Forwarded from Книги воина: воинское искусство, история государств
Forwarded from Красно-белый Крым
О национальной составляющей белого и красного терроров в Крыму
Я продолжаю решать вопросы по учёбе. Но у меня выдалась свободная минута, и я решил написать небольшой пост, дабы вы тут совсем не заскучали ^_^
Говоря о карательно-репрессивных акциях советских и антибольшевистских правительств на полуострове подавляющее большинство любят обсуждать темы цифр убитых (самое любимое!), вопрос легитимности этих акций и кто вообще был хороший, а кто плохой.
Между тем многие упускают обстоятельство многонационального состава Крыма. С ним приходилось считаться и белым, и красным, и "националам". И масштаб репрессий в отношении, в первую очередь, крымских татар и крымскотатарских деятелей, должен был предельно внимателен рассмотрен, так как это, в значительной степени, позволит понять степень поддержки / сопротивления крымских татар тому или иному режиму.
У всех, конечно, на слуху плохие взаимоотношения крымскотатарского населения с силовыми структурами "Крымской ударной группы" в ноябре 1920 – марте 1921 годах. Об этом писал в своей знаменитой записке Мирсаид Султан-Галиев в апреле 1921 года, Хайкевич в своей статье в октябре того же года. На данный момент я склонен считать, что крымский красный террор, так или иначе, но затронул крымских татар. Вопрос только в масштабах и методике репрессивных действий. Ярослав Тинченко крымскотатарский компонент красного террора не рассматривал, но, вполне вероятно, рассматривали другие исследователи по теме. Если кто знает статьи или даже монографии по этой теме – милости прошу в комментариях, с удовольствием прочту.
Но что насчёт крымскотатарской составляющей белого террора в Крыму в период Деникина и Врангеля?
На эту тему у Александра и Вячеслава Зарубиных в 2003 году выходила статья под названием «Мусульманское бюро и его судьба», которую я рекомендую к чтению. Вопрос юридической легитимности действий белой контрразведки, конечно, волновал и будет волновать антибольшевистски настроенных граждан. Но, с моей точки зрения, проблема сложных взаимоотношений Врангеля с крымскотатарским национальным движением (даже с его правым крылом), которая отразилась и на репрессивной политике в отношении левых крымскотатарских деятелей. Уделили Зарубины внимание взаимоотношению деникинских и врангелевских властей с крымскотатарским движением в монографии «Без победителей» в соответствующих главах.
Налицо резкий контраст «мягкого» административного нажима ВСЮРовского лобби во втором Крымском краевом правительстве во главе с Соломоном Крымом (ноябрь 1918 – апрель 1919 г.) в феврале 1919 года с достаточно жестокими мерами апреля 1920 года. Хотя, с моей точки зрения, предпосылки к расстрелам эпохи Врангеля лежат именно с «соломоновских» времён – уже тогда начала проявляться импотенция антибольшевистских властей на Юге России в национальном вопросе. Просто за год и ВСЮР изменились, и крымскотатарское движение сильнее размежевалось – левое крыло стало ещё левее и взяло в руки винтовки.
Конечно, можно сказать, что они были террористами (с точки зрения дореволюционно-всюровского законодательства и права) и всё. Но, с моей точки зрения, задача исследователей, в первую очередь, доказать причинно-следственные связи. Что заставило определённую часть крымскотатарских деятелей перейти к союзу с большевиками и взяться за вооружённую борьбу? Какие для этого были предпосылки?
И исследовать это надо предельно корректно, аккуратно и внимательно, не поддаваясь националистическим нарративам.
#Размышления #Второе_краевое_правительство_1918_1919 #Деникин_1919_1920 #Врангель_1920 #Крымревком_1920_1921
Я продолжаю решать вопросы по учёбе. Но у меня выдалась свободная минута, и я решил написать небольшой пост, дабы вы тут совсем не заскучали ^_^
Говоря о карательно-репрессивных акциях советских и антибольшевистских правительств на полуострове подавляющее большинство любят обсуждать темы цифр убитых (самое любимое!), вопрос легитимности этих акций и кто вообще был хороший, а кто плохой.
Между тем многие упускают обстоятельство многонационального состава Крыма. С ним приходилось считаться и белым, и красным, и "националам". И масштаб репрессий в отношении, в первую очередь, крымских татар и крымскотатарских деятелей, должен был предельно внимателен рассмотрен, так как это, в значительной степени, позволит понять степень поддержки / сопротивления крымских татар тому или иному режиму.
У всех, конечно, на слуху плохие взаимоотношения крымскотатарского населения с силовыми структурами "Крымской ударной группы" в ноябре 1920 – марте 1921 годах. Об этом писал в своей знаменитой записке Мирсаид Султан-Галиев в апреле 1921 года, Хайкевич в своей статье в октябре того же года. На данный момент я склонен считать, что крымский красный террор, так или иначе, но затронул крымских татар. Вопрос только в масштабах и методике репрессивных действий. Ярослав Тинченко крымскотатарский компонент красного террора не рассматривал, но, вполне вероятно, рассматривали другие исследователи по теме. Если кто знает статьи или даже монографии по этой теме – милости прошу в комментариях, с удовольствием прочту.
Но что насчёт крымскотатарской составляющей белого террора в Крыму в период Деникина и Врангеля?
На эту тему у Александра и Вячеслава Зарубиных в 2003 году выходила статья под названием «Мусульманское бюро и его судьба», которую я рекомендую к чтению. Вопрос юридической легитимности действий белой контрразведки, конечно, волновал и будет волновать антибольшевистски настроенных граждан. Но, с моей точки зрения, проблема сложных взаимоотношений Врангеля с крымскотатарским национальным движением (даже с его правым крылом), которая отразилась и на репрессивной политике в отношении левых крымскотатарских деятелей. Уделили Зарубины внимание взаимоотношению деникинских и врангелевских властей с крымскотатарским движением в монографии «Без победителей» в соответствующих главах.
Налицо резкий контраст «мягкого» административного нажима ВСЮРовского лобби во втором Крымском краевом правительстве во главе с Соломоном Крымом (ноябрь 1918 – апрель 1919 г.) в феврале 1919 года с достаточно жестокими мерами апреля 1920 года. Хотя, с моей точки зрения, предпосылки к расстрелам эпохи Врангеля лежат именно с «соломоновских» времён – уже тогда начала проявляться импотенция антибольшевистских властей на Юге России в национальном вопросе. Просто за год и ВСЮР изменились, и крымскотатарское движение сильнее размежевалось – левое крыло стало ещё левее и взяло в руки винтовки.
Конечно, можно сказать, что они были террористами (с точки зрения дореволюционно-всюровского законодательства и права) и всё. Но, с моей точки зрения, задача исследователей, в первую очередь, доказать причинно-следственные связи. Что заставило определённую часть крымскотатарских деятелей перейти к союзу с большевиками и взяться за вооружённую борьбу? Какие для этого были предпосылки?
И исследовать это надо предельно корректно, аккуратно и внимательно, не поддаваясь националистическим нарративам.
#Размышления #Второе_краевое_правительство_1918_1919 #Деникин_1919_1920 #Врангель_1920 #Крымревком_1920_1921
👍14
Forwarded from Красно-белый Крым
«Ничему жизнь не учит», или этносоциальные мотивы в военно-политической пропаганде Русской армии Врангеля
Наткнулся на один из примеров южнобелой пропаганды (в стихотворной форме) образца октября 1920 года, на самом исходе "крымского периода" – на "Песнь дроздовцев", увидевшая свет на страницах в "Военного голоса" (издание ВСЮР / Русской армии) И там, помимо прочего, есть такие строки:
"Жлоба" из текста – это, вероятно, Жлоба Дмитрий Петрович – командира конного корпуса (РККА), который во время Северно-Таврийской операции крымской Русской армии совершил рейд по белым тылам (однако с помощью авиации был разгромлен белыми).
Эти строки – один из примеров косности белых в этносоциальных вопросах. Даже когда за антибольшевистскими силами европейской части России остались только Крым и Северная Таврия, мотив борьбы с "латышами, китайцами" и прочей "нерусью" продолжал играть важную роль.
С одной стороны, это говорит об огромном засилье стереотипов среди военных пропагандистов белых, их крайне консерватизма и нежелании отказываться от стереотипов периода "Ледового похода", даже когда реальность показала их абсолютную неверность. С другой стороны, эти строки – один из признаков того, что белая армия не чувствовала особенности земли, в пределах которой они дислоцировались. Крым – регион многонациональный, на тот момент русских на полуострове было в пределах 50% от общей численности населения. И вместо того, чтобы всерьёз задаться вопросом "а где мы сейчас, собственно, воюем?", как это делали крымские большевики (после весны-лета 1918 года) в своих многочисленных публикациях, южнороссийские белые продолжали жить национально-ориентированными ксенофобскими стереотипами, лишь незначительно продвинувшись в деле понимания остроты национального вопроса (и то лишь во врангелевскую эпоху, да и это было связано с Украиной и Закавказьем, и едва ли касалось Крыма).
Особенно иронично читать про "посралмённых латышей и китайцев", когда копаешь историю Крыма и Юга России первой половины 1918 года. Тогда немецкой и австро-венгерской армиями давали бой украинец, главнокомандующий силами Советской Украины Владимир Антонов-Овсеенко вместе с латышом Юрием Гавеном (большевик) и русским Вильямом Спиро (левый эсер) (который, впрочем, имел еврейские корни, но самоидентификация у него была именно "великоросская"), входившие в "Южный комитет защиты социалистической революции". Интернационализм и революционный патриотизм в одном флаконе, так сказать.
#Размышления #Врангель_1920
Наткнулся на один из примеров южнобелой пропаганды (в стихотворной форме) образца октября 1920 года, на самом исходе "крымского периода" – на "Песнь дроздовцев", увидевшая свет на страницах в "Военного голоса" (издание ВСЮР / Русской армии) И там, помимо прочего, есть такие строки:
Вышли с Крыма мы точно из гроба,
И ликующий враг посрамлен:
Ни латыш, ни китаец, ни Жлоба
Не чинят нам в дороге препон.
"Жлоба" из текста – это, вероятно, Жлоба Дмитрий Петрович – командира конного корпуса (РККА), который во время Северно-Таврийской операции крымской Русской армии совершил рейд по белым тылам (однако с помощью авиации был разгромлен белыми).
Эти строки – один из примеров косности белых в этносоциальных вопросах. Даже когда за антибольшевистскими силами европейской части России остались только Крым и Северная Таврия, мотив борьбы с "латышами, китайцами" и прочей "нерусью" продолжал играть важную роль.
С одной стороны, это говорит об огромном засилье стереотипов среди военных пропагандистов белых, их крайне консерватизма и нежелании отказываться от стереотипов периода "Ледового похода", даже когда реальность показала их абсолютную неверность. С другой стороны, эти строки – один из признаков того, что белая армия не чувствовала особенности земли, в пределах которой они дислоцировались. Крым – регион многонациональный, на тот момент русских на полуострове было в пределах 50% от общей численности населения. И вместо того, чтобы всерьёз задаться вопросом "а где мы сейчас, собственно, воюем?", как это делали крымские большевики (после весны-лета 1918 года) в своих многочисленных публикациях, южнороссийские белые продолжали жить национально-ориентированными ксенофобскими стереотипами, лишь незначительно продвинувшись в деле понимания остроты национального вопроса (и то лишь во врангелевскую эпоху, да и это было связано с Украиной и Закавказьем, и едва ли касалось Крыма).
Особенно иронично читать про "посралмённых латышей и китайцев", когда копаешь историю Крыма и Юга России первой половины 1918 года. Тогда немецкой и австро-венгерской армиями давали бой украинец, главнокомандующий силами Советской Украины Владимир Антонов-Овсеенко вместе с латышом Юрием Гавеном (большевик) и русским Вильямом Спиро (левый эсер) (который, впрочем, имел еврейские корни, но самоидентификация у него была именно "великоросская"), входившие в "Южный комитет защиты социалистической революции". Интернационализм и революционный патриотизм в одном флаконе, так сказать.
#Размышления #Врангель_1920
👍21❤4