Вот вам офигенная история о писательнице, которая придумала самую популярную няню на свете Мэри Поппинс — о Памеле Трэверс. История эта будет о том, как она… испортила жизнь сразу двум детям.
Вообще, жизнь Трэверс была бурная и полная на события. До успеха историй о Мэри Поппинс, которому она, кстати, в большей степени обязана Уолту Диснею, снявшему в 1964 году адаптацию, она успела побывать и актрисой, и журналисткой, и кем только нет. А еще она была огромной поклонницей ирландского поэта и писателя Уильяма Батлера Йейтса и всем сердцем верила во всякие оккультные практики, мистику и гороскопы. Оба эти факта важны для этой истории.
В 1939 году, ровно в этот день, 9 августа, Памеле исполнилось 40 лет, и она поняла, что у нее совершенно нет семьи. Замуж не вышла, детей не родила, а только писала сказки о том, как их правильно воспитывать. И тут подвернулась удача: первый биограф того самого обожаемого ею Йейтса по фамилии Гон оказался в очень сложном положении. Он с женой растил семерых внуков, которых на них скинули их дети. С деньгами было туго, ртов было много. И тогда Памела решила усыновить кого-нибудь.
Выбор пал на шестимесячного Камиллуса, но была загвоздка. Мальчик был одним из двух близнецов. Как бы ни уговаривали Памелу не разлучать братьев, она захотела забрать только Камиллуса и именно его, потому что так ей сказал… астролог, с которым она посоветовалась. Нехотя чета Гонов согласилась.
И вот Камиллус поехал жить с новой мамой в Великобританию, а его брат остался в Ирландии. Камиллус рос в богатстве и с полной уверенностью, что Трэверс его биологическая мать, а отец — сахарный барон по версии Памелы — умер еще до его рождения. Они жили в особняке с Сассексе, во время бомбежек Англии нацистами убежали в США, каникулы проводили на Лазурном берегу, учился мальчик в престижной частной школе. Но, как гласит народная мудрость, все тайное становится явным.
Как-то раз в их дом в Челси постучался Энтони — тот самый близнец Камиллуса, который остался в Ирландии. Не понятно, как он прознал про брата, но все же нашел его. Памела отказалась пускать его на порог, учинила скандал и грозила полицей. Энтони ушел, но Камиллус его догнал, и они отпраздновали воссоединение, уйдя в трехдневный запой. Вообще, в силу разности жизней и воспитания, у мальчиков было мало общего. Объединяла их только любовь к алкоголю. Камиллус даже как-то провел полгода в тюрьме за пьяное вождение.
С тех пор, как можно догадаться, отношения Памелы и Камиллуса начали портиться. У него родилось трое детей, внуков Трэверс, и они после ее кончины сказали о бабушке примерно следующее:
— Она умерла, никого не любя, но и ее никто не любил.
Другой Мэри Поппинс у нас для вас нет.
Вообще, жизнь Трэверс была бурная и полная на события. До успеха историй о Мэри Поппинс, которому она, кстати, в большей степени обязана Уолту Диснею, снявшему в 1964 году адаптацию, она успела побывать и актрисой, и журналисткой, и кем только нет. А еще она была огромной поклонницей ирландского поэта и писателя Уильяма Батлера Йейтса и всем сердцем верила во всякие оккультные практики, мистику и гороскопы. Оба эти факта важны для этой истории.
В 1939 году, ровно в этот день, 9 августа, Памеле исполнилось 40 лет, и она поняла, что у нее совершенно нет семьи. Замуж не вышла, детей не родила, а только писала сказки о том, как их правильно воспитывать. И тут подвернулась удача: первый биограф того самого обожаемого ею Йейтса по фамилии Гон оказался в очень сложном положении. Он с женой растил семерых внуков, которых на них скинули их дети. С деньгами было туго, ртов было много. И тогда Памела решила усыновить кого-нибудь.
Выбор пал на шестимесячного Камиллуса, но была загвоздка. Мальчик был одним из двух близнецов. Как бы ни уговаривали Памелу не разлучать братьев, она захотела забрать только Камиллуса и именно его, потому что так ей сказал… астролог, с которым она посоветовалась. Нехотя чета Гонов согласилась.
И вот Камиллус поехал жить с новой мамой в Великобританию, а его брат остался в Ирландии. Камиллус рос в богатстве и с полной уверенностью, что Трэверс его биологическая мать, а отец — сахарный барон по версии Памелы — умер еще до его рождения. Они жили в особняке с Сассексе, во время бомбежек Англии нацистами убежали в США, каникулы проводили на Лазурном берегу, учился мальчик в престижной частной школе. Но, как гласит народная мудрость, все тайное становится явным.
Как-то раз в их дом в Челси постучался Энтони — тот самый близнец Камиллуса, который остался в Ирландии. Не понятно, как он прознал про брата, но все же нашел его. Памела отказалась пускать его на порог, учинила скандал и грозила полицей. Энтони ушел, но Камиллус его догнал, и они отпраздновали воссоединение, уйдя в трехдневный запой. Вообще, в силу разности жизней и воспитания, у мальчиков было мало общего. Объединяла их только любовь к алкоголю. Камиллус даже как-то провел полгода в тюрьме за пьяное вождение.
С тех пор, как можно догадаться, отношения Памелы и Камиллуса начали портиться. У него родилось трое детей, внуков Трэверс, и они после ее кончины сказали о бабушке примерно следующее:
— Она умерла, никого не любя, но и ее никто не любил.
Другой Мэри Поппинс у нас для вас нет.
Английская классика впервые на русском, история семьи калмыков-казаков, убийство в тихом городке, разгадка старых семейных тайн и нонфик о борьбе людей с гравитацией — новинки августа:
1. “Вот так мы теперь живем”, Энтони Троллоп
@azbookaknigogoliki
Удивлены, что среди новинок есть классик и современник Диккенса? “Вот так мы теперь живем” действительно только сейчас появляется в русском переводе. Это история некого Огастеса Мельмотта, прибывшего в Лондон из самого Парижа. О нем ходят разные слухи, но никто не знает, что из этого правда, а что нет. И откуда весь его успех, тоже непонятно, как и неизвестно, насколько долго он сможет сохранять весь этот таинственный флёр.
2. “Улан Далай”, Наталья Илишкина
@shubinabooks
Это история трех поколений одного рода бузавов — донских калмыков-казаков. Они пришли в Сальские степи в семнадцатом веке и с тех пор верно служили царям, участвовали во всех войнах, без колебаний отдавали жизни, потому что верность сюзерену была высшей доблестью для калмыков. В начале ХХ века все поменялось. Рапсод Баатр, его дети и внуки каждый по-своему осмысливает происходящее, пытаясь определить, что произошло, обрушился ли на них гнев богов или это все — жестокий замысел правителей.
3. “Мертвые цветы”, Д.К. Худ
@domistorii
Когда в лесу находят тело юной жительницы города, а рядом нет ничего, кроме букетика цветов, кажется, что с ней расправился жестокий турист не из этих тихих мест. Но потом появляется еще один труп, и детективы Кейн и Алтон начинают подозревать, что убийца живет неподалеку. Он одну за другой выбирает себе жертв среди местных и совершенно непонятно, кто будет следующей. Это вторая книги серии “Детективы Кейн и Алтон”, первая называется “Кровавое ранчо”.
4. “Ах, Вильям!”, Элизабет Страут
@phantombooks
Новенькое от обладательницы Пультцера за “Оливию Киттеридж” и, кажется, в том же стиле. Люси — писательница, но ее бывший муж Вильям так и остался для нее закрытой книгой. Возможно, именно поэтому даже после развода она осталась связанной с ним. И когда он предлагает ей отправиться в путешествие на поиски его сестры, о которой он совсем недавно даже не подозревал, Люси тут же соглашается. А где раскрывается одна тайна, там и другие норовят вылезти наружу.
5. “Полет воображения”, Ричард Докинз
@Corpusbooks
Эволюция — безжалостная стерва — решила когда-то, что нам и нашим предкам не надо летать. Ей в этом помогла гравитация. Но люди раз за разом пытались придумать способ, чтобы оторваться от земли и взмыть в небо. Докинз рассказывает историю полета — человека и животных — от мечтателя Икара до огромного самолета, в котором еще и напитки подают.
А еще в новинках августа-сентября числится нон-фик от Квентина Тарантино, но о нем тогда напишу попозже.
1. “Вот так мы теперь живем”, Энтони Троллоп
@azbookaknigogoliki
Удивлены, что среди новинок есть классик и современник Диккенса? “Вот так мы теперь живем” действительно только сейчас появляется в русском переводе. Это история некого Огастеса Мельмотта, прибывшего в Лондон из самого Парижа. О нем ходят разные слухи, но никто не знает, что из этого правда, а что нет. И откуда весь его успех, тоже непонятно, как и неизвестно, насколько долго он сможет сохранять весь этот таинственный флёр.
2. “Улан Далай”, Наталья Илишкина
@shubinabooks
Это история трех поколений одного рода бузавов — донских калмыков-казаков. Они пришли в Сальские степи в семнадцатом веке и с тех пор верно служили царям, участвовали во всех войнах, без колебаний отдавали жизни, потому что верность сюзерену была высшей доблестью для калмыков. В начале ХХ века все поменялось. Рапсод Баатр, его дети и внуки каждый по-своему осмысливает происходящее, пытаясь определить, что произошло, обрушился ли на них гнев богов или это все — жестокий замысел правителей.
3. “Мертвые цветы”, Д.К. Худ
@domistorii
Когда в лесу находят тело юной жительницы города, а рядом нет ничего, кроме букетика цветов, кажется, что с ней расправился жестокий турист не из этих тихих мест. Но потом появляется еще один труп, и детективы Кейн и Алтон начинают подозревать, что убийца живет неподалеку. Он одну за другой выбирает себе жертв среди местных и совершенно непонятно, кто будет следующей. Это вторая книги серии “Детективы Кейн и Алтон”, первая называется “Кровавое ранчо”.
4. “Ах, Вильям!”, Элизабет Страут
@phantombooks
Новенькое от обладательницы Пультцера за “Оливию Киттеридж” и, кажется, в том же стиле. Люси — писательница, но ее бывший муж Вильям так и остался для нее закрытой книгой. Возможно, именно поэтому даже после развода она осталась связанной с ним. И когда он предлагает ей отправиться в путешествие на поиски его сестры, о которой он совсем недавно даже не подозревал, Люси тут же соглашается. А где раскрывается одна тайна, там и другие норовят вылезти наружу.
5. “Полет воображения”, Ричард Докинз
@Corpusbooks
Эволюция — безжалостная стерва — решила когда-то, что нам и нашим предкам не надо летать. Ей в этом помогла гравитация. Но люди раз за разом пытались придумать способ, чтобы оторваться от земли и взмыть в небо. Докинз рассказывает историю полета — человека и животных — от мечтателя Икара до огромного самолета, в котором еще и напитки подают.
Книжная палата выложила на этой неделе отчет за первое полугодие 2023 года и радостных удивлений в нем нет:
▪️общий тираж книг и брошюр — почти 170 миллионов экземпляров, что на 17,5% меньше, чем за первое полугодие 2022 года
▪️количество наименований тоже упало по сравнению с первым полугодием прошлого года на 11%
▪️переводных книг с английского стало на 21% меньше (6435 в 2022 против 5059 в 2023, это все только 1 полугодие); на столько же процентов меньше перевели с французского
▪️пьедестал самых продуктивных издательств выглядит так: 1 - АСТ, 2 - Эксмо, 3 - Просвещение; они втроем напечатали примерно четверть всего, что вышло за эти 6 месяцев.
Ну и к самому интересному, к писателям, которых печатают больше всех:
1. Ф. Достоевский
2. Агата Кристи
3. Анна Джейн
4. Эрих Мария Ремарк
5. Л. Н. Толстой
6. Стивен Кинг
7. М. Булгаков
8. Ася Лавринович
9. Джейн Остен
10. Эмма Скотт
Номер 3, 8 и 10 мне лично ни о чем не говорили, пока я их не погуглила, и это все сентиментальная и романтическая проза. То есть в топ-10 у россиян снова Кинг, классика разных времен и народов и любовная любовь. Как-то совсем грустно. Конечно, нужно и можно читать и перечитывать Достоевского, но хочется в топах видеть кого-то современного и актуального, пишущего не только о романтической романтике. Много же в мире таких. А еще, Оруэлл пока в десятку не попадает, он только одиннадцатый.
И вы, наверное, уже знаете, что в топе детских писателей в этот раз нет Роулинг. А все потому, что она запретила печатать здесь свои книги. Теперь там рулит Чуковский.
▪️общий тираж книг и брошюр — почти 170 миллионов экземпляров, что на 17,5% меньше, чем за первое полугодие 2022 года
▪️количество наименований тоже упало по сравнению с первым полугодием прошлого года на 11%
▪️переводных книг с английского стало на 21% меньше (6435 в 2022 против 5059 в 2023, это все только 1 полугодие); на столько же процентов меньше перевели с французского
▪️пьедестал самых продуктивных издательств выглядит так: 1 - АСТ, 2 - Эксмо, 3 - Просвещение; они втроем напечатали примерно четверть всего, что вышло за эти 6 месяцев.
Ну и к самому интересному, к писателям, которых печатают больше всех:
1. Ф. Достоевский
2. Агата Кристи
3. Анна Джейн
4. Эрих Мария Ремарк
5. Л. Н. Толстой
6. Стивен Кинг
7. М. Булгаков
8. Ася Лавринович
9. Джейн Остен
10. Эмма Скотт
Номер 3, 8 и 10 мне лично ни о чем не говорили, пока я их не погуглила, и это все сентиментальная и романтическая проза. То есть в топ-10 у россиян снова Кинг, классика разных времен и народов и любовная любовь. Как-то совсем грустно. Конечно, нужно и можно читать и перечитывать Достоевского, но хочется в топах видеть кого-то современного и актуального, пишущего не только о романтической романтике. Много же в мире таких. А еще, Оруэлл пока в десятку не попадает, он только одиннадцатый.
И вы, наверное, уже знаете, что в топе детских писателей в этот раз нет Роулинг. А все потому, что она запретила печатать здесь свои книги. Теперь там рулит Чуковский.
Сегодня будет длинно, но интересно.
На прошлой неделе я официально подписала акт сдачи-приемки перевода того самого детектива, в котором черепаховый кот, поставивший меня в тупик. И хотя в договоре я числюсь как “АВТОР”, я прекрасно понимаю, что автор у произведения один, а я своими скромными силами пытаюсь передать его произведение на русский язык и сделать это как можно ближе к авторскому замыслу.
Но не всегда отношение к переводу было таким. Например, великий поэт, литератор и переводчик, что важно, Василий Андреевич Жуковский в 1814 году делает у себя в дневнике вот такую запись:
“Вчера родилась у меня еще баллада-приемыш, т. е. перевод с английского. Уж то-то черти, то-то гробы! Но это последняя в этом роде. Не думай, чтоб я на одних только чертях хотел ехать в потомство…”
Так родила или перевод? Давайте по порядку.
В 1774 году в британском Бристоле родился Роберт Саути, который потом, когда вырастет, станет поэтом. Именно он введет в литературную традицию народную сказку о трех медведях (важный человек, так-то). Еще Саути впервые употребил слово “автобиография” в том смысле, в котором мы знаем его сейчас. Про него, на самом деле, можно сказать еще очень много, но для этой истории важно то, что он относился к группе английских поэтов «озёрной школы». Это были поэты-романтики конца XVIII и начала XIX вв. Для «озёрной школы» была характерна вера во все мистическое и сверхъестественное, так они противопоставляли себя рационализму просвещения.
Прекращаю нудеть, перехожу к делу: в 1799 году Саути пишет “Балладу, в которой описывается, как одна старушка ехала на чёрном коне вдвоем, и кто сидел впереди” (A Ballad, Showing how an old Woman rode double, and who rode before her). Сюжет там мистический: старая ведьма чувствует, что умирает и просит отпевать её три ночи для спасения души, но в конце за ней все равно является Он и увозит на своём коне (здравствуй, Гоголь, который тоже, кстати, очень любил Саути, как и Пушкин).
Именно перевод этой баллады Жуковский считает своей собственной балладой, хоть и приемышем. И тут начинается интересное: это точно не сочинение Жуковского, потому что в его версии четко прослеживается сюжет, придуманный Саути, но это и не перевод, потому что отсебятины там тоже хватает.
Несколько примеров:
▪️там, где у Саути 3 цепи (ими старуха просила детей обмотать свой гроб, чтобы Он не уволок ее из церкви), у Жуковского мистическое для русского человека число 7;
▪️кстати, о детях: в версии Саути детей у нее 2, сын монах и дочь монашка, у Жуковского остался только сын чернец;
▪️Саути четко обозначил, что старуха живет в Беркли, Жуковский эту подробность, ясно дело, опустил.
В какой-то момент, ближе к середине баллады, Жуковский просто вставляет свое собственное четверостишие, которого нет в оригинале:
И горестный чернец пред алтарем,
Творящий до земли поклоны,
И в высоте дрожащим свеч огнем
Чуть озаренные иконы…
Что-то мне подсказывает, что сделано это было только ради икон, которых у Саути, конечно же, нет в силу церковной традиции его мест. А там, где у Саути чётки, у Жуковского — ладан.
Ну и напоследок скажу про “Он”, который то ли Смерть, то ли Дьявол. У Саути он не разговаривает, а лишь молча касается рукой цепей, тогда как у Жуковского Он и трогает обручи, и имеет целых две реплики.
Так что когда у меня теперь спросят, чем это я последние полгода занималась, я скажу, что: “Родился у меня роман-приемыш, т. е. перевод с английского.”
На прошлой неделе я официально подписала акт сдачи-приемки перевода того самого детектива, в котором черепаховый кот, поставивший меня в тупик. И хотя в договоре я числюсь как “АВТОР”, я прекрасно понимаю, что автор у произведения один, а я своими скромными силами пытаюсь передать его произведение на русский язык и сделать это как можно ближе к авторскому замыслу.
Но не всегда отношение к переводу было таким. Например, великий поэт, литератор и переводчик, что важно, Василий Андреевич Жуковский в 1814 году делает у себя в дневнике вот такую запись:
“Вчера родилась у меня еще баллада-приемыш, т. е. перевод с английского. Уж то-то черти, то-то гробы! Но это последняя в этом роде. Не думай, чтоб я на одних только чертях хотел ехать в потомство…”
Так родила или перевод? Давайте по порядку.
В 1774 году в британском Бристоле родился Роберт Саути, который потом, когда вырастет, станет поэтом. Именно он введет в литературную традицию народную сказку о трех медведях (важный человек, так-то). Еще Саути впервые употребил слово “автобиография” в том смысле, в котором мы знаем его сейчас. Про него, на самом деле, можно сказать еще очень много, но для этой истории важно то, что он относился к группе английских поэтов «озёрной школы». Это были поэты-романтики конца XVIII и начала XIX вв. Для «озёрной школы» была характерна вера во все мистическое и сверхъестественное, так они противопоставляли себя рационализму просвещения.
Прекращаю нудеть, перехожу к делу: в 1799 году Саути пишет “Балладу, в которой описывается, как одна старушка ехала на чёрном коне вдвоем, и кто сидел впереди” (A Ballad, Showing how an old Woman rode double, and who rode before her). Сюжет там мистический: старая ведьма чувствует, что умирает и просит отпевать её три ночи для спасения души, но в конце за ней все равно является Он и увозит на своём коне (здравствуй, Гоголь, который тоже, кстати, очень любил Саути, как и Пушкин).
Именно перевод этой баллады Жуковский считает своей собственной балладой, хоть и приемышем. И тут начинается интересное: это точно не сочинение Жуковского, потому что в его версии четко прослеживается сюжет, придуманный Саути, но это и не перевод, потому что отсебятины там тоже хватает.
Несколько примеров:
▪️там, где у Саути 3 цепи (ими старуха просила детей обмотать свой гроб, чтобы Он не уволок ее из церкви), у Жуковского мистическое для русского человека число 7;
▪️кстати, о детях: в версии Саути детей у нее 2, сын монах и дочь монашка, у Жуковского остался только сын чернец;
▪️Саути четко обозначил, что старуха живет в Беркли, Жуковский эту подробность, ясно дело, опустил.
В какой-то момент, ближе к середине баллады, Жуковский просто вставляет свое собственное четверостишие, которого нет в оригинале:
И горестный чернец пред алтарем,
Творящий до земли поклоны,
И в высоте дрожащим свеч огнем
Чуть озаренные иконы…
Что-то мне подсказывает, что сделано это было только ради икон, которых у Саути, конечно же, нет в силу церковной традиции его мест. А там, где у Саути чётки, у Жуковского — ладан.
Ну и напоследок скажу про “Он”, который то ли Смерть, то ли Дьявол. У Саути он не разговаривает, а лишь молча касается рукой цепей, тогда как у Жуковского Он и трогает обручи, и имеет целых две реплики.
Так что когда у меня теперь спросят, чем это я последние полгода занималась, я скажу, что: “Родился у меня роман-приемыш, т. е. перевод с английского.”
“Практическая политология. Пособие по контакту с реальностью”, Екатерина Шульман*: все вокруг не то, чем кажется
Если ваш заказчик — реальность, если ваш начальник — избиратель, то ваши шансы выжить из ума непосредственно на рабочем месте снижаются до среднестатистических.
Как я уже писала, у меня в августе случилось запойное чтение инагенток, а началось все с книги политолога Шульман. Вообще, если у меня и есть селебрити краш, то это, без сомнения, Екатерина Михайловна. И тут ничего удивительного, любить ее (а дальше будет ссылка на лирическую песню): легко, потому что она прекрасна.
⬇️
Минюст РФ считает Екатерину Шульман иностранным агентом
Если ваш заказчик — реальность, если ваш начальник — избиратель, то ваши шансы выжить из ума непосредственно на рабочем месте снижаются до среднестатистических.
Как я уже писала, у меня в августе случилось запойное чтение инагенток, а началось все с книги политолога Шульман. Вообще, если у меня и есть селебрити краш, то это, без сомнения, Екатерина Михайловна. И тут ничего удивительного, любить ее (а дальше будет ссылка на лирическую песню): легко, потому что она прекрасна.
⬇️
Минюст РФ считает Екатерину Шульман иностранным агентом
Во-первых, надо, наверное, сказать, что РФ считает Е. М. Шульман инагентом, а если точнее “юридическим лицом, выполняющим функции инагента”. Не знаю, каких уж функции, из тех, что выполняет Екатерина Михайловна, можно считать инагентскими, не мне судить.
Во-вторых, сделаю отсылку к названию этого текста. Вот почему: многие отзывы на эту книгу начинаются с того, что она вовсе не такая, как читатель ожидал. Ожидали разное, а получили вот что: “Практическая политология” — это сборник статей, которые публиковались в газете с 2014 по 2017 гг. Так что не ждите курса по политической науке с базовыми понятиями. Это совсем другое.
Итак, перед нами действительно сборник на очень разные темы. Обычно они являются ответом на какое-то событие (а не новость), поэтому ретроспективно не всегда бывает понятно с первых строк, о чем это и к чему Е. М. клонит. Но эти реакции Шульман встраивает в большой контекст и нередко приводит какие-то исторические параллели. Все, кроме последней трети книги, можно считать почти что безвременным и вечно актуальным. В последней трети Е. М. пишет о VII созыве Думы, который сидел с 2016 по 2021 год. Причем пишет о том, что этот созыв ожидает, потому что статьи были опубликованы как раз в 2016-2017 гг. Не зря же он, этот созыв, постоянно там зовется “новым”, а для нас, людей из 2023, он уже прошлый и, кстати и к сожалению, уже не такой интересный. Случались потом события поважней.
Первая же треть рассказывает о “гибридных тоталитаризмах” разных цветов и вкусов, но всех, как на подбор, похожих: как там принимаются решения, почему их лидеры всегда гениальны, зачем такому режиму много вкусной и полезной нефти, как умело они могут делать стеснительный вид, чтобы подружиться с другими типами режимов. И тут снова напоминание о том, что все вокруг не то, чем кажется. Этот раздел скорее касается того, как гибриды ведут себя в мировом сообществе, то есть на публике.
Дальше, во второй части, Е. М. рассуждает скорее о том, как гибриды ведут себя дома. И это моя любимая часть, потому что тут про: скрепы, борьбу с экстремизмом, постоянном предсказании коллапса любимой страны, если бы не… И так далее. Следящие за новостями и событиями примерно понимают, что еще стоит в этом ряду.
Если говорить о книге в общем, то тут без сюрпризов для тех, кто знает и любит Е. М. И это, конечно же, хорошие новости. Она пишет, как говорит — структурировано, четко, по делу, с примерами, с юмором и на аудитории любой степени подготовленности. Есть несущественные претензии к составителям сборника, которые пытались разложить статьи скорее по темам, а не хронологии, а выходило это не всегда ладно в контексте того, что это все же книга и хотелось бы какой-то внутренней стройности, но это мелочи. Читайте Шульман в любом порядке, это лучше, чем не читать ее вообще.
Минюст РФ считает Екатерину Шульман иностранным агентом
Во-вторых, сделаю отсылку к названию этого текста. Вот почему: многие отзывы на эту книгу начинаются с того, что она вовсе не такая, как читатель ожидал. Ожидали разное, а получили вот что: “Практическая политология” — это сборник статей, которые публиковались в газете с 2014 по 2017 гг. Так что не ждите курса по политической науке с базовыми понятиями. Это совсем другое.
Итак, перед нами действительно сборник на очень разные темы. Обычно они являются ответом на какое-то событие (а не новость), поэтому ретроспективно не всегда бывает понятно с первых строк, о чем это и к чему Е. М. клонит. Но эти реакции Шульман встраивает в большой контекст и нередко приводит какие-то исторические параллели. Все, кроме последней трети книги, можно считать почти что безвременным и вечно актуальным. В последней трети Е. М. пишет о VII созыве Думы, который сидел с 2016 по 2021 год. Причем пишет о том, что этот созыв ожидает, потому что статьи были опубликованы как раз в 2016-2017 гг. Не зря же он, этот созыв, постоянно там зовется “новым”, а для нас, людей из 2023, он уже прошлый и, кстати и к сожалению, уже не такой интересный. Случались потом события поважней.
Первая же треть рассказывает о “гибридных тоталитаризмах” разных цветов и вкусов, но всех, как на подбор, похожих: как там принимаются решения, почему их лидеры всегда гениальны, зачем такому режиму много вкусной и полезной нефти, как умело они могут делать стеснительный вид, чтобы подружиться с другими типами режимов. И тут снова напоминание о том, что все вокруг не то, чем кажется. Этот раздел скорее касается того, как гибриды ведут себя в мировом сообществе, то есть на публике.
Дальше, во второй части, Е. М. рассуждает скорее о том, как гибриды ведут себя дома. И это моя любимая часть, потому что тут про: скрепы, борьбу с экстремизмом, постоянном предсказании коллапса любимой страны, если бы не… И так далее. Следящие за новостями и событиями примерно понимают, что еще стоит в этом ряду.
Если говорить о книге в общем, то тут без сюрпризов для тех, кто знает и любит Е. М. И это, конечно же, хорошие новости. Она пишет, как говорит — структурировано, четко, по делу, с примерами, с юмором и на аудитории любой степени подготовленности. Есть несущественные претензии к составителям сборника, которые пытались разложить статьи скорее по темам, а не хронологии, а выходило это не всегда ладно в контексте того, что это все же книга и хотелось бы какой-то внутренней стройности, но это мелочи. Читайте Шульман в любом порядке, это лучше, чем не читать ее вообще.
Минюст РФ считает Екатерину Шульман иностранным агентом
“Право на жизнь. История смертной казни”, Тамара Эйдельман*: волатильные причины для казни, благо группы против блага человека и ошибки судопроизводства
...если все, кто участвует в узаконенном убийстве, просто шестеренки огромной карательной машины, то кем тогда становится человек, которого движения множества шестеренок неумолимо приближает к смерти?
Продолжаю свою трилогию прекрасных инагнеток. На этот раз будет про книгу “Право на жизнь” Тамары Натановны Эйдельман, некоторые функции которой тоже, оказывается, считаются инагентскими.
Каждый раз, слушая лекции Т. Н. на ютюбе, я с горечью вспоминаю своих учителей истории, которые что-то невнятно бубнили и даже не пытались пробудить хоть какой-то интерес к своему предмету. Но потом я радуюсь тому, что есть Т. Н. и есть интернет — это ли не жизнь?
⬇️
Минюст РФ считает Тамару Эйдельман иностранным агентом
...если все, кто участвует в узаконенном убийстве, просто шестеренки огромной карательной машины, то кем тогда становится человек, которого движения множества шестеренок неумолимо приближает к смерти?
Продолжаю свою трилогию прекрасных инагнеток. На этот раз будет про книгу “Право на жизнь” Тамары Натановны Эйдельман, некоторые функции которой тоже, оказывается, считаются инагентскими.
Каждый раз, слушая лекции Т. Н. на ютюбе, я с горечью вспоминаю своих учителей истории, которые что-то невнятно бубнили и даже не пытались пробудить хоть какой-то интерес к своему предмету. Но потом я радуюсь тому, что есть Т. Н. и есть интернет — это ли не жизнь?
⬇️
Минюст РФ считает Тамару Эйдельман иностранным агентом
Именно о ней книга, о жизни, как можно догадаться из названия. Конкретнее, она о том, как в какой-то момент человек решил, что он может отнимать то, что дала природа или высшие силы (смотря кто как считает).
Когда мы говорим о животном мире, преднамеренное убийство кажется какой-то дикостью. Сложно представить, что, например, жираф будет затевать что-то такое против другого жирафа. Ладно, они травоядные, но даже хищники ведут себя так только в мультиках, типа “Короля льва”. Люди же казнили других людей по разным причинам: жертвоприношение злому богу, отмщение за то, что он сам кого-то убил, наказание за проступок, назидание другим, чтобы не повадно было. Поводов, если хочется совершить казнь, можно найти много.
Кроме поводов есть еще законность. Когда люди начали писать своды правил, по которым они живут, и подчиняться им, они туда включали и причины для казней. И тут начинается самое интересное: в разные времена и на разных территориях казнили за разное. В Англии, например,поводом для публичной казни когда-то было воровство. Частная собственность и владение вещью были перед законом важнее жизни.
Причины, по которым общество решало забрать силой жизнь его члена, не стабильны. Совсем недавно супружеская измена вела на виселицу, а сейчас может даже не стать поводом для развода. Отсюда вопрос: если сегодня мы считаем какой-то поступок прямой дорогой на эшафот, где гарантия, что завтра мы не перестанем так считать? Что тогда делать с теми, кто был казнен вчера? Уже ничего. В этом и есть весь ужас смерти — после нее нет шанса что-то изменить.
Еще одна мысль книги, которая кажется особенно важной, такая: казни чаще практикуют или практиковали там, где коллективное преобладает над индивидуальным. Если на вершине ценностей стоит государство, система, клан или любое другое объединение, то его защита от индивидов становится важнее, чем сохранность каждого конкретного индивида. Если человек вредит государству, или этому государству так просто показалось, то милости просим на электрический стул. Отсюда второй вопрос: а что такое вред общему? Да все что угодно, от того же воровства до страшного слова “шпионаж”. Напомню, что в СССР таким преступлением считался, например, отъезд в другую страну на ПМЖ.
Третья же мысль проста и до безобразия очевидная: ошибки неизбежны. Даже в современной системе правосудия, на службе у которой есть и криминалисты, и прочие профессионалы, ошибки неизбежны. Каждый год мы слышим истории, как из заключения выходят люди, которых осудили несправедливо, и качаем головой, мол, столько лет человек потерял. И здесь третий вопрос: да, это ужасно, но если бы человек потерял не годы, а голову?
Т. Н. не дает ответов и не занимается морализаторством. Она просто рассказывает о том, как это было в разные времена, в том числе первобытные. И когда она ссылается на общество охотников и собирателей, рассказывая о казнях в их социуме, невольно кажется, что есть что-то неправильное в том, что мы до сих пор, при нашем прогрессе и мире модерна, а то и постмодерна, несем с собой практики наших предков.
Минюст РФ считает Тамару Эйдельман иностранным агентом
Когда мы говорим о животном мире, преднамеренное убийство кажется какой-то дикостью. Сложно представить, что, например, жираф будет затевать что-то такое против другого жирафа. Ладно, они травоядные, но даже хищники ведут себя так только в мультиках, типа “Короля льва”. Люди же казнили других людей по разным причинам: жертвоприношение злому богу, отмщение за то, что он сам кого-то убил, наказание за проступок, назидание другим, чтобы не повадно было. Поводов, если хочется совершить казнь, можно найти много.
Кроме поводов есть еще законность. Когда люди начали писать своды правил, по которым они живут, и подчиняться им, они туда включали и причины для казней. И тут начинается самое интересное: в разные времена и на разных территориях казнили за разное. В Англии, например,поводом для публичной казни когда-то было воровство. Частная собственность и владение вещью были перед законом важнее жизни.
Причины, по которым общество решало забрать силой жизнь его члена, не стабильны. Совсем недавно супружеская измена вела на виселицу, а сейчас может даже не стать поводом для развода. Отсюда вопрос: если сегодня мы считаем какой-то поступок прямой дорогой на эшафот, где гарантия, что завтра мы не перестанем так считать? Что тогда делать с теми, кто был казнен вчера? Уже ничего. В этом и есть весь ужас смерти — после нее нет шанса что-то изменить.
Еще одна мысль книги, которая кажется особенно важной, такая: казни чаще практикуют или практиковали там, где коллективное преобладает над индивидуальным. Если на вершине ценностей стоит государство, система, клан или любое другое объединение, то его защита от индивидов становится важнее, чем сохранность каждого конкретного индивида. Если человек вредит государству, или этому государству так просто показалось, то милости просим на электрический стул. Отсюда второй вопрос: а что такое вред общему? Да все что угодно, от того же воровства до страшного слова “шпионаж”. Напомню, что в СССР таким преступлением считался, например, отъезд в другую страну на ПМЖ.
Третья же мысль проста и до безобразия очевидная: ошибки неизбежны. Даже в современной системе правосудия, на службе у которой есть и криминалисты, и прочие профессионалы, ошибки неизбежны. Каждый год мы слышим истории, как из заключения выходят люди, которых осудили несправедливо, и качаем головой, мол, столько лет человек потерял. И здесь третий вопрос: да, это ужасно, но если бы человек потерял не годы, а голову?
Т. Н. не дает ответов и не занимается морализаторством. Она просто рассказывает о том, как это было в разные времена, в том числе первобытные. И когда она ссылается на общество охотников и собирателей, рассказывая о казнях в их социуме, невольно кажется, что есть что-то неправильное в том, что мы до сих пор, при нашем прогрессе и мире модерна, а то и постмодерна, несем с собой практики наших предков.
Минюст РФ считает Тамару Эйдельман иностранным агентом
“Опасные советские вещи”, Александра Архипова* и Анна Кирзюк: не так важно что рассказывают, важно кто рассказывает
Вместо того чтобы приписывать легенде те или иные функции, следует спросить у самих носителей — зачем они ее рассказывают и слушают.
Последняя в списке, но не по значению, моего запойного чтения нонфикшена от инагенток — книга “Опасные советские вещи”, которую написала антрополог Александра Архипова* (тоже выполняющая какие-то функции инагента) в соавторстве с антропологом же Анной Кирзюк. В своем научно-исследовательском труде они проследили, как в СССР возникали разные, порой довольно иррациональные страхи, из-за чего они возникали и как трансформировались в городские легенды.
⬇️
Минюст РФ считает Александру Архипову иностранным агентом
Вместо того чтобы приписывать легенде те или иные функции, следует спросить у самих носителей — зачем они ее рассказывают и слушают.
Последняя в списке, но не по значению, моего запойного чтения нонфикшена от инагенток — книга “Опасные советские вещи”, которую написала антрополог Александра Архипова* (тоже выполняющая какие-то функции инагента) в соавторстве с антропологом же Анной Кирзюк. В своем научно-исследовательском труде они проследили, как в СССР возникали разные, порой довольно иррациональные страхи, из-за чего они возникали и как трансформировались в городские легенды.
⬇️
Минюст РФ считает Александру Архипову иностранным агентом
Начну с того, что легенду о китайском ковре я впервые услышала в фильме “Даун Хаус” и наивно все это время думала, что она — плод воображения сценаристов:
Ох Китай — это прямо дичь какая то! В мою молодость цыгане на рынке продавали китайские ковры, их домой приносишь, вешаешь на стену. Днем вроде ничего, а ночью ковер зеленым начинал искриться и на нем портрет Мао Цзедуна в гробу появлялся. Такие вот традиции!
Оказывается, такая легенда ходила по просторам СССР. Дело в том, что в союзе я прожила ровно три года (здесь должна быть шутка о том, что это были лучшие годы моей жизни, когда меня кормили, мыли, давали спать сколько хочется и тд, но ее не будет, потому что она совершенно не смешная) и многие городские легенды той уж несуществующей страны до меня не дошли. Некоторые просто потеряли актуальность. Например, в СССР из-за того, что жвачку было не достать, ей приписывали всякие смертельные свойства, и брать ее из рук иностранцев, которые эту гадость в страну и завозили, запрещалось. В 90-ые такие истории оказались неактуальными, жвачку жевали все. Мифы о том, что импортные джинсы могли быть намазаны какой-то инфекцией (например, сифилисом), тоже как перестали казаться правдоподобными. В джинсах ходили все, сифилисом болели немногие. Поэтому книга Архиповой* и Кирзюк таила для меня кучу интересных сюрпризов.
Главная ценность книги в том, что она не просто перечисляет страшилки, которыми пугали детей и взрослых союза. Авторы раскрывают социальные и политические подоплеки, которые могли привести к рождению городских легенд. Хороший пример — черная “волга” Берии, которая якобы колесила по улицам Москвы даже после его смерти.
В стране, где нельзя было вслух и честно высказывать свои опасения, например, за здоровье, безопасность и жизнь, которые были вполне реальными, страх находил выход в городских легендах, передаваемых из уст в уста. Они выполняли предупреждающую функцию. Но, чтобы легенда пошла в мир, ей нужны носители. В этом плане она напоминает вирус. Только в отличие от человека, который может и не подозревать, что является заразным, пересказчик городской легенды или страшилки делает осознанный выбор. Он не прерывает эту цепочку на себе, а переносит историю дальше, на соседа, коллегу или родственника.
Именно причины, которые заставляли людей делиться городскими легендами об опасных вещах, стали для меня самой важной и интересной частью исследования. Этот вопрос ставится в книге вполне конкретно:
Обратите внимание: какой бы ответ мы ни получили на вопрос "почему легенда стала распространяться", мы должны смотреть не на содержание мема, а на когнитивные особенности самих носителей — почему одни заразились, а другие нет?
В отличие от описываемых легенд, многие из которых сейчас уже перешли в архив общественного сознания, этот вопрос остается актуальным. Ведь страшилки могут меняться, например, совсем недавно всех пугали “синим китом”, как и инструменты распространения, например, теперь можно делать веерную рассылку в вацапе, а основной носитель остается тот же — человек. Так что “Опасные советские вещи” еще и хорошая укол препаратом под названием “критическое мышление”, которое нужно включать каждый раз, когда хочется поделиться с кем-то очередной страшилкой об отправленных яблоках в “Ашане” или раскиданных по метро иголках со страшным вирусом.
Минюст РФ считает Александру Архипову иностранным агентом
Ох Китай — это прямо дичь какая то! В мою молодость цыгане на рынке продавали китайские ковры, их домой приносишь, вешаешь на стену. Днем вроде ничего, а ночью ковер зеленым начинал искриться и на нем портрет Мао Цзедуна в гробу появлялся. Такие вот традиции!
Оказывается, такая легенда ходила по просторам СССР. Дело в том, что в союзе я прожила ровно три года (здесь должна быть шутка о том, что это были лучшие годы моей жизни, когда меня кормили, мыли, давали спать сколько хочется и тд, но ее не будет, потому что она совершенно не смешная) и многие городские легенды той уж несуществующей страны до меня не дошли. Некоторые просто потеряли актуальность. Например, в СССР из-за того, что жвачку было не достать, ей приписывали всякие смертельные свойства, и брать ее из рук иностранцев, которые эту гадость в страну и завозили, запрещалось. В 90-ые такие истории оказались неактуальными, жвачку жевали все. Мифы о том, что импортные джинсы могли быть намазаны какой-то инфекцией (например, сифилисом), тоже как перестали казаться правдоподобными. В джинсах ходили все, сифилисом болели немногие. Поэтому книга Архиповой* и Кирзюк таила для меня кучу интересных сюрпризов.
Главная ценность книги в том, что она не просто перечисляет страшилки, которыми пугали детей и взрослых союза. Авторы раскрывают социальные и политические подоплеки, которые могли привести к рождению городских легенд. Хороший пример — черная “волга” Берии, которая якобы колесила по улицам Москвы даже после его смерти.
В стране, где нельзя было вслух и честно высказывать свои опасения, например, за здоровье, безопасность и жизнь, которые были вполне реальными, страх находил выход в городских легендах, передаваемых из уст в уста. Они выполняли предупреждающую функцию. Но, чтобы легенда пошла в мир, ей нужны носители. В этом плане она напоминает вирус. Только в отличие от человека, который может и не подозревать, что является заразным, пересказчик городской легенды или страшилки делает осознанный выбор. Он не прерывает эту цепочку на себе, а переносит историю дальше, на соседа, коллегу или родственника.
Именно причины, которые заставляли людей делиться городскими легендами об опасных вещах, стали для меня самой важной и интересной частью исследования. Этот вопрос ставится в книге вполне конкретно:
Обратите внимание: какой бы ответ мы ни получили на вопрос "почему легенда стала распространяться", мы должны смотреть не на содержание мема, а на когнитивные особенности самих носителей — почему одни заразились, а другие нет?
В отличие от описываемых легенд, многие из которых сейчас уже перешли в архив общественного сознания, этот вопрос остается актуальным. Ведь страшилки могут меняться, например, совсем недавно всех пугали “синим китом”, как и инструменты распространения, например, теперь можно делать веерную рассылку в вацапе, а основной носитель остается тот же — человек. Так что “Опасные советские вещи” еще и хорошая укол препаратом под названием “критическое мышление”, которое нужно включать каждый раз, когда хочется поделиться с кем-то очередной страшилкой об отправленных яблоках в “Ашане” или раскиданных по метро иголках со страшным вирусом.
Минюст РФ считает Александру Архипову иностранным агентом
Чуть задерживаю в этом месяце архив, но все же несу его сюда, несу! О чем же “Книжный гриб” писал ровно год назад?
▪️Делился несколькими очень хорошими историческими книгами
Составил список из 6 книг о киберпреступлениях (1 нон-фик и 5 романов)
▪️Захлебывался слюной от восторга после просмотра и прочтения “Песочного человека”
А еще настоятельно рекомендовал “Мизери” Стивена Кинга (а что делать, приходится перечитывать старое у него), “Вечер и утро” Кен Фоллет (о рубеже X и XI веков на острове, который ныне известен как “Великобритания”) и “Теннисные мячики небес” Стивена Фрая (пародия на “Графа Монте-Кристо).
▪️Делился несколькими очень хорошими историческими книгами
Составил список из 6 книг о киберпреступлениях (1 нон-фик и 5 романов)
▪️Захлебывался слюной от восторга после просмотра и прочтения “Песочного человека”
А еще настоятельно рекомендовал “Мизери” Стивена Кинга (а что делать, приходится перечитывать старое у него), “Вечер и утро” Кен Фоллет (о рубеже X и XI веков на острове, который ныне известен как “Великобритания”) и “Теннисные мячики небес” Стивена Фрая (пародия на “Графа Монте-Кристо).
Друзья, среди вас есть книжные блогеры? Конечно, есть! Если ваш блог старше 6 месяцев, то подавайте заявку на участие в шестом сезоне премии “_Литблог”. Я в прошлом году вошла в шорт-лист премии, чему радуюсь до сих пор.
Подать заявку просто: надо заполнить небольшую анкету и прислать 3 рецензии на книжные новинки. Один из текстов нужно посвятить кому-то из финалистов 2022 или 2023 года любой национальной литпремии (“Большая книга”, “Лицей”, “Книгуру”). Общий объем рецензий — до 15 000 знаков.
Времени у вас до 15 октября. Вся информация по ссылке ниже, там же и анкета для заявки
https://mnogobukv.hse.ru/news/851499477.html
Подать заявку просто: надо заполнить небольшую анкету и прислать 3 рецензии на книжные новинки. Один из текстов нужно посвятить кому-то из финалистов 2022 или 2023 года любой национальной литпремии (“Большая книга”, “Лицей”, “Книгуру”). Общий объем рецензий — до 15 000 знаков.
Времени у вас до 15 октября. Вся информация по ссылке ниже, там же и анкета для заявки
https://mnogobukv.hse.ru/news/851499477.html
mnogobukv.hse.ru
Открыт прием заявок на премию «_Литблог»
Ждем ваши тексты с 1 августа по 15 октября