​Крестьянская реформа в России: прусский или американский путь?

Русский историк Покровский считал, что главной предпосылкой крестьянской реформы был бурный рост цен на зерно на мировом рынке.

«Крестьянская "свобода" была прямым ответом на высокие хлебные цены, установившиеся в Западной Европе с сороковых годов», — писал историк.

Эта тенденция продолжалась даже несмотря на промышленный кризис в Европе. В определённой мере её стимулировала и Крымская война, дестабилизировавшая черноморскую торговую зону.

«В общем экспорте России накануне отмены крепостного права доля зерновых превысила 35%», — отмечал Покровский.

Интересно, что с появлением у помещиков денег их задолженность только росла. Ранее средства шли на поддержание дворянского образа жизни, но теперь они стали инвестироваться в хозяйство.

Помещичье имение приобретало черты современного предприятия. Чем больше помещикам требовались деньги, тем выше был их интерес к реформе. Правда, такой, которая бы обязала крестьян выкупать земли у дворянства — по сути, решить проблему долгов и обеспечить инвестиций для дворянских имений.

Главный вопрос заключался не в том, освобождать ли крестьян, а в том, как это сделать: с землёй или без неё.

Перед страной стоял выбор между «прусским» и «американским» путями развития.

«Прусская модель» предусматривала существование свободного, но безземельного крестьянства: вся земля оставалась в руках помещиков, зажиточные крестьяне становились арендаторами, а бедные — батраками или уходили в города.

Это давало промышленности большое количество рабочей силы, помещики же превращали свои владения в крупные аграрные предприятия, и становились естественным продолжением быстро растущих городских фабрик.

«Американская модель», наоборот, предполагала полную ликвидацию помещичьего землевладения. (В Северной Америке, впрочем, ликвидировать ничего не пришлось, поскольку феодальных отношений там не было.)

Крестьянские хозяйства должны были превратиться в высокопроизводительные семейные фермы, конкурирующие между собой и создающие основы для капитализма в деревне. Постепенное разорение мелких ферм обеспечивало приток рабочей силы в города, одновременно повышая производительность в сельском хозяйстве.

Царское правительство было вынуждено выбрать компромиссный вариант: крестьяне получили землю, но наделы были крайне малыми. Организовать эффективное производство на такой основе было невозможно. Более того, крестьяне должны были выплачивать полученную землю или работать в помещичьем хозяйстве.

Реализация «прусской модели» требовала наличия сильной городской буржуазии, которая могла бы быстро использовать освобождающуюся рабочую силу и способствовать модернизации помещичьих хозяйств. Однако в России такой буржуазии не было. «Прусский путь» в российских условиях неизбежно привёл бы к массовой безработице, социальной напряжённости и бунтам.

С другой стороны, «американский путь» подрывал бы позиции помещиков, на которых опиралось российское государство. Без сильной буржуазии власти просто не могли рассчитывать на другую социальную опору. Раздел помещичьих владений создал бы социальный вакуум, который неизбежно привёл бы к кризису всей политической системы.

Либеральные мыслители могли бесконечно спорить о преимуществах различных западных моделей, не думая о последствиях. Петербургские бюрократы, напротив, мало интересовавшиеся теориями, инстинктивно выбрали самое безболезненное решение.

В результате страна сделала рывок, двигаясь по собственному, русскому пути, в котором элементы капитализма сосуществовали и переплетались со средневековыми структурами.

Даже под конец Российской империи, государство, заинтересованное в развитии промышленности, всячески содействовало сохранению старых порядков в сельском хозяйстве.

Русский капитализм, сложившийся в таких условиях, отличался от западноевропейского. Его опорой в деревне был не фермер и не предприниматель, а общинный крестьянин и помещик, лишь номинально оставивший позади времена крепостного права.

Братья Гракхи

Картина: Чтение манифеста 1861 года, Григорий Мясоедов

Нацисты, коммунисты и сутенёры: почему убили Хорста Весселя?

Берлин, 1930-й год. В холодный вечер, 14 января, отдыхавший в своей комнате штурмфюрер СА Хорст Вессель услышал звон колокольчика.

Так его хозяйка сообщала, когда к нему приходили гости. 22-летний Вессель открыл дверь своей комнаты и увидел напротив себя огромного незнакомца – тот достал пистолет из кармана и нажал на курок.

Пуля попала в шею, молодой человек упал, истекая кровью. Подруга Весселя, Эрна Яйнихен, хорошо разглядела стрелка.

«Это ты, Али?», – спросила она.

Нападавший и трое его соучастников скрылись в ночи. Вместо того чтобы вызвать скорую помощь, Яйнихен позвонила в НСДАП – Вессель был руководителем местной ячейки в глубоко коммунистическом районе Фридрихсхайн.

Две соперничающие версии возникли после той ночи. Нацисты утверждали, что Весселя убил коммунистический «Красный фронт», а коммунисты заявляли, что Вессель был сутенером, убитым другим сутенером, что их политические взгляды не имели значения.

Сегодня мы знаем, что правда где-то посередине, хотя точный ответ так и не найден.

В 1933 году, через три года после убийства, Гитлер заявил, что смерть Весселя была «высшей жертвой» и что через сотни лет, когда, быть может, от самого Берлина ничего не останется, Вессель по-прежнему будет жив в народной памяти.

Сегодня, 95 лет спустя, его имя мало кому известно.

Так почему его смерть имела такое значение в то время?

Братья Гракхи

​Гарри Гопкинс всемогущий

Гарри Гопкинс был одним из самых приближённых к Франклину Д. Рузвельту, играя важную роль в его команде с первого президентского срока и до последних дней. За свою карьеру Гопкинс реализовал множество значимых проектов, поэтому мы посвятим ему несколько постов. В этом расскажем о его деятельности в период Великой депрессии.

Значительная часть карьеры Гопкинса была связана с благотворительными организациями. На этот путь его направил один из профессоров Гриннеллского колледжа – доктор Стейнер, который однажды сообщил Гарри, что его могут взять в благотворительное учреждение «Кристадора Хауз» в Нью-Йорке. И хотя в молодости Гопкинс не был миссионером по своей натуре, он всё же согласился. Работа в сфере благотворительности превратила Гопкинса в активного борца за реформы. Вскоре он стал ревностным защитником интересов обездоленных и остался им навсегда.

Первой работой при Рузвельте для Гопкинса стал пост заместителя председателя Временной чрезвычайной администрации помощи в штате Нью-Йорк (ТЕРА), где Франклин Д. Рузвельт был губернатором. Всего спустя год после создания ТЕРА Гопкинс стал её главой. Рузвельту очень нравилось то, как работал Гопкинс. Он умел самостоятельно принимать важные решения, проявлять инициативу, быстро работать и стараться как можно меньше беспокоить самого Рузвельта.

После победы Рузвельта на президентских выборах (1932) Гопкинс возглавил Федеральную чрезвычайную организацию помощи (ФЕРА), которая обеспечивала общественными работами миллионы американцев в условиях кризиса. Деятельность ФЕРА отличалась принципами, новыми для своего времени. Во-первых, Гопкинс считал, что оказание помощи населению является обязанностью федерального правительства, а не частных организаций, как это было раньше. Во-вторых, он полагал, что людям, получающим помощь, необходимо выплачивать пособия наличными, а не талонами на продукты. В-третьих, помощь должна была включать не только продовольствие, но и одежду, жильё и медицинскую поддержку. Несмотря на сопротивление консервативных работников благотворительных организаций, действия Гопкинса реформировали всю концепцию социальной помощи, особенно в области общественного здравоохранения.

Вскоре Гопкинс возглавил и Администрацию гражданских работ (СВА). О результатах её деятельности писал Р. Шервуд:

Этой организацией, среди прочего, были выполнены следующие работы: построено или улучшено 40 тысяч школ; уложено 12 миллионов футов канализационных труб; построено 469 аэропортов и улучшено 529; построено или улучшено 255 тысяч миль дорог; 50 тысячам учителей предоставлена работа по обучению взрослых и в сельских школах, которые иначе пришлось бы закрыть; построено или улучшено 3700 стадионов и спортивных площадок

Ещё одной организацией, которой руководил Гопкинс, стала Администрация по обеспечению работой (ВПА). Одновременно существовала схожая организация – ПВА, возглавляемая Гарольдом Икесом. Несмотря на схожесть целей, между организациями и их руководителями было заметное соперничество. Гопкинс и Икес представляли две противоположные концепции: первый видел задачу в том, чтобы предоставить работу как можно большему числу людей в кратчайший срок, считая полезность работы второстепенной. Икес, напротив, придерживался позиции бизнесмена и считал, что наилучший способ смягчить безработицу – повышение покупательной способности населения через субсидирование частных предпринимателей для строительства крупных самоокупаемых объектов.

Оба руководителя оставались верны Рузвельту, однако президент симпатизировал подходу Гопкинса. Тем не менее, он сохранял обе организации, опасаясь поднявшегося шума в случае отставки Икеса. Эта ситуация хорошо демонстрирует, как умело Рузвельт лавировал между различными группировками Демократической партии и своей администрации, поддерживая столь необходимую стабильность в кризисные времена.

Братья Гракхи

На фото: Ф.Д. Рузвельт и Г. Гопкинс в Рочестере, штат Миннесота, после посещения сына Джеймса Рузвельта в больнице (1938)

​В продолжение о Гарри Гопкинсе (карикатура в комментариях)

В дополнение к вчерашнему посту рассмотрим карикатуру, изображающую сатирическую сцену, иронизирующую над управлением и расходованием средств в рамках программ «Нового курса» времен Великой депрессии. Как мы уже знаем, многие из этих программ находились под руководством Гарри Гопкинса.

Главный персонаж карикатуры – Гарри Гопкинс. Он собирается раздать рагу стоимостью 1½ миллиарда долларов, что символизирует средства, выделенные организациям, которыми он руководил, в частности Управлению общественных работ (ВПА). Гопкинс также держит кастрюлю с надписью «4 миллиарда 800 миллионов потрачено», что подчеркивает колоссальные суммы, уже направленные на реализацию программ «Нового курса». При этом он восклицает: «Ещё!».

Возмущение ситуацией выражает толстый мужчина, на фартуке которого написано «Политики» (возможно, собирательный образ представителей политического класса или чиновников). Он недовольно говорит: «Он хочет ещё!», намекая на постоянное стремление Гопкинса добиваться новых ассигнований для своих инициатив. Этот мужчина указывает пальцем на худощавого человека, рядом с которым стоит табличка «Те, кто действительно нуждаются в помощи».

Таким образом, политический класс, многие представители которого критиковали программы «Нового курса», пытается показать, что деятельность Гопкинса неэффективна и не касается тех, кто действительно нуждается в помощи.

Эта карикатура отражает неоднозначное отношение к инициативам ВПА и другим программам «Нового курса». Многие критики считали, что правительство США тратит чрезмерные суммы на проекты, не приносящие ощутимой пользы. Однако впоследствии стало очевидно, что острая фаза Великой депрессии была преодолена во многом благодаря «Новому курсу» Франклина Д. Рузвельта и усилиям одного из его самых преданных соратников – Гарри Гопкинса.

Братья Гракхи

​Немецкая подводная лодка у побережья Британии!

Мы уже обсуждали несколько значимых морских операций Второй мировой войны, осуществлённых итальянцами (Рейд на Александрию) и британцами (охота за немецким линкором «Тирпиц»). Пришло время поговорить об операциях моряков Германии.

Одной из самых дерзких идей командования ВМС Германии в начале Второй мировой войны было желание Дёница, командующего подводным флотом, проникнуть на подводной лодке в Скапа-Флоу – главную базу ВМС Великобритании, где на якорь становился флот метрополии. Эта идея занимала его мысли долгое время, и он тщательно обдумывал возможность подобной вылазки. В Первую мировую войну немцы тоже пытались провести подобный трюк, но неудачно: обе лодки тогда были потоплены. Конечно, перед глазами Дёница были эти две попытки, но он всё-таки решил рискнуть.

Тщательно изучив Скапа-Флоу при помощи самолётов-разведчиков, Дёниц решился на операцию. Её осуществление было поручено капитану Гюнтеру Прину. 8 октября 1939 года лодка U-47 покинула Киль и направилась в Скапа-Флоу. 13 октября на глубине 90 метров подводная лодка легла на грунт. В этот момент экипаж был проинформирован о предстоящей операции: через несколько часов их подводная лодка должна предпринять попытку прохода через заграждения Скапа-Флоу.

К началу 14 октября Прину и его экипажу удалось проникнуть в Скапа-Флоу. Прин заметил линкоры, находящиеся на расстоянии 3 000 метров от подводной лодки. По ним были выпущены три торпеды: одна по северной цели, две другие по другой. Через три минуты раздался первый взрыв – северная цель поражена, однако торпеды, выпущенные по второму кораблю, не разорвались. Четвёртая торпеда не достигла цели. Однако тревоги всё ещё не было – стояла тишина.

Прин изменил курс и увидел британский линейный крейсер Royal Oak. Были выпущены три торпеды, раздался сильнейший взрыв, взметнулись столбы воды, зарево пожара, в воздух полетели обломки. Порт оживился, зазвучала сирена! На британских эсминцах зажгли свет, со всех сторон заработали аппараты Морзе. Торпед больше не оставалось, и пришло время возвращаться домой. Подводной лодке Прина удалось уйти без повреждений и вернуться в Германию, в Вильгельмсхафен 17 октября. Вскоре капитану 1-го ранга Прину было присвоено звание контр-адмирала.

Радости Дёница не было предела, однако он был отчасти подавлен тем, что жертвой рейда стал лишь линейный крейсер Royal Oak, в который в итоге попали три торпеды. Погибли 24 офицера и около 800 матросов. В целом, авантюра немцев, несмотря на её дерзость и риск, оказалась успешной. Она имела значительный пропагандистский эффект – господство Британии в море было высмеяно тем, что на её главную базу проникла немецкая подводная лодка. Однако в материальном плане британцам был нанесён несущественный урон. Теперь же они стали более бдительными и усилили укрепление своих портов.

Естественно, британское командование было в ярости. Начались расследования, по итогам которых своего поста лишился комендант островов, адмирал Уилфред Френч. Заграждения блокшивами (защитные барьеры, созданные из затопленных списанных кораблей, чтобы перекрыть доступ врагу к важным водным объектам) были признаны неэффективными, и взамен них британцы, используя итальянских военнопленных, построили так называемые «барьеры Черчилля» – каменные дамбы через малые проливы в восточной части Скапа-Флоу. Система дамб общей длиной 2,3 км, начатая постройкой в мае 1940 года, была завершена только в 1944 году. Однако в самом Скапа-Флоу основные силы британского флота больше не оставались. Они были переведены в Лох-Эве, в Шотландии, а также в Саллмоворе, в районе Шетландских островов.

Братья Гракхи

На карте: Маневрирование U-47 в Скапа-Флоу

​Кризис хлебозаготовок и начало коллективизации

Завершение Гражданской войны поставило перед советским руководством задачу обеспечения мира между городом и деревней, одновременно с проведением быстрой индустриализации.

Переход к новому типу хлебозаготовок — когда свободные крестьяне были обязаны продавать государству зерно по твёрдым ценам — и последующий массовый экспорт зерна обеспечивали страну (по выражению Бухарина) «сельхозвалютой», необходимой для закупки машинного оборудования.

Особенно выгодной эта модель оказалась в первые годы после завершения Гражданской войны, когда мировые цены на зерно оставались весьма высокими.

Но вскоре политика обложения деревни «данью» стала давать сбои. С приближением Великой депрессии цены на зерно начали стремительно падать. Это вынуждало правительство снижать закупочные цены на зерно, а крестьяне, в свою очередь, сокращали посевы зерновых и переходили на более выгодные культуры.

В результате возникал дефицит продовольствия в быстро растущих городах, а также нехватка валюты. В 1925–1928 годах большевики регулярно снижали государственные закупочные цены на зерно, выжимая ресурсы для экспорта. Разрыв между ценами планового и частного секторов доходил до 200%.

В 1927 году разразился кризис хлебозаготовок. На частном рынке начался стремительный рост цен на хлеб. Этот поворот событий был вполне ожидаем, ведь дело заключалось не только в непредсказуемых колебаниях мировых цен — все эти годы крестьяне попросту не поспевали за растущим спросом быстро развивающихся советских городов.

Острый дефицит хлеба привёл к сокращению экспорта: с 2,177 млн тонн зерна в 1926–1927 годах до 344,4 тыс. тонн в 1927–1928 годах. В результате для обеспечения продовольствием городов пришлось ввезти 248,2 тыс. тонн зерна, потратив на это 27,5 млн рублей в валюте.

К началу 1928 года недобор по хлебозаготовкам составил 128 млн пудов по сравнению с предыдущим годом. Это ставило под угрозу программу импорта машин и оборудования — основу индустриализации.

Кризис спровоцировал новые разногласия в партии. Бухарин признавал, что причиной стало неадекватное ценообразование. Однако и Сталин, и левая оппозиция видели проблему в «саботаже» кулаков, скрывающих зерно.

Сталин выражался предельно просто: «Лучше нажать на кулака и выжать у него хлебные излишки, чем тратить валюту, предназначенную для ввоза оборудования для нашей промышленности».

Перед Сталиным стоял выбор: либо капитуляция перед правыми, либо ускорение темпов индустриализации и наступление на крестьянство. В январе 1928 года Политбюро проголосовало за применение чрезвычайных мер в отношении кулаков. Интересно, что решение поддержала и правая оппозиция. Бухарин ожидал, что такие меры будут временными.

«Чрезвычайные меры» дали ожидаемый результат: несмотря на плохой урожай, в 1928–1929 годах удалось заготовить зерна всего на 2% меньше, чем в 1926–1927 годах. Однако такая политика нарушила хрупкий компромисс между городом и деревней, установленный в конце Гражданской войны. Крестьянство утратило доверие к городу, а советское руководство не нашло решения лучше, чем ещё больше ужесточить свою политику.

В 1929 году, на фоне мировой депрессии, советскому руководству пришлось прибегнуть к массовому изъятию зерна и «раскулачиванию» крестьян, работающих на частный рынок. Временные меры становились системой, но в долгосрочной перспективе такой подход мог подорвать большевистский режим.

Никаких чётких планов на этот счёт не было. Ещё летом 1928 года Сталин утверждал, что «нельзя бороться с кулачеством путём раскулачивания», а разговоры об отмене НЭПа называл «контрреволюционной болтовнёй».

Но уже осенью того же года были приняты лозунги «Сплошная коллективизация» и «Ликвидация кулачества как класса».

Решение выходило само собой: репрессировать «кулаков», ликвидировать частные крестьянские хозяйства, объединяя всех производителей в подчинённые государству колхозы.

Изъятие зерна административным методом, минуя рынок, стало основой новой политики.

Братья Гракхи

Плакат: работа коллектива Кукрыниксов, 1930 г.

​Мы часто обсуждали американский нейтралитет в межвоенный период. Как и другим событиям того времени, ему было посвящено множество карикатур. Одна из наиболее сильных (по нашему мнению) – работа американского карикатуриста Герберта Лоуренса Блока (известного как Херблок).

Эта карикатура была опубликована в 1939 году, в период, когда дискуссии о том, стоит ли США сохранять нейтралитет или занимать более определённую позицию в мире, были особенно актуальны.

В 1930-х годах нейтралитет не только пользовался популярностью, но фактически стал основой внешней политики США. Это закреплялось, в частности, Законом о нейтралитете 1935 года, который запрещал поставки оружия как агрессорам, так и жертвам войн (на самом деле подобных законов было принято несколько, но здесь не будем углубляться в их подробности).

Карикатура Херблока как раз посвящена Закону о нейтралитете. Она состоит из четырёх панелей, каждая из которых изображает различные аспекты действий, предполагаемых этим законом. Подписи под панелями саркастически перечисляют задачи, которые, по мнению автора, абсурдно возлагаются на закон:
1. Закон должен «уберечь нас от любой войны»
2. Должен «обеспечить непрерывность американской торговли»
3. Должен «ограничить силу диктатур»
4. И, наконец, «в свободное время будет мыть полы и посуду»

Художник подчёркивает, что закон пытаются представить как универсальное средство для решения множества проблем: предотвращения войны, поддержания экономики и сдерживания диктатур. Однако на практике эти задачи либо противоречат друг другу, либо выходят за рамки возможностей одного закона.

Последняя панель, где закон «моет полы и посуду», усиливает сарказм, подчеркивая абсурдность таких ожиданий.

Братья Гракхи

​Советский демпинг и Великая Депрессия

Основным фактором, приведшим к образованию пузыря на быстрорастущей Нью-Йоркской бирже, считают чрезмерные финансовые спекуляции и появление множества мусорных облигаций.

Тем не менее, поскольку Нью-Йорк был мировым рынком капитала, на биржевые котировки влияли экономические и политические события в самых разных точках планеты.

Поэтому на обвал Нью-Йоркской биржи и развитие кризиса повлияли события, происходившие далеко за пределами США: долговой кризис в Германии, соляной поход в Индии, революция в Китае.

Сегодня мы расскажем, как политика СССР углубила Великую депрессию.

Система НЭПа вошла в полосу кризиса. Борьба сторонников Сталина с «правым уклоном» в руководстве партии закончилась поражением последних. Был взят курс на ускоренную индустриализацию, чему особенно поспособствовала коллективизация, обеспечивавшая полный контроль над сельхозпродукцией.

В мае 1929 года V съезд Советов утвердил план индустриального рывка, превосходивший прежние как по срокам, так и по объемам. Если за предыдущее десятилетие капиталовложения составили 26,5 млрд руб., то теперь планировалось 64,6 млрд руб., при этом вложения в промышленность росли значительно быстрее — с 4,4 млрд до 16,4 млрд руб.

78 % вложений в промышленность направлялись на производство средств производства, а не потребительской продукции. Это означало изъятие огромных средств из хозяйства, которые могли дать отдачу лишь через несколько лет. Промышленная продукция должна была вырасти за пятилетку на 180 %, а производство средств производства — на 230 %. Планировалось, что СССР продвинется с шестого на третье место по производству чугуна, а по каменному углю — с пятого на четвертое место. Делегатов завораживали цифры валовых показателей.

Планы казались невероятными, но если бы им суждено было хотя бы отчасти сбыться, это привело бы к сильным переменам на мировых рынках.

Прежде всего, коллективизация привела к полному обнищанию населения. СССР исчез как рынок потребительских товаров. Затем на мировые рынки хлынуло огромное количество сырья, удивив конкурентов масштабами «советского демпинга».

В 1930 году за хлеб удалось выручить 883 млн руб., пушнина и лен дали почти 500 млн, а нефтепродукты и лесоматериалы — 1,43 млрд руб. Благодаря «трудовому энтузиазму» заключенных ГУЛАГа экспорт древесины вырос с 1 до 6 млн кубометров в год в начале 1930-х годов.

Легко догадаться, к чему это привело: цены обвалились, а прибыли транснациональных компаний резко сокращались.

Конечно, рост советского экспорта и сокращение массового потребления в СССР не могли быть главным фактором кризиса.

Однако советский демпинг стал долгосрочным фактором мировых рынков. Советский хлеб бил по американским и канадским фермерам, нефтепродукты — по транснациональным нефтяным компаниям, продукция советских лесоповалов наносила удары по экономике Скандинавии и Канады. Все вместе подрывало равновесие мирового рынка, и без того неустойчивого.

В 1931–1933 годах ситуация начала выправляться — СССР все активнее закупал оборудование, став не только конкурентом фермеров, но и рынком сбыта для машиностроительных предприятий стран Запада. В 1931 году СССР в некоторых отраслях покрывал 30–50 % мирового импорта машин и оборудования.

Впрочем, Сталин рассчитывал получить за «выбитое» из крестьян продовольствие гораздо больше валюты на закупку технологий, чем получилось в условиях кризиса, когда цены на продовольствие резко упали.

Это внесло большую долю хаотичности в программу индустриализации. СССР отчаянно пытался поймать наиболее выгодную конъюнктуру, продать сырьевую массу чуть ли не за одну неделю, пока цены не упали еще сильнее.

В августе 1930 года Сталин писал Молотову: «Каждый день вывозим хлеба 1–1,5 млн пудов. Я думаю, что этого мало. Надо поднять норму ежедневного вывоза до 3–4 млн пудов. Иначе рискуем остаться без наших новых металлургических и машиностроительных заводов… Словом, нужно бешено форсировать вывоз хлеба».

Однако о том, как Великая депрессия повлияла на СССР, — в другой раз.

Братья Гракхи

Плакат: «Догнать и перегнать», 1929 г

​Сталин и Чан Кайши, Коминтерн и Гоминьдан

После спада революционных настроений в Европе СССР обратил свой взор на Китай, где в 1925 году развернулась национальная революция.

Коминтерн помогал советниками, деньгами и оружием китайским революционерам — партии Гоминьдан. Её основатель Сунь Ятсен выступал за объединение раздробленного Китая, индустриализацию и государственный социализм.

Политика Коминтерна в Китае отражала то, как своеобразно Сталин и левая оппозиция Троцкого усвоили уроки неудавшихся революций в Европе. Сунь Ятсен не был марксистом, но в условиях слабости китайского пролетариата большевики приняли решение поддержать умеренно левого борца за объединение страны. Коминтерн настоял на вхождении КПК в состав Гоминьдана.

Со смертью Ятсена в 1925 году коммунисты стали действовать решительнее, но вскоре столкнулись с сопротивлением со стороны умеренного националиста Чан Кайши, возглавившего Гоминьдан. Чан Кайши существенно ограничил права коммунистов, и дальнейшее сотрудничество КПК с Гоминьданом оказалось под вопросом.

Позиции Сталина и Троцкого разделились.

Троцкий настаивал на выходе КПК из Гоминьдана, углублении революции, создании крестьянских советов и конфискации земли в пользу крестьян.

Сталин понимал, что позиции коммунистов слабы, а углубление классовой борьбы только сыграет на руку местным милитаристам и интервентам, не позволив Гоминьдану объединить страну.

В свойственной ему манере он действовал аппаратным путём: поддерживал Гоминьдан, вводил в аппарат партии всё больше коммунистов, которым предстояло в решающий момент арестовать и свергнуть Чан Кайши.

Никакой революции снизу, только подготовка переворота сверху — за такую политику Сталина активно обвиняли в «оппортунизме».

Между тем, в 1926 году Гоминьдан начал Северный поход и в течение года освободил центральные провинции страны от власти местных военных клик. Левые пользовались особой поддержкой со стороны крестьянства, надеявшегося на прогрессивные реформы.

Однако наступление Народно-революционной армии (НРА) вызывало недовольство иностранных держав.

В марте 1927 года в ходе оккупации Нанкина НРА застрелила шесть представителей посольств Великобритании, Франции и США. В ответ объединённая эскадра западных держав подвергла Нанкин жестокой бомбардировке. Казалось, Китай был надолго потерян для Запада.

Усиление позиций Коминтерна как главного сторонника Гоминьдана позволило Сталину уступить левой оппозиции. В том же месяце коммунисты захватили Шанхай и попытались напрямую устранить Чан Кайши, но потерпели неудачу.

Параллельно связанный с Японией генерал Чжан Цзолинь провёл обыск в советском посольстве в Пекине и обнаружил «документы», свидетельствующие о стремлении СССР устранить лидера Гоминьдана.

В ответ на это Чан Кайши устроил разгром КПК в Нанкине и Шанхае, закончившийся массовой резнёй коммунистов.

Приморские районы поддержали Чан Кайши, а Коминтерн пытался опереться на левых гоминьдановцев в центральных провинциях, но никто не мог гарантировать, что КПК сохранит своё влияние там. В отчаянии в августе 1927 года КПК попыталась организовать восстания в нескольких городах Китая, но население их не поддержало, и выступления были подавлены.

В декабре Гоминьдан разорвал все отношения с СССР и Коминтерном. В марте-апреле 1928 года он подписал ряд важных договоров с США. 5 июня войска революционеров вошли в Пекин, завершив объединение страны. Вскоре правительство признали США, европейские державы и местные лидеры провинций. В стране началось восстановление порядка.

Этот полный провал Коминтерна стал личным ударом для Сталина и определил суть его внешней политики:

С одной стороны, он согласился, что коммунисты не могут выступать младшими партнёрами в политических союзах. (Какой же эффект это окажет на отношения КПГ и СДПГ!)

С другой, тактика почти сработавшего тихого бюрократического переворота станет для него навязчивой идеей. (Сколько раз он будет медленно готовить силы и молниеносно наносить удар по своим врагам!)

Братья Гракхи

Фото: Казнь подозреваемых коммунистов, Шанхай, 1927 год

​Ходатайство о свободе в Новом Амстердаме

В 1644 году управляющий совет Нового Амстердама (ныне Нью-Йорк) получил необычное ходатайство от 11 порабощённых африканцев, живших на острове Манхэттен. Среди этих людей были Энтони Португальский, Саймон Конго и Пауло Д’Ангола, которые провели по меньшей мере 18 лет в качестве собственности Голландской Вест-Индской компании.

Они помогали строить Форт Амстердам на южной оконечности острова, работали на небольших плантациях, известных как «бауэрии», служили в колониальных военных силах и выполняли другие повседневные задачи для компании, контролировавшей Новые Нидерланды. Теперь они просили предоставить им свободу.

Просители воспользовались тем, что рабство в Новом Амстердаме не было жёстко установленной, тщательно проработанной системой. Оно постепенно развивалось как ответ на постоянную нехватку рабочей силы в колонии.

Поскольку немногие голландские семьи соглашались пересечь Атлантику ради неопределённого будущего в отдалённой колонии, правители Новых Нидерландов прибегали к покупке или захвату африканцев, чтобы восполнить нехватку рабочих.

Однако в 1643 году несколько африканцев, мужчин и женщин, получили свободу. Африканцы Нового Амстердама и свободные европейцы также общались в голландской реформатской церкви города, где многие рабы были крещены и вступали в христианские браки. В 1650 году эта церковь благословила межрасовый брак между немцем Хармоном Ханзеном и уроженкой Анголы Марией Малеет.

Утверждая, что им «давно обещали свободу», 11 просителей, вероятно, надеялись, что смогут присоединиться к шести другим недавно освобождённым рабам, включая двух вдов, чьи удалённые фермы теперь служили Новому Амстердаму неофициальной буферной зоной от нападений индейцев-делавэров. Их просьба была удовлетворена, но освобождение и земельные наделы были связаны с условиями. Каждый мужчина должен был ежегодно выплачивать компании определённую сумму, а их дети оставались рабами компании.

Всего между 1643 и 1662 годами 28 освобождённых африканцев, мужчин и женщин, получили фермерские участки на Манхэттене, которые в наши дни составили бы территорию, эквивалентную как минимум 100 городским кварталам. Рабство оставалось ключевой социальной и экономической институцией; в 1664 году около 300 из 1500 жителей Нового Амстердама были рабами, и лишь около 75 чернокожих жителей были свободными.

Однако, выступив за свои права, просители 1644 года заявили о своём стремлении к жизни, которая предлагала больше, чем просто существование в статусе движимого имущества: они добились свободы для себя и своих жён, а также права владеть землёй, которую могли передать своим всё ещё порабощённым детям.

В определённом смысле, длинная история борьбы чернокожих за свободу в Северной Америке началась именно с этого ходатайства.

Братья Гракхи

Иллюстрация: Первый аукцион рабов в Новом-Амстердаме, Говард Пайл

​Наследник Ф.Д. Рузвельты или Гарри Гопкинс – президент!

Гарри Гопкинс, о деятельности которого в период Великой депрессии мы писали на прошлой неделе, долгое время не хотел полностью погружаться в политику. Это удивительно, ведь занимая посты главы ТЕРА (Временной чрезвычайной администрации помощи в штате Нью-Йорк), СВА (Администрации гражданских работ), ВПА (Администрации по обеспечению работой) и других организаций и программ, ему приходилось налаживать контакты с политиками, которые часто критиковали его программы, требовавшие значительных вложений.

Точка невозврата наступила после долгих дебатов в Сенате в 1936 году, когда американские политики отказались принять очередную программу помощи, за которую выступал Гопкинс. Он осознал, что для принятия любых решений в Конгрессе США необходимо иметь крепкую поддержку сенаторов и конгрессменов, с которыми нужно заранее обсуждать все инициативы и убеждать их в правильности принятия решений. Вот как сам Гопкинс описывал свой путь в политику:

Вначале я думал, что смогу быть вне политики. Но потом мне сказали, что я должен быть частично вне политики, а частично участвовать в ней. Я понял, что это невозможно, по крайней мере для меня. В конце концов, я понял, что остается только погрузиться в политику целиком

Гопкинс не только успешно вошел в политику, но вскоре стал рассматриваться как возможный преемник Франклина Д. Рузвельта, чей второй срок подходил к концу в 1940 году. Вероятно, уже в 1938 году Рузвельт решил, что кандидатом от Демократической партии будет именно Гопкинс. Хотя сам Рузвельт оставлял открытым для себя вариант третьего срока, с 1938 года началась активная кампания в поддержку Гопкинса. Его перевели на пост министра финансов, что, с одной стороны, позволило ему выйти из-под атаки со стороны правых, а с другой – предоставило возможность наладить связи с бизнес-сферой, с которой раньше его отношения были натянутыми.

Роберт Шервуд в двухтомной работе «Рузвельт и Гопкинс» пишет:

Нет сомнений, что в 1938 году Рузвельт делал всё возможное (а это уже было немало), чтобы помочь Гопкинсу создать себе имя. Когда президента фотографировали на бейсбольном стадионе или на железнодорожной платформе, или во время рыбной ловли, рядом всегда был Гопкинс. Это не было случайностью. Среди людей, сопровождавших президента в публичных местах, было много таких, кто оставался на заднем плане, когда происходили фотосъемки. Скромность и вежливость требовали, чтобы каждый отходил на второй план, если только президент не просил кого-то стать рядом с ним. Совершенно очевидно, что Гопкинс пользовался этим преимуществом, а другие возможные кандидаты – нет

Элеонора Рузвельт, часто отражавшая мнение своего мужа, в одной из своих статей под рубрикой «Мой день» написала:

Было приятно видеть вчера Гарри Гопкинса, который провел с нами вечер. Он один из немногих людей, у которых складывается впечатление, что они полностью поглощены выполнением своих обязанностей. Кажется, он работает с внутренним убеждением, что делает нужную работу и что именно он должен это делать. Думаю, он будет так относиться к любой работе, за которую возьмется. Он не возьмется за дело, пока не почувствует, что может сделать всё, что требуется

Однако в конечном итоге Гопкинс не стал кандидатом в президенты: в 1937 году ему сделали операцию по удалению части желудка из-за рака. Хотя болезнь была побеждена и не вернулась, его постоянные проблемы с желудком оставались. Гопкинс часто лежал в больнице и почти год не появлялся на работе. Основные функции министра финансов выполнял его заместитель.

Впрочем, болезнь не вывела Гопкинса из политики. Он продолжал служить Рузвельту до конца своих дней, выполняя уже другие задачи. Об этом мы обязательно поговорим в будущем.

Братья Гракхи

На фото: Гарри Гопкинс и Франклин Д. Рузвельт в Белом доме

​Ещё в нашем первом посте, посвящённом ближайшему соратнику Франклина Д. Рузвельта, мы упоминали, что у Гарри Гопкинса был идеологический конкурент – Гарольд Икес.

Икес начал работать под руководством Рузвельта немного позже, но, как и Гопкинс, оставался частью его команды до последних дней президента. Будучи в начале своей политической карьеры либеральным республиканцем, он получил предложение от Рузвельта возглавить Министерство внутренних дел, которое возглавлял до 1946 года, то есть 13 лет.

Наибольшую известность Икес приобрёл как глава Администрации общественных работ (ПВА). В отличие от Гопкинса, он сосредоточился на реализации крупных инфраструктурных проектов – от автострад и общественных зданий до масштабных плотин. Однако результаты работы ПВА не оказали такого мощного стимулирующего воздействия на экономику, как программы, которые курировал Гопкинс. Тем не менее, проекты Икеса имели значительный потенциал для долгосрочного развития.

Карикатура, прикреплённая к посту (есть также в комментариях), как раз и отражает конфликт между Гопкинсом и Икесом. На ней изображён Икес, жалующийся на использование его ресурсов (символизируемых «тестом» на кухне), в то время как Гопкинс защищает свои действия. Рузвельт, выступая в роли миротворца, пытается их примирить. Общий смысл карикатуры заключается в демонстрации напряжения и соперничества между различными программами «Нового курса», а также в попытках Рузвельта сбалансировать их усилия ради общей цели.

Однако стоит отметить, что, несмотря на вражду, которая периодически перерастала в острые конфликты, Гопкинс и Икес уважали друг друга. Например, в 1937 году, когда Гопкинс перенёс тяжёлую операцию и его жизнь оказалась под угрозой, Икес писал ему слова поддержки, выражая признание его заслуг.

Несмотря на своё республиканское прошлое, во время избирательных кампаний Франклина Д. Рузвельта Икес исполнял роль «политического топора». Он активно и часто критиковал республиканских кандидатов, но также нередко конфликтовал с коллегами-демократами. Его язвительные высказывания о многих из них сохранились в его дневниках, которые были опубликованы посмертно под названием The Secret Diary of Harold L. Ickes.

Братья Гракхи

​Вы просили продолжить писать о реформах Александра II – мы делаем.

Юстиция. Разработчикам судебной реформы Александр II предоставил абсолютную свободу. Главным её инициатором и организатором был министр юстиции Д.Н. Замятнин. После утверждения реформы (1864 г.) он сохранил свою должность ненадолго. 16 апреля 1867 года его освободили от обязанностей министра юстиции и генерал-прокурора в связи с назначением членом Государственного совета. На самом деле, это было частью внутренней политической игры императора (о ней мы писали здесь). После Замятина на пост был назначен К.И. фон Дер Пален, мало разбирающийся в юридических вопросах, что не мешало ему активно вмешиваться в ход реформ.

Согласно реформе, судебная система Российской империи была представлена судами двух уровней: мировыми и окружными. Для понимания результатов реформы приведём цитату Л. Ляшенко:

Мировые суды избирались населением и рассматривали мелкие уголовные и гражданские дела, разгребая так называемую судебную мелочёвку. Назначаемые правительством окружные суды вели лишь действительно сложные и важные уголовные процессы, часто вызывавшие общественный ажиотаж. За Сенатом закрепилось значение высшей кассационной инстанции, куда обращались с просьбами о пересмотре дел, решённых в окружных судах. […] Суд впервые в русской истории стал бессословным, единым для дворян, горожан и крестьян. Он становился гласным, доступным для публики, а кроме того, состязательным. В зале суда теперь присутствовал не только прокурор, но и адвокат, защищавший обвиняемого. […] Важными принципами судебной реформы стали независимость и несменяемость судей. Они получали высокое жалованье (больше платили судьям только в Англии). Материальная независимость дополнялась административной: лишить судью занимаемой должности мог лишь суд за совершённые злоупотребления или иные преступления. […] В России возникает суд присяжных заседателей, избираемых по жребию из жителей данной местности

Земства. В 1864 году был принят закон о местном самоуправлении, согласно которому в уездах и губерниях вводились земства, которые должны были решать местные вопросы: строительство и содержание дорог, народное образование, медицинское обслуживание, снабжение населения продовольствием, содержание тюрем и другие. Несмотря на широкий круг обязанностей, земства часто оказывались неэффективными из-за недостатка финансирования. Средства, выделяемые на их деятельность, составляли 40–50 тысяч рублей в год, тогда как расходы достигали 80–100 тысяч.

Земская реформа также рассматривалась как способ вернуть дворянам часть привилегий, утраченных после отмены крепостного права. Император рассчитывал привлечь дворян к участию в местной жизни, предлагая им определённую автономию. Во всех земствах дворяне обладали большинством, хотя крестьяне тоже имели право участвовать в их работе.

Образование. Реформа образования сопровождалась принятием нового университетского устава 18 июня 1862 года, который восстанавливал автономию университетов. Изменения в средней школе стали компромиссом между сторонниками классического и реального образования. В России появились семиклассные гимназии двух типов – классические и реальные, а также прогимназии с четырёхлетним сроком обучения.

Военная реформа. Самой долгой по времени проведения стала военная реформа. Её инициатором был Д.А. Милютин. Согласно реформе, Россия была разделена на 14 военных округов, командующие которыми обладали значительными полномочиями. Запрещалась отправка в солдаты за совершённые преступления, отменялись телесные наказания для рядовых, вводилось обязательное обучение солдат грамоте и арифметике. Было проведено перевооружение армии нарезным оружием, заряжаемым с казённой части, и улучшена подготовка офицеров. С 1 января 1874 года в стране вводилась всеобщая воинская повинность.

В последние годы правления Александра II начали даже разрабатывать проект Конституции, хотя она лишь условно могла называться таковой. Император одобрил проект, но вмешалась гибель самого Александра.

Братья Гракхи

На фото: Александр II в своём кабинете в Зимнем дворце.