Рубрика “Архив” напоминает, о чем “Книжный гриб” писал ровно год назад:

▪️5 страшных книг, если хочется продлить себе Хэллоуин;
▪️несколько хороших нон-фиков в честь нон-фикового ноября (вдруг кому-то и сейчас интересно, там немного про секс в Средневековье и много про языки и переводы);
▪️Чарльз Болтон или Черный Барт — грабитель, который сочинял и читал стихи;
▪️5 не очень веселых книг о цирке (если кому-то не хватает цирка в собственной жизни).

Еще он рекомендовал “О красоте” Зэди Смит (как сейчас помню — читала ее в самолете) и “Обещание” Деймона Гэлгута (получается продолжение вчерашней темы Кутзее, потому что Гэлгут тоже из ЮАР).

Принесла вам прекрасное и неожиданное о том, как запрещали «Любовника леди Чаттерлей». Прекрасное, потому что дарит надежду, что все запрещено (ну или скорее ограниченное) сейчас, вскоре перестанет быть таковым. Оригинал статьи тут.

Дэвид Лоуренс закончил «Любовника леди Чаттерлей» в 1928 году, но, как известно, ни один издатель ни в родной ему Англии, ни в Соединенных Штатах не желал связываться с романом из-за его “грязненьких моментиков”. Поэтому Лоуренс в частном порядке отпечатал тысячу экземпляров, чтобы потом продать книгу друзьям (в тот же год ему пришлось напечатать еще двести штук). Но поскольку книга не была защищена авторскими правами, быстро начали распространяться пиратские копии, что побудило Лоуренса опубликовать свое «Полное авторское популярное издание» во Франции в 1929 году.
↓

О книге заговорили, и в 1932 году — уже после смерти Лоуренса — издательства в США и Великобритании опубликовали свои собственные издания романа. . . убрав оттуда “нежелательные” пассажи. («Чего издатели хотели достичь этим очищения? Были ли чистая жизнь и чистое чтение синонимами и одинаково достойными? И кого же выбрали для выполнения грязной работы по очистке нашей леди от ее грязных мыслишек?» — задавался вопросом в автобиографии Барни Россет, который добился издания “Любовника леди Чаттерлей” без цензуры.)

Полная версия, так сказать без купюр, не появлялась (по крайней мере, легально) в Великобритании до осени 1960 года. Ее публикация стала возможна после того как издательство Penguin Books предстало перед судом в соответствии с Законом о непристойных публикациях в 1959 году и выиграло дело. В течение десяти дней судебного процесса представитель обвинения Мервин Гриффит-Джонс лихо перечислял все «слова из четырех букв» в книге (думаю, даже те, кто английского не знает, понимает, о каком слове идет речь) и потребовал — искренне, хотя позже его за это будут высмеивать, — чтобы суд решил, является ли «Любовник леди Чаттерлей» той книгой, «которую читали бы ваши жены или слуги».

Несомненно, это только подогрело общественный интерес к книге. Итак, 10 ноября 1960 года, когда издательство Penguin опубликовало «Любовника леди Чаттерлей» в том виде, в котором роман и задумывался, первый тираж в 200 000 экземпляров был распродан за день. В течение следующих трех месяцев было продано около трех миллионов экземпляров книги, которая принесла радость и литературное наслаждение женам, слугам и многим другим людям во всем мире.

Есть два типа новостей, мимо которых я в последнее время не могу пройти: книжные запреты и ИИ. Сегодня про второй.

Это уже не совсем новость, если исходить из корня “-нов-”, но все расскажу: словарь английского языка Collins выбрал слово 2023 года. Им стала аббревиатура AI, то есть ИИ, то есть “искусственный интеллект”. Объясняет такой выбор издатель словаря тем, что ИИ стал доминирующей темой в 2023 году, а его использование за последний год выросло в 4 раза.

ИИ обошел таких достойных кандидатов, как:
▪️greedflation (жаднофляция) — термин, означающий использование инфляции как предлог, чтобы повышать цены до искусственного уровня в целях увеличение корпоративной прибыли;
▪️debanking (собственно, дебанкинг) — действие, лишающее человека банковских услуг;
▪️nepo baby (непотизмовые детки) — термин, описывающий детей знаменитостей, чье карьера взлетела, как предполагается, только благодаря известности их родителей.
▪️deinfluencing (деинфлюсиентво, снижение влияния) — использование соцсетей для предупреждения подписчиков, что стоит избегать определенные продукты или не следовать определенному образу жизни.

В итоге из этого, далеко неполного списка слов, был выбран ИИ, а сам список, по словам издателя, отображает «постоянно развивающийся язык и те проблемы, которые волнует его пользователей». Расскажите кто-нибудь, пожалуйста, тем, кто постоянно хочет законсервировать русский язык, что это нормально, когда язык меняется.

Кембриджский словарь словом 2023 года тоже выбрал термин, связанный с ИИ: hallucinate (галлюцинировать). Слово, конечно, не новое, но в этом году оно обрело новое значение:

Когда искусственный интеллект (компьютерная система, обладающая некоторыми качествами человеческого мозга, например, способностью создавать язык, похожий на человеческий) галлюцинирует, он выдает ложную информацию.

В течение 2023 года лексикографы Кембриджского словаря добавляли в словарь новые определения, связанные с ИИ. Многие существующие слова, такие как “галлюцинировать”, в этом году также приобрели дополнительные значения, связанные с ИИ. Команда Кембриджского словаря выбрала его словом 2023 года, поскольку признала, что новое значение отражает суть того, почему люди говорят об ИИ: "ИИ — это мощный инструмент, но мы все еще учимся, как безопасно и эффективно взаимодействовать с ним — это означает понимать как его потенциально сильных сторон, так и текущих слабых сторон".

#нонфик #историческая

В ноябре, месяце книг в жанре нон-финшен, я обещала самой себе читать “Киноспекуляции” Квентина Тарантино… и обманула саму себя, прочитав вместо этого “Землю, одержимую демонами”. Ни о чем не жалею.

Я люблю Нелли Блай не только за то, что она почти моя тезка (хотя и за это тоже). Она вообще какая-то нереальная и потрясающая, а если вспомнить годы ее жизни (1864-1922), то ее смелость поражает еще больше.

Известна Нелли Блай в основном благодарям двум эпизодам ее биографии: она провела 10 дней в больнице для душевнобольных, куда проникла под предлогом, собственно, душевной болезни, чтобы посмотреть, как обращаются там с пациентами (после ее репортажей оттуда в США произошла реформа здравоохранения) и объехала вокруг света за 80 дней, совсем как у Жюля Верна.

Про первое ее “приключение” есть целая книга “Десять дней в сумасшедшем доме”, очень рекомендую, она коротенькая. Про второе — ниже. Оригинал статьи тут.
↓

14 ноября 1889 года журналистка Нелли Блай (настоящее имя Элизабет Джейн Кокран) отправилась из Нью-Йорка по следам Филеаса Фогга, персонажа приключенческого роман Жюля Верна “Вокруг света за 80 дней”, с целью не просто проделать это же путешествие, но и побить рекорд Фогга.

С самого начала ее боссы в газете New York World Джозефа Пулитцера не хотели отпускать Блай.

— Для вас это невозможно — сказал ей главный редактор. — Во-первых, вы женщина и нуждаетесь в защитнике, но даже если бы вы смогли совершить путешествие в одиночку, вам нужно было бы нести столько багажа, что он помешал бы вам быстро менять свои решения… только мужчина способен проделать такое.

— Ладненько, — ответил Блай. — Отправляйте мужчину, и я тоже отправлюсь в тот же день, но от лица какой-то другой газеты, и обставлю его.

В этом они не сомневались и в конце концов уступили.

Блай села на борт «Огасты Виктории», не имея с собой ничего, кроме одежды — одного платья и одного пальто (сшитых специально для этого случая из прочного материала) — и одной единственной сумочки.

“Никто не знает настоящую вместимость обычной сумочки до тех пор, пока крайняя необходимость не заставит проявить всю свою изобретательность для того, чтобы свести все к минимально возможному диапазону”, — писала она. — “В свою я смогла уместить две дорожные шляпы, три вуали, пару тапочек, полный комплект туалетных принадлежностей, чернильницу, ручки, карандаши и писчую бумагу, булавки, иголки и нитки, халат, пиджак, маленькую фляжку и чашку, несколько полных комплектов нижнего белья, большой запас носовых платков и новых рюшей и, самое громоздкое и бескомпромиссное — баночку кольдкрема, чтобы лицо не потрескалось в тех различных климатах, в которых мне придется побывать».

Целью Блай было совершить путешествие за 75 дней; она управилась всего за 72 и вернулась в Джерси-Сити с большой помпой (и огромными продажами газеты New York World) 25 января 1890 года. Она также победила свою конкурентку — еще одну журналистку по имени Элизабет Бисленд, которая пыталась совершить тот же подвиг (двигаясь в противоположном направлении) для Cosmopolitan.

Забавный факт: прибыв в Париж, Блай выкрала время, чтобы съездить в Амьен и повидаться с Жюлем Верном.
— Если вы уложитесь в 75 дней, я буду аплодировать вам обеими руками, — сказал он Блай.
Учитывая, что она превзошла даже эти ожидания, можно только надеяться, что Верн нашел где-то и третью руку, которой тоже аплодировал.

Букера в этом году вручили ирландскому писателю Полу Линчу за книгу «Песнь пророка». Пишут, что это антиутопия о том, как в Ирландию приходит тоталитаризм. На русском лауреата обещают издать уже в начале следующего года. Книга выйдет в издательстве «Иностранка».

Лауреата прошлого года, роман «Семь лун Маали Алмейды» Шехана Карунатилаки, в переводе ждем уже целый год, обещаю, что в конце декабря он все же выйдет в издательстве "Альпина". А я его еще год назад прочитала и даже написала отзыв, читайте, кому интересно. Роман очень загадочный и витиеватый (начать хотя бы с того, что он написан от второго лица, и закончить тем, что он о шри-ланкийской гражданской войне), но точно достойный внимания.

https://mnogobukv.hse.ru/news/809196813.html

А уже, блин, 1 декабря, до нового года, на который, как обычно, возлагаются большие надежды, что он будет лучше, чем старый, остался месяц. Ноябрь же у “Книжного гриба” был какой-то нереально насыщенный:

▪️новая дурь автора канала — читать важные современные русские книги и жаловаться на них;
▪️нонфик-ноябрь выражался в моих рекомендация нонфикшена и лауреатах премии “Просветитель”;
▪️автор канала пытался проникнуться жанром мистического триллера и выбрал для этого “How to Sell a Haunted House” (Как продать дом с привидениями) Грейди Хендрикса;
▪️новинки ноября безгранично радовали;
▪️совместная подборка с авторами каналов “Маленький книжный червячок” и “Книжный рейв” книг о природе;
▪️4 книги современных исландских писателей;
▪️“Книжный гриб” дождался нового романа Дж. М. Кутзее “Поляк” и восхищался его краткостью и талантом;
▪️две прекрасные исторические статьи от LibHub в переводе автора канала: про “Любовника леди Чаттерлей” и вдохновляющую на подвиги Нелли Блай.
↓

А еще “Книжный гриб” в ноябре почему-то рекомендовал читать сплошь немецкое и про Вторую мировую войну:
подростковую историческую книжку “Банда из Лейпцига” Иоганнеса Хервига и нонфик “Земля одержимая демонами” Моники Блэк.

Кажется, уже все прочитали “Бурный XVI век: Габсбурги, ведьмы, еретики, кровавые мятежи” Фрэнсиса Вейнса

Габсбурги в ТРЕНДЕ

Продолжаю свою забаву с современными важными слэш популярными русскими книгам. В ноябре таких было всего две:

▪️Впервые познакомилась с “Метро 2033”, наверное, самого инагентского из всех инагентов, Дмитрия “учишь английский, учишь питон, едешь в Германию” Глуховского. И это было ужасно, за исключением самого конца. Концовка хорошая, мощная, философская и вообще совершенно в моем вкусе, но так мучительно долго и муторно до нее ползти может только исправный мазохист, и если честно, не понимаю, зачем даже ему это вообще надо.

Еще все время меня не покидало чувство, что я читаю не сам роман, а фанфик по его мотивам, не только из-за какой-то наивной неумелости еще тогдашнего Глуховского* (к “Посту” он стал значительно лучше, стоит отметить), но и из-за частых опечаток. Я натурально ходила на разные ресурсы, где можно прочитать ознакомительный отрывок и сверялась, потому что постоянно сомневалась, то ли это вообще “Метро 2033”. И очень скучала по московскому метро, пусть и с тварями и ужасами.

▪️Перечитала спустя лет шесть “Географ глобус пропил” Алексея Иванова. Мне снова не понравилось, но гораздо меньше, чем в прошлый раз. Может, если я буду перечитывать Иванова постоянно, то раз так на пятый полюблю его (хотя вряд ли). Из интересных мыслей здесь всего одна: оказывается, “Географ” очень похож на “Заповедник” Довлатова, но понимаешь это только если читаешь их почти подряд, как вышло у меня. Тот же пьющий герой, постоянно паясничающий, чтобы не выдать своей безнадежно тонкой душевной организации, те же несамостоятельные, а обслуживающие героя персонажи женского пола, та же разрушительная любовь автора к бытовухе.

В “Географе” можно четко увидеть, как сильно Иванов любит всяческие плавательные судна и понять (уже задним умом, которым все крепки), что буквально через каких-то жалких 20 лет автор напишет “Бронепараходы”.

Сейчас я на середине “Сердца Пармы”, все еще с упорством, достойным совершенно другого и значительно лучшего применения, пытаюсь любить Иванова. За ним планируется Пелевин.

*Минюст считает Дмитрия Глуховского иноагентом

На портале Jstor (боже, какое путешествие во времена студенчества у меня произошло, потому что только благодаря Jstor я доучилась до диплома) появилась прикольная статья о воровстве книг. Оригинал тут, ниже мой собственный перевод и просьба написать в комментах, как вы относитесь к тем, кто ворует книги (а может, книгу украли у вас или вы сами украли томик-другой?).
↓

Книжные воры хватают историю и убегают с ней
Книжное воровство: книги, может, и редки, а вот преступление — нет.

Библия XII века содержала следующее предупреждение:
“Если кто-нибудь заберет эту книгу, пусть умрет он смертью; пусть поджарится он на сковороде; пусть охватят его падучая и лихорадка; пусть сломают его на колесе и повесят. Аминь."
Серьезное такое предупреждение. Как объясняет исследователь медиа Лорен Алекс О’Хаган, книги были ценным товаром, а места, где они водились, такие как монастырь, в котором хранилась эта Библия, считались престижными. Писцы часто вставляли в книгах и рукописях предупреждения, “угрожая отлучением от церкви, проклятием или анафемой любому, кто посмеет их ограбить”. С изобретением печатного станка книги стали более доступными для широкого круга людей, но воры по-прежнему не могли устоять перед ними.

Как свидетельствует угроза выше, похищаемые предметы, может, и были редки, а вот преступление — нет. Воровство книг — давняя проблема. Более того, Трэвис МакДейд, библиотекарь специальных коллекций, сообщил Меган Коттрелл из журнала American Libraries, что “[это] преступление примерно на один день моложе, чем сами библиотеки”. Сегодня библиотекам всех размеров приходится разрабатывать планы по защите своих материалов.

“Любая библиотека, имеющая небольшую коллекцию, сколько-нибудь уникальную или редкую — состоящую даже из нескольких предметов, связанных с местной историей, — находится под угрозой», — отмечает МакДейд. Помимо денег, которые можно выручить за эти материалы, почему же книжные кражи так широко распространены? Возможно, это связано с тем, как и почему мы ценим книги.

Поворотным моментом стало именно владение книгами, а не заимствование их.

Исторически книги хранились в местах с высоким статусом, вроде монастырей, но к началу XX века они стали доступны всем и везде. В Англии между 1901 и 1914 годами, например, “доступ к книгам часто становился освободительный и образовательным опытом, который помогал [людям] развивать свою идентичность и понимать собственное я”, — пишет О’Хаган. И хотя бесплатные публичные библиотеки появились в Британии в 1852 году, оставалось мнение, будто книги не предназначены для рабочего класса.

В начале 1900-х годов в Британии культура чтения распространилась шире, чему способствовало подешевевшее производство книг. Но именно владение книгами, а не заимствование их, действительно стало поворотным моментом. Хотя они уже и не были предметами роскоши, как когда-то, “на книги стали смотреть как на атрибут статуса (из-за их красивого декоративного дизайна), символ гордости (поскольку обладание было тесно связано с самооценкой) или заявление о намерениях”, — объясняет О'Хаган.

Это также означало, что типы книг, которыми люди дорожили, менялись. Как отмечает писатель Джон Максвелл Гамильтон, до промышленной революции “авторство было прерогативой экономически независимых элит”. Человек мог написать книгу, потому что делал это за свой счет; отсутствие оплаты делало его работу как-то “чище”. Но когда издательское дело стало более доступным, писательство как профессия также стало более доступным, а это означало, что больше читателей смогло услышать больше голосов – возможно, даже таких, которые говорили с ними совершенно по-новому.

В тот же период библиотеки США “были как никогда уязвимы”, пишет МакДейд в эссе о лауреате Пулитцеровской премии и книжном воре Лористоне Булларде. Эту уязвимость он объясняет тем, что :

“потрясающий материал заполнял открытые полки [библиотек], а «Американа» — широкая область коллекционирования, включающая в себя практически все, что было напечатано в США или о них в XIX веке, — становилась ценным товаром."

Хотя библиотекари были на передовой многих исторических битв, они не были вездесущими. И книжные воры это знали.
↓

По словам Гамильтона, одна потенциальная воровка попыталась сунуть «Полный словарь Вебстера» под одежду и выйти с ним из библиотеки. Ей помешало то, что книга выпала из-за большого веса — ее толщина составляла шесть дюймов (более 15 см). Другие кражи книг похожи на обычные ограбления тем, что совершаются “своими” же. В одной библиотеке уборщик, которому поручили убирать комнату для специальных коллекций, из кожи вон лез, чтобы “украсть исторические артефакты и документы, а потом продать и нажиться на них”. Один известный ученый также остался в истории как активный книжный вор. Один из его защитников винил в этом библиоманию, заявив, мол “он, должно быть, помешался на почве своей любви к книгам”.

Хотя наше отношение к физическим материалам, возможно, с годами изменилось, ценность этих архивов осталась прежней. Как пишет МакДейд: “Это то, на чем написана наша история — наши истории. Как только исчезнет первое, исчезнет и второе”.

Итоги «Большой книги – 2023»

3 место – «Оккульттрегер» Алексей Сальников
2 место – «Дар речи» Юрий Буйда
1 место – «Чагин» Евгений Водолазкин

«Выбор поколения»: «Роза» Оксана Васякина

"_Литблог" получил канал "Заметки панк-редактора".