Какая своевременная новость.
Компания Aura Print, занимающаяся цифровой печатью, кажется, обработала всю базу данных Google Books и определила город, который чаще всего встречается в книгах за последние сто лет, с 1920 по 2019 год.
И победителем стал… Лондон! Почему своевременная, спросите вы. Потому что в октябре мой челленджер предлагает читать книги как раз о Лондоне.
Весь топ-20 выглядит так (место; город; десятилетие, в котором город самый популярный; общее количество упоминаний в книгах) 👆
Компания Aura Print, занимающаяся цифровой печатью, кажется, обработала всю базу данных Google Books и определила город, который чаще всего встречается в книгах за последние сто лет, с 1920 по 2019 год.
И победителем стал… Лондон! Почему своевременная, спросите вы. Потому что в октябре мой челленджер предлагает читать книги как раз о Лондоне.
Весь топ-20 выглядит так (место; город; десятилетие, в котором город самый популярный; общее количество упоминаний в книгах) 👆
“Пнин” Владимира Набокова: герой, у которого есть обратная скрытая сторона, как у Луны
Первой книгой, которую я прочитала этой осенью, стал роман “Пнин” Владимира Набокова. Не помню, кто, где и когда сказал, что это его лучший роман, но слова эти я запомнила и тянула за собой несколько лет, пока не прочитала. Не знаю, как я сама смогла бы ранжировать работы Набокова от лучшего к худшему, но “Пнин” оказался совершенно точно удивительным по нескольким причинам.
Во-первых, это не совсем роман. Главный герой книги, профессор по фамилии Пнин, иммигрировал из России, побродил по Европе и оказался в итоге в США. Теперь он преподает русский язык, постоянно пытается найти себе сносную комнату для жизни, совершенно не ладит с английским языком и оставляет очень странное впечатление о себе у коллег и их жен.
↓
Первой книгой, которую я прочитала этой осенью, стал роман “Пнин” Владимира Набокова. Не помню, кто, где и когда сказал, что это его лучший роман, но слова эти я запомнила и тянула за собой несколько лет, пока не прочитала. Не знаю, как я сама смогла бы ранжировать работы Набокова от лучшего к худшему, но “Пнин” оказался совершенно точно удивительным по нескольким причинам.
Во-первых, это не совсем роман. Главный герой книги, профессор по фамилии Пнин, иммигрировал из России, побродил по Европе и оказался в итоге в США. Теперь он преподает русский язык, постоянно пытается найти себе сносную комнату для жизни, совершенно не ладит с английским языком и оставляет очень странное впечатление о себе у коллег и их жен.
↓
Каждая новая глава — это небольшой рассказ из жизни Пнина. Некоторые герои кочуют из главы в главу, некоторые темы эхом переходят дальше по книге, но это не плавное повествование, а набор эпизодов. В каждом из них герой вроде бы и остается знакомым собой, а вроде раскрывается с абсолютно новой стороны.
Рассеян был не Пнин, а мир, и Пнину приходилось наводить в нем порядок.
Вот его бывшая жена просит помогать ей с ее сыном от нового мужа, и начинает казаться, что этот мальчик станет главной темой следующего эпизода. Но Набоков на то и Набоков, чтобы не делать того, чего от него ожидают. “Пнин” — это пазл, в котором не достает кусочков, но то, чего нет на руках, можно дорисовать воображением.
Во-вторых, я очень удивилась, что “Пнин” занимает 34 место на Лайвлибе в категории “юмористический романы”, потому что для меня он оказался не то что бы грустным, а скорее меланхоличным и печальным. За юмор тут отвечают разве что по-набоковски виртуозные экзерсисы, например такие:
У Леонарда Блоренджа, заведовавшего кафедрой французской литературы и языка, были две занятные особенности: он не любил литературы и не знал по-французски.
Конечно, иногда за неуклюжим Пнином следишь с улыбкой, но она не веселая, а сочувствующая. И кажется мне, что Набоков точно не подразумевал роман смешным, просто иногда не мог обуздать собственного остроумия и наблюдательности, поэтому туда и пробирались такие вот Леонарды Блоренджи.
В-третьих, удивительным в “Пнине” было лицо, которое общается с читателем, рассказывая о главном герое. Он точно себя определяет, он тут есть, он знает Пнина и многое нам о нем расскажет, но где-то к середине начинаешь сомневаться в его надежности и намерениях. Хотя он вроде прямолинеен и сразу же обо всем предупреждает, например:
Иные люди (к числу которых принадлежу и я) терпеть не могут счастливых развязок. Мы чувствуем себя обманутыми. Зло в порядке вещей. Судьбы не переломишь.
Но все же до самого конца не понятны его цели и мотивы. Почему он нам говорит о Пнине именно то, что говорит? Почему в этом наборе эпизодов, который собрался в роман, оказался на этом самом месте именно этот случай? Какой стороной ненадежный рассказчик хотел повернуть к нам Пнина, а какую оставил в тени? И кто он сам, в конце концов, такой!
Словно все еще пытаясь найти хоть какую-то зацепку, я почти сразу взялась за “Король, дама, валет” Набокова, хотя точно знаю, что этот роман был написан до Пнина, но в этом и есть магия мэтра — он не отпускает.
Рассеян был не Пнин, а мир, и Пнину приходилось наводить в нем порядок.
Вот его бывшая жена просит помогать ей с ее сыном от нового мужа, и начинает казаться, что этот мальчик станет главной темой следующего эпизода. Но Набоков на то и Набоков, чтобы не делать того, чего от него ожидают. “Пнин” — это пазл, в котором не достает кусочков, но то, чего нет на руках, можно дорисовать воображением.
Во-вторых, я очень удивилась, что “Пнин” занимает 34 место на Лайвлибе в категории “юмористический романы”, потому что для меня он оказался не то что бы грустным, а скорее меланхоличным и печальным. За юмор тут отвечают разве что по-набоковски виртуозные экзерсисы, например такие:
У Леонарда Блоренджа, заведовавшего кафедрой французской литературы и языка, были две занятные особенности: он не любил литературы и не знал по-французски.
Конечно, иногда за неуклюжим Пнином следишь с улыбкой, но она не веселая, а сочувствующая. И кажется мне, что Набоков точно не подразумевал роман смешным, просто иногда не мог обуздать собственного остроумия и наблюдательности, поэтому туда и пробирались такие вот Леонарды Блоренджи.
В-третьих, удивительным в “Пнине” было лицо, которое общается с читателем, рассказывая о главном герое. Он точно себя определяет, он тут есть, он знает Пнина и многое нам о нем расскажет, но где-то к середине начинаешь сомневаться в его надежности и намерениях. Хотя он вроде прямолинеен и сразу же обо всем предупреждает, например:
Иные люди (к числу которых принадлежу и я) терпеть не могут счастливых развязок. Мы чувствуем себя обманутыми. Зло в порядке вещей. Судьбы не переломишь.
Но все же до самого конца не понятны его цели и мотивы. Почему он нам говорит о Пнине именно то, что говорит? Почему в этом наборе эпизодов, который собрался в роман, оказался на этом самом месте именно этот случай? Какой стороной ненадежный рассказчик хотел повернуть к нам Пнина, а какую оставил в тени? И кто он сам, в конце концов, такой!
Словно все еще пытаясь найти хоть какую-то зацепку, я почти сразу взялась за “Король, дама, валет” Набокова, хотя точно знаю, что этот роман был написан до Пнина, но в этом и есть магия мэтра — он не отпускает.
Поэма “Потерянный рай” Джона Мильтона была опубликована в 1667 году и с тех самых пор не теряет ни актуальности, ни популярности. Из этой эпической поэмы Мэри Шелли взяла эпиграф к “Франкенштейну”, а ее монстр прочитал всего 3 книги, и одна из них, конечно же, “Потерянный рай”. Джордж Элиот называла Мильтона «своим полубогом», и центральную часть ее романа “Миддлмарч” тоже занимает образ писателя. Вирджиния Вульф в дневнике писала, что поэзия Мильтона “есть эссенция, которая в более или менее разбавленном виде составляет почти всю остальную поэзию”.
Своей поэмой Мильтон вдохновлял не только авторов, которые и сами уже давно классики, но и современников. Если вы читаете по-английски, то не поленитесь узнать из этой статьи, почему фильм “Барби” Греты Гервиг на самом деле является переосмыслением того самого “Потерянного рая”.
Барбиленд — это Эдем (даже в смысле цвета, пусть слово pink в английском появилось позже, в 1669 году, но Мильтон употребляет слово rose больше 30 раз, а на русском что то “розовый”, что то), а отношения Барби и Кена — это вариация того, что происходило между Адамом и Евой у Мильтона. Автор статьи утверждает, что даже конец голливудского фильма стал прямым наследием “Потерянного рая”.
Своей поэмой Мильтон вдохновлял не только авторов, которые и сами уже давно классики, но и современников. Если вы читаете по-английски, то не поленитесь узнать из этой статьи, почему фильм “Барби” Греты Гервиг на самом деле является переосмыслением того самого “Потерянного рая”.
Барбиленд — это Эдем (даже в смысле цвета, пусть слово pink в английском появилось позже, в 1669 году, но Мильтон употребляет слово rose больше 30 раз, а на русском что то “розовый”, что то), а отношения Барби и Кена — это вариация того, что происходило между Адамом и Евой у Мильтона. Автор статьи утверждает, что даже конец голливудского фильма стал прямым наследием “Потерянного рая”.
Literary Hub
Greta Gerwig’s Paradise Lost
In an interview for BBC Radio’s Front Row, Greta Gerwig said (with a self-deprecating laugh) that the sources of Barbie include medieval and Renaissance poetry. She went on to talk about John Milto…
Старый забытый набросок Винни-Пуха нашли завернутым в старое кухонное полотенце в подвале
Многие-многие десятилетий один из оригинальных набросков Винни-Пуха лежал в подвале, завернутый в старое кухонное полотенце, на дне какого-то старого ящика. Недавно его нашли и теперь хотят продать за кругленькую сумму.
По словам аукционного дома Dominic Winter Auctioneers, ответственного за продажу, черно-белый набросок может оказаться последним рисунком Винни-Пуха руки Эрнеста Шепарда, самого первого иллюстратора книг Милна. Рисунок выполнен в 1958 году — спустя более тридцати лет после публикации книги — на небольшой карточке размером 3,5 на 6,5 дюймов (9 на 16,5 см), иллюстратору в то время было уже около 80 лет.
На иллюстрации Винни вместе с Пятачком уходят в закат (это он наверху. собственно, и есть). Аукционный дом рассчитывает выручить за рисунок от 25 000 до 38 000 тысяч долларов. Посмотреть первые иллюстрации к Винни-Пуху руки Шепарда можно еще тут, в моем посте от 20 июля 2020 года.
Многие-многие десятилетий один из оригинальных набросков Винни-Пуха лежал в подвале, завернутый в старое кухонное полотенце, на дне какого-то старого ящика. Недавно его нашли и теперь хотят продать за кругленькую сумму.
По словам аукционного дома Dominic Winter Auctioneers, ответственного за продажу, черно-белый набросок может оказаться последним рисунком Винни-Пуха руки Эрнеста Шепарда, самого первого иллюстратора книг Милна. Рисунок выполнен в 1958 году — спустя более тридцати лет после публикации книги — на небольшой карточке размером 3,5 на 6,5 дюймов (9 на 16,5 см), иллюстратору в то время было уже около 80 лет.
На иллюстрации Винни вместе с Пятачком уходят в закат (это он наверху. собственно, и есть). Аукционный дом рассчитывает выручить за рисунок от 25 000 до 38 000 тысяч долларов. Посмотреть первые иллюстрации к Винни-Пуху руки Шепарда можно еще тут, в моем посте от 20 июля 2020 года.
К 7 главе переводчик устал или ему стало все равно. Ну правда, какая разница, какой это словарь 😒
Forwarded from Idiatullin
(голосом Швондера) Это какой-то... словарь.
(Из выполненного Сергеем Соболевым сравнения русского и американского изданий не слишком известного романа Альфреда Бестера The Deceivers)
(Из выполненного Сергеем Соболевым сравнения русского и американского изданий не слишком известного романа Альфреда Бестера The Deceivers)
Я календарь переверну и снова… В общем, листаю архив сентября-2022, год назад Книжный гриб:
▪️составил список из 6 книг о писателях: известных, начинающих и выдохшихся
▪️провел огромное интервью с переводчицей Тасей Егоровой о ее работе над аннотацией к переводам «Дэвида Копперфильда» Чарльза Диккенса
▪️слушал и восхищался аудиокнигой “Ружья, микробы и сталь” Джареда Даймонда
▪️читал и удивлялся мета-детективу “Сороки-убийцы” Энтони Горовица, где умирает не только герой, но и автор
▪️вспомнил целых 5 книг с панковской атмосферой
▪️составил список из 6 книг о писателях: известных, начинающих и выдохшихся
▪️провел огромное интервью с переводчицей Тасей Егоровой о ее работе над аннотацией к переводам «Дэвида Копперфильда» Чарльза Диккенса
▪️слушал и восхищался аудиокнигой “Ружья, микробы и сталь” Джареда Даймонда
▪️читал и удивлялся мета-детективу “Сороки-убийцы” Энтони Горовица, где умирает не только герой, но и автор
▪️вспомнил целых 5 книг с панковской атмосферой
Сейчас будет шокирующее признание: я очень люблю литературу, но только прозаическую и совершенно не люблю поэзию (голос из зала обязательно должен выкрикнуть, что я просто ее не понимаю, спорить я с ним не буду). И сегодня я принесла вам историю о том, что поэзия в буквальном смысле убивает, медленно и мучительно. История эта была опубликована на LitHub, а я приведу ее здесь в собственном переводе. Она длинная, но потрясная.
Шел 1613 год, год, Роберт Карр был влюблен. Он по уши втрескался в женщину по имени Фрэнсис Говард, которую встретил при дворе короля Якова. Она, естественно, была замужем, но то был политический брак, и она утверждала, что консумация его так и не случилась, именно поэтому, как только на сцене появился Карр, Говард добилась аннуляции ее замужества на основании половой недостаточности супруга. Скорее все, у мужа была травма, но публично он кричал, что был импотентом только с ней (такая вот красивая история из романтического века).
↓
Шел 1613 год, год, Роберт Карр был влюблен. Он по уши втрескался в женщину по имени Фрэнсис Говард, которую встретил при дворе короля Якова. Она, естественно, была замужем, но то был политический брак, и она утверждала, что консумация его так и не случилась, именно поэтому, как только на сцене появился Карр, Говард добилась аннуляции ее замужества на основании половой недостаточности супруга. Скорее все, у мужа была травма, но публично он кричал, что был импотентом только с ней (такая вот красивая история из романтического века).
↓
Карр был одним из фаворитов короля Якова, поэтому тот поддержал брак Карра и Говард, несмотря даже на то, что многие считали процесс по аннулированию предыдущего ее брака не чистым. Ну да ладно, едем дальше.
Был один человек, особенно невзлюбивший избранницу Карра: лучший друг и секретарь Карра по имени сэр Томас Овербери. Он умолял друга порвать с Говард, ведь она, по его мнению, была «известна своей испорченностью и бесстыдством». Стоит отметить, что на суде по аннулированию брака, Говард была признана «девственницей и неиспорченной» (интересно, а справку ей дали?), но осматривали ее за ширмой, и ходили слухи, что она использовала дублершу (красивая история из романтического века-2). Но Карр души в ней не чаял, к тому же он видел в браке с ней особые политические выгоды для себя (и не ошибался: Говард была графиней Эссексской, в том время как Карр, хотя и звался лордом Рочестерским, главным образом был «шотландским красавцем-авантюристом»), поэтому Овербери в дальнейших попытках перетащить его на свою сторону, или просто из-за вредности, написал поэму, в которой перечислил все, чем должна быть настоящая жена — подразумевая, конечно, что Говард в эти критерии не пролезает.
Поэма Овербери «Жена» привела Говард в ярость, и она начала плести против него заговор. Король Яков, видя, что ситуация обостряется, или, возможно, находясь под влиянием своей очередной стервозной пассии, предложил Овербери должность посла в (барабанная дробь) России. Овербери отказался, а король настолько этим оскорбился, что упек его в лондонский Тауэр. Случилось это 22 апреля 1613 года, к сентябрю он же помер. Десять дней спустя было официально признано аннулирование первого брака Говард. Через два месяца она вышла за Карра.
Это еще не все.
Прошел целый год — за который Карр успел потерять расположение короля в пользу нового молодого фаворита по имени Джордж Вильерс – прежде чем Яков приказал расследовать смерть Овербери. Карр умолял короля этого не делать, но Яков вдруг вспомнил о «совести». Выяснилось, что именно Говард убила Овербери, она заменила начальника тауэрской тюрьмы своим человеком и заручилась помощью надзирателя, аптекаря и вдовы врача, чтобы медленно скармливать обидчику яд, который подмешивали то в пироги, то в варенье. Но, как в 1911 году деликатно написала Британская энциклопедии: «его телосложение позволило ему довольно долго противостоять робким дозам, и он продолжал мучаться до 15 сентября 1613 года, пока конец его существованию не положили более жестокие меры». Такой мерой, возможно, но не точно, была отравленная клизма.
К концу судебного процесса под председательством Эдварда Кока и сэра Фрэнсиса Бэкона, несмотря на то что Карр отрицал свою осведомленность и причастность к заговору, и он, и Говард (которая во всем созналась) были признаны виновными в убийстве и приговорены к смертной казни вместе со своими четырьмя сообщниками. Поразительно, но в итоге богатые люди с хорошими связями были помилованы, а вот всех остальных повесили.
Так что будьте осторожны с тем, что пишете, друзья, особенно если это стихи, критикующие кровожадных возлюбленных ваших товарищей. Можете плохо кончить.
Был один человек, особенно невзлюбивший избранницу Карра: лучший друг и секретарь Карра по имени сэр Томас Овербери. Он умолял друга порвать с Говард, ведь она, по его мнению, была «известна своей испорченностью и бесстыдством». Стоит отметить, что на суде по аннулированию брака, Говард была признана «девственницей и неиспорченной» (интересно, а справку ей дали?), но осматривали ее за ширмой, и ходили слухи, что она использовала дублершу (красивая история из романтического века-2). Но Карр души в ней не чаял, к тому же он видел в браке с ней особые политические выгоды для себя (и не ошибался: Говард была графиней Эссексской, в том время как Карр, хотя и звался лордом Рочестерским, главным образом был «шотландским красавцем-авантюристом»), поэтому Овербери в дальнейших попытках перетащить его на свою сторону, или просто из-за вредности, написал поэму, в которой перечислил все, чем должна быть настоящая жена — подразумевая, конечно, что Говард в эти критерии не пролезает.
Поэма Овербери «Жена» привела Говард в ярость, и она начала плести против него заговор. Король Яков, видя, что ситуация обостряется, или, возможно, находясь под влиянием своей очередной стервозной пассии, предложил Овербери должность посла в (барабанная дробь) России. Овербери отказался, а король настолько этим оскорбился, что упек его в лондонский Тауэр. Случилось это 22 апреля 1613 года, к сентябрю он же помер. Десять дней спустя было официально признано аннулирование первого брака Говард. Через два месяца она вышла за Карра.
Это еще не все.
Прошел целый год — за который Карр успел потерять расположение короля в пользу нового молодого фаворита по имени Джордж Вильерс – прежде чем Яков приказал расследовать смерть Овербери. Карр умолял короля этого не делать, но Яков вдруг вспомнил о «совести». Выяснилось, что именно Говард убила Овербери, она заменила начальника тауэрской тюрьмы своим человеком и заручилась помощью надзирателя, аптекаря и вдовы врача, чтобы медленно скармливать обидчику яд, который подмешивали то в пироги, то в варенье. Но, как в 1911 году деликатно написала Британская энциклопедии: «его телосложение позволило ему довольно долго противостоять робким дозам, и он продолжал мучаться до 15 сентября 1613 года, пока конец его существованию не положили более жестокие меры». Такой мерой, возможно, но не точно, была отравленная клизма.
К концу судебного процесса под председательством Эдварда Кока и сэра Фрэнсиса Бэкона, несмотря на то что Карр отрицал свою осведомленность и причастность к заговору, и он, и Говард (которая во всем созналась) были признаны виновными в убийстве и приговорены к смертной казни вместе со своими четырьмя сообщниками. Поразительно, но в итоге богатые люди с хорошими связями были помилованы, а вот всех остальных повесили.
Так что будьте осторожны с тем, что пишете, друзья, особенно если это стихи, критикующие кровожадных возлюбленных ваших товарищей. Можете плохо кончить.
В начале сентября The Guardian написала, что письмо Эрнеста Хемингуэя о том, как он пережил крушения (во множественном числе) самолетов, были проданы почти за 240 000 долларов США.
Все, кто хоть немного интересовался биографией Хема, знают, что жизнь у него была яркая и насыщенная. И описанное ниже могло произойти, наверное, только с ним.
На четырех страницах письма своему адвокату Альфреду Райсу писатель рассказал о происшествии, а также о том, как застрелил в Кении льва ружьем, скреплённым скотчем. Всяческое ему за это порицания, неуважение и просто большое человеческое фу. А теперь, собственно, к происшествиям.
23 января 1954 года подходили к концу сафари-каникулы Хема и его жены Мэри. Они сели на самолет до водопада Мерчисон в Уганде, чтобы сфотографировать его (блин, инста у Хема была бы шикарная). Но самолет потерпел крушение, когда пилот попытался совершить аварийную посадку, чтобы не налететь на стаю ибисов. Они провели ночь в джунглях, а СМИ в это время писали, что писатель помер. На следующий день их подобрала лодка с туристами, и они снова сели на самолет, который при взлете загорелся, разбился и взорвался. Чета Хемингуэйев получила серьезные травмы, некоторые писатель залечивал всю оставшуюся жизнь.
В письме, написанном 17 апреля 1954 года, Хемингуэй поясняет: «Проблемы внутри, правая почка разорвана, печень и селезенка повреждены. Не мог писать письма из-за правой руки, она была обожжена до кости, и ее сводило судорогой (до сих пор немного сводит, но ожоги уже в порядке). Но пальцы обожжены и на левой руке, так что печатать тоже не мог».
Он также добавил, что очень «ослаб из-за сильного внутреннего кровотечения» и что «был послушным мальчиком и старался отдыхать». О состоянии жены он сообщил следующее: «У Мэри сотрясение и память пока еще не в порядке». Но все же писатель настаивал, что все у них хорошо.
Простите, но не кажется ли нам, что это карма за застреленного котика?
Письмо ушло с молотка на аукционе Nate D Sanders Auctions и привлекло 12 заявок. Оно было жемчужиной коллекции из девяти писем; другое письмо, в котором Хем изложил свои соображение по поводу романа «Иметь и не иметь», было продано за 6875 долларов.
Все, кто хоть немного интересовался биографией Хема, знают, что жизнь у него была яркая и насыщенная. И описанное ниже могло произойти, наверное, только с ним.
На четырех страницах письма своему адвокату Альфреду Райсу писатель рассказал о происшествии, а также о том, как застрелил в Кении льва ружьем, скреплённым скотчем. Всяческое ему за это порицания, неуважение и просто большое человеческое фу. А теперь, собственно, к происшествиям.
23 января 1954 года подходили к концу сафари-каникулы Хема и его жены Мэри. Они сели на самолет до водопада Мерчисон в Уганде, чтобы сфотографировать его (блин, инста у Хема была бы шикарная). Но самолет потерпел крушение, когда пилот попытался совершить аварийную посадку, чтобы не налететь на стаю ибисов. Они провели ночь в джунглях, а СМИ в это время писали, что писатель помер. На следующий день их подобрала лодка с туристами, и они снова сели на самолет, который при взлете загорелся, разбился и взорвался. Чета Хемингуэйев получила серьезные травмы, некоторые писатель залечивал всю оставшуюся жизнь.
В письме, написанном 17 апреля 1954 года, Хемингуэй поясняет: «Проблемы внутри, правая почка разорвана, печень и селезенка повреждены. Не мог писать письма из-за правой руки, она была обожжена до кости, и ее сводило судорогой (до сих пор немного сводит, но ожоги уже в порядке). Но пальцы обожжены и на левой руке, так что печатать тоже не мог».
Он также добавил, что очень «ослаб из-за сильного внутреннего кровотечения» и что «был послушным мальчиком и старался отдыхать». О состоянии жены он сообщил следующее: «У Мэри сотрясение и память пока еще не в порядке». Но все же писатель настаивал, что все у них хорошо.
the Guardian
Ernest Hemingway letter about surviving plane crashes sold for $237,055
The novelist’s four-page letter to his lawyer in 1954 recounts his injuries following two successive plane crashes in two days
Друзья-коллеги-грибники, у меня же теперь открыты комментарии к постам, поэтому грех не спросить вас вот о чем. Недавно мне напомнили прекрасную и вечно актуальную фразу — карательная литература. Поделитесь, пожалуйста, книгой (или несколькими, или многими), которую вы поставили бы на эту полку. Конечно, понять “карательная литература” можно по-разному, поэтому пишите, как понимаете вы, если хотите пояснить свой выбор.
Я начну: если бы я хотела покарать своего врага, искренне ему насолить и заставить страдать, то посоветовала бы (с милой и искренней улыбкой) прочитать что-то из следующего:
▪️“Маленькая жизнь” Ханьи Янагихары (такой графомании, скуки и постоянного давления коленом на мои слезные железы я не испытывала ни до, ни после),
▪️“Неловкий вечер” Марике Лукас Рейневельд,
▪️“Страна вина” Нобелевского лауреата Мо Яня,
▪️нечто под названием “Убить некроманта” Макса Далина, которого я прочитала из-за одного книжного клуба (который потом, но не вследствии, хотя немножечко и вследствии, перестала посещать).
Вопрос этот не то что бы провокационный, но точно дискуссионный, поэтому мой выбор можно и нужно ругать. Но с гораздо большим удовольствием я почитаю ваши личные ответы, что же такое карательная литература и какие у нее исключительные образцы.
Я начну: если бы я хотела покарать своего врага, искренне ему насолить и заставить страдать, то посоветовала бы (с милой и искренней улыбкой) прочитать что-то из следующего:
▪️“Маленькая жизнь” Ханьи Янагихары (такой графомании, скуки и постоянного давления коленом на мои слезные железы я не испытывала ни до, ни после),
▪️“Неловкий вечер” Марике Лукас Рейневельд,
▪️“Страна вина” Нобелевского лауреата Мо Яня,
▪️нечто под названием “Убить некроманта” Макса Далина, которого я прочитала из-за одного книжного клуба (который потом, но не вследствии, хотя немножечко и вследствии, перестала посещать).
Вопрос этот не то что бы провокационный, но точно дискуссионный, поэтому мой выбор можно и нужно ругать. Но с гораздо большим удовольствием я почитаю ваши личные ответы, что же такое карательная литература и какие у нее исключительные образцы.
Forwarded from Рыба Лоцман
Охохох, какая-то опасная это работа - Дамблдора играть. Сначала после второго фильма скончался великий Ричард Харрис, а теперь вот так... И тоже, надо заметить, в 82 года...
https://tttttt.me/podosokorsky/26835
https://tttttt.me/podosokorsky/26835
Telegram
Подосокорский
28 сентября в возрасте 82 лет от последствий пневмонии умер сэр Майкл Джон Гэмбон, ирландский и британский актёр театра, кино и телевидения, всемирно известный благодаря роли директора школы чародейства и волшебства "Хогвартс" Альбуса Дамблдора в серии фильмов…
Я не живу от Пелевина к Пелевину, поэтому сегодня будет не про него, а совсем про другую книжку
“Фонтан переполняется” Ребекки Уэст: запоздавшая классика, спасибо, что пришла
Читателю имя Ребекки Уэст может быть незнакомо, так что давайте это исправим. Она была дама-командор ордена Британской империи, и обращаться к ней стоило не просто так, а именно “Дама Ребекка Уэст”. За свою длинную, почти в 91 год, жизнь она написала около 10 романов, кучу эссе, биографию Генри Джеймса, но особое место в ее библиографии занимают репортажи с Нюрнбергского процесса. Так почему же я начала с того, что Ребекку Уэст могут не знать? Потому, что только этой осенью ее книгу, пока только одну, наконец-то перевели на русский язык. Надеюсь, это станет толчком к другим переводам Уэст. И надежда на это есть еще и потому, что “Фонтан переполняется” — первая часть трилогии.
“Фонтан переполняется” был написан в 1956 году. Эта история одной необычной британской семьи, которая переживает не лучшие времена. События развиваются в начале XX века, действие сосредоточены в доме, где живут Обри:
↓
Читателю имя Ребекки Уэст может быть незнакомо, так что давайте это исправим. Она была дама-командор ордена Британской империи, и обращаться к ней стоило не просто так, а именно “Дама Ребекка Уэст”. За свою длинную, почти в 91 год, жизнь она написала около 10 романов, кучу эссе, биографию Генри Джеймса, но особое место в ее библиографии занимают репортажи с Нюрнбергского процесса. Так почему же я начала с того, что Ребекку Уэст могут не знать? Потому, что только этой осенью ее книгу, пока только одну, наконец-то перевели на русский язык. Надеюсь, это станет толчком к другим переводам Уэст. И надежда на это есть еще и потому, что “Фонтан переполняется” — первая часть трилогии.
“Фонтан переполняется” был написан в 1956 году. Эта история одной необычной британской семьи, которая переживает не лучшие времена. События развиваются в начале XX века, действие сосредоточены в доме, где живут Обри:
↓
отец, мать, старшая дочь Корделия, близняшки Мэри и Роуз и младший сын Ричард Куинн.
По всем правилам семейной саги у Обри будет много приключений, и не все они будут веселыми. Старший Обри, отец семейства, гениальный публицист и писатель, а еще очаровательный мужчина, перед которым сложно устоять. Он этим пользуется, чтобы добиться своих целей, иногда очень даже благородных, например, спасти женщину от смертной казни. Но человек он азартный, и даже то, что нужно кормить большое семейство, не останавливает его от игр и проигрышей.
Азартные игры хуже моли и ржи, они не оставляют после себя даже лохмотьев и ржавого металла, съедают все подчистую.
Клэр Обри, мать, постоянно балансирует на краю банкротства. Она должна кузнецу, поставщику угля и много еще кому; она носит старые позорные платья и постоянно думает, на чем сэкономить. Спасает от полного уныния ее только одно — музыка. Клэр когда-то подавала огромные надежды как музыкант, но, став женой и матерью, оставила сцену, а все усилия приложила к детями, чтобы те играли как можно чаще и как можно лучше. Это поможет им стать знаменитыми музыкантами и выбраться из бедности.
Дети такой судьбе не противятся и тратят все силы и все свободное время на музыку. Но, конечно же, они не могу не замечать, что жизнь их совсем не такая, как у соседей и знакомых.
Повествователем Уэст выбрала одну из близняшек, Роуз. И этот выбор крайне интересен. Роуз, какой бы разумной ни казалась, остается именно ребенком — капризным, непримиримым, делящим мир на черное и белое. Она по-детски не терпит компромиссов и не понимает, когда мать о чем-то молчит, сглаживает углы и терпит то, что в детский глазах кажется вопиющей несправедливостью или наглостью.
Голос Роуз звучит ярко, но не настроено, если использовать музыкальную метафору. Все эмоции тут выкручены по полной. Если воспоминание радостное — то со всех сторон и без каких-либо огорчений. А если произошло что-то грустное, то Роуз печалится так, словно в мире больше не осталось ничего доброго и хорошего. Поэтому “Фонтан переполняется” — история яркая, с постоянными перепадами темпа и настроения, состоящая из фрагментов и ярких вспышек. Ведь именно так мы помним детство — как набор эпизодов.
Роуз вовсе не истеричная барышня, как и ее сестры. Они, в перерывах между школой и музыкальными упражнениями, прекрасно видят, что происходит с родителями и понимают, как им тяжело из-за папиного азарта.
— Вам следовало бы знать, что я сумею как-нибудь о вас позаботиться, — пробормотала она. — Но подумать только, что я и не подозревала о ваших чувствах. Ах, дети, вы должны всегда говорить мне, когда вам страшно.
Уэст тонко напоминает взрослым, ведь роман, все же для них, а не для детей и подростков, что отпрыски куда проницательней, чем думают родидели, что скрытое часто плавает на самой поверхности, что многие взрослые выкрутасы, которые им кажутся изящными и остроумными, могут наносить детям травмы и формировать их видение мира и себя в этом мире. И тут все как в музыке (или любом другом искусстве): важно видеть общую картину, но и о ее составных частях нельзя забывать.
По всем правилам семейной саги у Обри будет много приключений, и не все они будут веселыми. Старший Обри, отец семейства, гениальный публицист и писатель, а еще очаровательный мужчина, перед которым сложно устоять. Он этим пользуется, чтобы добиться своих целей, иногда очень даже благородных, например, спасти женщину от смертной казни. Но человек он азартный, и даже то, что нужно кормить большое семейство, не останавливает его от игр и проигрышей.
Азартные игры хуже моли и ржи, они не оставляют после себя даже лохмотьев и ржавого металла, съедают все подчистую.
Клэр Обри, мать, постоянно балансирует на краю банкротства. Она должна кузнецу, поставщику угля и много еще кому; она носит старые позорные платья и постоянно думает, на чем сэкономить. Спасает от полного уныния ее только одно — музыка. Клэр когда-то подавала огромные надежды как музыкант, но, став женой и матерью, оставила сцену, а все усилия приложила к детями, чтобы те играли как можно чаще и как можно лучше. Это поможет им стать знаменитыми музыкантами и выбраться из бедности.
Дети такой судьбе не противятся и тратят все силы и все свободное время на музыку. Но, конечно же, они не могу не замечать, что жизнь их совсем не такая, как у соседей и знакомых.
Повествователем Уэст выбрала одну из близняшек, Роуз. И этот выбор крайне интересен. Роуз, какой бы разумной ни казалась, остается именно ребенком — капризным, непримиримым, делящим мир на черное и белое. Она по-детски не терпит компромиссов и не понимает, когда мать о чем-то молчит, сглаживает углы и терпит то, что в детский глазах кажется вопиющей несправедливостью или наглостью.
Голос Роуз звучит ярко, но не настроено, если использовать музыкальную метафору. Все эмоции тут выкручены по полной. Если воспоминание радостное — то со всех сторон и без каких-либо огорчений. А если произошло что-то грустное, то Роуз печалится так, словно в мире больше не осталось ничего доброго и хорошего. Поэтому “Фонтан переполняется” — история яркая, с постоянными перепадами темпа и настроения, состоящая из фрагментов и ярких вспышек. Ведь именно так мы помним детство — как набор эпизодов.
Роуз вовсе не истеричная барышня, как и ее сестры. Они, в перерывах между школой и музыкальными упражнениями, прекрасно видят, что происходит с родителями и понимают, как им тяжело из-за папиного азарта.
— Вам следовало бы знать, что я сумею как-нибудь о вас позаботиться, — пробормотала она. — Но подумать только, что я и не подозревала о ваших чувствах. Ах, дети, вы должны всегда говорить мне, когда вам страшно.
Уэст тонко напоминает взрослым, ведь роман, все же для них, а не для детей и подростков, что отпрыски куда проницательней, чем думают родидели, что скрытое часто плавает на самой поверхности, что многие взрослые выкрутасы, которые им кажутся изящными и остроумными, могут наносить детям травмы и формировать их видение мира и себя в этом мире. И тут все как в музыке (или любом другом искусстве): важно видеть общую картину, но и о ее составных частях нельзя забывать.