“Кадавры” Алексея Поляринова: если старательно не смотреть на мертвеца, он все равно посмотрит в ответ

Жанр: Современная, Фантастика. Изд.: Inspiria. Стр.: 288. 18+

Алексей Поляринов — человек с большим спектром литературных способностей. Он может и в эссе, и в романы (читайте мой отзыв на его “Риф” вот тут), и в перевод (“Однажды в Голливуде” Квентина Тарантино и “Бесконечная шутка” Дэвида Фостера Уоллеса говорят по-русски именно его словами). Буквально пару месяцев назад вышел его очередной роман “Кадавры”, в котором он упражняется во всех этих (и других) своих талантах, а еще, видимо, с помощью креативного письма пытается понять мир в очень широком смысле.

↓

Итак, год 2027. Даша и ее брат Матвей разъезжают по югу измененной, или скорее фантастической, России, где около 10 лет назад начали появляться постмортальные аномалии. Это такие мертвые дети, которые ни с того ни с сего появляются рандомно в рандомных местах и просто там стоят. Никто не знает что они такое, какова причина их появления и как от них избавиться. Есть, меж тем, одна особенность — если кадавра обидеть, из него выделяется соль, которая отравляет почву и делает ее бесплодной.

Даша уже какое-то время живет в Германии и совершенно не собиралась приезжать в Россию, если б ее не отправили в научную экспедицию по изучению этих самых аномалий, они же кадавры. Матвей — ее старший брат, который согласился быть при ученой Даше водителем. Их дорожное путешествие — это еще и путешествие по волнам памяти, которые бросают Дашу на жесткие скалы детских и взрослых травм. Какие-то нанесли ей, какие-то нанесла она. Вот они и бродят, изучая кадавров, разговаривая с местными, наблюдая за тем, как постепенно что-то вокруг меняется, но в то же время остается тем же.

Поляринов решил показать, что он может и так, и эдак, и еще немножечко вот так. В полотно истории о Даше и кадаврах врываются главы, которые являются якобы выписками из научных статей об этих аномалиях. Потом там возникает перечень литературных произведений, в которых художественно осмысляется происшедшее (среди авторов есть Виктор Пустота и Майя Лескова). И иногда, буквально на секунду, из Поляринова-писателя выглядывает Поляринов-переводчик (“руины зубов” — такое без опыта перевода не придумаешь).

Конечно, и наблюдения Даши, и якобы какие-то предыдущие работы о кадаврах — это все очень интересно, но читателю хочется узнать, откуда они взялись, не говоря уже про “почему”. Если вы читали до этого отзывы о романе, то, возможно, натыкали на то, что ответа в романе авторы отзывов не увидели. На самом же деле, это совершенно неважно. Кадавры — это что-то не очень приятное и отчасти ужасно грустное, что появилось помимо воли людей и без их участия. Но им с ними жить. Им их как-то для себя объяснять. Им на них смотреть из окошка и через огромное усилие воли делать вид, что их нет, что все нормально, что никак эти кадавры на их повседневную жизнь не влияют. Мне кажется, это самое главное, что Поляринов хотел сказать своими аномалиями и их появлением.

Еще один вопрос, конечно же, про соль: почему они выделяют соль? На ум сразу же приходит библейский соляной столп, в который превратилась жена Лота за то, что посмела оглянуться на Садом. Ее наказали за любопытство. Если так, то соль в “Кадаврах” кажется очень логичной, ведь кто на свете всех любопытней? Конечно, дети. А еще соль — это слезы. Слезы неживых детей по утраченному будущему, по обрубленному любопытсву, по миру, где не должно быть жестокости.

В этом романе вообще-то очень много тем: вынужденная миграция, семейные отношения, чувство вины, даже политико-географические перипетии. Они все волнуют автора, на них на всех он пытается смотреть вроде бы со стороны, но все же иногда подбирается слишком близко, и тогда из Поляринова-писателя появляется Поляринов-человек, что, на самом деле, очень даже освежает. ▪️

На прошлой неделе The New York Times выложил список 100 самых главных (в оригинале еще используется слово “влиятельных”) книг XXI века. Составлять такой ответственный хит-парад позвали писателей, как фикшена, так и нон-фикшена, поэтов, критиков и других профессионалов и любителей литературы. Например, Стивена Кинга, Сару Джессику Паркер и Карла Уве Кнаусгора.

Список солидный, есть много того, что уже, к счастью, переведено, вроде “Белых зубов” Зэди Смит, “Не отпускай меня”, Кадзуо Исигуро, “Жизнь после жизни” Кейт Аткинсон, “Поправок” Джонатана Франзена и “Подземной железной дороги” Колсона Уайтхеда. Книги в основном написаны сразу на английском языке, но попадаются и переводные. На первом месте, кстати, как раз такая — “Моя гениальная подруга” Элены Ферранте (язык оригинала — итальянский). Скрольте, забирайте себе в хотелки все, на что упадет глаз.

А я еще вспомнила, что “Полка” пару лет назад составила точно такой же список, только русскоязычной литературы: тоже XXI век, тоже 100 штук, тоже в виде рейтинга. Он вот.

“Тоннель” Яны Вагнер: вниз по спирали человечности и морали
Жанр: Современная, Триллер. Изд.: РЕШ. Стр.: 576.

Наверное, нет русскоязычного читателя, которому незнакомо имя писательницы Яны Вагнер. Кажется, лет десять назад только и говорили о ее “Вонгозере”. А когда в 2019 году на Netflix вышла экранизация, про Вагнер узнали во всем мире. Если открыть страницу отзывов на этот сериал на сайте IMDB, одним из самых частых комментариев зрителей будет такой: “Думал(-а), что это очередная история про зомби-апокалипсис, а оказалось, что все гораздо серьезней”.

Что ж, с “Тоннелем”, романом свежим, 2024 года, выходит похожая история. Из описания кажется, что это очередной закрытый триллер, в котором, скорее всего, будут какие-то фантастические элементы, а на деле выходит глубокий психологический роман об источнике зла и подлости, который есть в каждом человеке. И личное дело каждого этот источник либо пускать в тупик, либо давать ему доступ к собственным венам, которые разнесут это зло по всему телу.

↓

Вспомним, о чем “Книжный гриб” думал и что делал ровно года назад в июле 2023:

▪️рекомендовал читать мексиканско-готический роман “Асьенда” Изабель Каньяс;
▪️рассказал трогательную историю, как блогер помог начинающему писателю;
▪️пытался понять динамику отношений в одной необычной семье, описанной в романе “Ужин” Германа Коха;
▪️позавидовал тому, как Эрнест Хемингуэй праздновал ДР и порвал три баяна спалил пальму;
▪️и восхитился Анаис Нин, которая лучше всех в мире умела вести дневник.

5 исторических романов о Южной Корее

Давно я не делала географических подборок, а тут наткнулась не просто на список книг о Южной Корее, а исторических романов! Полная оригинальная версия подборки здесь, а ниже те книги, которые можно почитать на русском уже сейчас.

1. “Человеческие поступки”, Хан Ган
В мае 1980 года в городе Кванджу начались волнения и акции протеста, которые были жестоко подавлены правительством Южной Кореи. Многие погибли, многие попали в заточение. “Человеческие поступки” рассказывает историю шестерых вымышленных персонажей, которые по сюжету участвовали в восстании. Они сталкиваются с травмирующими последствиями, которые потом еще долго будут определять их жизнь.

↓

2. “Звери малой земли”, Чухе Ким
Перенесемся в самое начало XX века, во времена, когда Корея была японской колонией. Крестьянская семья, еле сводящая концы с концами, продает свою дочь Яшму в школу куртизанок. У нее есть только один друг — Чонхо, выживающий на улицах Сеула сын охотника. По мере взросления их судьбы расходятся: Яшма становится успешной артисткой, а Чонхо предстоит борьба за независимость Кореи.

3. “Сонджу”, Вондра Чхан
Сонджу и Кунгу дружат с самого детства и мечтают пожениться. Но семья Сонджу против такого союза. Они находят для дочери более подходящего мужа, богатого и надежного. Сонджу подчинилась, но это не значит, что ее борьба окончена. Когда начинается Корейская война, у нее может появиться второй шанс на романтические отношения, о которых она мечтает.

4. “Лес пропавших дев”, Джун Хёр
Историческое фэнтези о Корее XV века, почему бы и нет? Сестры Хвани и Мэволь когда-то давно пропали в лесу. Их нашли, живыми, здоровыми и без сознания или воспоминаний. Теперь в том лесу пропал их отец, который расследовал серию таких же исчезновений. Отношения между сестрами давно испортились, но ради поисков отца они готовы объединиться.

5. “Дорога в тысячу ли”, Мин Чжин Ли (бонус)
Этой книги в оригинальной подборке нет, но должна быть. Это эпичная история начинается в 1930-х годах и повествует о жизни семьи на протяжении нескольких поколений. Главная героиня, кореянка Сонджа, вынуждена выйти замуж и уехать в Японию. С нее начинается сага об иммиграции, национальном сознании и… еде, которая здесь служит символом изменений, времени и даже природы. ▪️

Если где-то кто-то составил список важных книг, то очень скоро найдется тот, кто с этим списком не согласен, этим списком раздосадован, этому списку противопоставить свой. Я, конечно же, имею в виду 100 самых главных и влиятельных книг XXI века от The New York Times, которые в июле не обсудил только ленивый (да и ленивый пару слов сказал).

Lit Hub, который ну никак не мог остаться в стороне, раз обсуждают книжечки, да еще и с позиции “мы сейчас расскажем, какие из них самые-самые”, выкатил статью под едким названием “Что упустили The New York Times: еще 71 лучшая книга XXI века. Нескучный список”.

И если честно, версия Lit Hub тоже очень хорошая, заходите, смотрите, скрольте. Там есть, к примеру, сборник “История твоей жизни” Теда Чана, “Джонатан Стрендж и мистер Норрелл” Сюзанны Кларк, “Кафка на пляже” Харуки Мураками, “В лесной чаще” Таны Френч, “Город и город” Чайны Мьевиля, “Исчезнувшая” Гиллиан Флинн, сборник “Ее тело и другие” Кармен Марии Мачадо, “Нормальные люди” Салли Руни и “Школа хороших матерей” Джессамин Чан.

В подводке к списку LiHub не только критикует метод, который The New York Times использовали при составлении списка, за некую неопределенность и размытость, но и сетует, что их, работников Lit Hub, вообще никто не спросил, хотя они там все писатели, критики, редакторы и журналисты. В общем, это хороший пример поведения в стиле “если нас не позвали на вечеринку, мы сами ее себе устроим с книжками и блекджеком”.

Если заметили, этот список гораздо более лоялен к так называемой жанровой литературе, что лично меня подкупает. А еще он доказывает, что каким большим ни делай список “самых-самых” книг, он всегда будет неполным.

“У меня к вам несколько вопросов” Ребекки Маккай: уязвимость как главная черта человечества
Перевод: Д. Шепелев. Жанр: Детектив. Триллер. Темная академия. Изд.: Лайвбук. Стр.: 672.

Ребекка Маккай — писательница из Чикаго, известная читателю по роману “Мы умели верить”, номинированному на Пулицеровскую премия. “У меня к вам несколько вопросов” — самый свежий роман писательницы и, наверное, уже один из самых обсуждаемых среди книжных блогеров в 2024 году. Обсудить в нем, действительно, есть что: начиная от того, на какую полку его поставить (к детективам, психологическим триллерам, темным академиям), заканчивая тем, насколько можно верить главной героине, от лица которой ведется повествование.

↓

Боди Кейн не только успешно ведет и развивает свой подкаст, но и преподает искусство подкастерства. По крайней мере, именно за этим, чтобы она прочитала короткий курс, ее позвали в школу, которую Боди закончила четверть века назад. Там героиню тут же накрывают воспоминания, не только об учебе, отношениях со сверстниками и учителями, подростковых радостях и неловкостях, но и о смерти одноклассницы Талии. Ее труп нашли в школьном бассейне, а убийцей быстренько назначили самого удобного подозреваемого. Но у Боди все же чешется в голове и воспоминаниях то место, в котором сидит вся эта история.

Школа, про которую идет речь в романе, представляет из себя пансион, где дети живут весь учебный год. Как и положено, в таких учреждениях учатся дети состоятельных родителей (и не самые любимые, так и хочется добавить). Боди — не такая, она попала в школу почти случайно. Так она себя там и ощущала почти все время, пока училась — лишней, случайной, временной. И это могло бы стать самой большой травмой для Боди за школьные годы, если бы не смерть Талии.

Идея о том, что все герои романа объединены общей темы уязвимости, пришла мне в голову совершенно случайно. Но чем большее я про это думала, тем больше понимала, что именно это и есть основная тема книги, которую довольно легко пропустить за всеми остальными, который Маккай насыпала сверху. Среди них есть, например, неравные во многих смыслах отношения и динамика в них, семейные секреты, влияние соцсетей на судьбы людей, право людей судить и оставаться не судимыми и так далее.

Но все эти вопросы скорее становятся побочными, когда думаешь о том, что лежит в их основе. И ничего более умного, чем уязвимость я не придумала. Талия оказалась уязвимой не только физически перед своим убийцей, но и психологически, а именно это привело ее туда, где она оказалась в тот роковой вечер. Осужденный за ее смерть оказался уязвимым перед стереотипами, а также ленивой и неповоротливой судебной системой. Боди оказывается уязвимой всю ее жизнь, или так кажется, потому что именно за ней мы следим пристальнее всего. Даже школьные задиры, второстепенные герои, которые часто портят жизнь одноклассникам, оказываются в разной степени уязвимыми и ранеными. Что логично, ведь задирами не рождаются, а становятся.

В общем, даже разобравшись с основным посылом Маккай — что за каждым поступком, даже взрослого человека, стоит его ранняя подростковая уязвленная версия — определиться с тем, куда поставить “У меня к вам несколько вопросов, не стало проще. Наоборот, добавился еще один жанр, про который я не подумала сразу: производственный роман, но в не в том смысле, что через Боди мы узнаем технические подробности подкастерства, а в том, что касается этики, особенно когда речь идет о чем-то настолько деликатном, как личная жизнь и смерть. ▪️

У меня в закладках уже давно лежит статья под ярким названием “Чудаки русской литературы. О слабостях гениев, от Толстого до Ахматовой”. Нет, не с ноября 2018, когда вышла сама статья, всего пару недель, но все равно это безобразие. Исправляюсь.

Статью написала Вив Гроскоп, британская журналистка и любительница практиковать психоанализ через русских классиков — в 2017 году вышла, а в 2019 была переведена на русский ее книга “Саморазвитие по Толстому. Жизненные уроки из 11 произведений русских классиков”. Как видно из названия статьи, Гроскоп продолжила свои экзерсисы в области классики и психики. На этот раз она решила обсудить странности великих русских писателей. Статью целиком читайте по ссылке, а я дам свой краткий пересказ.

▪️Лев Толстой — до раздражения внимательный к собственному здоровью любитель яиц
Толстой, по мнению Вив, мог бы стать настоящим кумиром миллениалов и зумеров, хотя бы из-за его приверженности принципов “чистого питания”. Он был строгим вегетарианцем и считал употребление в пищу животных безнравственным. Причем на такую диету он сел, когда ему было за 50. Из продуктов животного происхождения он употреблял только яйца, зато много и часто. Еще Толстой был фанатом Вивекананды, индийского монаха, которому обычно приписывают привнесение йоги на Запад. Нет доказательств, что Лев Николаевич сам практиковал йогу, но о Вивекананде думал даже чаще, чем о Римской Империи.

▪️Антон Чехов и его FOMO
Когда Вив впервые услышал выражение FOMO (страх упустить что-то важное или синдром упущенных возможностей), она сразу подумал о Чехове. Его жизненная философия строилась вокруг того, чтобы подвергать сомнению человеческую одержимость сравнивать себя с другими, воображать, насколько богаче могла бы быть жизнь, выбери мы другой путь, и размышлять о том, что кто-то где-то, в отличие от нас здесь, живет сейчас свою лучшую жизнь. Это хорошо выражено в рефрене “В Москву, в Москву, в Москву!” в “Трех сестрах”. К сожалению, у Чехова было достаточно времени, чтобы и самому ощутить FOMO, поскольку шесть лет он из-за состояния здоровья провел в Ялте, пока его любимая жена Ольга чилила в… Москве.

▪️Иван Тургенев — любимый всеми чудаковатый дядя
Тургенева Вив считает чуть ли ни самой яркой и гедонистической фигурой русской литературы. У него были длительные любовные отношения с оперной певицей, за которой он ездил по всей Европе. Он был сварливым, капризным и манерным. Однажды он сказал актрисе Саре Бернар, что она похожа на жабу. А когда он пропустил чаепитие, потому что забыл, что его туда позвали, Тургенев написал извинение, в котором причиной отсутствия указал тот факт, что у него слишком маленькие большие пальцы.

В последний день июля вспомним, что творилось на канале весь этот июль:

▪️челленджер предложил читать книги, в названии которых есть город: вот хороший список таких книг, а вот мой отчет по прочитанному роману “Джентльмен в Москве”;
▪️Средневековье, Земноморье и тоннелье: что почитать летом — наш с вами совместный список;
▪️“Амур и Психея. Развитие женских архетипов в античных мифах” Эриха Нойманна: испытания и любовь как средства познания себя;
▪️новинки июля;
▪️“Кадавры” Алексея Поляринова: если старательно не смотреть на мертвеца, он все равно посмотрит в ответ;
▪️“Неожиданное наследство инспектора Чопры” Вазима Хана — уютное начало детективной серии с высокоморальным главным героем и очаровательным слоненком;
▪️как Реймонд Карвер бросил пить и что из этого вышло;
▪️“Тоннель” Яны Вагнер: вниз по спирали человечности и морали;
▪️географическая подборка: 5 исторических романов о Южной Корее;
▪️“У меня к вам несколько вопросов” Ребекки Маккаи: уязвимость как главная черта человечества.

Этим постом я обещаю закрыть тему о самых-самых важных книгах XXI века, которые собрали The New York Times. Если вы каким-то образом упустили, о чем речь, то напомню, что в июле газета собрала практически ареопаг из деятелей литературы, который определил 100 самых влиятельных книг, написанных с начала века.

Потом литературный портал Lit Hub, который, как они слегка обиженно отметили, остался от этого праздника в стороне, выкатил свой собственный список — 70+ книг, про которые The New York Times незаслуженно забыли.

Теперь в разговор вступает другой книжный сайт, Book Riot, в лице главного редактора Ванессы Диас. Нет, она не стала нагружать бедного читателя очередным списком, а порассуждала на тему того, как чувствует себя человек, когда видит такие списки. Вот здесь ее колонка целиком, а я ниже приведу перевод.

О том, каково это — чувствовать себя несерьёзным читателем

Главный редактор Ванесса Диас размышляет о 100 лучших книгах века и о том, каково это — чувствовать себя несерьёзным читателем

На этой неделе я участвовала в подкасте Book Riot, где вместе с Ребеккой обсуждала последние новости из чудесного мира книг и чтения. Среди прочего, мы говорили о списке 100 лучших книг века по версии The New York Times, который на момент записи еще не был полностью опубликован. Топ-20 должны были выпустить на следующий день, и Ребекка спросила меня, есть ли какие-то имена, которые я ожидаю там увидеть. Я, конечно, тут же забыла, как работает время, а также все подробности каждой книги, которую когда-либо прочитала.

Мне следовало предвидеть этот вопрос; в конце концов, я была в новостном книжном подкасте и заранее знала, что мы будем обсуждать этот список. Но в моменте мой мозг превратился в бесполезную серую жижу. Я забыла, какие годы относятся к XXI веку, и выразила удивление, что не увидела там названий книг пера великих творцов магического реализма («Сто лет одиночества» и «Дом духов», которые были опубликованы в 1967 и 1982 соответственно, что прочно относит их к XX веку. Фейспалм). Ребекка любезно поделилась своими ожиданиями от двадцатки, и я сразу пожалела, что мне не хватило ума назвать такие очевидные имена, как Колсон Уайтхед и Кадзуо Исигуро. Но такое бывает.

Затем в понедельник утром, когда я работала над постом на совершенно другую тему, редактор Даника Эллис предложила составить список 10 лучших книг века по версии нашего коллектива и поделиться им в соцсетях. Я начала составлять список — процесс довольно стрессовый! — и почувствовала то, чего не чувствовал уже давно: я ощутила себя очень несерьёзной.

На шоу я сказала, что одна из причин, по которой мне нравятся обзоры Best Of (Лучшее из) от Book Riot, заключается в том, что они не только разнообразны и инклюзивны с точки зрения маргинализированных голосов, но также включают разные жанры. Наш охват книг широк, как и наши ежегодные списки лучших книг. Я всегда чувствовала себя как дома со списками, которые с одинаковой вероятностью могут включать в себя как модное литературное произведение, так и третью книгу в уютной детективной серии.

Но когда я села за свой список 10 самых и увидела, как много из того, что я читала, было жанровым, я начала добавлять и удалять названия, исходя из странной логики. Конечно, из-за этого детектива у меня мурашки по спине побежали, как от детективов золотого века, но потряс ли он меня до глубины души? Этот любовный роман залечил какую-то рану во мне, но достаточно ли он важен, чтобы попасть в список? Что-то в том большом «серьёзном» списке заставило меня сомневаться в моих читательских привычках, потому что, по правде говоря, многое из него я не читала. О большинстве книг из него я знаю, какие-то собиралась когда-нибудь прочитать и могу с уверенностью говорить о многих из них с точки зрения предпосылок и культурного влияния. Но я не читал «Друга» Сигрид Нуньес или «Дорогу» Кормака Маккарти, или Джоан Дидион или Майкла Шейбона. Я прочитала ровно 10 книг из 100 лучших книг века, и это меня чертовски раздражает.

↓

Хочу отметить, что сам список довольно хорош. Его авторы — читатели, писатели и литературные люди всех мастей, включая Роксану Гей, Стивена Кинга, Моргана Джеркинса, Альму Катсу, Джейсона Рейнольдса, Сару Маклейн, Мин Джин Ли и Стивена Грэма Джонса. И это лишь некоторые из громких имен: в общей сложности более 500 литературных светил были приглашены, включая Джеффа О'Нила, Ребекку Шински и Шарифу Уильямс из Book Riot. Хотел бы я, чтобы в списке было больше представителей жанровой литературы? Безусловно. И, просматривая номинированные книги, я заметила многие из тех, которые с удовольствием увидела бы в финальном варианте.

Но они туда не попали, и вот она я, вываливаю сюда свою назойливую неуверенность. И это, друзья, называется когнитивным диссонансом. Потому что я знаю, что такой ход мыслей — полная чушь. Да ладно, Диас, какой сейчас год? Мы действительно смахиваем пыль с этого надоевшего старого дискурса? Я — главный редактор крупнейшего независимого редакционного книжного сайта в Северной Америке, вся миссия которого посвящена идее, что освещение книг и чтения должно быть таким же разнообразным, как книги и читатели. Мы отстаиваем маргинализированные голоса и яростно утверждаем, что жанровая, детская и молодежная литература должна восприниматься так же серьезно, как взрослая. Я читаю в среднем 75 книг в год, веду подкаст о книгах и ежегодно пишу и редактирую сотни текстов о книгах. Я знаю, что никто не становится меньшим читателем, если тяготеет к книгам, которые не попадают в списки «Лучших».

Но, знаете... Я же главный редактор крупнейшего независимого редакционного книжного сайта в Северной Америке. И кажется, что должна читать больше тех книг, которые попадают в эти большие важные списки. Поскольку эти списки, как правило, включают художественных тяжеловесов, я не могу отделаться от ощущения, что неправильно поняла задание, что я недостаточно серьезный читатель, и что я не должна сидеть в этом кресле и заниматься тем, чем занимаюсь.

Я решила написать об этом, потому что для меня стало неожиданностью, что я могу чувствовать себя так после всех тех лет, что я пишу о книгах и обсуждаю их. Оказывается, синдром самозванца может и обязательно подкрадется к вам, когда вы этого не ждете.

Итак, какой бы утомительной ни была эта дискуссия, я выставляю сюда свою глупость на случай, если вам нужно напоминание. Если вы увидели этот список из топ-100, и вам стало не по себе из-за того, сколько книг из него вы прочитали или не прочитали, то зря. Это и правда хороший список из действительно превосходных литературных произведений, но также есть тысячи других фантастических книг, которых в нем нет. Чтение приносит вам радость? Учит чему-то? Заставляет задуматься? Заставляет чувствовать? Оно разнообразно и инклюзивно? Да вам просто чертовски хорошо, когда вы читаете? Если да, то с вам все норм. ▪️