Рубрика “Факты, которые вам совершенно не надо знать”:

Знаменитую трагедию Шекспира “Гамлет” можно прочесть не только на самых разных языках нашей планеты, но и на… клингонском. Напомню (а для кого-то открою), клингонский — это искусственный язык, придуманный специально для вселенной скай-фай сериала “Звёздный путь”, еще известной как “Стартрек”. Как и у эльфийского языка, который придумал Толкин, у клингонского есть детально проработанные словарь, грамматика и синтаксис. Кроме того, в США существует Институт клингонского языка, независимая организация, которая видит своей целью распространение и развитие клингонской культуры (тут я должна остановиться и спросить себя, в какой момент моя жизнь пошла по неправильному пути и оказалась в месте, где я разъясняют миссию института клингонского языка, но делать этого не буду).

Так вот, этот самый институт и занимается переводом Шекспира (и не только) на клингонский. В феврале 2000 года он издал перевод “Гамлета”. Как и любая написанная пьеса, “Гамлет” не должна лежать на пыльной полке, она требует выхода на сцену. И выход этот был найден. Где-то в одном из самых страшных подвалов ютюба есть небольшое видео о том, как в Миннесоте готовили и играли “Гамлета” на клингонском с интервью растерянных актёров, которым пришлось учить роли, и вдохновенного автора постановки, а также кусочками самого спектакля.

Очень, конечно, занимательны рассуждения о самом процессе перевода. Например, “to be or not to be” (быть или не быть) на клингонском звучит не очень, поэтому авторы перевода решили заменить это словосочетание на “to continue or not continue” (продолжать или не продолжать).

Не благодарите, наслаждайтесь. Я до конца посмотреть не смогла.

https://www.youtube.com/watch?v=RF0k4qV1I1Y

На что бы я обратила внимание из новинок октября:

1. “Чагин”, Евгений Водолазкин
Кажется, Водолазкин решил развить тему, которую поднимал ещё Борхес в рассказе “Фунес памятливый”. Его Чагин тоже ничего не забывает, всё складывается в его голове, ничего оттуда не выкидывается. С первого взгляда может показаться, что это дар. Но, по классике, если капнуть глубже, то это, конечно же, проклятие.

2. “Прыжок”, Симона Лапперт
На крыше стоит женщина. Может, она собирается прыгнуть. Может, она пытается привлечь внимание. Может, наблюдающие за ней вообще не понимают, что происходит. Лапперт заглядывает не только внутрь этой женщины, но и тех, кто каким-то образом связан с ней: сестра, соседка и даже полицейский, который прибыл к месту действия.

3. “Обещание”, Дэймон Гэлгут
Эта сага о белой семье в ЮАР получила в прошлом году Букера и, наконец-то, у нас есть возможность прочитать и понять, за что. Умирающая мать имеет только одно предсмертное желание — она хочет, чтобы дом, принадлежащий семье, отдали в собственность служанке, которая и так в нём живёт. Проходят годы, вроде никто просьбу не забыл, но и выполнять не торопится.

4. “Новая эпоха: От конца Викторианской эпохи до начала третьего тысячелетия“, Питер Акройд
Неудивительно, что за последний месяц интерес к жизни королевы Елизаветы II резко подрос. Но на самом деле этот монарх всегда вызывал любопытство. Питер Акройд завершает свой цикл, посвященный истории Англии, книгой о новой елизаветинской эпохе, той самой, которую мы могли наблюдать своими глазами.

5. “Я — ярость”, Делайла С. Доусон
Новый день — новый вирус. На этот раз не ковид, а совершенно другой, кажется, выдуманный, но есть в нём что-то реальное. Загадочная чума вызывает в людях вспышки насилия и кровожадности. Но и в этой ситуации найдутся те, кто этим воспользуется. Например, главная героиня, для которой вирус — спасение от домашней тирании.

О важном фрагментарно: «Что моё, что твоё» Наимы Костер (перевод Муси Сарабьяновой)

“Раз уж на тебя смотрят, пусть будет на что посмотреть.”

Северная Каролина — штат южный. Ожидаемо, проблемы расы и происхождения здесь стоят остро. «Что моё, что твоё» делает попытку рассказать об особых случаях расового самоопределения на юге.

В центре — две семьи на протяжении трёх десятилетий. В какой-то момент они пересекутся, но пока мы видим двух матерей, которые по разным причинам остались без мужей. Костер долго (и деликатно) обходит расу, когда пишет о героях, но глава за главой раскрывает, как цвет кожи и причастность к культуре формирует их личности.

Фокус — на детях. Они только начинают осознавать, что люди ожидают от них чего-то определённое, когда сканируют цвет их кожи, форму их губ, текстуру их волос. Мало того что с их телами в подростковом возрасте начинает происходит нечто странное, так ещё и это.

Читать дальше →

Пока у нас тут обсуждают, когда уже запретят, наконец-то, “Анну Каренину” и “Тихий Дон” (как? вы еще не слышали? так почитайте, там занимательно), где-то в параллельной вселенной много других новостей, в этот раз сплошь киношных:

▪️Актёр Аль Пачино пишет мемуары. По слухам, продать их он хочет Penguin Press (которые недавно выпустили мемуары Уилла Смита). Учитывая, что Пачино в этом году стукнуло 82, историй у него накопилось за жизнь порядочно. Главное, все их теперь вспомнить.

▪️Нил Гейман рассказал о втором сезоне сериала “Благие знамения” по его книге в соавторстве с Терри Пратчеттом. По словам писателя, продолжение истории ангела и демона, которые совместно остановили апокалипсис, будет “тихим, нежным и романтическим”. Учитывая, что книжного источника у продолжения нет, можно ожидать всё, что угодно. Второй сезон обещают следующим летом.

▪️Ещё одна история пера Нила Геймана получает экранизацию, в полном метре и с Беном Кингсли. Речь о графической новелле «Скрипучие футляры», в которой читателю (а скоро и зрителю) предлагают отправиться в самый центр сознания Геймана. Кингсли сыграть остеопата, к которому в детстве попал наш герой. Он рассказывает мальчику разные истории, которые по-особенному отзываются в юной душе.

▪️Буквально два месяца назад я радостно сообщила, что скоро будет сериал с Киану Ривзом по книге “Дьявол в белом городе” Эрика Ларсона. Получается, я вас обманула, Ривз из проекта ушёл. Там всё еще числятся Мартин Скорсезе и Лео Ди Каприо, но как-то уже не то. Говорят, Киану решил посвятить всё своё время другому проекту — написанию комикса под названием “BRZRKR”, что тоже неплохо.

Я на выходных снова обновила цитатного бота, добавила туда много из “Песочного человека”, которым зачитывалась в августе. А потом решила спросить о важном, и он снова не подвёл. Пользуйтесь, вас он тоже не подведёт.

Снова запускаю свою машину времени имени Герберта Уэллса и смотрю, о чём “Книжный гриб” писал год назад:

▪️5 вопросов к историческому роману “Сад” Марины Степновой (а тут его инфографика), лауреату “Ясной поляны” прошлого года в номинации “Выбор читателей”;

▪️ Исследование о влиянии песен на неокрепшие умы на примере книги “Популярная музыка из Виттулы” Микаэля Ниеми;

▪️ Как тот самый Уэллс, в честь которого названа эта рубрика, обманул читателей и заставил их поверить в начало межгалактической войны.

Жизнь как она есть: "22:04" Бена Лернера

Если нужно было бы (кому? да никому, на самом деле) описать эту книгу двумя словами, я бы сказала “бестолковая” и “очаровательная”. И обе эти характеристики несомненно положительные.

Бен Лернер — молодой американский писатель, чей дебютный роман был встречен очень хорошо, но почему-то проигнорирован русским переводом. К нам Лернер сразу же пришёл со второй книгой “22:04”. Я, кстати, специально обхожу стороной слово “роман”. Наверное, можно уложить “22:04” на полку с автофикшеном, но я не уверена.

Итак, в книге есть герой, который сильно напоминает самого Лернера, но до конца им не является. Он следует похожими маршрутами, имеет с ним общее прошлое, вернее, некоторые эпизоды из него, и живёт с ним в одном и том же городе в одно и то же время (это тот год, когда на Нью-Йорк обрушился ураган Сэнди). Но что-то в книге всё же вымысел, однако, мы вряд ли узнаем, что именно. ↓

Герой описывает небольшой период жизни, в котором сконцентрировались очень важные события. Это, кстати, основная причина не верить, что перед нами автобиография. Не бывает такого в жизни, чтобы вот прям всё уложилось в несколько недель: он узнаёт, что у него потенциально страшный недуг, он пытается написать второй роман, он готовится к урагану, его подруга просит стать для неё донором спермы, а ещё у него, кажется, есть девушка, но это не точно. 

Вот в этом странной водовороте герой и пытается удержаться сам и удержать наше внимание. Сюда очень хорошо подходит слово “бестолковая” из моего первого предложения, именно потому, что в книге нет одной сюжетной линии и нет ничего даже слегка напоминающего структуру. А хорошо это от того, что читателя сразу же затягивает во все эти проблемы и никакой системы не хочется, хочется именно такой вот разудалости.

Почему же “очаровательная”? Потому что Лернер — современный писатель в хорошем смысле этого слова. Его герой не бахвалится и не говорит, что сейчас решит всё одной левой. Он также не забивается в угол и не скулит от навалившихся проблем. Он просто живёт день за днём, отражает в мыслях все эти перипетии и как говорится, шаг за шагом идёт. Куда? Да просто вперёд. 

Именно такой подход убеждает читателя на время забыть, что он перед ним нечто выдуманное (пусть и наполовину). Любой миллениал и почти любой зумер увидит в герои Лернера частичку себя: слегка пришибленного нового взрослого, который понятия не имеет, что ему делать вот с этим всем, но не рассматривающего вариант “сдаться”. Надо просто открывать каждый день глаза, потягиваться, окидывать взглядом звездец, который этого нового взрослого сопровождает, и потихоньку его разгребать. В общем, жизнь как она и есть. Или как вопрошает герой:

“Сколько несвойственных мне поступков я должен еще совершить, подумал я, прежде чем мир вокруг меня перестроится?”

LitHub привёл крайне любопытный список классических романов, которые в своё время были приняты читателями вяло и практически не продавались. Выглядит он так:

▪️“Бесплодная земля” Томаса С. Элиота, поэма, которая считается одной из самых важных поэм прошлого века, за первые полгода заинтересовала всего 330 покупателей (и не факт. что все они её прочитали);
▪️Всего 499 экземпляров “Дублинцев” Джеймса Джойса купили за первые полгода, 120 из них — сам Джойс;
▪️“Уолден, или Жизнь в лесу” Генри Торо заинтересовал, по понятным причинам, только жителей Бостона, они купили 738 копий романа;
▪️“Стоунер” Джона Уильямса вышел в 1965 году, и в этот год было продано меньше 2 тысяч книг (а вот его переиздание 2006 года купили уже 7 миллионов раз);
▪️В период с 1929 по 1944 год порадовали себя покупкой “Шума и ярости” Уильяма Фолкнера около 3300 читателей;
▪️“Повелитель мух” Уильяма Голдинг в Великобритании в первый год продавался плохо: всего 4,662 экземпляра, но это в два раза больше, чем в США за тот же период;
▪️“Великий Гэтсби” Фрэнсиса Скотта Фицджеральда слегка выбивается из этого ряда, ведь его купили почти 21 000 раз, однако сейчас этот роман держит второе место в списке бестселлеров США с 25 миллионами проданных копий, ежегодно эта цифра растёт примерно на полмиллиона.

5 романов, где невозможно довериться рассказчику

Если вы до сих пор верите каждому повествователю, то абсолютно зря. Ненадёжные источники информации бывают не только в интернете, но и в книгах. Казалось бы, как можно обманывать, когда пишешь что-то настолько важное и серьёзное, как роман. А главное: зачем? Разве герой-повествователь не затевает вот это всё, чтобы честно рассказать, что произошло?

Простой ответ: нет. И вот вам 5 примеров того, что рассказчику нельзя доверять, а другого источника нет, и совершенно непонятно, как быть.

1. “Хроника одного скандала”, Зои Хеллер
Барбаре чуть за шестьдесят, она работает в школе и не заводит друзей. Но её странным образом тянет к молодой коллеге Шебе. И начинается рассказ о школьной жизни, странной дружбе, которая вовсе не искренняя со стороны Шебы, и романе между учительницей и учеником. Этот скандал, конечно же, вылезет наружу, и о том, как это всё произойдёт мы узнаем от той, которой сложно доверять.

Читать дальше →