«Настоящий детектив»
Четвертый сезон, сделанный шоураннеркой Иссой Лопес, начинается морозно, но не нудно. Жестко, но по-женски милосердно. Никакого Ника Пиццолатто, никакого макконахи-вайба. Солнце закатилось, «она» проснулась. Мистика, хтонь — расшифровывайте как хотите. Заинтересовались? То-то же.
Вот Джоди Фостер в очках раздает факинг факи и устраивает муштру в полицейском участке; вот ее коллега Прайор ждет русскую девушку Наташу из Владивостока в гости, собирается жениться, стало быть ждет даже на ПМЖ; вот разжалованная детектив Наварро подавляет мужчин за всех на свете баб, за себя и за сашку. Еще есть Роуз (Фиона Шоу), которая очень вовремя видит призрака. А все вместе они встречают безглазого белого медведя. Упитанного, кстати. И другую чертовщину. Меховые шапки, парки и заснеженные внедорожники в изобилии.
Все это под мрачным холодом полярной ночи.
Их «мерзлая земля» распростерлась на многие темы — и токсичную маскулинность задела, и колею в климатическом кризисе прорежет, и все верстовые столбы с религией и наукой высветит, как пить дать. В центре снежной пустыни — две женщины, как две звезды, вокруг которых вертятся спутники, женщины поменьше. Ансамбль, если судить скромно по пилоту, выходит складный.
Продолжать смотреть? Да
#обозрела
Четвертый сезон, сделанный шоураннеркой Иссой Лопес, начинается морозно, но не нудно. Жестко, но по-женски милосердно. Никакого Ника Пиццолатто, никакого макконахи-вайба. Солнце закатилось, «она» проснулась. Мистика, хтонь — расшифровывайте как хотите. Заинтересовались? То-то же.
Вот Джоди Фостер в очках раздает факинг факи и устраивает муштру в полицейском участке; вот ее коллега Прайор ждет русскую девушку Наташу из Владивостока в гости, собирается жениться, стало быть ждет даже на ПМЖ; вот разжалованная детектив Наварро подавляет мужчин за всех на свете баб, за себя и за сашку. Еще есть Роуз (Фиона Шоу), которая очень вовремя видит призрака. А все вместе они встречают безглазого белого медведя. Упитанного, кстати. И другую чертовщину. Меховые шапки, парки и заснеженные внедорожники в изобилии.
Все это под мрачным холодом полярной ночи.
Их «мерзлая земля» распростерлась на многие темы — и токсичную маскулинность задела, и колею в климатическом кризисе прорежет, и все верстовые столбы с религией и наукой высветит, как пить дать. В центре снежной пустыни — две женщины, как две звезды, вокруг которых вертятся спутники, женщины поменьше. Ансамбль, если судить скромно по пилоту, выходит складный.
Продолжать смотреть? Да
#обозрела
«Воздух»
Экранизация строчки «Девочка с глазами из самого синего льда тает под огнем пулемета» из песни «Выхода нет» группы «Сплин».
Главная героиня со сложной судьбой, которая взвалила на нее все возможные невзгоды, прибывает в составе женского авиационного полка на Финский залив, оттуда совершать боевые вылеты на защиту эвакуирующихся из осажденного Ленинграда караванов. Предваряет это событие открывающая сцена раздолбанного вражеской авиацией исхода, крики детей «мамочка», испускающие дух женщины и старики, все в натуральную величину.
Затем режиссер начинает показывать (и не останавливается до финала) лица летчиц и летчиков, последние оказываются гнусными, говорят про «место бабы на кухне» и «бабы для развлечения». Девушки в полку за сигаретой размышляют о поцелуях и потом о долге в счет родины. Прибывает Антон Шагин с собачкой, к середине фильма убывает, собачку с собой не взяв.
Анастасия Талызина, рекомендованная Герману-мл Константином Эрнстом, красивая и только. Безруков и Лядова убедительные, как в соцреализме; истребители — летают и сбиваются; взрывы — гремят, ноги отрываются; дети воют, бабы — тоже. Всем хочется любви.
Не удивлюсь, если картина окажется на внеклассных смотрах в школьной программе в рамках патриотического воспитания.
Смотреть? Лучше включите «Иваново детство», «В бой идут одни старики», «Судьба человека», «А зори здесь тихие» или «Иди и смотри». Все это лоскутами сшито в германовском «Воздухе».
#обозрела
Экранизация строчки «Девочка с глазами из самого синего льда тает под огнем пулемета» из песни «Выхода нет» группы «Сплин».
Главная героиня со сложной судьбой, которая взвалила на нее все возможные невзгоды, прибывает в составе женского авиационного полка на Финский залив, оттуда совершать боевые вылеты на защиту эвакуирующихся из осажденного Ленинграда караванов. Предваряет это событие открывающая сцена раздолбанного вражеской авиацией исхода, крики детей «мамочка», испускающие дух женщины и старики, все в натуральную величину.
Затем режиссер начинает показывать (и не останавливается до финала) лица летчиц и летчиков, последние оказываются гнусными, говорят про «место бабы на кухне» и «бабы для развлечения». Девушки в полку за сигаретой размышляют о поцелуях и потом о долге в счет родины. Прибывает Антон Шагин с собачкой, к середине фильма убывает, собачку с собой не взяв.
Анастасия Талызина, рекомендованная Герману-мл Константином Эрнстом, красивая и только. Безруков и Лядова убедительные, как в соцреализме; истребители — летают и сбиваются; взрывы — гремят, ноги отрываются; дети воют, бабы — тоже. Всем хочется любви.
Не удивлюсь, если картина окажется на внеклассных смотрах в школьной программе в рамках патриотического воспитания.
Смотреть? Лучше включите «Иваново детство», «В бой идут одни старики», «Судьба человека», «А зори здесь тихие» или «Иди и смотри». Все это лоскутами сшито в германовском «Воздухе».
#обозрела
«Мастер и Маргарита»
Самая грандиозная киноверсия романа Булгакова. Можно сказать, нам выпала удача дожить до чего-то нестыдного по «Мастеру и Маргарите» в кино. Поверьте, предыдущий опыт экранизаций был куда печальнее.
Фильму подошла идея объединить фрагменты биографии Булгакова с фантазией Мастера: так в журнале «Новый мир» публикуют не «Театральный роман», а «Пилата», который хоронит карьеру героя; имеет место и злосчастная пьеса, которую снимают с подмостков. Мистическую и историческую линии оформили двумя отдельными пространствами, прожевав их смысл и отделив от «реальности», которая тоже не совсем реальность, а размышления на тему укрепленного социалистического прошлого. По его улицам с ухмылкой бродит Сатана.
Аугуст Диль и Клас Банг дают непривычные образы Воланда и Пилата. Первый, кажется, не выдержав творящейся идиотии, вот-вот вытащит маузер и начнет палить; второй уходит от театральщины и представляет энергичный, но взвешенный образ. Оба совершенно очаровательны.
Супруги Евгений Цыганов и Юлия Снигирь изображают любовь из лучших российских мелодрам, с томными взглядами, обрывистыми вздохами и полушепотами. Но когда Цыганов описывает Маргарите, как она пролетает над Москвой невидимая, и говорит: «Но я то вас вижу. И вы — голая»… Хочется выписать ему все в мире премии.
Колокольников, Розин и Ауг — их требуется больше на экране. Сцена, где Гелла должна настичь Варенуху, а тот — Римского, в фильме опущена. (Будто бы писатель простил их за контрамарки и получку).
Погоня прекрасно поставлена. Бездомный из пылающего пропагандиста превращается в буйного шизофреника. Втолкнув его из монументальных и безжизненных улиц Москвы на вечеринку в Дом литераторов, авторы дают немного «Квадрата» Эстлунда. Но это еще не все: далее будет спектакль «Вперед в будущее», который обернется жутким карнавалом, потом гулянка у Лиходеева с травести-шоу и, конечно же, бал с Маргаритой, совершенно головокружительный.
Дьявол в деталях. Одежда Мастера и Маргариты выдает их отрешенность от неприятной действительности; наряд королевы на балу из кадра в кадр дополняется новыми фрагментами, будто утяжеляя ее внутреннее состояние. Психушка — настоящий запрещенный прием с электрошоком, мрамором, латунью и цинизмом. Подвал в Мансуровском — настоящий рай и одновременно гробница.
Правда, от этого полотна, стилистически возвышающегося над всеми другими экранизациями, несет духом «Серебряных коньков». Netflix-хит Кантора и Локшина сквозит из-под всех спецэффектов и бесед на немецком языке. Может в том вина Гуськова, а может, и Юры Борисова (у него здесь другой костюм!)
Смотреть? Да!
#обозрела
Самая грандиозная киноверсия романа Булгакова. Можно сказать, нам выпала удача дожить до чего-то нестыдного по «Мастеру и Маргарите» в кино. Поверьте, предыдущий опыт экранизаций был куда печальнее.
Фильму подошла идея объединить фрагменты биографии Булгакова с фантазией Мастера: так в журнале «Новый мир» публикуют не «Театральный роман», а «Пилата», который хоронит карьеру героя; имеет место и злосчастная пьеса, которую снимают с подмостков. Мистическую и историческую линии оформили двумя отдельными пространствами, прожевав их смысл и отделив от «реальности», которая тоже не совсем реальность, а размышления на тему укрепленного социалистического прошлого. По его улицам с ухмылкой бродит Сатана.
Аугуст Диль и Клас Банг дают непривычные образы Воланда и Пилата. Первый, кажется, не выдержав творящейся идиотии, вот-вот вытащит маузер и начнет палить; второй уходит от театральщины и представляет энергичный, но взвешенный образ. Оба совершенно очаровательны.
Супруги Евгений Цыганов и Юлия Снигирь изображают любовь из лучших российских мелодрам, с томными взглядами, обрывистыми вздохами и полушепотами. Но когда Цыганов описывает Маргарите, как она пролетает над Москвой невидимая, и говорит: «Но я то вас вижу. И вы — голая»… Хочется выписать ему все в мире премии.
Колокольников, Розин и Ауг — их требуется больше на экране. Сцена, где Гелла должна настичь Варенуху, а тот — Римского, в фильме опущена. (Будто бы писатель простил их за контрамарки и получку).
Погоня прекрасно поставлена. Бездомный из пылающего пропагандиста превращается в буйного шизофреника. Втолкнув его из монументальных и безжизненных улиц Москвы на вечеринку в Дом литераторов, авторы дают немного «Квадрата» Эстлунда. Но это еще не все: далее будет спектакль «Вперед в будущее», который обернется жутким карнавалом, потом гулянка у Лиходеева с травести-шоу и, конечно же, бал с Маргаритой, совершенно головокружительный.
Дьявол в деталях. Одежда Мастера и Маргариты выдает их отрешенность от неприятной действительности; наряд королевы на балу из кадра в кадр дополняется новыми фрагментами, будто утяжеляя ее внутреннее состояние. Психушка — настоящий запрещенный прием с электрошоком, мрамором, латунью и цинизмом. Подвал в Мансуровском — настоящий рай и одновременно гробница.
Правда, от этого полотна, стилистически возвышающегося над всеми другими экранизациями, несет духом «Серебряных коньков». Netflix-хит Кантора и Локшина сквозит из-под всех спецэффектов и бесед на немецком языке. Может в том вина Гуськова, а может, и Юры Борисова (у него здесь другой костюм!)
Смотреть? Да!
#обозрела
«Мистер и миссис Смит»
Они современные, как в тиктоках про отношения, когда никто из участвующих не ищет ничего серьезного. У них проблемы с доверием, они инфантильны, импульсивны, манипулятивны. Джон звонит маме, хотя это запрещено, Джейн не моет посуду и живет с котом, хотя это не запрещено. Их работодатель Hihi (Приветик??) — токсичный брачный агент, да и собеседование на должность шпионов в браке (по «старой кагэбэшной схеме») они проходят, как будто в тиндере анкету заполняют.
Эпизоды беспощадно растянуты на часовой хронометраж. Так и называются: первое свидание, второе свидание, первый отпуск, двойное свидание, а когда дети, психотерапия для пар, неверность, расставание. Намекая на то, чем это предприятие завершится.
Если Даг Лайман в 2005-м снял кино про американскую семью, которая сопротивляется разрушению, то Дональд Гловер сделал ремейк про одиночек, которых надо сначала поженить, запереть на одной жилплощади и только потом познакомить друг с другом — потому что иного способа подтолкнуть их к браку просто нет. Но даже эта схема приведет к провалу.
Modern marriage as it is.
Мистер и миссис Смит умерли. Да здравствуют мистер и миссис Смит! Только унылые.
Смотреть? Как хотите
#обозрела
Они современные, как в тиктоках про отношения, когда никто из участвующих не ищет ничего серьезного. У них проблемы с доверием, они инфантильны, импульсивны, манипулятивны. Джон звонит маме, хотя это запрещено, Джейн не моет посуду и живет с котом, хотя это не запрещено. Их работодатель Hihi (Приветик??) — токсичный брачный агент, да и собеседование на должность шпионов в браке (по «старой кагэбэшной схеме») они проходят, как будто в тиндере анкету заполняют.
Эпизоды беспощадно растянуты на часовой хронометраж. Так и называются: первое свидание, второе свидание, первый отпуск, двойное свидание, а когда дети, психотерапия для пар, неверность, расставание. Намекая на то, чем это предприятие завершится.
Если Даг Лайман в 2005-м снял кино про американскую семью, которая сопротивляется разрушению, то Дональд Гловер сделал ремейк про одиночек, которых надо сначала поженить, запереть на одной жилплощади и только потом познакомить друг с другом — потому что иного способа подтолкнуть их к браку просто нет. Но даже эта схема приведет к провалу.
Modern marriage as it is.
Мистер и миссис Смит умерли. Да здравствуют мистер и миссис Смит! Только унылые.
Смотреть? Как хотите
#обозрела
«Месье Спейд»
1950-е. Частный детектив Сэмюел Спейд прибывает в городок Бозуль на юге Франции с маленькой девочкой. Вместе они следовали из Стамбула, где мать, Бриджит О’ Шоннеси, заплатила американскому сыщику, чтобы тот доставил ребенка бабушке и отцу. Только вот французская родня принимать девочку не желает, и Спейду приходится отдать ее в местный монастырь. Сам он неожиданно встречает любовь и, поскольку годы уже не молодые, уходит на пенсию. Благо любовь в лице вдовы-хозяйки огромного поместья с виноградниками, еще и богата.
Спейда придумал писатель Дэшил Хэммет, чей роман «Мальтийский сокол» стал классикой нуара в экранизации с Хамфри Богартом 1941 года. Теперь же, в прямом продолжении фильма, сыщика играет Клайв Оуэн, причем ужасно убедительно. Федора, подтяжки, тренч, дымящаяся сигарета. Когда он начинает говорить, комната замирает. Сэм Спейд, подобно револьверу, умеет убеждать без лишней лирики: кратко, стремительно, точно в цель.
После восьмилетнего «отдыха» события вокруг него начинают развиваться в том же стремительном темпе: сперва слух о возвращении блудного отца отвергнутой девочки, ныне тинейджера Терезы, будоражит Бозуль. Ведь Филипп Сан-Андре (Джон Заккай) — отъявленный преступник. Потом появление некоего жуткого монаха-побирушки оборачивается резней в монастыре. И вот мирный городок становится на уши. «Убийства здесь — это аберрация», — говорит начальник местной жандармерии Патрис Мишо (Дени Меноше из «Бесславных ублюдков»). Сам он не прочь найти убийцу и отомстить ему.
Страсть здесь примешивается, как крепленое вино, к любому другому блюду, даже самому холодному. По-французски пылкие здесь, кажется, все. Певица в местном кабаке Hot Маргарита (Луиз Бургуэн) и ее муж Жан-Пьер, ветеран Алжирской войны с ПТСР (Стэнли Уэбер). Вдова Габриэль (Кьяра Мастроянни собственной персоной) и ее муж-коллаборационист, которому никогда не увидеть Аргентину. Шеф-жандарм Патрис и его отношения с едой. Сэм и Тереза (Кара Боссом), очаровательные в перепалках и играх в кто кого сильнее запутает.
И разумеется все друг друга знают, поэтому токсичные комментарии в адрес соседа подаются к утреннему кофе: «Мне больше не нужно с тобой препираться. Если мне будет нужно, чтобы ты умер, я просто подожду», — изрекает Жан-Пьер, претендующий на долю в виноградниках, Спейду за завтраком.
Сериал поставил Скотт Фрэнк («Ход королевы») вместе с Томом Фонтаной («Тюрьма Оз»), его ужас как приятно смотреть. Причем с ходу не определишь, что тому главная причина: уставший и неизменно находчивый Клайв Оуэн, детективная интрига или пленительный юг Франции 1960-х?
Смотреть? Конечно!
#обозрела
1950-е. Частный детектив Сэмюел Спейд прибывает в городок Бозуль на юге Франции с маленькой девочкой. Вместе они следовали из Стамбула, где мать, Бриджит О’ Шоннеси, заплатила американскому сыщику, чтобы тот доставил ребенка бабушке и отцу. Только вот французская родня принимать девочку не желает, и Спейду приходится отдать ее в местный монастырь. Сам он неожиданно встречает любовь и, поскольку годы уже не молодые, уходит на пенсию. Благо любовь в лице вдовы-хозяйки огромного поместья с виноградниками, еще и богата.
Спейда придумал писатель Дэшил Хэммет, чей роман «Мальтийский сокол» стал классикой нуара в экранизации с Хамфри Богартом 1941 года. Теперь же, в прямом продолжении фильма, сыщика играет Клайв Оуэн, причем ужасно убедительно. Федора, подтяжки, тренч, дымящаяся сигарета. Когда он начинает говорить, комната замирает. Сэм Спейд, подобно револьверу, умеет убеждать без лишней лирики: кратко, стремительно, точно в цель.
После восьмилетнего «отдыха» события вокруг него начинают развиваться в том же стремительном темпе: сперва слух о возвращении блудного отца отвергнутой девочки, ныне тинейджера Терезы, будоражит Бозуль. Ведь Филипп Сан-Андре (Джон Заккай) — отъявленный преступник. Потом появление некоего жуткого монаха-побирушки оборачивается резней в монастыре. И вот мирный городок становится на уши. «Убийства здесь — это аберрация», — говорит начальник местной жандармерии Патрис Мишо (Дени Меноше из «Бесславных ублюдков»). Сам он не прочь найти убийцу и отомстить ему.
Страсть здесь примешивается, как крепленое вино, к любому другому блюду, даже самому холодному. По-французски пылкие здесь, кажется, все. Певица в местном кабаке Hot Маргарита (Луиз Бургуэн) и ее муж Жан-Пьер, ветеран Алжирской войны с ПТСР (Стэнли Уэбер). Вдова Габриэль (Кьяра Мастроянни собственной персоной) и ее муж-коллаборационист, которому никогда не увидеть Аргентину. Шеф-жандарм Патрис и его отношения с едой. Сэм и Тереза (Кара Боссом), очаровательные в перепалках и играх в кто кого сильнее запутает.
И разумеется все друг друга знают, поэтому токсичные комментарии в адрес соседа подаются к утреннему кофе: «Мне больше не нужно с тобой препираться. Если мне будет нужно, чтобы ты умер, я просто подожду», — изрекает Жан-Пьер, претендующий на долю в виноградниках, Спейду за завтраком.
Сериал поставил Скотт Фрэнк («Ход королевы») вместе с Томом Фонтаной («Тюрьма Оз»), его ужас как приятно смотреть. Причем с ходу не определишь, что тому главная причина: уставший и неизменно находчивый Клайв Оуэн, детективная интрига или пленительный юг Франции 1960-х?
Смотреть? Конечно!
#обозрела
«Ты здесь, Бог? Это я, Маргарет»
Дотянулась до этого милейшего фильма, что называется, не прошло и года. Сюжет разворачивается в уютных 1970-х, как у «Оставленных» Александра Пэйна, — таймлайн, который похоже выступает универсальным сэйфспейсом для разговоров о подростковых проблемах.
11-летняя Маргарет (Эбби Райдер Форстон) сталкивается с первым кризисом. Родители переезжают из обжитого Нью-Йорка в соседний Нью-Джерси — для ребенка, у которого есть все и нет проблем, это катастрофа сродни всемирному потопу.
Тут-то Маргарет и начинает разговаривать с Богом. Это, конечно, не молитвы — она ни одной не знает, потому что папа и мама (Бэнни Сэфди и Рэйчел Макадамс), пострадавшие от религиозных заскоков своих родителей, хотят, чтобы ребенок вырос и определился с религией сам.
Вот ребенок и определяется, рефлексирует изо всех сил: «Бог, сделай так, чтобы мы не переезжали», «Бог, помоги найти новых друзей», «Бог, сделай так, чтобы я скорее повзрослела».
Экранизация романа Джуди Блум, вышедшего 54 года назад, случилась стараниями Келли Фрэмон, которая убедила писательницу разрешить адаптацию, при условии, что будет строго следовать сюжету. А он достаточно хрупкий, чтобы малейшая неаккуратность сломала его, превратив идею о свободе выбора в поучительную религиозную притчу.
Фильм устроен как типичная young adult комедия, в которой находится место детскому взгляду на мир и конфликту с серьезными вопросами «для взрослых».
История искрится юмором и теплотой, за которыми прячутся грозные монстры прошлого. В устах подростка они мельчают и обнажаются, теряют кровожадность и становятся обычными кусачими банальностями. «Религия — это то, что разобщает людей», — пишет Маргарет в своем годовом исследовании по вопросам религиозности, которое предложил ей учитель. Эту простую истину она только что почерпнула, глядя на то, как разругалась ее семья.
Маргарет проводит свой переломный год, пытаясь найти бога в его официальных земных резиденциях. Но и подростковая жизнь не стоит на месте. Школьные подружки во главе с заводилой Нэнси (ужасно смешная Эль Грэм) затягивают в свой секретный клуб, а соседский парнишка с волосами в подмышках кажется гораздо милее самого популярного мальчика в классе.
Попытки исследовать свою сексуальность через фотографии в запретном папином плейбое, школьные уроки секспросвета с обезличенными схематичными видео про месячные или знакомство с иллюстрацией мужского пениса в учебнике анатомии перемежаются с попытками найти опору в суждениях, научиться оценивать окружающий мир и отвечать за плохие поступки перед своей совестью.
И раз уж с Богом у Маргарет дела решаются в одностороннем порядке, полагаться придется на себя.
Но и на Бога в конце концов можно понадеяться.
Смотреть? О, да!
#обозрела
Дотянулась до этого милейшего фильма, что называется, не прошло и года. Сюжет разворачивается в уютных 1970-х, как у «Оставленных» Александра Пэйна, — таймлайн, который похоже выступает универсальным сэйфспейсом для разговоров о подростковых проблемах.
11-летняя Маргарет (Эбби Райдер Форстон) сталкивается с первым кризисом. Родители переезжают из обжитого Нью-Йорка в соседний Нью-Джерси — для ребенка, у которого есть все и нет проблем, это катастрофа сродни всемирному потопу.
Тут-то Маргарет и начинает разговаривать с Богом. Это, конечно, не молитвы — она ни одной не знает, потому что папа и мама (Бэнни Сэфди и Рэйчел Макадамс), пострадавшие от религиозных заскоков своих родителей, хотят, чтобы ребенок вырос и определился с религией сам.
Вот ребенок и определяется, рефлексирует изо всех сил: «Бог, сделай так, чтобы мы не переезжали», «Бог, помоги найти новых друзей», «Бог, сделай так, чтобы я скорее повзрослела».
Экранизация романа Джуди Блум, вышедшего 54 года назад, случилась стараниями Келли Фрэмон, которая убедила писательницу разрешить адаптацию, при условии, что будет строго следовать сюжету. А он достаточно хрупкий, чтобы малейшая неаккуратность сломала его, превратив идею о свободе выбора в поучительную религиозную притчу.
Фильм устроен как типичная young adult комедия, в которой находится место детскому взгляду на мир и конфликту с серьезными вопросами «для взрослых».
История искрится юмором и теплотой, за которыми прячутся грозные монстры прошлого. В устах подростка они мельчают и обнажаются, теряют кровожадность и становятся обычными кусачими банальностями. «Религия — это то, что разобщает людей», — пишет Маргарет в своем годовом исследовании по вопросам религиозности, которое предложил ей учитель. Эту простую истину она только что почерпнула, глядя на то, как разругалась ее семья.
Маргарет проводит свой переломный год, пытаясь найти бога в его официальных земных резиденциях. Но и подростковая жизнь не стоит на месте. Школьные подружки во главе с заводилой Нэнси (ужасно смешная Эль Грэм) затягивают в свой секретный клуб, а соседский парнишка с волосами в подмышках кажется гораздо милее самого популярного мальчика в классе.
Попытки исследовать свою сексуальность через фотографии в запретном папином плейбое, школьные уроки секспросвета с обезличенными схематичными видео про месячные или знакомство с иллюстрацией мужского пениса в учебнике анатомии перемежаются с попытками найти опору в суждениях, научиться оценивать окружающий мир и отвечать за плохие поступки перед своей совестью.
И раз уж с Богом у Маргарет дела решаются в одностороннем порядке, полагаться придется на себя.
Но и на Бога в конце концов можно понадеяться.
Смотреть? О, да!
#обозрела
«Тайное влечение»
Провокационный постер, отсылающий к «Американской красавице», дебютантка Стася Толстая в режиссерах, в эпизодических ролях — Найк Борзов и Максим Кучеренко. В пронзительной — Роза Хайруллина.
В основе истории — простая и понятная драма; в чем-то даже невинно просвечивает дух Данелии. В юморе, непринужденности, с которой она разрешается. Стася Толстая (режиссер), вводит мрачный агент, но успевает удалить его до того, как он распространит метастазы по истории взросления героини.
Вета (тонкая, как ива, Мария Янычева) — учится быть актрисой в группе таких же учащихся, но отличие ее в том, что ей больше всего хочется. Даже не славы, а быть собой. Дорогу к этому открытию прокладывает Алиса Алексеевна (Хайруллина), и несмотря на попытки сбить и сдуть Вету с пути, которые предпринимают травма потери отца (ушел из семьи к молодой девице) и абьюзер-режиссер из Польши по обмену, Вета с пути не сдуется и не собьется.
Хотя было столько возможностей!
Дебют Толстой в прошлом году показали на ММКФ и даже жеманно похвалили. А стоило, на мой взгляд, стоя аплодировать. В нем собрано все, на что может опереться начинающий автор, — от классики мирового и отечественного кино до остроумных решений. Это камерная артхаусная картина, во многом спорная и откровенная, где-то категорически неловкая и напоминающая недавний очень плохой эксперимент с музыкантом The Weeknd, а где-то чудная и радостная.
Но у нее есть мораль, и заключается она в самоценности, которая ключ ко всему — к исцелению от ранения абьюзивным романом, к прощению, к самой себе.
Смотреть? Да. В кинотеатрах с 14 февраля.
#обозрела
Провокационный постер, отсылающий к «Американской красавице», дебютантка Стася Толстая в режиссерах, в эпизодических ролях — Найк Борзов и Максим Кучеренко. В пронзительной — Роза Хайруллина.
В основе истории — простая и понятная драма; в чем-то даже невинно просвечивает дух Данелии. В юморе, непринужденности, с которой она разрешается. Стася Толстая (режиссер), вводит мрачный агент, но успевает удалить его до того, как он распространит метастазы по истории взросления героини.
Вета (тонкая, как ива, Мария Янычева) — учится быть актрисой в группе таких же учащихся, но отличие ее в том, что ей больше всего хочется. Даже не славы, а быть собой. Дорогу к этому открытию прокладывает Алиса Алексеевна (Хайруллина), и несмотря на попытки сбить и сдуть Вету с пути, которые предпринимают травма потери отца (ушел из семьи к молодой девице) и абьюзер-режиссер из Польши по обмену, Вета с пути не сдуется и не собьется.
Хотя было столько возможностей!
Дебют Толстой в прошлом году показали на ММКФ и даже жеманно похвалили. А стоило, на мой взгляд, стоя аплодировать. В нем собрано все, на что может опереться начинающий автор, — от классики мирового и отечественного кино до остроумных решений. Это камерная артхаусная картина, во многом спорная и откровенная, где-то категорически неловкая и напоминающая недавний очень плохой эксперимент с музыкантом The Weeknd, а где-то чудная и радостная.
Но у нее есть мораль, и заключается она в самоценности, которая ключ ко всему — к исцелению от ранения абьюзивным романом, к прощению, к самой себе.
Смотреть? Да. В кинотеатрах с 14 февраля.
#обозрела
Кинопоиск
Тайное влечение, 2022
Юная актриса Вета искренне верит в свою мечту. Её стремление оставить вклад в искусстве замечает и поддерживает мастер курса. Вета проживает в творческом создании спектакля свою травму, связанную с уходом отца из семьи. Она сможет воплотить свою мечту, если…
Вудинормаллен
«Настоящий детектив» Четвертый сезон, сделанный шоураннеркой Иссой Лопес, начинается морозно, но не нудно. Жестко, но по-женски милосердно. Никакого Ника Пиццолатто, никакого макконахи-вайба. Солнце закатилось, «она» проснулась. Мистика, хтонь — расшифровывайте…
Финал «Страны ночи» меня скорее охладил, чем поразил. Это логично, ведь в шестом эпизоде действительно холоднее, чем в остальных.
В снежную бурю собственного нравственного прегрешения навсегда въезжает младший Прайор — больше не мальчик на побегушках у Дэнверс, потому что главное в своей жизни решение принял сам.
В ледяную пещеру своих страхов и сомнений пробираются Наварро и Лиз — а там как пойдет: испугаешься — сгинешь, выйдешь ужасу навстречу — узнаешь кое-что о самом себе.
Тайна гибели ученых с базы Тсалал раскрывается в сцене, по ярости похожей на ту, что была в «Рассказе служанки», когда Джун отомстила за себя. Тайна гибели Эни принимает форму средневекового жертвоприношения под видом благого судилища.
А всю мистику мы сами себе придумали; как и в первом «Детективе», следствие приводит героев не в сверхъестественную тьмутаракань, а к обычным людским поступкам. Мать-природа никому не мстит, используя нечто неизведанное и пугающее в качестве орудия, но это пока.
В этой истории все замечательно, но ее мягкость льдом и искусственным снегом не закрыть, как ни старайся. Будто таких героинь, как у Фионы Шоу, остро «Стране ночи» не додали.
Но зато мэсседж «мужики и добывающие компании — мусор» очень яркий. Для него все и затевалось.
#обозрела
В снежную бурю собственного нравственного прегрешения навсегда въезжает младший Прайор — больше не мальчик на побегушках у Дэнверс, потому что главное в своей жизни решение принял сам.
В ледяную пещеру своих страхов и сомнений пробираются Наварро и Лиз — а там как пойдет: испугаешься — сгинешь, выйдешь ужасу навстречу — узнаешь кое-что о самом себе.
Тайна гибели ученых с базы Тсалал раскрывается в сцене, по ярости похожей на ту, что была в «Рассказе служанки», когда Джун отомстила за себя. Тайна гибели Эни принимает форму средневекового жертвоприношения под видом благого судилища.
А всю мистику мы сами себе придумали; как и в первом «Детективе», следствие приводит героев не в сверхъестественную тьмутаракань, а к обычным людским поступкам. Мать-природа никому не мстит, используя нечто неизведанное и пугающее в качестве орудия, но это пока.
В этой истории все замечательно, но ее мягкость льдом и искусственным снегом не закрыть, как ни старайся. Будто таких героинь, как у Фионы Шоу, остро «Стране ночи» не додали.
Но зато мэсседж «мужики и добывающие компании — мусор» очень яркий. Для него все и затевалось.
#обозрела
«Бедные-несчастные»
Шел Лантимос по дороге женщин от начала времен (читай: рождения), через эсплуатацию, сепарацию (читай: эмансипацию) и взросление. Пришел к эротической сказке со счастливым концом.
Будучи в окружении концов несчастных, едва вылупившаяся из лаборатории создателя Бэлла Бакстер гнет свою линию, устраивая когнитивный диссонанс пылким воздыхателям и всему миру, решившим, что они владеют ею безраздельно. Секс? Пожалуйста, ведь ей секс нравится. Влюбляться — нет уж. Это слишком сложно для растущего ума, рвущегося к экспериментам. Бэлла — дочь своего Господа Годвина, а тот знал лишь любовь к науке.
Пока Бэлла к миру открыта, он с ней добр. А если и жесток — она знает, как это изменить в свою пользу. Эта Барби тоже встречает образ своего будущего — пожилую женщину, чья мудрость придаст ей верной траектории к освобождению от общественных норм самым радикальным образом. Не задетая лишениями, способными уничтожить любой врожденный оптимизм, Бэлла не травмируется, а все травмирующее воспринимает ницшеански — буду, значит, сильнее, всем спасибо.
Что хорошо в «Бедных-несчастных», так это превосходная сценарная работа, уж где Лантимос хотел выразиться, там ему МакНамара услужил. Там, где Бэлла убедительна, мужчины вокруг жалки.
Хороши костюмы и декорации: сюрреалистичны не только мозги Бэллы, но и все ее окружение, нарисованное вручную и выстроенное в павильоне. Босх, Бэкон, Дега, викторианство, стимпанк. В этом разноцветном путешествии Дороти никто не может сбить с пути.
И актерская игра: Марк Руффало гомерически гнусный, Кристофер Эббот изумительный мудак, Уиллем Дефо прекрасно представил собой отмирающее поколение пережеванных в собственной среде мужчин. Рами Юссеф — единственный в этом ансамбле достоин жить в новом мире Бэллы Бакстер: здесь приветствуют принятие, согласие, социализм и мартини.
Что плохо? Ничего. Но мамам своим лучше не показывайте.
#обозрела
Шел Лантимос по дороге женщин от начала времен (читай: рождения), через эсплуатацию, сепарацию (читай: эмансипацию) и взросление. Пришел к эротической сказке со счастливым концом.
Будучи в окружении концов несчастных, едва вылупившаяся из лаборатории создателя Бэлла Бакстер гнет свою линию, устраивая когнитивный диссонанс пылким воздыхателям и всему миру, решившим, что они владеют ею безраздельно. Секс? Пожалуйста, ведь ей секс нравится. Влюбляться — нет уж. Это слишком сложно для растущего ума, рвущегося к экспериментам. Бэлла — дочь своего Господа Годвина, а тот знал лишь любовь к науке.
Пока Бэлла к миру открыта, он с ней добр. А если и жесток — она знает, как это изменить в свою пользу. Эта Барби тоже встречает образ своего будущего — пожилую женщину, чья мудрость придаст ей верной траектории к освобождению от общественных норм самым радикальным образом. Не задетая лишениями, способными уничтожить любой врожденный оптимизм, Бэлла не травмируется, а все травмирующее воспринимает ницшеански — буду, значит, сильнее, всем спасибо.
Что хорошо в «Бедных-несчастных», так это превосходная сценарная работа, уж где Лантимос хотел выразиться, там ему МакНамара услужил. Там, где Бэлла убедительна, мужчины вокруг жалки.
Хороши костюмы и декорации: сюрреалистичны не только мозги Бэллы, но и все ее окружение, нарисованное вручную и выстроенное в павильоне. Босх, Бэкон, Дега, викторианство, стимпанк. В этом разноцветном путешествии Дороти никто не может сбить с пути.
И актерская игра: Марк Руффало гомерически гнусный, Кристофер Эббот изумительный мудак, Уиллем Дефо прекрасно представил собой отмирающее поколение пережеванных в собственной среде мужчин. Рами Юссеф — единственный в этом ансамбле достоин жить в новом мире Бэллы Бакстер: здесь приветствуют принятие, согласие, социализм и мартини.
Что плохо? Ничего. Но мамам своим лучше не показывайте.
#обозрела
«Падение империи»/ Civil War
Роуд-муви о путешествии журналистов в сердце тьмы. Аллюзии на «Апокалипсис» Копполы и «Повелителя бури» Бигелоу выпрыгивают из кустов тут и там: то вертолет пролетит под «Moving out» Бена Солсбери, то одержимость кровью и пальбой с азартом выскочит на лицах под De La Soul. Внешние конфликты стали внутренними.
Герои едут по Америке, охваченной войной. Силы Запада идут на Восток, свергать диктатора. Убивать идут, потому что надежнее. Как Каддафи или Чаушеску. Другие примеры накидайте сами. Военные действия раздирают страну и делают людей несчастными, но не везде: территория-то огромная, полно мест для эскапизма. Надолго ли получится спрятаться от уродливых порождений военного угара?
Пасторальная, заполненная птичьим пением и весенне-яркой зеленью картинка сносится грубой, громкой автоматной очередью, грохотом военной техники, остервенелым месивом людских криков. Гарленд играет в «было-стало». Посмотрите-ка.
Композиция у этого мысленного упражнения о конце света в отдельно взятой стране кольцевая. Так драматичнее. Юная Ли (Спэни) смотрит на другую Ли (Данст), ветерана боевых действий за прицелом фотокамеры. Но по-разному смотрит — первый взгляд осознанный и оценивающий, в отличие от последнего. Так бывает, когда встречаешь шокирующее событие: вот ты в панике и недоумении, тебе больно физически, даже без физических повреждений. Потом встречаешь еще одно, и еще. И это становится образом жизни.
Почти шепотом через съеденную такой жизнью Ли, доносится мысль: никакие предупреждения не работают, даже самые откровенные, честные, страшные. Люди не учатся относиться друг к другу лучше и весь ад повторяется. Почему так — Гарленд отвечает, фокусируясь на теме преемственности зла. Исторически, значит, сложилось.
Порой перегибает с реакцией: вот Джоэл (Моура) меняется в лице, глядя на невозмутимую продавщицу в магазине, которая декларирует, что гражданская война их уютного городка со снайперами на крышах не касается. Не может такого быть, что закаленный водкой и куревом журналист, видавший дерьмо, будет так удивлен людской беспечности. Да и никто не поверит — мы видим такое здесь и сейчас.
И перегибает с жутью: чудовище у края погребальной ямы (камео Джесси Племонса) вот-вот сожрет героев целиком, взгляд смерти бесстрастен, и даже прожженую Ли нагоняет экзистенциальная истерика. Сцена хватает за горло и душит, до тех пор, пока в глазах не потемнеет и не исчезнут звуки.
Удушающих сцен у «Падения» предостаточно, фильм из них состоит. И под руку со смертью они движутся за моралью в духе Гарленда: когда в ваших колесах торчат палки, проверьте свой багаж — там может не хватать нескольких.
Смотреть? Да
#обозрела
Роуд-муви о путешествии журналистов в сердце тьмы. Аллюзии на «Апокалипсис» Копполы и «Повелителя бури» Бигелоу выпрыгивают из кустов тут и там: то вертолет пролетит под «Moving out» Бена Солсбери, то одержимость кровью и пальбой с азартом выскочит на лицах под De La Soul. Внешние конфликты стали внутренними.
Герои едут по Америке, охваченной войной. Силы Запада идут на Восток, свергать диктатора. Убивать идут, потому что надежнее. Как Каддафи или Чаушеску. Другие примеры накидайте сами. Военные действия раздирают страну и делают людей несчастными, но не везде: территория-то огромная, полно мест для эскапизма. Надолго ли получится спрятаться от уродливых порождений военного угара?
Пасторальная, заполненная птичьим пением и весенне-яркой зеленью картинка сносится грубой, громкой автоматной очередью, грохотом военной техники, остервенелым месивом людских криков. Гарленд играет в «было-стало». Посмотрите-ка.
Композиция у этого мысленного упражнения о конце света в отдельно взятой стране кольцевая. Так драматичнее. Юная Ли (Спэни) смотрит на другую Ли (Данст), ветерана боевых действий за прицелом фотокамеры. Но по-разному смотрит — первый взгляд осознанный и оценивающий, в отличие от последнего. Так бывает, когда встречаешь шокирующее событие: вот ты в панике и недоумении, тебе больно физически, даже без физических повреждений. Потом встречаешь еще одно, и еще. И это становится образом жизни.
Почти шепотом через съеденную такой жизнью Ли, доносится мысль: никакие предупреждения не работают, даже самые откровенные, честные, страшные. Люди не учатся относиться друг к другу лучше и весь ад повторяется. Почему так — Гарленд отвечает, фокусируясь на теме преемственности зла. Исторически, значит, сложилось.
Порой перегибает с реакцией: вот Джоэл (Моура) меняется в лице, глядя на невозмутимую продавщицу в магазине, которая декларирует, что гражданская война их уютного городка со снайперами на крышах не касается. Не может такого быть, что закаленный водкой и куревом журналист, видавший дерьмо, будет так удивлен людской беспечности. Да и никто не поверит — мы видим такое здесь и сейчас.
И перегибает с жутью: чудовище у края погребальной ямы (камео Джесси Племонса) вот-вот сожрет героев целиком, взгляд смерти бесстрастен, и даже прожженую Ли нагоняет экзистенциальная истерика. Сцена хватает за горло и душит, до тех пор, пока в глазах не потемнеет и не исчезнут звуки.
Удушающих сцен у «Падения» предостаточно, фильм из них состоит. И под руку со смертью они движутся за моралью в духе Гарленда: когда в ваших колесах торчат палки, проверьте свой багаж — там может не хватать нескольких.
Смотреть? Да
#обозрела
«Кадавры»
Это канал о кино, я помню. Но хочу здесь оставить пару слов о книге, потому что чтение — это тоже своего рода смотрение, только не вовне, а вовнутрь, в калейдоскоп оформленных воображением картинок.
«Кадавры» — третий роман Алексея Поляринова, но первый, который я у него читаю. Прежде я была знакома с его творчеством по касательной, через 66-е рукопожатие, но оценила отличный перевод «Однажды в Голливуде» Квентина Тарантино. Плюс ко всему Поляринов знаменит тем, что перевел первую сотню страниц «Бесконечной шутки» Дэвида Фостера Уоллеса.
Третий роман он писал уже в эмиграции, и в нем это отлично, пронзительно, но умеренно и не белопальтово чувствуется.
«Кадавры» — история растянутого во времени конца света. Но не всего света, а его определенной территории. Действие разворачивается на юге России, отчего получается такая особая южная готика с хорошо знакомым соотечественнику культурным кодом в ядре.
Брат и сестра, Матвей и Даша, колесят на «Ниве» по Краснодарскому краю и Ставрополью в поисках кадавров — ниоткуда взявшихся в 2000-х мертвых детей, словно соляные столбы торчащих в разных уголках страны. Даша собирает о них данные для института, а Матвей выступает фиксером. Когда читаешь об их поездке, в голове прокручивается роуд-муви. Да так выразительно, что порой приближаешься к шоковому состоянию от «увиденного». Конечно, не только из-за образности и превосходной стилистики. Поляринов вырисовывает альтернативную реальность, близкую к Оруэллу и… Гарленду. По сути, Алексей Поляринов — это наш Алекс Гарленд: вспомните «Пляж», «Аннигиляцию» и (если успели посмотреть) «Civil War», и поймете, какой вайб у «Кадавров».
Историю Матвея и Даши разбавляют выдержки из научных статей, газетные заметки и записи бесед с очевидцами. Они объясняют, как именно люди научились жить рядом с мертвыми детьми, но не объясняют, почему: ответ на этот вопрос не могут найти ни психологи, ни политологи.
А еще разбавляют воспоминания Даши об их с Матвеем детстве в Пятигорске. Неоднородном детстве: то нищем, то сытом, в окружении заброшек и бюветов с вонючей водой. На момент научной экспедиции им обоим за 40, у них по-своему поломанные жизни, непережитые детские обиды друг на друга, ворох болячек и проблем. Их сложные, глубокие отношения, в которых привязанность, доверие, любовь и отвращение переплетены крепким узлом, отражают окружающую картину мира: отношение людей друг к другу, к своим детям и родителям, со своим государством и с внешним, почти запрещенным уже миром.
Эти загадочные страшные мертвые дети, которых никак не удалить с карты, которые молчаливо и истуканно мстят, выбрасывая ядовитую соль в почву, не реагируют ни на жестокость, ни на жалость — они просто данность. Не зло и не добро. Конец света. Эти загадочные жизни Матвея и Даши — пресловутый миг между прошлым и будущим, только без надежды.
«Кадавры» никакой надежды не содержат, ни грамма. Это разрывающая душу антиутопия, опасно прозрачная метафора и острое замечание. Рекомендую почитать или послушать (на Букмейте великолепная аудиоверсия).
#обозрела
Это канал о кино, я помню. Но хочу здесь оставить пару слов о книге, потому что чтение — это тоже своего рода смотрение, только не вовне, а вовнутрь, в калейдоскоп оформленных воображением картинок.
«Кадавры» — третий роман Алексея Поляринова, но первый, который я у него читаю. Прежде я была знакома с его творчеством по касательной, через 66-е рукопожатие, но оценила отличный перевод «Однажды в Голливуде» Квентина Тарантино. Плюс ко всему Поляринов знаменит тем, что перевел первую сотню страниц «Бесконечной шутки» Дэвида Фостера Уоллеса.
Третий роман он писал уже в эмиграции, и в нем это отлично, пронзительно, но умеренно и не белопальтово чувствуется.
«Кадавры» — история растянутого во времени конца света. Но не всего света, а его определенной территории. Действие разворачивается на юге России, отчего получается такая особая южная готика с хорошо знакомым соотечественнику культурным кодом в ядре.
Брат и сестра, Матвей и Даша, колесят на «Ниве» по Краснодарскому краю и Ставрополью в поисках кадавров — ниоткуда взявшихся в 2000-х мертвых детей, словно соляные столбы торчащих в разных уголках страны. Даша собирает о них данные для института, а Матвей выступает фиксером. Когда читаешь об их поездке, в голове прокручивается роуд-муви. Да так выразительно, что порой приближаешься к шоковому состоянию от «увиденного». Конечно, не только из-за образности и превосходной стилистики. Поляринов вырисовывает альтернативную реальность, близкую к Оруэллу и… Гарленду. По сути, Алексей Поляринов — это наш Алекс Гарленд: вспомните «Пляж», «Аннигиляцию» и (если успели посмотреть) «Civil War», и поймете, какой вайб у «Кадавров».
Историю Матвея и Даши разбавляют выдержки из научных статей, газетные заметки и записи бесед с очевидцами. Они объясняют, как именно люди научились жить рядом с мертвыми детьми, но не объясняют, почему: ответ на этот вопрос не могут найти ни психологи, ни политологи.
А еще разбавляют воспоминания Даши об их с Матвеем детстве в Пятигорске. Неоднородном детстве: то нищем, то сытом, в окружении заброшек и бюветов с вонючей водой. На момент научной экспедиции им обоим за 40, у них по-своему поломанные жизни, непережитые детские обиды друг на друга, ворох болячек и проблем. Их сложные, глубокие отношения, в которых привязанность, доверие, любовь и отвращение переплетены крепким узлом, отражают окружающую картину мира: отношение людей друг к другу, к своим детям и родителям, со своим государством и с внешним, почти запрещенным уже миром.
Эти загадочные страшные мертвые дети, которых никак не удалить с карты, которые молчаливо и истуканно мстят, выбрасывая ядовитую соль в почву, не реагируют ни на жестокость, ни на жалость — они просто данность. Не зло и не добро. Конец света. Эти загадочные жизни Матвея и Даши — пресловутый миг между прошлым и будущим, только без надежды.
«Кадавры» никакой надежды не содержат, ни грамма. Это разрывающая душу антиутопия, опасно прозрачная метафора и острое замечание. Рекомендую почитать или послушать (на Букмейте великолепная аудиоверсия).
#обозрела
«Всемирный потоп»/
The End We Start From
Жизнь из яйца, а начало — с конца. История о тревогах материнства в сеттинге апокалипсиса.
Над Англией разверзлись небеса, Лондон погружается под воду, как оренбургский Орск, люди в панике бегут в регионы повыше. Но конец света не думает отступать, трагедия шагает за трагедией. Молодая мать (Джоди Комер) внезапно оказывается матерью-одиночкой: тревоги материнства в ее случае исходят не из физических ограничений (болезни, осложнения), а из межличностных сюрпризов. Пределы поддержки и доверия не совпали; сдувающий пылинки избранник, опустив очи долу, отстранился и ушел в леса.
И вот она вынуждена выстоять, теряя вес и силы, потому что ее младенец на своих ногах стоять не может. Уже не вернешься в точку, в которой можно было задуматься, стоит ли приводить новую жизнь в неспокойный мир, где человек человеку чудище.
Кэтрин Уотерсон играет другую мамашу, наученную опытом оптимистку. Ее надежды на человечество разбиваются о берег отрезанного от цивилизации острова забвения. Здесь предпочитают не получать вестей с «большой земли», живут ради образования «нового порядка», в котором не найдется места для жестокосердия. Внутренняя эмиграция для самых чувствительных.
Но маленькая утопия не пленит того, кто уже пожил в своей собственной вселенной, пусть ее и постиг потоп.
Мать Комер возвращается туда, где все разрушено и сыро — восстанавливать и сушить. А там, посмотришь, может и вернется блудный избранник. Не зря же он пылинки когда-то сдувал.
Режиссер Мехалия Бело сняла драму о выживании и личном выборе по роману Меган Хантер и с Бенедиктом Камбербэтчем в продюсерах (и в эпизодической роли странника-помощника), и она ничем не хуже «Дитя человеческого», «Дороги» или «Света моей жизни». А в чем-то и лучше, например, в спокойствии по отношению к спасению всего мира или причинению добра. И общее место у них одно — человечье, во всех его оттенках.
Как бы не плакалось женщине, мир не переиначить, но надо как-то жить.
В прокате с 1 мая
#обозрела
The End We Start From
Жизнь из яйца, а начало — с конца. История о тревогах материнства в сеттинге апокалипсиса.
Над Англией разверзлись небеса, Лондон погружается под воду, как оренбургский Орск, люди в панике бегут в регионы повыше. Но конец света не думает отступать, трагедия шагает за трагедией. Молодая мать (Джоди Комер) внезапно оказывается матерью-одиночкой: тревоги материнства в ее случае исходят не из физических ограничений (болезни, осложнения), а из межличностных сюрпризов. Пределы поддержки и доверия не совпали; сдувающий пылинки избранник, опустив очи долу, отстранился и ушел в леса.
И вот она вынуждена выстоять, теряя вес и силы, потому что ее младенец на своих ногах стоять не может. Уже не вернешься в точку, в которой можно было задуматься, стоит ли приводить новую жизнь в неспокойный мир, где человек человеку чудище.
Кэтрин Уотерсон играет другую мамашу, наученную опытом оптимистку. Ее надежды на человечество разбиваются о берег отрезанного от цивилизации острова забвения. Здесь предпочитают не получать вестей с «большой земли», живут ради образования «нового порядка», в котором не найдется места для жестокосердия. Внутренняя эмиграция для самых чувствительных.
Но маленькая утопия не пленит того, кто уже пожил в своей собственной вселенной, пусть ее и постиг потоп.
Мать Комер возвращается туда, где все разрушено и сыро — восстанавливать и сушить. А там, посмотришь, может и вернется блудный избранник. Не зря же он пылинки когда-то сдувал.
Режиссер Мехалия Бело сняла драму о выживании и личном выборе по роману Меган Хантер и с Бенедиктом Камбербэтчем в продюсерах (и в эпизодической роли странника-помощника), и она ничем не хуже «Дитя человеческого», «Дороги» или «Света моей жизни». А в чем-то и лучше, например, в спокойствии по отношению к спасению всего мира или причинению добра. И общее место у них одно — человечье, во всех его оттенках.
Как бы не плакалось женщине, мир не переиначить, но надо как-то жить.
В прокате с 1 мая
#обозрела
«Годзилла: Минус один»
Мало какой блокбастер заставляет пустить слезу. Но собранный по всем правилам зрелищности Голливуда (и заполучивший «Оскар» за визуальные эффекты) «Годзилла: Минус один» Такаши Ямадзаки именно такой — разрывает сердце в клочья.
В эту зверскую эпоху любой прославляющий мирную жизнь фильм кажется ярким антивоенным высказыванием, да истории о Годзилле такими и были, пока голливудские толстосумы не превратили их в аттракцион. Ямадзаки, поместив действие в послевоенную Японию 1940-х, вернул чудовищу былой ужас неизбежной гибели всего живого.
Кто такой Годзилла? Радиоактивное подводное чудо-юдо, которое вылезает из морской пучины и топает по городам, не разбирая дороги. Гигантский и несокрушимый, как сама человеческая кровожадность до огненной битвы. И вот против этого монстра выступает человеческая смекалка, чувство долга перед близкими и перед будущим — самая гуманная смесь из возможных.
Сикисима, неудавшийся камикадзе с истребителя Zero (такой изобрел главный герой «Ветер крепчает» Миядзаки), ищет способ искупить вину перед погибшими из-за его слабости товарищами; Норико, приживалка из разрушенного Токио с маленькой Акико, ищет способ выжить по завету погибших родителей; Тачибана — инженер ВВС, проклявший Сикисиму и весь мир, ищет способ вернуть себе веру в людей.
Каждый герой «Годзиллы» движется к жизни через стыд предательства, горе потерь и ужас смерти. И ведет зрителя за руку.
Финальная битва с монстром — совершенно не похожа на утомительные пулеметно-ракетные очереди, в которых исчезает все значимое и значительное, на месте чего возникает нечто бравурное и снова рвущееся в бой. Эту битву возвышает японский героический пафос с застывшим мгновением перед падением в пропасть и приземляет японская мелодрама с надрывными слезами искупления.
«Он заслуживает, чтобы его «прочувствовали», а не посмотрели», — считает Ямадзаки. Я точно прочувствовала.
Смотреть? Да!
#обозрела
Мало какой блокбастер заставляет пустить слезу. Но собранный по всем правилам зрелищности Голливуда (и заполучивший «Оскар» за визуальные эффекты) «Годзилла: Минус один» Такаши Ямадзаки именно такой — разрывает сердце в клочья.
В эту зверскую эпоху любой прославляющий мирную жизнь фильм кажется ярким антивоенным высказыванием, да истории о Годзилле такими и были, пока голливудские толстосумы не превратили их в аттракцион. Ямадзаки, поместив действие в послевоенную Японию 1940-х, вернул чудовищу былой ужас неизбежной гибели всего живого.
Кто такой Годзилла? Радиоактивное подводное чудо-юдо, которое вылезает из морской пучины и топает по городам, не разбирая дороги. Гигантский и несокрушимый, как сама человеческая кровожадность до огненной битвы. И вот против этого монстра выступает человеческая смекалка, чувство долга перед близкими и перед будущим — самая гуманная смесь из возможных.
Сикисима, неудавшийся камикадзе с истребителя Zero (такой изобрел главный герой «Ветер крепчает» Миядзаки), ищет способ искупить вину перед погибшими из-за его слабости товарищами; Норико, приживалка из разрушенного Токио с маленькой Акико, ищет способ выжить по завету погибших родителей; Тачибана — инженер ВВС, проклявший Сикисиму и весь мир, ищет способ вернуть себе веру в людей.
Каждый герой «Годзиллы» движется к жизни через стыд предательства, горе потерь и ужас смерти. И ведет зрителя за руку.
Финальная битва с монстром — совершенно не похожа на утомительные пулеметно-ракетные очереди, в которых исчезает все значимое и значительное, на месте чего возникает нечто бравурное и снова рвущееся в бой. Эту битву возвышает японский героический пафос с застывшим мгновением перед падением в пропасть и приземляет японская мелодрама с надрывными слезами искупления.
«Он заслуживает, чтобы его «прочувствовали», а не посмотрели», — считает Ямадзаки. Я точно прочувствовала.
Смотреть? Да!
#обозрела
«Фуриоса», конечно, высказывание почтенного Джорджа Миллера о злободневности (лучше слова не подберешь!) Как и положено художнику, он в своем фильме присутствует: с самоиронией и в четырех ипостасях — Дементус, Несмертный Джо, смотритель Газтауна и старик-историк. Все задают тональность. А вот у Фуриосы свой голос, иначе бы не получилось ничего эпичного из этого затянутого сафари.
В опаленном песке сухой остаток: войны были и будут, как и обезумевшие мужи, их затевающие — чем старее, тем безумнее. Или просто дряхлее до беспомощности. Снова воспета ярость молодости и травма как неисчерпаемый источник энергии для ведения борьбы, правда, все это из привычной истории войн, завоеваний и насилия выдворено в пустоши. Когда там расцветет Эдем — никто не знает и не догадывается. Даже Фуриоса.
#обозрела
В опаленном песке сухой остаток: войны были и будут, как и обезумевшие мужи, их затевающие — чем старее, тем безумнее. Или просто дряхлее до беспомощности. Снова воспета ярость молодости и травма как неисчерпаемый источник энергии для ведения борьбы, правда, все это из привычной истории войн, завоеваний и насилия выдворено в пустоши. Когда там расцветет Эдем — никто не знает и не догадывается. Даже Фуриоса.
#обозрела
Одолела наконец второй сезон «Дома Дракона» и, что удивительно, весьма впечатлена.
Дочь короля-миротворца не в состоянии обрушиться на врага всей мощью своей авиации и пехоты, потому что знает цену жертвы. Она же не может принять условия «мирных переговоров», по той же собственно причине. И из этих взаимоисключающих позиций следует, что войне — быть, история снова рассудит всех по несправедливости. Ради двух последних эпизодов стоило терпеть шесть предыдущих.
Осадок тяжелых решений, принятых людьми, которые отягощены чувством наследия долга до веса целого дракона, чей величественный танец низводит в пепел любую постороннюю судьбу…
«Дом Дракона» — это античная трагедия. Мы знаем финал, мы можем сожалеть о ключевых фигурах заранее. Тот самый спойлер, который ничего не портит. Одиссея Рейниры, решительной и сомневающейся одновременно, обречена. Морок пророчества заразителен, но постичь его истинный смысл не дано никому — сколь бы пламенной ни была кровь пытавшихся.
#обозрела
Дочь короля-миротворца не в состоянии обрушиться на врага всей мощью своей авиации и пехоты, потому что знает цену жертвы. Она же не может принять условия «мирных переговоров», по той же собственно причине. И из этих взаимоисключающих позиций следует, что войне — быть, история снова рассудит всех по несправедливости. Ради двух последних эпизодов стоило терпеть шесть предыдущих.
Осадок тяжелых решений, принятых людьми, которые отягощены чувством наследия долга до веса целого дракона, чей величественный танец низводит в пепел любую постороннюю судьбу…
«Дом Дракона» — это античная трагедия. Мы знаем финал, мы можем сожалеть о ключевых фигурах заранее. Тот самый спойлер, который ничего не портит. Одиссея Рейниры, решительной и сомневающейся одновременно, обречена. Морок пророчества заразителен, но постичь его истинный смысл не дано никому — сколь бы пламенной ни была кровь пытавшихся.
#обозрела