Вот вам офигенная история о писательнице, которая придумала самую популярную няню на свете Мэри Поппинс — о Памеле Трэверс. История эта будет о том, как она… испортила жизнь сразу двум детям.
Вообще, жизнь Трэверс была бурная и полная на события. До успеха историй о Мэри Поппинс, которому она, кстати, в большей степени обязана Уолту Диснею, снявшему в 1964 году адаптацию, она успела побывать и актрисой, и журналисткой, и кем только нет. А еще она была огромной поклонницей ирландского поэта и писателя Уильяма Батлера Йейтса и всем сердцем верила во всякие оккультные практики, мистику и гороскопы. Оба эти факта важны для этой истории.
В 1939 году, ровно в этот день, 9 августа, Памеле исполнилось 40 лет, и она поняла, что у нее совершенно нет семьи. Замуж не вышла, детей не родила, а только писала сказки о том, как их правильно воспитывать. И тут подвернулась удача: первый биограф того самого обожаемого ею Йейтса по фамилии Гон оказался в очень сложном положении. Он с женой растил семерых внуков, которых на них скинули их дети. С деньгами было туго, ртов было много. И тогда Памела решила усыновить кого-нибудь.
Выбор пал на шестимесячного Камиллуса, но была загвоздка. Мальчик был одним из двух близнецов. Как бы ни уговаривали Памелу не разлучать братьев, она захотела забрать только Камиллуса и именно его, потому что так ей сказал… астролог, с которым она посоветовалась. Нехотя чета Гонов согласилась.
И вот Камиллус поехал жить с новой мамой в Великобританию, а его брат остался в Ирландии. Камиллус рос в богатстве и с полной уверенностью, что Трэверс его биологическая мать, а отец — сахарный барон по версии Памелы — умер еще до его рождения. Они жили в особняке с Сассексе, во время бомбежек Англии нацистами убежали в США, каникулы проводили на Лазурном берегу, учился мальчик в престижной частной школе. Но, как гласит народная мудрость, все тайное становится явным.
Как-то раз в их дом в Челси постучался Энтони — тот самый близнец Камиллуса, который остался в Ирландии. Не понятно, как он прознал про брата, но все же нашел его. Памела отказалась пускать его на порог, учинила скандал и грозила полицей. Энтони ушел, но Камиллус его догнал, и они отпраздновали воссоединение, уйдя в трехдневный запой. Вообще, в силу разности жизней и воспитания, у мальчиков было мало общего. Объединяла их только любовь к алкоголю. Камиллус даже как-то провел полгода в тюрьме за пьяное вождение.
С тех пор, как можно догадаться, отношения Памелы и Камиллуса начали портиться. У него родилось трое детей, внуков Трэверс, и они после ее кончины сказали о бабушке примерно следующее:
— Она умерла, никого не любя, но и ее никто не любил.
Другой Мэри Поппинс у нас для вас нет.
Вообще, жизнь Трэверс была бурная и полная на события. До успеха историй о Мэри Поппинс, которому она, кстати, в большей степени обязана Уолту Диснею, снявшему в 1964 году адаптацию, она успела побывать и актрисой, и журналисткой, и кем только нет. А еще она была огромной поклонницей ирландского поэта и писателя Уильяма Батлера Йейтса и всем сердцем верила во всякие оккультные практики, мистику и гороскопы. Оба эти факта важны для этой истории.
В 1939 году, ровно в этот день, 9 августа, Памеле исполнилось 40 лет, и она поняла, что у нее совершенно нет семьи. Замуж не вышла, детей не родила, а только писала сказки о том, как их правильно воспитывать. И тут подвернулась удача: первый биограф того самого обожаемого ею Йейтса по фамилии Гон оказался в очень сложном положении. Он с женой растил семерых внуков, которых на них скинули их дети. С деньгами было туго, ртов было много. И тогда Памела решила усыновить кого-нибудь.
Выбор пал на шестимесячного Камиллуса, но была загвоздка. Мальчик был одним из двух близнецов. Как бы ни уговаривали Памелу не разлучать братьев, она захотела забрать только Камиллуса и именно его, потому что так ей сказал… астролог, с которым она посоветовалась. Нехотя чета Гонов согласилась.
И вот Камиллус поехал жить с новой мамой в Великобританию, а его брат остался в Ирландии. Камиллус рос в богатстве и с полной уверенностью, что Трэверс его биологическая мать, а отец — сахарный барон по версии Памелы — умер еще до его рождения. Они жили в особняке с Сассексе, во время бомбежек Англии нацистами убежали в США, каникулы проводили на Лазурном берегу, учился мальчик в престижной частной школе. Но, как гласит народная мудрость, все тайное становится явным.
Как-то раз в их дом в Челси постучался Энтони — тот самый близнец Камиллуса, который остался в Ирландии. Не понятно, как он прознал про брата, но все же нашел его. Памела отказалась пускать его на порог, учинила скандал и грозила полицей. Энтони ушел, но Камиллус его догнал, и они отпраздновали воссоединение, уйдя в трехдневный запой. Вообще, в силу разности жизней и воспитания, у мальчиков было мало общего. Объединяла их только любовь к алкоголю. Камиллус даже как-то провел полгода в тюрьме за пьяное вождение.
С тех пор, как можно догадаться, отношения Памелы и Камиллуса начали портиться. У него родилось трое детей, внуков Трэверс, и они после ее кончины сказали о бабушке примерно следующее:
— Она умерла, никого не любя, но и ее никто не любил.
Другой Мэри Поппинс у нас для вас нет.
Английская классика впервые на русском, история семьи калмыков-казаков, убийство в тихом городке, разгадка старых семейных тайн и нонфик о борьбе людей с гравитацией — новинки августа:
1. “Вот так мы теперь живем”, Энтони Троллоп
@azbookaknigogoliki
Удивлены, что среди новинок есть классик и современник Диккенса? “Вот так мы теперь живем” действительно только сейчас появляется в русском переводе. Это история некого Огастеса Мельмотта, прибывшего в Лондон из самого Парижа. О нем ходят разные слухи, но никто не знает, что из этого правда, а что нет. И откуда весь его успех, тоже непонятно, как и неизвестно, насколько долго он сможет сохранять весь этот таинственный флёр.
2. “Улан Далай”, Наталья Илишкина
@shubinabooks
Это история трех поколений одного рода бузавов — донских калмыков-казаков. Они пришли в Сальские степи в семнадцатом веке и с тех пор верно служили царям, участвовали во всех войнах, без колебаний отдавали жизни, потому что верность сюзерену была высшей доблестью для калмыков. В начале ХХ века все поменялось. Рапсод Баатр, его дети и внуки каждый по-своему осмысливает происходящее, пытаясь определить, что произошло, обрушился ли на них гнев богов или это все — жестокий замысел правителей.
3. “Мертвые цветы”, Д.К. Худ
@domistorii
Когда в лесу находят тело юной жительницы города, а рядом нет ничего, кроме букетика цветов, кажется, что с ней расправился жестокий турист не из этих тихих мест. Но потом появляется еще один труп, и детективы Кейн и Алтон начинают подозревать, что убийца живет неподалеку. Он одну за другой выбирает себе жертв среди местных и совершенно непонятно, кто будет следующей. Это вторая книги серии “Детективы Кейн и Алтон”, первая называется “Кровавое ранчо”.
4. “Ах, Вильям!”, Элизабет Страут
@phantombooks
Новенькое от обладательницы Пультцера за “Оливию Киттеридж” и, кажется, в том же стиле. Люси — писательница, но ее бывший муж Вильям так и остался для нее закрытой книгой. Возможно, именно поэтому даже после развода она осталась связанной с ним. И когда он предлагает ей отправиться в путешествие на поиски его сестры, о которой он совсем недавно даже не подозревал, Люси тут же соглашается. А где раскрывается одна тайна, там и другие норовят вылезти наружу.
5. “Полет воображения”, Ричард Докинз
@Corpusbooks
Эволюция — безжалостная стерва — решила когда-то, что нам и нашим предкам не надо летать. Ей в этом помогла гравитация. Но люди раз за разом пытались придумать способ, чтобы оторваться от земли и взмыть в небо. Докинз рассказывает историю полета — человека и животных — от мечтателя Икара до огромного самолета, в котором еще и напитки подают.
А еще в новинках августа-сентября числится нон-фик от Квентина Тарантино, но о нем тогда напишу попозже.
1. “Вот так мы теперь живем”, Энтони Троллоп
@azbookaknigogoliki
Удивлены, что среди новинок есть классик и современник Диккенса? “Вот так мы теперь живем” действительно только сейчас появляется в русском переводе. Это история некого Огастеса Мельмотта, прибывшего в Лондон из самого Парижа. О нем ходят разные слухи, но никто не знает, что из этого правда, а что нет. И откуда весь его успех, тоже непонятно, как и неизвестно, насколько долго он сможет сохранять весь этот таинственный флёр.
2. “Улан Далай”, Наталья Илишкина
@shubinabooks
Это история трех поколений одного рода бузавов — донских калмыков-казаков. Они пришли в Сальские степи в семнадцатом веке и с тех пор верно служили царям, участвовали во всех войнах, без колебаний отдавали жизни, потому что верность сюзерену была высшей доблестью для калмыков. В начале ХХ века все поменялось. Рапсод Баатр, его дети и внуки каждый по-своему осмысливает происходящее, пытаясь определить, что произошло, обрушился ли на них гнев богов или это все — жестокий замысел правителей.
3. “Мертвые цветы”, Д.К. Худ
@domistorii
Когда в лесу находят тело юной жительницы города, а рядом нет ничего, кроме букетика цветов, кажется, что с ней расправился жестокий турист не из этих тихих мест. Но потом появляется еще один труп, и детективы Кейн и Алтон начинают подозревать, что убийца живет неподалеку. Он одну за другой выбирает себе жертв среди местных и совершенно непонятно, кто будет следующей. Это вторая книги серии “Детективы Кейн и Алтон”, первая называется “Кровавое ранчо”.
4. “Ах, Вильям!”, Элизабет Страут
@phantombooks
Новенькое от обладательницы Пультцера за “Оливию Киттеридж” и, кажется, в том же стиле. Люси — писательница, но ее бывший муж Вильям так и остался для нее закрытой книгой. Возможно, именно поэтому даже после развода она осталась связанной с ним. И когда он предлагает ей отправиться в путешествие на поиски его сестры, о которой он совсем недавно даже не подозревал, Люси тут же соглашается. А где раскрывается одна тайна, там и другие норовят вылезти наружу.
5. “Полет воображения”, Ричард Докинз
@Corpusbooks
Эволюция — безжалостная стерва — решила когда-то, что нам и нашим предкам не надо летать. Ей в этом помогла гравитация. Но люди раз за разом пытались придумать способ, чтобы оторваться от земли и взмыть в небо. Докинз рассказывает историю полета — человека и животных — от мечтателя Икара до огромного самолета, в котором еще и напитки подают.
Книжная палата выложила на этой неделе отчет за первое полугодие 2023 года и радостных удивлений в нем нет:
▪️общий тираж книг и брошюр — почти 170 миллионов экземпляров, что на 17,5% меньше, чем за первое полугодие 2022 года
▪️количество наименований тоже упало по сравнению с первым полугодием прошлого года на 11%
▪️переводных книг с английского стало на 21% меньше (6435 в 2022 против 5059 в 2023, это все только 1 полугодие); на столько же процентов меньше перевели с французского
▪️пьедестал самых продуктивных издательств выглядит так: 1 - АСТ, 2 - Эксмо, 3 - Просвещение; они втроем напечатали примерно четверть всего, что вышло за эти 6 месяцев.
Ну и к самому интересному, к писателям, которых печатают больше всех:
1. Ф. Достоевский
2. Агата Кристи
3. Анна Джейн
4. Эрих Мария Ремарк
5. Л. Н. Толстой
6. Стивен Кинг
7. М. Булгаков
8. Ася Лавринович
9. Джейн Остен
10. Эмма Скотт
Номер 3, 8 и 10 мне лично ни о чем не говорили, пока я их не погуглила, и это все сентиментальная и романтическая проза. То есть в топ-10 у россиян снова Кинг, классика разных времен и народов и любовная любовь. Как-то совсем грустно. Конечно, нужно и можно читать и перечитывать Достоевского, но хочется в топах видеть кого-то современного и актуального, пишущего не только о романтической романтике. Много же в мире таких. А еще, Оруэлл пока в десятку не попадает, он только одиннадцатый.
И вы, наверное, уже знаете, что в топе детских писателей в этот раз нет Роулинг. А все потому, что она запретила печатать здесь свои книги. Теперь там рулит Чуковский.
▪️общий тираж книг и брошюр — почти 170 миллионов экземпляров, что на 17,5% меньше, чем за первое полугодие 2022 года
▪️количество наименований тоже упало по сравнению с первым полугодием прошлого года на 11%
▪️переводных книг с английского стало на 21% меньше (6435 в 2022 против 5059 в 2023, это все только 1 полугодие); на столько же процентов меньше перевели с французского
▪️пьедестал самых продуктивных издательств выглядит так: 1 - АСТ, 2 - Эксмо, 3 - Просвещение; они втроем напечатали примерно четверть всего, что вышло за эти 6 месяцев.
Ну и к самому интересному, к писателям, которых печатают больше всех:
1. Ф. Достоевский
2. Агата Кристи
3. Анна Джейн
4. Эрих Мария Ремарк
5. Л. Н. Толстой
6. Стивен Кинг
7. М. Булгаков
8. Ася Лавринович
9. Джейн Остен
10. Эмма Скотт
Номер 3, 8 и 10 мне лично ни о чем не говорили, пока я их не погуглила, и это все сентиментальная и романтическая проза. То есть в топ-10 у россиян снова Кинг, классика разных времен и народов и любовная любовь. Как-то совсем грустно. Конечно, нужно и можно читать и перечитывать Достоевского, но хочется в топах видеть кого-то современного и актуального, пишущего не только о романтической романтике. Много же в мире таких. А еще, Оруэлл пока в десятку не попадает, он только одиннадцатый.
И вы, наверное, уже знаете, что в топе детских писателей в этот раз нет Роулинг. А все потому, что она запретила печатать здесь свои книги. Теперь там рулит Чуковский.
Сегодня будет длинно, но интересно.
На прошлой неделе я официально подписала акт сдачи-приемки перевода того самого детектива, в котором черепаховый кот, поставивший меня в тупик. И хотя в договоре я числюсь как “АВТОР”, я прекрасно понимаю, что автор у произведения один, а я своими скромными силами пытаюсь передать его произведение на русский язык и сделать это как можно ближе к авторскому замыслу.
Но не всегда отношение к переводу было таким. Например, великий поэт, литератор и переводчик, что важно, Василий Андреевич Жуковский в 1814 году делает у себя в дневнике вот такую запись:
“Вчера родилась у меня еще баллада-приемыш, т. е. перевод с английского. Уж то-то черти, то-то гробы! Но это последняя в этом роде. Не думай, чтоб я на одних только чертях хотел ехать в потомство…”
Так родила или перевод? Давайте по порядку.
В 1774 году в британском Бристоле родился Роберт Саути, который потом, когда вырастет, станет поэтом. Именно он введет в литературную традицию народную сказку о трех медведях (важный человек, так-то). Еще Саути впервые употребил слово “автобиография” в том смысле, в котором мы знаем его сейчас. Про него, на самом деле, можно сказать еще очень много, но для этой истории важно то, что он относился к группе английских поэтов «озёрной школы». Это были поэты-романтики конца XVIII и начала XIX вв. Для «озёрной школы» была характерна вера во все мистическое и сверхъестественное, так они противопоставляли себя рационализму просвещения.
Прекращаю нудеть, перехожу к делу: в 1799 году Саути пишет “Балладу, в которой описывается, как одна старушка ехала на чёрном коне вдвоем, и кто сидел впереди” (A Ballad, Showing how an old Woman rode double, and who rode before her). Сюжет там мистический: старая ведьма чувствует, что умирает и просит отпевать её три ночи для спасения души, но в конце за ней все равно является Он и увозит на своём коне (здравствуй, Гоголь, который тоже, кстати, очень любил Саути, как и Пушкин).
Именно перевод этой баллады Жуковский считает своей собственной балладой, хоть и приемышем. И тут начинается интересное: это точно не сочинение Жуковского, потому что в его версии четко прослеживается сюжет, придуманный Саути, но это и не перевод, потому что отсебятины там тоже хватает.
Несколько примеров:
▪️там, где у Саути 3 цепи (ими старуха просила детей обмотать свой гроб, чтобы Он не уволок ее из церкви), у Жуковского мистическое для русского человека число 7;
▪️кстати, о детях: в версии Саути детей у нее 2, сын монах и дочь монашка, у Жуковского остался только сын чернец;
▪️Саути четко обозначил, что старуха живет в Беркли, Жуковский эту подробность, ясно дело, опустил.
В какой-то момент, ближе к середине баллады, Жуковский просто вставляет свое собственное четверостишие, которого нет в оригинале:
И горестный чернец пред алтарем,
Творящий до земли поклоны,
И в высоте дрожащим свеч огнем
Чуть озаренные иконы…
Что-то мне подсказывает, что сделано это было только ради икон, которых у Саути, конечно же, нет в силу церковной традиции его мест. А там, где у Саути чётки, у Жуковского — ладан.
Ну и напоследок скажу про “Он”, который то ли Смерть, то ли Дьявол. У Саути он не разговаривает, а лишь молча касается рукой цепей, тогда как у Жуковского Он и трогает обручи, и имеет целых две реплики.
Так что когда у меня теперь спросят, чем это я последние полгода занималась, я скажу, что: “Родился у меня роман-приемыш, т. е. перевод с английского.”
На прошлой неделе я официально подписала акт сдачи-приемки перевода того самого детектива, в котором черепаховый кот, поставивший меня в тупик. И хотя в договоре я числюсь как “АВТОР”, я прекрасно понимаю, что автор у произведения один, а я своими скромными силами пытаюсь передать его произведение на русский язык и сделать это как можно ближе к авторскому замыслу.
Но не всегда отношение к переводу было таким. Например, великий поэт, литератор и переводчик, что важно, Василий Андреевич Жуковский в 1814 году делает у себя в дневнике вот такую запись:
“Вчера родилась у меня еще баллада-приемыш, т. е. перевод с английского. Уж то-то черти, то-то гробы! Но это последняя в этом роде. Не думай, чтоб я на одних только чертях хотел ехать в потомство…”
Так родила или перевод? Давайте по порядку.
В 1774 году в британском Бристоле родился Роберт Саути, который потом, когда вырастет, станет поэтом. Именно он введет в литературную традицию народную сказку о трех медведях (важный человек, так-то). Еще Саути впервые употребил слово “автобиография” в том смысле, в котором мы знаем его сейчас. Про него, на самом деле, можно сказать еще очень много, но для этой истории важно то, что он относился к группе английских поэтов «озёрной школы». Это были поэты-романтики конца XVIII и начала XIX вв. Для «озёрной школы» была характерна вера во все мистическое и сверхъестественное, так они противопоставляли себя рационализму просвещения.
Прекращаю нудеть, перехожу к делу: в 1799 году Саути пишет “Балладу, в которой описывается, как одна старушка ехала на чёрном коне вдвоем, и кто сидел впереди” (A Ballad, Showing how an old Woman rode double, and who rode before her). Сюжет там мистический: старая ведьма чувствует, что умирает и просит отпевать её три ночи для спасения души, но в конце за ней все равно является Он и увозит на своём коне (здравствуй, Гоголь, который тоже, кстати, очень любил Саути, как и Пушкин).
Именно перевод этой баллады Жуковский считает своей собственной балладой, хоть и приемышем. И тут начинается интересное: это точно не сочинение Жуковского, потому что в его версии четко прослеживается сюжет, придуманный Саути, но это и не перевод, потому что отсебятины там тоже хватает.
Несколько примеров:
▪️там, где у Саути 3 цепи (ими старуха просила детей обмотать свой гроб, чтобы Он не уволок ее из церкви), у Жуковского мистическое для русского человека число 7;
▪️кстати, о детях: в версии Саути детей у нее 2, сын монах и дочь монашка, у Жуковского остался только сын чернец;
▪️Саути четко обозначил, что старуха живет в Беркли, Жуковский эту подробность, ясно дело, опустил.
В какой-то момент, ближе к середине баллады, Жуковский просто вставляет свое собственное четверостишие, которого нет в оригинале:
И горестный чернец пред алтарем,
Творящий до земли поклоны,
И в высоте дрожащим свеч огнем
Чуть озаренные иконы…
Что-то мне подсказывает, что сделано это было только ради икон, которых у Саути, конечно же, нет в силу церковной традиции его мест. А там, где у Саути чётки, у Жуковского — ладан.
Ну и напоследок скажу про “Он”, который то ли Смерть, то ли Дьявол. У Саути он не разговаривает, а лишь молча касается рукой цепей, тогда как у Жуковского Он и трогает обручи, и имеет целых две реплики.
Так что когда у меня теперь спросят, чем это я последние полгода занималась, я скажу, что: “Родился у меня роман-приемыш, т. е. перевод с английского.”