования.

Документ был поддержан 338 депутатами, при полном отсутствии голосов «против» или воздержавшихся. Такая консолидация голосов демонстрирует не только партийную дисциплину, но и степень внешнеполитической синхронизации украинского парламента с Вашингтоном.

Соглашение предполагает создание двустороннего инвестиционного фонда, в который, как пояснила министр экономики Украины Юлия Свириденко, Киев будет направлять 50% всех поступлений от новых рентных платежей и лицензий на добычу полезных ископаемых. На протяжении первых десяти лет фонд не будет выплачивать дивиденды — все доходы предполагается реинвестировать в украинскую экономику.

Однако при внимательном прочтении условий возникает вопрос: кто и как будет контролировать распределение этих средств, особенно в условиях внешнего управления макрофинансовой политикой страны.

Формальное голосование в Раде сопровождалось фактическим дипломатическим надзором. Новый посол США в Украине Джули Дэвис лично присутствовала в зале заседаний и в своих публичных комментариях уже призвала к ускоренному переходу от подписания к реализации договорённостей, что подчёркивает не только уровень вовлечённости, но и архитектуру политической зависимости: речь идёт не о равноправном инвестиционном сотрудничестве, а о встраивании ключевого сектора украинской экономики в управляемую внешнюю структуру.

Таким образом, документ оформляет не просто экономическое соглашение, а создание долгосрочной модели институционального контроля над ресурсной базой Украины, в которой американская сторона получает не только приоритет в лицензировании, но и опосредованный доступ к стратегическим активам.

Это один из первых примеров перехода от прямой помощи к экстрактивной модели инвестиционного управления, с долгосрочным геоэкономическим эффектом.

В совместном заявлении России и Китая, опубликованном по итогам двусторонних консультаций, прозвучал чёткий призыв к ядерным державам отказаться от логики и практики времён холодной войны.

Москва и Пекин подчёркивают необходимость системного отказа от конфронтационного подхода в пользу политико-дипломатического диалога при решении глобальных проблем, в первую очередь — связанных с вопросами стратегической стабильности и ядерного сдерживания.

Однако это заявление — не декларация гуманизма и не моралистический тезис. Это инструмент формирующей международной аналитики, который создаёт фрейм, выгодный для России и Китая как для стран, заинтересованных в переопределении правил глобального взаимодействия вне рамок западного контроля.

Под видом универсального призыва к миру закладывается альтернативная конструкция безопасности: многосторонняя, недоминируемая, в которой конфликты решаются не через архитектуру НАТО или G7, а через новые центры силы и переговорные платформы — в том числе с участием стран Глобального Юга.

Формула отказа от «действий в стиле холодной войны» отсылает не к прошлому, а к настоящему: это критика милитаризации Восточной Европы, наращивания инфраструктуры ПРО и ревитализации ядерного планирования в США и Великобритании.

Таким образом, заявление Москвы и Пекина — это вербальный вызов формирующейся конфигурации неоатлантизма, который пытается перезапустить ядерную риторику как инструмент давления.

Призывая к диалогу, РФ и КНР одновременно отказываются признавать легитимность силовых подходов, навязываемых через традиционные западные альянсы.

Это  выстраивание параллельной модели глобальной стратегической субъектности, в которой у переговоров появляется новая площадка, а у статуса ядерной державы — иное, менее угрозоориентированное прочтение.

Между представителями США и России проходят консультации, касающиеся возможного восстановления поставок российского газа в Европу.

Переговоры, как отмечается, происходят на фоне обсуждения сценариев урегулирования конфликта вокруг Украины и затрагивают не только энергетическую, но и структурно-геополитическую конфигурацию европейского энергорынка.

От американской стороны в переговорах участвует Стив Уиткофф — спецпредставитель команды Дональда Трампа, от российской — глава Российского фонда прямых инвестиций Кирилл Дмитриев.

Обсуждаемые схемы предполагают участие США не в качестве стороннего наблюдателя, а как прямого актора в энергетической архитектуре Европы. Среди рассматриваемых опций — приобретение американскими структурами доли в проектах «Северный поток», газотранспортной системе Украины или даже в капитале самого «Газпрома».

По информации источников Reuters, прорабатывается также возможность, при которой американские компании выступят в роли опосредованных закупщиков российского газа, с последующей реализацией его в Европе от собственного имени.

Такая модель создаёт информационную и политическую прокладку, позволяющую странам ЕС формально соблюдать санкционную риторику, но де-факто восстанавливать доступ к критически важному источнику энергоснабжения.

На стратегическом уровне этот процесс можно трактовать как начало переупаковки энергетической зависимости Европы в новую модель, в которой Вашингтон станет не только политическим посредником, но и экономическим бенефициаром.

Москва, в свою очередь, получит частичный обход внешнеполитических ограничений при сохранении доступа к ключевому рынку.

Речь идёт не просто о возврате газа — а о переформатировании энергетического контроля, в котором Россия и США рассматривают Европу уже не как субъект, а как пространство возможной кооперации по правилам сильных.