Ну конечно, опять во всем виноват переводчик 🙄 всех причастных с праздником

​​Всех переводчиков с днем переводчика и не падать духом!

Вспомню, о чём писал “Книжный гриб” в этом тревожном сентябре:

▪️6 книг о писателях: известных, начинающих и выдохшихся;
▪️Книги, написанные в соавторстве;
▪️6 новых книг сентября;
▪️Прекрасное интервью Таси Егоровой о работе над аннотацией к переводам “Дэвида Копперфильда” Диккенса;
▪️Мета-детектив “Сороки-убийцы” Энтони Горовица, где умирает не только герой, но и автор;
▪️5 книг с панковской атмосферой.

А также гриб рекомендовал читать “Ружья, микробы и сталь” Джареда Даймонда.

6 кампус-романов о необычной университетской жизни

Я поняла про себя неожиданную вещь: я люблю кампусные романы. Люблю давно, а обнаружила это недавно. Такие романы ещё называют университетскими, но всё же это не совсем то. Университет в моём представлении — это такое здание, куда ты ходишь учиться, а потом ходишь из него заниматься другими делами. А вот кампус — слово гораздо более ёмкое. В общем, чтобы понять, надо читать. Итак, 6 кампус-романов о необычной университетской жизни:

1. “Я — Шарлотта Симмонс”, Томас Вулф
Когда Шарлотту приняли в престижный вуз, она не предполагала, что привилегированных детишек не волнует учёба. Им подавай вечеринки, выпендрёж, беспорядочные половые связи и прочие радости жизни. Не к такому Шарлотта готовилась.

2. “Нормальные люди”, Салли Руни
Отношения героев завязываются в старшей школе, но именно в дублинском университете они начинают запутываться в такой клубок, что легче уж его сразу сжечь, чем пытаться распутать. Ведь в университете, кроме их отношений, есть ещё целая куча дел и людей. И всё это не просто вмешивается, оно формирует то, какими люди выходят из отношений — нормальными или уже не очень.

3. “Как творить историю”, Стивен Фрай
Не самый классический кампусный роман, но герой — студент, а место действия — Кэмбридж. Майкл Янг пишет диссертацию о фюрере, его молодости и отношениях с матерью. Он уже почти закончил, когда на его пути встаёт профессор физики, который просит Майкла отправиться в прошлое и убить героя его диссертации. Такой вот нефиговый взмах крыла бабочки имеет свои последствия в настоящем и будущем.

Читать дальше →

Встречайте нового лауреата Нобеля!

Нобелевскую премию по литературе присудили французской писательнице Анни Эрно

Премия присуждена писательнице «за мужество и клиническую остроту, с которыми она раскрывает корни, отчужденность и коллективные ограничения личной памяти», сообщает комитет.

Челленджер предлагает читать в октябре что-то страшное, и я было уже подумала отменить, пересмотреть, поменять этот пункт, но потом решила, что читать о вымышленных ужасах может быть даже хорошо и терапевтически (отвлекает от настоящих). Конечно же, на таком выводе для всех не настаиваю, но если вы со мной солидарны, то присмотритесь к этим триллерам, где поворот такой неожиданный, что челюсть может отпасть:

▪️“Исчезнувшая”, Гиллиан Флинн;
▪️“Моя дорогая жена”, Саманта Даунинг;
▪️“Безмолвный пациент”, Алекс Михаэлидес;
▪️“Список гостей”, Люси Фоли;
▪️“Опасные соседи”, Лайза Джуэлл;
▪️“Запри все двери”, Райли Сейгер;
▪️“Последний рейс”, Джули Кларк.

Рубрика “Факты, которые вам совершенно не надо знать”:

Знаменитую трагедию Шекспира “Гамлет” можно прочесть не только на самых разных языках нашей планеты, но и на… клингонском. Напомню (а для кого-то открою), клингонский — это искусственный язык, придуманный специально для вселенной скай-фай сериала “Звёздный путь”, еще известной как “Стартрек”. Как и у эльфийского языка, который придумал Толкин, у клингонского есть детально проработанные словарь, грамматика и синтаксис. Кроме того, в США существует Институт клингонского языка, независимая организация, которая видит своей целью распространение и развитие клингонской культуры (тут я должна остановиться и спросить себя, в какой момент моя жизнь пошла по неправильному пути и оказалась в месте, где я разъясняют миссию института клингонского языка, но делать этого не буду).

Так вот, этот самый институт и занимается переводом Шекспира (и не только) на клингонский. В феврале 2000 года он издал перевод “Гамлета”. Как и любая написанная пьеса, “Гамлет” не должна лежать на пыльной полке, она требует выхода на сцену. И выход этот был найден. Где-то в одном из самых страшных подвалов ютюба есть небольшое видео о том, как в Миннесоте готовили и играли “Гамлета” на клингонском с интервью растерянных актёров, которым пришлось учить роли, и вдохновенного автора постановки, а также кусочками самого спектакля.

Очень, конечно, занимательны рассуждения о самом процессе перевода. Например, “to be or not to be” (быть или не быть) на клингонском звучит не очень, поэтому авторы перевода решили заменить это словосочетание на “to continue or not continue” (продолжать или не продолжать).

Не благодарите, наслаждайтесь. Я до конца посмотреть не смогла.

https://www.youtube.com/watch?v=RF0k4qV1I1Y

На что бы я обратила внимание из новинок октября:

1. “Чагин”, Евгений Водолазкин
Кажется, Водолазкин решил развить тему, которую поднимал ещё Борхес в рассказе “Фунес памятливый”. Его Чагин тоже ничего не забывает, всё складывается в его голове, ничего оттуда не выкидывается. С первого взгляда может показаться, что это дар. Но, по классике, если капнуть глубже, то это, конечно же, проклятие.

2. “Прыжок”, Симона Лапперт
На крыше стоит женщина. Может, она собирается прыгнуть. Может, она пытается привлечь внимание. Может, наблюдающие за ней вообще не понимают, что происходит. Лапперт заглядывает не только внутрь этой женщины, но и тех, кто каким-то образом связан с ней: сестра, соседка и даже полицейский, который прибыл к месту действия.

3. “Обещание”, Дэймон Гэлгут
Эта сага о белой семье в ЮАР получила в прошлом году Букера и, наконец-то, у нас есть возможность прочитать и понять, за что. Умирающая мать имеет только одно предсмертное желание — она хочет, чтобы дом, принадлежащий семье, отдали в собственность служанке, которая и так в нём живёт. Проходят годы, вроде никто просьбу не забыл, но и выполнять не торопится.

4. “Новая эпоха: От конца Викторианской эпохи до начала третьего тысячелетия“, Питер Акройд
Неудивительно, что за последний месяц интерес к жизни королевы Елизаветы II резко подрос. Но на самом деле этот монарх всегда вызывал любопытство. Питер Акройд завершает свой цикл, посвященный истории Англии, книгой о новой елизаветинской эпохе, той самой, которую мы могли наблюдать своими глазами.

5. “Я — ярость”, Делайла С. Доусон
Новый день — новый вирус. На этот раз не ковид, а совершенно другой, кажется, выдуманный, но есть в нём что-то реальное. Загадочная чума вызывает в людях вспышки насилия и кровожадности. Но и в этой ситуации найдутся те, кто этим воспользуется. Например, главная героиня, для которой вирус — спасение от домашней тирании.

О важном фрагментарно: «Что моё, что твоё» Наимы Костер (перевод Муси Сарабьяновой)

“Раз уж на тебя смотрят, пусть будет на что посмотреть.”

Северная Каролина — штат южный. Ожидаемо, проблемы расы и происхождения здесь стоят остро. «Что моё, что твоё» делает попытку рассказать об особых случаях расового самоопределения на юге.

В центре — две семьи на протяжении трёх десятилетий. В какой-то момент они пересекутся, но пока мы видим двух матерей, которые по разным причинам остались без мужей. Костер долго (и деликатно) обходит расу, когда пишет о героях, но глава за главой раскрывает, как цвет кожи и причастность к культуре формирует их личности.

Фокус — на детях. Они только начинают осознавать, что люди ожидают от них чего-то определённое, когда сканируют цвет их кожи, форму их губ, текстуру их волос. Мало того что с их телами в подростковом возрасте начинает происходит нечто странное, так ещё и это.

Читать дальше →