Гений Наполеона
Мы уже много писали про Наполеона: про Египетскую кампанию, идеологический перелом императора французов, даже про развод с Жозефиной. Но мы тщательно обходили одно из важнейших событий в биографии Наполеона – битву при Аустерлице. Пришло время поговорить о ней.
Итак, 1805 год, очередная война, на этот раз против Третьей антифранцузской коалиции. Понимая, что объединённые силы Австрии, Пруссии и России превосходят французскую армию численно и качественно, Бонапарт решил действовать на опережение. Его стратегия заключалась в том, чтобы разбить армию коалиции поодиночке.
Пока австрийцы ждали прусскую и русскую армии, Бонапарт сумел окружить австрийцев, и уже 20 октября 1805 года в Ульме они капитулировали. Через какое-то время Наполеон вступил в Вену, и война, казалось, была завершена. Однако прибывшие в штаб армии Александр I и Франц II не считали её проигранной. На это были причины: 21 октября 1805 года у мыса Трафальгар английский флот под командованием адмирала Нельсона уничтожил франко-испанский флот, что закрепило британское господство на море. Французская идея вторжения на Британские острова была похоронена, а победа под Ульмом отошла на второй план.
Наполеону вновь понадобилась решающая победа. Сразу после взятия Вены французам удалось без боя захватить крупный мост, соединявший Вену с левым берегом Дуная. Австрийцы не разрушили этот единственный мост, что выглядит странным. Во многом это произошло благодаря действиям Мюрата, Ланна, Бертрана и полковника сапёров Дода. Они спрятали батальон гренадеров в кустах, а сами без прикрытия подошли к австрийскому укреплению, заявив растерявшимся австрийцам, что заключено перемирие. Пока австрийцы вызывали своего генерала, французские гренадеры внезапно атаковали укрепление и захватили мост. Попытки сопротивления были сломлены быстро.
Узнав об этом, Наполеон немедленно приказал переправиться через мост и атаковать русскую армию, чтобы преградить ей путь к отступлению на север. Главнокомандующий союзной армией М. Кутузов понимал, что только быстрый отход к позициям у Ольмюца мог спасти его войско. У него было около 45 тысяч солдат, в то время как у Наполеона – почти 100 тысяч. После тяжёлых арьергардных боёв Кутузову удалось избежать капитуляции, но армия потеряла около 12 тысяч человек и была измотана. В конце концов остатки его войск прибыли в Ольмюц, где находились Александр I и Франц.
В Ольмюц вместе с Александром I прибыли подкрепления. Общая численность союзной армии составляла около 90 тысяч человек, из которых 75 тысяч приходились на русских. Однако, по мнению Кутузова, многие солдаты были не готовы к бою. Александр I, напротив, был полон уверенности в успехе и надеялся на помощь пруссаков. Его окружение, в частности князь Долгоруков, только укрепляло эту самоуверенность.
Наполеон решил сыграть на этой уверенности союзников. Он остановился в Брюнне, неподалёку от Ольмюца, и начал создавать видимость слабости французской армии. По его приказу аванпосты отступали, а к Александру I был отправлен генерал Савари с предложением о перемирии. Это вызвало радость в русском штабе: все были уверены, что французская армия выдохлась.
Александр отправил в лагерь французов Долгорукова, чтобы обсудить условия перемирия. Наполеон включил актёрское мастерство, убеждая Долгорукова в слабости своей армии. Вернувшись, Долгоруков доложил, что французы деморализованы, и союзники решили нанести решающий удар.
И тут Наполеон продемонстрировал свой полководческий гений. Догадываясь, что союзники попытаются отрезать его от Вены и Дуная, он оставил район Праценских высот без прикрытия, создав ложное ощущение уязвимости. Когда союзные войска устремились туда, Наполеон нанёс по ним удар всей мощью своих войск. Французы захватили Праценские высоты, прижав русских к полузамёрзшим прудам. Многие русские полки, прижатые к воде, утонули или были уничтожены французской картечью. Остатки сдались в плен.
Императоры Александр и Франц бежали. Так Третья коалиция прекратила своё существование.
Братья Гракхи
На картине: Наполеон при Аустерлице, Франсуа Жерар
Мы уже много писали про Наполеона: про Египетскую кампанию, идеологический перелом императора французов, даже про развод с Жозефиной. Но мы тщательно обходили одно из важнейших событий в биографии Наполеона – битву при Аустерлице. Пришло время поговорить о ней.
Итак, 1805 год, очередная война, на этот раз против Третьей антифранцузской коалиции. Понимая, что объединённые силы Австрии, Пруссии и России превосходят французскую армию численно и качественно, Бонапарт решил действовать на опережение. Его стратегия заключалась в том, чтобы разбить армию коалиции поодиночке.
Пока австрийцы ждали прусскую и русскую армии, Бонапарт сумел окружить австрийцев, и уже 20 октября 1805 года в Ульме они капитулировали. Через какое-то время Наполеон вступил в Вену, и война, казалось, была завершена. Однако прибывшие в штаб армии Александр I и Франц II не считали её проигранной. На это были причины: 21 октября 1805 года у мыса Трафальгар английский флот под командованием адмирала Нельсона уничтожил франко-испанский флот, что закрепило британское господство на море. Французская идея вторжения на Британские острова была похоронена, а победа под Ульмом отошла на второй план.
Наполеону вновь понадобилась решающая победа. Сразу после взятия Вены французам удалось без боя захватить крупный мост, соединявший Вену с левым берегом Дуная. Австрийцы не разрушили этот единственный мост, что выглядит странным. Во многом это произошло благодаря действиям Мюрата, Ланна, Бертрана и полковника сапёров Дода. Они спрятали батальон гренадеров в кустах, а сами без прикрытия подошли к австрийскому укреплению, заявив растерявшимся австрийцам, что заключено перемирие. Пока австрийцы вызывали своего генерала, французские гренадеры внезапно атаковали укрепление и захватили мост. Попытки сопротивления были сломлены быстро.
Узнав об этом, Наполеон немедленно приказал переправиться через мост и атаковать русскую армию, чтобы преградить ей путь к отступлению на север. Главнокомандующий союзной армией М. Кутузов понимал, что только быстрый отход к позициям у Ольмюца мог спасти его войско. У него было около 45 тысяч солдат, в то время как у Наполеона – почти 100 тысяч. После тяжёлых арьергардных боёв Кутузову удалось избежать капитуляции, но армия потеряла около 12 тысяч человек и была измотана. В конце концов остатки его войск прибыли в Ольмюц, где находились Александр I и Франц.
В Ольмюц вместе с Александром I прибыли подкрепления. Общая численность союзной армии составляла около 90 тысяч человек, из которых 75 тысяч приходились на русских. Однако, по мнению Кутузова, многие солдаты были не готовы к бою. Александр I, напротив, был полон уверенности в успехе и надеялся на помощь пруссаков. Его окружение, в частности князь Долгоруков, только укрепляло эту самоуверенность.
Наполеон решил сыграть на этой уверенности союзников. Он остановился в Брюнне, неподалёку от Ольмюца, и начал создавать видимость слабости французской армии. По его приказу аванпосты отступали, а к Александру I был отправлен генерал Савари с предложением о перемирии. Это вызвало радость в русском штабе: все были уверены, что французская армия выдохлась.
Александр отправил в лагерь французов Долгорукова, чтобы обсудить условия перемирия. Наполеон включил актёрское мастерство, убеждая Долгорукова в слабости своей армии. Вернувшись, Долгоруков доложил, что французы деморализованы, и союзники решили нанести решающий удар.
И тут Наполеон продемонстрировал свой полководческий гений. Догадываясь, что союзники попытаются отрезать его от Вены и Дуная, он оставил район Праценских высот без прикрытия, создав ложное ощущение уязвимости. Когда союзные войска устремились туда, Наполеон нанёс по ним удар всей мощью своих войск. Французы захватили Праценские высоты, прижав русских к полузамёрзшим прудам. Многие русские полки, прижатые к воде, утонули или были уничтожены французской картечью. Остатки сдались в плен.
Императоры Александр и Франц бежали. Так Третья коалиция прекратила своё существование.
Братья Гракхи
На картине: Наполеон при Аустерлице, Франсуа Жерар
👍29👎3
Сегодня делимся несколькими постерами времен Второй мировой.
На первом изображена идиома «Loose Lips Might Sink Ships», которая использовалась в США для предупреждения о вреде неосторожных разговоров, способных подорвать военные усилия. Аналоги этой фразы существовали в других странах: в Великобритании – лозунги «Careless Talk Costs Lives» и «Keep Mum», в Швеции – игра слов «En svensk tiger» («Швед молчит» или «Шведский тигр»), в Германии – «Schäm Dich, Schwätzer!» («Стыдись, болтун!»).
Второй постер – «Treat 'Em Rough! Join the Tanks» – изображает агрессивного черного кота, символизирующего силу и мощь танков. Этот плакат был создан для привлечения мужчин в танковые войска США.
Третий – культовый постер «We Can Do It!». На нем изображена женщина (Рози Клепальщица), которая стала символом поддержки женщин, работающих на производствах в условиях войны.
Все три плаката подчеркивают различные аспекты пропаганды: мобилизацию женщин, агитацию для вступления в военные силы и вопросы безопасности.
Братья Гракхи
На первом изображена идиома «Loose Lips Might Sink Ships», которая использовалась в США для предупреждения о вреде неосторожных разговоров, способных подорвать военные усилия. Аналоги этой фразы существовали в других странах: в Великобритании – лозунги «Careless Talk Costs Lives» и «Keep Mum», в Швеции – игра слов «En svensk tiger» («Швед молчит» или «Шведский тигр»), в Германии – «Schäm Dich, Schwätzer!» («Стыдись, болтун!»).
Второй постер – «Treat 'Em Rough! Join the Tanks» – изображает агрессивного черного кота, символизирующего силу и мощь танков. Этот плакат был создан для привлечения мужчин в танковые войска США.
Третий – культовый постер «We Can Do It!». На нем изображена женщина (Рози Клепальщица), которая стала символом поддержки женщин, работающих на производствах в условиях войны.
Все три плаката подчеркивают различные аспекты пропаганды: мобилизацию женщин, агитацию для вступления в военные силы и вопросы безопасности.
Братья Гракхи
👍24👎3
Одним словом – румын
1919–1923 гг. стали чрезвычайно важными для Румынии: конституционно закреплялась новая модель государства, расширившегося после присоединения Трансильвании и Бессарабии.
Ещё в 1917 году, когда румынская армия, лишившись поддержки России, была на грани уничтожения, стабилизировать фронт и подписать временное перемирие удалось благодаря народному воодушевлению. Оно было связано с обещаниями короля Фердинанда о том, что после войны все граждане получат право голоса, а в стране пройдёт земельная реформа, наделяющая каждое домохозяйство участком земли.
Обещания пришлось выполнять, хотя и в условиях борьбы либералов с консерваторами. Если в случае с земельной реформой бывшим крупным собственникам не удалось уклониться от обязательств короля перед народом, то конструирование демократического государства столкнулось с интересным казусом.
После долгих прений, как заведено у всех просвещённых восточных европейцев, избирательные права предоставили всем... мужчинам старше 25 лет. Как бы то ни было, конституция оказалась весьма демократичной: она гарантировала права, свободы и сменяемость власти.
Но в ней было нечто странное.
Пятая статья конституции Румынии гласила:
Не «граждане», как во всех современных конституциях, а – «румыны». Таким образом, понятие «румын» стало юридическим термином, при этом, не относящимся к этничности (им мог быть и венгр, и немец, и еврей), а к гражданскому статусу.
Хотя в конституции нигде прямо не определено понятие «гражданина», мы могли бы подумать, что оно приравнено к понятию «румын».
Однако, косвенно, можно заметить разницу:
• Статьи, касающиеся избирательных прав и процессов, предусматривают, что именно «граждане» могут избирать или быть избранными.
• Статьи, касающиеся общих прав, употребляют формулировку, по которой «румынам» гарантируются свобода собраний, слова и так далее.
Итак, есть «румыны» и есть «граждане» – оба термина не относятся к этносу.
Во время обсуждения проекта конституции депутаты из числа этнических меньшинств не до конца понимали смысла подобного и настаивали на исправлении этого казуса, предлагая использовать только понятие «гражданин».
Эти споры привели к интересному заявлению депутата Негурэ:
После объединения 1918 года всех проживающих в стране, независимо от происхождения, признали румынами. Но так как не все они обладали избирательными правами, не все были гражданами.
Но что мешало бы в будущем изменить конституцию и переопределить это понятие в этническом ключе?
В конце концов, натурализоваться в новой стране могли преимущественно этнические румыны, а само государство провозглашалось национальным и унитарным.
Но на тот момент заявления этнических меньшинств казались румынским депутатам нелепыми, скорее попыткой подорвать национальное единство страны.
Весь межвоенный период прошёл под сенью роста праворадикальных движений и, само собой, переживания меньшинств о своих правах только росли, в конце концов, оправдавшись.
После переворота 1938 года и принятия обновлённой конституции, злосчастную статью изменили. Теперь она звучала так:
Братья Гракхи
На фото: проспект Победы, Бухарест, 1923
1919–1923 гг. стали чрезвычайно важными для Румынии: конституционно закреплялась новая модель государства, расширившегося после присоединения Трансильвании и Бессарабии.
Ещё в 1917 году, когда румынская армия, лишившись поддержки России, была на грани уничтожения, стабилизировать фронт и подписать временное перемирие удалось благодаря народному воодушевлению. Оно было связано с обещаниями короля Фердинанда о том, что после войны все граждане получат право голоса, а в стране пройдёт земельная реформа, наделяющая каждое домохозяйство участком земли.
Обещания пришлось выполнять, хотя и в условиях борьбы либералов с консерваторами. Если в случае с земельной реформой бывшим крупным собственникам не удалось уклониться от обязательств короля перед народом, то конструирование демократического государства столкнулось с интересным казусом.
После долгих прений, как заведено у всех просвещённых восточных европейцев, избирательные права предоставили всем... мужчинам старше 25 лет. Как бы то ни было, конституция оказалась весьма демократичной: она гарантировала права, свободы и сменяемость власти.
Но в ней было нечто странное.
Пятая статья конституции Румынии гласила:
«Все румыны, независимо от этнического происхождения, языка или религии, пользуются свободой совести, образования, прессы, собраний, ассоциаций и всеми свободами и правами, установленными законом».
Не «граждане», как во всех современных конституциях, а – «румыны». Таким образом, понятие «румын» стало юридическим термином, при этом, не относящимся к этничности (им мог быть и венгр, и немец, и еврей), а к гражданскому статусу.
Хотя в конституции нигде прямо не определено понятие «гражданина», мы могли бы подумать, что оно приравнено к понятию «румын».
Однако, косвенно, можно заметить разницу:
• Статьи, касающиеся избирательных прав и процессов, предусматривают, что именно «граждане» могут избирать или быть избранными.
• Статьи, касающиеся общих прав, употребляют формулировку, по которой «румынам» гарантируются свобода собраний, слова и так далее.
Итак, есть «румыны» и есть «граждане» – оба термина не относятся к этносу.
Во время обсуждения проекта конституции депутаты из числа этнических меньшинств не до конца понимали смысла подобного и настаивали на исправлении этого казуса, предлагая использовать только понятие «гражданин».
Эти споры привели к интересному заявлению депутата Негурэ:
«Быть румынским гражданином – это нечто большее, чем быть румыном, поскольку требуется выполнение нескольких условий, чтобы кто-то мог получить румынское гражданство. Возьмём несколько примеров: румынская женщина обладает свободой совести, правом на образование, но женщина – не гражданин».
«Как это нет?» – возразил немец Коннерт. – «Если позволите, разве женщина не такая же румынская гражданка, как все остальные?»
«Нет! Она румынка, но не гражданка», – ответил Негурэ под бурные овации.
После объединения 1918 года всех проживающих в стране, независимо от происхождения, признали румынами. Но так как не все они обладали избирательными правами, не все были гражданами.
Но что мешало бы в будущем изменить конституцию и переопределить это понятие в этническом ключе?
В конце концов, натурализоваться в новой стране могли преимущественно этнические румыны, а само государство провозглашалось национальным и унитарным.
Но на тот момент заявления этнических меньшинств казались румынским депутатам нелепыми, скорее попыткой подорвать национальное единство страны.
Весь межвоенный период прошёл под сенью роста праворадикальных движений и, само собой, переживания меньшинств о своих правах только росли, в конце концов, оправдавшись.
После переворота 1938 года и принятия обновлённой конституции, злосчастную статью изменили. Теперь она звучала так:
«Все румыны, независимо от этнического происхождения и религии, обязаны...
считать Родину основным смыслом их жизни, жертвовать собой ради защиты её единства, независимости и достоинства».
Братья Гракхи
На фото: проспект Победы, Бухарест, 1923
👍25👎3
Как селёдка создала морскую империю
В 1241 году города Гамбург и Любек заложили основу одного из самых влиятельных союзов Средневековья — Немецкой Ганзы. Через шесть лет к ним присоединился Брауншвейг, а позже и Бремен. Столицей союза стал Любек, где раз в три года собирались союзные сеймы и хранился архив.
К началу XIV века в состав союза вошло 85 городов. Ганзейские конторы были открыты в Лондоне, Брюгге, Бергене и Новгороде — на основных рынках, где велась внешняя торговля союза.
Любек и Данциг разбогатели раньше других, так как Балтийское море в то время было самым рыбным в Европе. Семга и угорь кишели в устьях рек, а сельдь ежегодно проплывала через Зунд в бесчисленных количествах.
Селёдка стала важным фактором колонизации Пруссии и достижения морского могущества Ганзы.
«Страсть к приключениям и религиозный пыл играли, без сомнения, крупную роль при колонизации берегов Балтийского моря, но не следует забывать и о селёдке», — отмечает историк Эрнест Лависс.
Дело в том, что ловля и засол рыбы были не только важнейшей отраслью производственной деятельности немецких городов, но и серьёзным фактором их военно-политической активности.
«Сельдь была важным историческим лицом, очень своенравного характера, и её причуды не раз до глубины души волновали весь северный мир и стоили жизни тысячам людей», — писал Лависс.
До конца XII века сельдь мигрировала вдоль померанских берегов, что способствовало возвышению первых городов Ганзы. С XIII века рыба изменила маршрут: с одной стороны она устремилась к Пруссии, с другой — к норвежским берегам. Ганзейские моряки последовали за ней, вступая в сражения с англичанами, шотландцами и голландцами, разрушая датские крепости и топя иностранные корабли, чтобы удержать за собой территории.
Переместившись ближе к Пруссии, сельдь поспособствовала появлению тут множества городов, занимавшихся рыболовным промыслом. Однако важнейшим регионом торговли сельдью был Шонен (полуостров Скания), который был отвоёван ганзейцами и превращён в укреплённый торговый центр. Многие города Пруссии имели там свои кварталы, отделённые от других оградами и управляемые законами родины. В Шонене располагались каменные дома для засола и копчения рыбы, но также и общие для всех кварталов: кабаки и лавки, церковь и кладбище.
Во время сезона рыбной ловли, между праздниками святого Иакова и святого Мартина, флотилии из Северного и Балтийского морей швартовались к берегам Шонена. Рыбаки круглосуточно закидывали сети, а на берегу без остановки стучали бочарные молоты. Шонен служил не только местом промысла, но и крупным торговым рынком, куда стекались товары: южные ткани, восточные пряности и вина.
Начав с рыболовного промысла и торговли, уже к XIV веку Немецкая Ганза превратилась в настоящую морскую империю.
«Военный флаг Ганзы победоносно развевался на морях. Точно так же, как она очищала от разбойников и нарушителей земского мира границы своей обширной территории, она очищала и море от пиратов», — отмечал историк Иоган Шерр.
Союз активно влиял на политику королей Норвегии, Швеции и Дании, вмешивался в споры о престолонаследии и контролировал значительную часть торговли Северной Европы. Её цивилизующее влияние распространилось на дикую Прибалтику, основав там множество и по сей день стоящих городов.
В 1241 году города Гамбург и Любек заложили основу одного из самых влиятельных союзов Средневековья — Немецкой Ганзы. Через шесть лет к ним присоединился Брауншвейг, а позже и Бремен. Столицей союза стал Любек, где раз в три года собирались союзные сеймы и хранился архив.
К началу XIV века в состав союза вошло 85 городов. Ганзейские конторы были открыты в Лондоне, Брюгге, Бергене и Новгороде — на основных рынках, где велась внешняя торговля союза.
Любек и Данциг разбогатели раньше других, так как Балтийское море в то время было самым рыбным в Европе. Семга и угорь кишели в устьях рек, а сельдь ежегодно проплывала через Зунд в бесчисленных количествах.
Селёдка стала важным фактором колонизации Пруссии и достижения морского могущества Ганзы.
«Страсть к приключениям и религиозный пыл играли, без сомнения, крупную роль при колонизации берегов Балтийского моря, но не следует забывать и о селёдке», — отмечает историк Эрнест Лависс.
Дело в том, что ловля и засол рыбы были не только важнейшей отраслью производственной деятельности немецких городов, но и серьёзным фактором их военно-политической активности.
«Сельдь была важным историческим лицом, очень своенравного характера, и её причуды не раз до глубины души волновали весь северный мир и стоили жизни тысячам людей», — писал Лависс.
До конца XII века сельдь мигрировала вдоль померанских берегов, что способствовало возвышению первых городов Ганзы. С XIII века рыба изменила маршрут: с одной стороны она устремилась к Пруссии, с другой — к норвежским берегам. Ганзейские моряки последовали за ней, вступая в сражения с англичанами, шотландцами и голландцами, разрушая датские крепости и топя иностранные корабли, чтобы удержать за собой территории.
Переместившись ближе к Пруссии, сельдь поспособствовала появлению тут множества городов, занимавшихся рыболовным промыслом. Однако важнейшим регионом торговли сельдью был Шонен (полуостров Скания), который был отвоёван ганзейцами и превращён в укреплённый торговый центр. Многие города Пруссии имели там свои кварталы, отделённые от других оградами и управляемые законами родины. В Шонене располагались каменные дома для засола и копчения рыбы, но также и общие для всех кварталов: кабаки и лавки, церковь и кладбище.
Во время сезона рыбной ловли, между праздниками святого Иакова и святого Мартина, флотилии из Северного и Балтийского морей швартовались к берегам Шонена. Рыбаки круглосуточно закидывали сети, а на берегу без остановки стучали бочарные молоты. Шонен служил не только местом промысла, но и крупным торговым рынком, куда стекались товары: южные ткани, восточные пряности и вина.
Начав с рыболовного промысла и торговли, уже к XIV веку Немецкая Ганза превратилась в настоящую морскую империю.
«Военный флаг Ганзы победоносно развевался на морях. Точно так же, как она очищала от разбойников и нарушителей земского мира границы своей обширной территории, она очищала и море от пиратов», — отмечал историк Иоган Шерр.
Союз активно влиял на политику королей Норвегии, Швеции и Дании, вмешивался в споры о престолонаследии и контролировал значительную часть торговли Северной Европы. Её цивилизующее влияние распространилось на дикую Прибалтику, основав там множество и по сей день стоящих городов.
👍39👎3
Конец Рима начался с дефицита рабов
Римская эпоха представляет собой время бурного расцвета рыночной экономики, но в ней существовало ограничение, связанное со свободным наймом рабочей силы. Конечно, найм работников практиковался, но он не был основой массового производства.
Полноценная рыночная экономика требует превращения рабочей силы в товар, но вот беда — в товар превратили и самого человека. Античный рынок рабочей силы был рынком рабов. Завершение наступательных войн означало для Рима одновременно сокращение притока рабов и постепенное ослабление экономического могущества.
Экономическая интеграция единого пространства была достигнута максимально возможными средствами, что делало дальнейшую экспансию крайне затруднительной и дорогостоящей.
В III–IV вв. приток рабочей силы компенсируется миграцией. Рим варваризируется, но также и цивилизует варварских соседей: торговля достигает тех мест, куда не проник римский меч.
Однако уже к концу IV века мощный натиск кочевых народов с Востока приводит весь варварский мир к востоку от империи в состояние нестабильности и упадка. Племена, занимавшиеся торговлей и земледелием, превращаются в кочевников или полукочевников, государственные порядки рушатся, уступая место военной организации банд и племен.
К IV веку варвары во многом достигли того уровня, что был у римлян и греков на пороге их классической истории. Например, у готов было вполне упорядоченное государство, но оно было уничтожено гуннами.
Деградация гражданских институтов Рима привела к варваризации армии. В итоге «римские» армии уже не были особенно римскими. Но, что важнее, возник разрыв между военной и гражданской организациями. Варварам позволялось занимать высокие посты в военной иерархии, но их категорически не допускали к гражданским институтам империи.
При этом гражданские институты слабели, а значение армии усиливалось. В итоге оставалось лишь перевернуть всё, подчинив гражданские институты военным, что и произошло при Одоакре и Теодорихе.
Сохранилась та же система двойной администрации, только под политическим контролем варварских вождей, сменивших западных римских императоров. Система, созданная Одоакром и Теодорихом в Италии, с меньшим успехом воспроизводилась и в других варварских королевствах.
Иными словами, распад империи стал результатом постепенной эволюции римского государства и итогом внутреннего военного переворота не в меньшей степени, чем завоеваний.
А что до завоеваний?
Римская оборона была организована в два эшелона. Первый — limes: крепости и защитные валы вдоль Рейна и Дуная. Второй — мобильные армии, которые наносили удары по варварским отрядам в случае прорыва через limes. Для третьего эшелона ресурсов уже не было, и это оказалось для Западной империи роковым.
На Востоке гористый рельеф местности сковывал свободу манёвра вторгающихся племён. Западные армии сохраняли высокую боеспособность, но не поспевали за натиском варваров. В 406 году варвары ударили «в стык» между двумя римскими армиями и, пройдя между ними, устремились в Испанию и Африку — туда, где войск у Рима было меньше.
Готы Теодориха пришли с Востока при поддержке византийцев уже после переворота Одоакра. Вандалы в Рим прибыли из Африки. Разгром Рима вандалами стал нарицательным, поскольку эта атака не преследовала иной цели, кроме грабежа. Лангобарды пришли с севера по приглашению самих византийцев.
Крах Рима наступил не с нашествием варваров, а в течение 50–70 лет после них, когда распад империи вызвал утрату хозяйственных связей между регионами. Последний удар нанесли «освободительные» войны Юстиниана. Не сумев быстро завоевать Италию, он вверг её в многолетнюю тяжёлую войну.
Ранее Италия выступала главным рынком сбыта и центром обмена для западных провинций. Её разорение привело к тому, что даже относительно спокойные территории не могли развиваться. Их экономика, лишённая внешних рынков, падала, производство разрушалось, города приходили в упадок.
Картина: «Рынок рабов», Гюстав Буланже
Римская эпоха представляет собой время бурного расцвета рыночной экономики, но в ней существовало ограничение, связанное со свободным наймом рабочей силы. Конечно, найм работников практиковался, но он не был основой массового производства.
Полноценная рыночная экономика требует превращения рабочей силы в товар, но вот беда — в товар превратили и самого человека. Античный рынок рабочей силы был рынком рабов. Завершение наступательных войн означало для Рима одновременно сокращение притока рабов и постепенное ослабление экономического могущества.
Экономическая интеграция единого пространства была достигнута максимально возможными средствами, что делало дальнейшую экспансию крайне затруднительной и дорогостоящей.
В III–IV вв. приток рабочей силы компенсируется миграцией. Рим варваризируется, но также и цивилизует варварских соседей: торговля достигает тех мест, куда не проник римский меч.
Однако уже к концу IV века мощный натиск кочевых народов с Востока приводит весь варварский мир к востоку от империи в состояние нестабильности и упадка. Племена, занимавшиеся торговлей и земледелием, превращаются в кочевников или полукочевников, государственные порядки рушатся, уступая место военной организации банд и племен.
К IV веку варвары во многом достигли того уровня, что был у римлян и греков на пороге их классической истории. Например, у готов было вполне упорядоченное государство, но оно было уничтожено гуннами.
Деградация гражданских институтов Рима привела к варваризации армии. В итоге «римские» армии уже не были особенно римскими. Но, что важнее, возник разрыв между военной и гражданской организациями. Варварам позволялось занимать высокие посты в военной иерархии, но их категорически не допускали к гражданским институтам империи.
При этом гражданские институты слабели, а значение армии усиливалось. В итоге оставалось лишь перевернуть всё, подчинив гражданские институты военным, что и произошло при Одоакре и Теодорихе.
Сохранилась та же система двойной администрации, только под политическим контролем варварских вождей, сменивших западных римских императоров. Система, созданная Одоакром и Теодорихом в Италии, с меньшим успехом воспроизводилась и в других варварских королевствах.
Иными словами, распад империи стал результатом постепенной эволюции римского государства и итогом внутреннего военного переворота не в меньшей степени, чем завоеваний.
А что до завоеваний?
Римская оборона была организована в два эшелона. Первый — limes: крепости и защитные валы вдоль Рейна и Дуная. Второй — мобильные армии, которые наносили удары по варварским отрядам в случае прорыва через limes. Для третьего эшелона ресурсов уже не было, и это оказалось для Западной империи роковым.
На Востоке гористый рельеф местности сковывал свободу манёвра вторгающихся племён. Западные армии сохраняли высокую боеспособность, но не поспевали за натиском варваров. В 406 году варвары ударили «в стык» между двумя римскими армиями и, пройдя между ними, устремились в Испанию и Африку — туда, где войск у Рима было меньше.
Готы Теодориха пришли с Востока при поддержке византийцев уже после переворота Одоакра. Вандалы в Рим прибыли из Африки. Разгром Рима вандалами стал нарицательным, поскольку эта атака не преследовала иной цели, кроме грабежа. Лангобарды пришли с севера по приглашению самих византийцев.
Крах Рима наступил не с нашествием варваров, а в течение 50–70 лет после них, когда распад империи вызвал утрату хозяйственных связей между регионами. Последний удар нанесли «освободительные» войны Юстиниана. Не сумев быстро завоевать Италию, он вверг её в многолетнюю тяжёлую войну.
Ранее Италия выступала главным рынком сбыта и центром обмена для западных провинций. Её разорение привело к тому, что даже относительно спокойные территории не могли развиваться. Их экономика, лишённая внешних рынков, падала, производство разрушалось, города приходили в упадок.
Картина: «Рынок рабов», Гюстав Буланже
👍30👎3
О долгом пути к Крестьянской реформе
Давно мы с вами не обсуждали российских императоров. Видится нам, это нужно исправлять. Сегодняшний пост посвящён Александру II, а если точнее – процессу принятия важнейшей реформы его правления – Крестьянской.
С точностью определить дату, когда Александр II окончательно решил, что в России необходимо отменить крепостное право, скорее всего, невозможно. Процесс принятия Александром II этой необходимости был постепенным. На самого императора влияли немногие, но услышанные им реформаторы, унизительные итоги Крымской войны, провал в которой был следствием, в том числе, отсталой социально-экономической системы Российской империи, а также архивы и воспоминания окружения бывших императоров – Александра I и Николая I.
Толчком к проведению реформы можно считать разговор Александра II с генерал-губернатором Москвы А.А. Закревским, произошедший в 1856 году. Во время разговора император высказался, что проблема крепостного права будет решена, просто не сразу. Речь императора быстро распространилась по всей стране и вызвала недовольство у дворян. Поэтому Александру II пришлось идти по старому, уже знакомому его предшественникам пути – создавать Секретный комитет (1857). Однако в него вошли старые люди николаевской эпохи, которые ничего менять не хотели.
Вот что о работе комитета пишет историк Л. Ляшенко:
Ситуация изменилась после того, как в состав Секретного комитета вошёл брат императора, князь Константин Николаевич. Он стал решительнее требовать от комитета действий. Константин Николаевич был настолько неуступчив, что члены комитета неоднократно жаловались на него императору.
После появления первых проектов была создана Редакционная комиссия, возглавляемая до 1860 года Я.И. Ростовцевым. После смерти Я.И. Ростовцева император назначил председателем Редакционной комиссии бывшего министра юстиции Николая I В.П. Панина. Это решение вызвало разочарование у многих реформаторов, понимавших, что Панин может затормозить процесс разработки реформы. Александр II же видел в Панине верного исполнителя, который был готов отказаться даже от своих взглядов ради императора.
Осенью 1860 года реформа вступила в решающую стадию. В октябре свою работу прекратила Редакционная комиссия, проект был поставлен на голосование в Секретном комитете, но там провалился. В этой ситуации Александр II приказал решить вопрос крепостного права до февраля 1861 года. Это удалось сделать, однако на последних этапах принятия реформы дворяне смогли продвинуть свои поправки, из-за которых наделы крестьян уменьшались, а стоимость выкупа становилась больше.
Л. Ляшенко отмечает:
Примечательно, что в ситуации с принятием аграрной реформы, как и всех других преобразований, Александр II занимал позицию арбитра, которую он считал наиболее выгодной. После принятия реформ многие реформаторы теряли свои должности (Милютин, Д.Н. Замятнин). Это было, в целом, характерно для правления Александра II. Часто он доверял разработку реформ либералам, а исполнение – консерваторам. Таким образом, как он считал, сохранялась стабильность, что было очень важно для императора.
Братья Гракхи
Иллюстрация: Заседание Редакционной комиссии
Давно мы с вами не обсуждали российских императоров. Видится нам, это нужно исправлять. Сегодняшний пост посвящён Александру II, а если точнее – процессу принятия важнейшей реформы его правления – Крестьянской.
С точностью определить дату, когда Александр II окончательно решил, что в России необходимо отменить крепостное право, скорее всего, невозможно. Процесс принятия Александром II этой необходимости был постепенным. На самого императора влияли немногие, но услышанные им реформаторы, унизительные итоги Крымской войны, провал в которой был следствием, в том числе, отсталой социально-экономической системы Российской империи, а также архивы и воспоминания окружения бывших императоров – Александра I и Николая I.
Толчком к проведению реформы можно считать разговор Александра II с генерал-губернатором Москвы А.А. Закревским, произошедший в 1856 году. Во время разговора император высказался, что проблема крепостного права будет решена, просто не сразу. Речь императора быстро распространилась по всей стране и вызвала недовольство у дворян. Поэтому Александру II пришлось идти по старому, уже знакомому его предшественникам пути – создавать Секретный комитет (1857). Однако в него вошли старые люди николаевской эпохи, которые ничего менять не хотели.
Вот что о работе комитета пишет историк Л. Ляшенко:
Секретный комитет, созданный для разработки проекта отмены крепостного права, не оправдал надежд монарха. Вошедшие в него члены старой николаевской «гвардии», по сути, саботировали задание Александра II, имитируя при этом бурную законотворческую деятельность. Подобная тактика была для них привычной. Ведь в 1820–1840-х годах таким же образом работали все секретные комитеты Николая I, так ничего и не сумевшие сделать для крепостных крестьян. Однако теперь Зимний дворец не собирался потакать хитростям николаевских служак. Времена действительно изменились, да и император был настроен весьма решительно
Ситуация изменилась после того, как в состав Секретного комитета вошёл брат императора, князь Константин Николаевич. Он стал решительнее требовать от комитета действий. Константин Николаевич был настолько неуступчив, что члены комитета неоднократно жаловались на него императору.
После появления первых проектов была создана Редакционная комиссия, возглавляемая до 1860 года Я.И. Ростовцевым. После смерти Я.И. Ростовцева император назначил председателем Редакционной комиссии бывшего министра юстиции Николая I В.П. Панина. Это решение вызвало разочарование у многих реформаторов, понимавших, что Панин может затормозить процесс разработки реформы. Александр II же видел в Панине верного исполнителя, который был готов отказаться даже от своих взглядов ради императора.
Осенью 1860 года реформа вступила в решающую стадию. В октябре свою работу прекратила Редакционная комиссия, проект был поставлен на голосование в Секретном комитете, но там провалился. В этой ситуации Александр II приказал решить вопрос крепостного права до февраля 1861 года. Это удалось сделать, однако на последних этапах принятия реформы дворяне смогли продвинуть свои поправки, из-за которых наделы крестьян уменьшались, а стоимость выкупа становилась больше.
Л. Ляшенко отмечает:
[…] крепостникам удалось значительно «откорректировать» проект в своих интересах: 20% надельного земельного фонда, предназначавшегося крестьянам, осталось во владении помещиков, увеличены повинности крестьян в пользу прежних хозяев, выросла стоимость выкупа земли
Примечательно, что в ситуации с принятием аграрной реформы, как и всех других преобразований, Александр II занимал позицию арбитра, которую он считал наиболее выгодной. После принятия реформ многие реформаторы теряли свои должности (Милютин, Д.Н. Замятнин). Это было, в целом, характерно для правления Александра II. Часто он доверял разработку реформ либералам, а исполнение – консерваторам. Таким образом, как он считал, сохранялась стабильность, что было очень важно для императора.
Братья Гракхи
Иллюстрация: Заседание Редакционной комиссии
👍32👎4
Гибель Тирпица или Месть Черчилля
Недавно мы писали об одной из самых успешных итальянских операций в период Второй мировой войны – рейде на Александрию. Два английских линкора водоизмещением 32 000 тонн каждый были на долгое время выведены из строя, а два нефтяных танкера полностью уничтожены. Такой серьёзный удар по Великобритании чувствовали все, особенно Черчилль.
Сразу после рейда премьер-министр Великобритании приказал военным разработать ответные операции, в ходе которых странам Оси был бы нанесён существенный урон. В общем, Черчилль хотел мести, и за неё вполне могло сойти потопление немецкого линкора Tirpitz водоизмещением 43 000 тонн. Этот корабль, вооружённый восемью 380-мм орудиями, оснащённый мощной средней и лёгкой артиллерией и обладающий отличной броней, представлял серьёзную угрозу.
С целью уничтожить Tirpitz было разработано несколько операций: операция «Тайтл», операция «Соурс», операция «Тангстен».
Первая из них, операция «Тайтл», проводилась с участием водолазов. Для неё был переоборудован норвежский катер Arthur – дополнительно была построена двойная потайная переборка между малым передним трюмом и машинным отделением. 27 октября 1942 года Arthur направился к Шетландским островам. Помимо норвежского капитана, на борту находились пять англичан. Под днищем судна были закреплены два аппарата «Чариот» – устройства, похожие на торпеды.
Продвижению Arthur ничего не мешало: неоднократно удавалось беспрепятственно пройти немецкие патрули. До немецкого линкора оставалось всего 50 миль, однако вмешалась погода. Внезапно поднялся ветер, который раскачал Arthur так сильно, что оба «Чариота» сорвались с креплений и затонули. Экипаж был вынужден высадиться в глухом месте и пробираться в Швецию. Не всем удалось избежать преследовавшей немецкой полиции: один англичанин был пойман и расстрелян как шпион. Операция «Тайтл» провалилась. Месть откладывалась.
После первой неудачи англичане взялись за выполнение операции «Соурс». Для её проведения в Барроу-ин-Фернесс были построены малые подводные лодки типа X. Пройдя множество испытательных погружений в шотландских фьордах, они были переведены в секретную гавань HHZ. Подлодки были настолько маленькими, что не имели никаких вооружений: ни торпед, ни орудий, ни пулемётов. Однако они могли нести по два подрывных заряда на бортах.
Для операции «Соурс» против Tirpitz были подготовлены лодки X-5, X-6, X-7, X-8, X-9 и X-10. Каждая из них должна была управляться тремя членами экипажа. Поскольку самостоятельно эти карликовые подводные лодки не могли дойти до норвежского фьорда, где находился немецкий линкор, было принято решение буксировать их большими подлодками.
Операция началась в сентябре 1943 года. Англичане вновь столкнулись с проблемами: многие подлодки были потеряны. X-9 была потеряна сопровождавшей её подводной лодкой Syrtis (трос порвался). Буксир Seanymph потерял X-8, которую позже нашли, но она уже имела повреждения и утратила свои заряды. Вскоре X-5, X-6 и X-10 также были выведены из строя. Лишь X-5, X-6 и X-7 удалось добраться до цели.
20 сентября около 8 часов утра X-6 и X-7 проскользнули под сетями и установили мины под днище Tirpitz. Однако они (подлодки) были обнаружены немцами, а их экипажи взяты в плен. После многих допросов, на которых англичане молчали, немцы догадались, что Tirpitz заминирован. Было принято решение немедленно пришвартовать линкор к берегу. Вскоре прозвучали взрывы – корабль получил серьёзные повреждения и был выведен из строя на несколько месяцев. Таким образом, цель англичан была частично выполнена. Tirpitz не был потоплен, но оказался на длительном ремонте в Ка-фьорде.
Но месть должна была быть завершена. В апреле 1944 года была проведена операция «Тангстен» – массированный воздушный налёт. В ходе него Tirpitz получил новые повреждения и был приведён в Тромсё, где должен был служить в качестве плавучей крепости. Однако вскоре на корабль был нанесён ещё один налёт, и 12 ноября 1944 года смертельно поражённый Tirpitz опрокинулся. Месть удалась.
Братья Гракхи
Фото: Операция «Тангстен»
Недавно мы писали об одной из самых успешных итальянских операций в период Второй мировой войны – рейде на Александрию. Два английских линкора водоизмещением 32 000 тонн каждый были на долгое время выведены из строя, а два нефтяных танкера полностью уничтожены. Такой серьёзный удар по Великобритании чувствовали все, особенно Черчилль.
Сразу после рейда премьер-министр Великобритании приказал военным разработать ответные операции, в ходе которых странам Оси был бы нанесён существенный урон. В общем, Черчилль хотел мести, и за неё вполне могло сойти потопление немецкого линкора Tirpitz водоизмещением 43 000 тонн. Этот корабль, вооружённый восемью 380-мм орудиями, оснащённый мощной средней и лёгкой артиллерией и обладающий отличной броней, представлял серьёзную угрозу.
С целью уничтожить Tirpitz было разработано несколько операций: операция «Тайтл», операция «Соурс», операция «Тангстен».
Первая из них, операция «Тайтл», проводилась с участием водолазов. Для неё был переоборудован норвежский катер Arthur – дополнительно была построена двойная потайная переборка между малым передним трюмом и машинным отделением. 27 октября 1942 года Arthur направился к Шетландским островам. Помимо норвежского капитана, на борту находились пять англичан. Под днищем судна были закреплены два аппарата «Чариот» – устройства, похожие на торпеды.
Продвижению Arthur ничего не мешало: неоднократно удавалось беспрепятственно пройти немецкие патрули. До немецкого линкора оставалось всего 50 миль, однако вмешалась погода. Внезапно поднялся ветер, который раскачал Arthur так сильно, что оба «Чариота» сорвались с креплений и затонули. Экипаж был вынужден высадиться в глухом месте и пробираться в Швецию. Не всем удалось избежать преследовавшей немецкой полиции: один англичанин был пойман и расстрелян как шпион. Операция «Тайтл» провалилась. Месть откладывалась.
После первой неудачи англичане взялись за выполнение операции «Соурс». Для её проведения в Барроу-ин-Фернесс были построены малые подводные лодки типа X. Пройдя множество испытательных погружений в шотландских фьордах, они были переведены в секретную гавань HHZ. Подлодки были настолько маленькими, что не имели никаких вооружений: ни торпед, ни орудий, ни пулемётов. Однако они могли нести по два подрывных заряда на бортах.
Для операции «Соурс» против Tirpitz были подготовлены лодки X-5, X-6, X-7, X-8, X-9 и X-10. Каждая из них должна была управляться тремя членами экипажа. Поскольку самостоятельно эти карликовые подводные лодки не могли дойти до норвежского фьорда, где находился немецкий линкор, было принято решение буксировать их большими подлодками.
Операция началась в сентябре 1943 года. Англичане вновь столкнулись с проблемами: многие подлодки были потеряны. X-9 была потеряна сопровождавшей её подводной лодкой Syrtis (трос порвался). Буксир Seanymph потерял X-8, которую позже нашли, но она уже имела повреждения и утратила свои заряды. Вскоре X-5, X-6 и X-10 также были выведены из строя. Лишь X-5, X-6 и X-7 удалось добраться до цели.
20 сентября около 8 часов утра X-6 и X-7 проскользнули под сетями и установили мины под днище Tirpitz. Однако они (подлодки) были обнаружены немцами, а их экипажи взяты в плен. После многих допросов, на которых англичане молчали, немцы догадались, что Tirpitz заминирован. Было принято решение немедленно пришвартовать линкор к берегу. Вскоре прозвучали взрывы – корабль получил серьёзные повреждения и был выведен из строя на несколько месяцев. Таким образом, цель англичан была частично выполнена. Tirpitz не был потоплен, но оказался на длительном ремонте в Ка-фьорде.
Но месть должна была быть завершена. В апреле 1944 года была проведена операция «Тангстен» – массированный воздушный налёт. В ходе него Tirpitz получил новые повреждения и был приведён в Тромсё, где должен был служить в качестве плавучей крепости. Однако вскоре на корабль был нанесён ещё один налёт, и 12 ноября 1944 года смертельно поражённый Tirpitz опрокинулся. Месть удалась.
Братья Гракхи
Фото: Операция «Тангстен»
👍22👎3
Forwarded from Terra Teutonica
Обычно когда говорят о средневековых преступниках, то на ум сразу приходит образ городского бедняка и маргинала с ножом в руке в темной подворотне. Однако история знает криминальные субкультуры средневекового общества, состоявшие из организованных групп, поставивших свое разбойничье ремесло на профессиональный уровень. Идеальным регионом для процветания таких криминальных корпораций в 14-15 веках была, конечно, Италия.
«...постоянного войска не существовало нигде. Войны церкви с Висконти, распри между Монферратом и Миланом, Сиеной и Перуджией, Пизой и Флоренцией доставляли наемным бандам беспрерывно новую пищу, ибо всякий сеньор и всякий город нуждались в них. Сами они составляли странствующие военные государства, замечательно хорошо организованные. Предводителя этих кругом зашитых в железо барбутов (как они назывались по своим шлемам) окружал совет из четырех капитанов из рейтаров (cavalieri) и из стольких же пехотинцев (masnadieri). Важные случаи возносились сверх того по республиканскому обычаю, на общее собрание всех капралов. Констабли, маршалы, капралы составляли именно различные градации (grades) в военном таком союзе, смотря по тем бандирам или эскадронам, на которые делилась компания. Были судьи, нотариусы, казначеи, выдававшие добычу и жалованье и заведовавшие финансами. Целый гарем женщин, увезенных монахинь и добровольных потаскушек сопровождал эти банды, которым предшествовало паническое бегство и последовали голод и чума. Пестрый их лагерь был рынком, на кагором добыча монастырей и городов продаваема была мириадам торгашей, причем крупные банки Италии состояли в деловых связях с капитанами, помещавшими к ним на проценты награбленную добычу. С государями и республиками компании вели переговоры в дипломатических формах, как равные с равными. Посланцев их принимали они в малом военном совете или на великом парламенте; к государствам отправляли прокураторов и ораторов; принимали и выдавали договорные грамоты, снабжаемые каждым капитаном своей печатью, свинцовой или красного воска. Ядром всех переговоров являлось, всеконечно, одно лишь простое вымогательство денег»
"Грегоровиус: История города Рима в Средние века (от V до XVI столетия)"
«...постоянного войска не существовало нигде. Войны церкви с Висконти, распри между Монферратом и Миланом, Сиеной и Перуджией, Пизой и Флоренцией доставляли наемным бандам беспрерывно новую пищу, ибо всякий сеньор и всякий город нуждались в них. Сами они составляли странствующие военные государства, замечательно хорошо организованные. Предводителя этих кругом зашитых в железо барбутов (как они назывались по своим шлемам) окружал совет из четырех капитанов из рейтаров (cavalieri) и из стольких же пехотинцев (masnadieri). Важные случаи возносились сверх того по республиканскому обычаю, на общее собрание всех капралов. Констабли, маршалы, капралы составляли именно различные градации (grades) в военном таком союзе, смотря по тем бандирам или эскадронам, на которые делилась компания. Были судьи, нотариусы, казначеи, выдававшие добычу и жалованье и заведовавшие финансами. Целый гарем женщин, увезенных монахинь и добровольных потаскушек сопровождал эти банды, которым предшествовало паническое бегство и последовали голод и чума. Пестрый их лагерь был рынком, на кагором добыча монастырей и городов продаваема была мириадам торгашей, причем крупные банки Италии состояли в деловых связях с капитанами, помещавшими к ним на проценты награбленную добычу. С государями и республиками компании вели переговоры в дипломатических формах, как равные с равными. Посланцев их принимали они в малом военном совете или на великом парламенте; к государствам отправляли прокураторов и ораторов; принимали и выдавали договорные грамоты, снабжаемые каждым капитаном своей печатью, свинцовой или красного воска. Ядром всех переговоров являлось, всеконечно, одно лишь простое вымогательство денег»
"Грегоровиус: История города Рима в Средние века (от V до XVI столетия)"
👍31👎3
О настроениях перед войной
5 августа 1914 года, на следующий день после того, как Британия объявила войну Германии, в Лондоне можно было увидеть сцены ликования. Примерно тоже самое наблюдалось в Париже. Абсолютно заполненными были вокзалы в столице Франции. Огромное количество людей собиралось, чтобы проводить мобилизованных. Вот как об этом вспоминал французский пехотный офицер:
Британский историк Ричард Кобб писал о оживлённости на сборных пунктах
Однако не все были воодушевлены началом войны. Немецкий офицер запаса, оказавшийся в это время по делам в Антверпене, описывал процедуру призыва более прозаично:
В первую неделю августа по всей Европе действительно были мобилизованы сотни тысяч лошадей. Даже в Британии их рекрутировали 165 000 – для кавалерии и качестве тягловой силы для артиллерии и обозов. Австрийская армия мобилизовала 600 000 лошадей, немецкая 750 000, а русская – более 1 000 000.
Гражданскую одежду резервисты отправляли домой родным. Один из них, по фамилии Шоу, впоследствии писал:
Братья Гракхи
На фото: Ликующие толпы в Лондоне и Париже в день объявления войны
5 августа 1914 года, на следующий день после того, как Британия объявила войну Германии, в Лондоне можно было увидеть сцены ликования. Примерно тоже самое наблюдалось в Париже. Абсолютно заполненными были вокзалы в столице Франции. Огромное количество людей собиралось, чтобы проводить мобилизованных. Вот как об этом вспоминал французский пехотный офицер:
В шесть часов утра, даже не подав сигнала, поезд медленно тронулся с места. В этот момент совершенно неожиданно, словно взметнувшееся от тлеющих углей пламя, из тысяч глоток вырвалась "Марсельеза". Все мужчины стояли у окон вагонов и махали фуражками. Люди на перронах и в соседних поездах махали в ответ… Толпы народа собирались на каждой станции, у каждого шлагбаума, у каждого окна. Отовсюду слышались крики: "Да здравствует Франция! Да здравствует армия!" Люди махали платками и шляпами. Женщины посылали воздушные поцелуи и осыпали наш состав цветами. Молодые люди кричали в ответ: "До свидания! До скорой встречи!"
Британский историк Ричард Кобб писал о оживлённости на сборных пунктах
Совершенно незнакомые люди перебрасывались фразами, которые на первый взгляд могли бы показаться странными, но собеседники прекрасно понимали друг друга. Все они словно стали вдруг персонажами "Алисы в Стране чудес" игральными картами, днями недели или датами какого-то особого календаря. "Ты в какой день? спрашивал кто-нибудь и, не дожидаясь ответа, словно утверждая свое превосходство, гордо ронял: Я сегодня". Тот, к кому он обращался, явно был обескуражен: "Я на девятый". (Не повезло бедняге пропустит самое интересное, ведь к тому времени все закончится.) Стоявший рядом с ним спешил сообщить: "Мне не придется ждать слишком долго – я на третий". – "А я на одиннадцатый…" (Этот точно до Берлина не доберется)
Однако не все были воодушевлены началом войны. Немецкий офицер запаса, оказавшийся в это время по делам в Антверпене, описывал процедуру призыва более прозаично:
Когда 3 августа я добрался до Бремена, семья меня уже оплакивала. Они думали, что я расстрелян бельгийцами. […] 4 августа я был призван в армию и приписан к 18-му резервному полку полевой артиллерии, формировавшемуся в Беренфельде близ Гамбурга, приблизительно в 120 километрах от моего родного дома. Никого из родственников к зданию, где нас собрали, не подпустили. Как только представилась возможность, я передал семье записку. На перроне штатских тоже не было, только представители Красного Креста они раздавали всем желающим сигареты и сласти. В военном эшелоне я встретил друзей по гребному и теннисному клубу, чему очень обрадовался. […] 6 августа нам выдали полевую форму. Я такую никогда не носил – серо-зеленая, с тусклыми пуговицами. Выдали и каски, обтянутые серой тканью, чтобы не блестели на солнце, а также высокие сапоги для верховой езды, коричневые и очень тяжелые… Все солдаты и большинство офицеров, как и я, оказались резервистами, но командир был из кадровых. […] Почти все унтер-офицеры тоже кадровые. А лошади, как и мы, резервисты. Как выяснилось, большинство лошадей в стране стояло на учете, и их владельцы спортсмены, фермеры и т. д. обязывались регулярно сообщать о них, чтобы армия в случае необходимости могла быстро пополнить кавалерию и хозяйственные службы
В первую неделю августа по всей Европе действительно были мобилизованы сотни тысяч лошадей. Даже в Британии их рекрутировали 165 000 – для кавалерии и качестве тягловой силы для артиллерии и обозов. Австрийская армия мобилизовала 600 000 лошадей, немецкая 750 000, а русская – более 1 000 000.
Гражданскую одежду резервисты отправляли домой родным. Один из них, по фамилии Шоу, впоследствии писал:
Я упаковывал свой темно-зеленый костюм и вдруг подумал, что, возможно, мне уже никогда не придется надеть…
Братья Гракхи
На фото: Ликующие толпы в Лондоне и Париже в день объявления войны
👍33👎3
Шахматы при дворе Альфонсо X: как игра объединила эпоху
В 1283 году по заказу короля Кастилии Альфонсо X Мудрого была создана «Книга о шахматах, костях и настольных играх» (Libro del axedrez, dados e tablas). Единственный экземпляр этой книги хранится в Королевской библиотеке монастыря Сан-Лоренсо.
Книга посвящена играм, которыми увлекались придворные короля. Она отражает богатые культурные связи Кастилии с исламским миром и демонстрирует удивительное для Средневековья равенство.
В книге приводится разбор более сотни шахматных задач, активно цитируются арабские источники и исследуется древнеиндийское происхождение этой игры.
Особое значение шахмат подчёркивают многочисленные иллюстрации: в них показано, как в шахматы играют все и везде — монарх и дворяне, рыцари, монахи и монахини, купцы и военные, мальчики и девочки.
Период правления Альфонсо X запомнился расцветом светской куртуазной культуры, а его особая любовь к шахматам объединяла людей разных статусов и вероисповеданий.
В 1283 году по заказу короля Кастилии Альфонсо X Мудрого была создана «Книга о шахматах, костях и настольных играх» (Libro del axedrez, dados e tablas). Единственный экземпляр этой книги хранится в Королевской библиотеке монастыря Сан-Лоренсо.
Книга посвящена играм, которыми увлекались придворные короля. Она отражает богатые культурные связи Кастилии с исламским миром и демонстрирует удивительное для Средневековья равенство.
В книге приводится разбор более сотни шахматных задач, активно цитируются арабские источники и исследуется древнеиндийское происхождение этой игры.
Особое значение шахмат подчёркивают многочисленные иллюстрации: в них показано, как в шахматы играют все и везде — монарх и дворяне, рыцари, монахи и монахини, купцы и военные, мальчики и девочки.
Период правления Альфонсо X запомнился расцветом светской куртуазной культуры, а его особая любовь к шахматам объединяла людей разных статусов и вероисповеданий.
👍27👎3