25 лет назад на экраны всего мира вышел фильм Стивена Спилберга «Спасти рядового Райана» — батальная эпопея, действие которой происходит в первые дни после высадки союзников в Нормандии. В России это кино считается образцом голливудской пропаганды, которому нужно подражать, по-своему расставляя акценты. В Америке его критиковали за мрачность и излишний натурализм, американский Совет по делам ветеранов даже открыл горячую линию для участников Второй мировой, переживших эмоциональный шок во время просмотра. Фильм «Спасти рядового Райана» задал новые стандарты батальных сцен и вообще изображения войны на экране: с его появления кино о войнах XX века, неважно, в какой стране оно сделано, не может не оглядываться на его достижения. Но, возможно, главное в этом фильме — не натуралистичные сцены сражений и не патриотический пафос, а этические вопросы, которые Спилберг ставит перед своими героями. Юрий Сапрыкин рассказывает, что это за вопросы и почему главные из них Спилберг оставляет без ответа
https://www.kommersant.ru/doc/6171461

Новый выпуск нашего подкаста! Критика — неотъемлемая часть литературы, а в России она почти всегда претендовала на нечто большее. Властитель дум, просветитель, навигатор в мире новинок, вздорный ругатель, политический мыслитель, рафинированный эстет, борец с пошлостью, мракобес, доносчик — в истории русской литературы есть критики, выступавшие в самых разных амплуа. От Белинского до современности — редакторы «Полки» пытаются разобраться, какой была русская литературная критика, к чему она пришла и зачем она была нужна в разные эпохи.

Слушайте на удобных для вас платформах:

Apple Podcasts: https://clc.to/qNuTCQ
Google Podcasts: https://clc.to/KV84GQ
Яндекс.Музыка: https://clc.to/dqp3fA
Castbox: https://clc.to/-FXpWA
VK: https://clc.to/Jug9nQ
YouTube: https://clc.to/CAbs3g

Поговорили с Леонидом Клейном, Игорем Кириенковым (@slowlearner) и другими коллегами о «московском цикле» Юрия Трифонова — «Обмен», «Долгое прощание», «Предварительные итоги», «Другая жизнь», тексты про глухое остановившееся время, которые садятся на сегодняшний день как влитые. Фан факт: во время записи (ранний вечер 24 июня) нам пришлось отключить телефоны на той отметке в новостных лентах, когда участники известного ЧВК предположительно пересекали Оку; все это создает, скажем так, дополнительную полифонию

Не так давно случился юбилей кризиса 1998 года, а значит, 25 лет назад началось странное и бурное время — от дефолта до отставки Ельцина — когда за кратчайший промежуток появилось более-менее все, что составило московский культурный мейнстрим на следующие 20 лет. Проект ОГИ, «Generation П», «Наше радио», фандоринский цикл, Земфира, журнал «Афиша», фильм «Окраина», русское MTV, Сорокин как живой классик etc. Написал для @weekendunpublished про эту глобальную перезагрузку и связанные с ней амбиции, надежды и слепые пятна. За кадром остались Гришковец, газета «Ведомости», первые опыты «новой драмы», юбилей Пушкина, в конце концов. Знаю, что этот период очень занимает Олега @kashinguru, в каком-то смысле, материал вдохновлен его стримами. Не знаю, насколько хотелось бы «вернуть мой 98-й», но до сих пор удивительно, что все это было https://www.kommersant.ru/doc/6199097

Еще одно видео про книжки: июньский разговор с Иваном Давыдовым в клубе «Клуб» о том, что читали в детстве

Дослушал до конца подкаст Шуры Горбачева о Летове; сильнейшее впечатление, снимаю шляпу. Во-первых, при всем многообразии написанного о нашем герое — включая выдающуюся книгу «Значит, ураган», оказывается, ужасно не хватало подробной, корректной (и не сводящейся к перечислению фактов) биографии. Это, конечно, не только Летова касается, но в его отношении подкаст определенно закрывает тему. Жаль, что он не книга, а может быть, и хорошо, что не книга. Во-вторых, это очень мощно сделано — по фактам, по драматургии, по всему. Казалось бы, чего мы не знаем о Летове, удивить невозможно, но скажем, история про песню «Моя оборона» просто сбивает с ног. Или — это уже относится к тому, как сложена эта история — когда последовательное изложение биографии вдруг сменяется получасовым разбором песни «Все идет по плану», это тоже мощнейше работает. И такого тут много. В-третьих и, наверное, в-главных. У подкаста есть сквозной сюжет, и наверное, его можно сформулировать так. В определенных ситуациях Летов вел себя не так, как принято. «Не как у людей». Попытка вписаться в московское андеграундное сообщество, первый провальный концерт, давление КГБ, отсутствие нормальной техники, внезапно обрушившаяся слава, перспективы политической карьеры —  на каждой стадии он делает совершенно нелогичный выбор, и именно сумма этих странных решений создает его уникальную биографию. Это не значит, что он прав навсегда и во всем; автор не скрывает, что для него какие-то летовские высказывания звучат сегодня дико — но следуя алогичной логике своей судьбы, Летов сам от них уходит и к ним ни в коей мере не сводится. Не знаю, способна ли эта история кого-то чему-либо научить, но хорошо держать ее перед глазами — был человек, который так мог. И последнее. Слушая подкаст, я как-то отчетливо понял, что самое важное в Летове (по крайней мере, для меня) — это не саунд, не мелодии, не тексты, не декларации или объяснения, которые он сам всему этому придавал (при том, что все эти элементы у него совершенно поразительные). А какой-то звук. Тональность. Импульс, волна. Нечто длящееся и в процессе тебя перенастраивающее. Древние, наверное, назвали бы это словом «дух». Это можно не расслышать и еще легче не принять — ну и вообще, все это находится на той стадии, о которой, согласно известной философской максиме, следует молчать. И вот это нечто в прослушанной только что семичасовой аудиоистории отчетливо дышит, за что автору отдельное спасибо.
P.S. Сегодня вышел еще один важный материал, к которому Шура имеет отношения — история женщин, погибших во время октябрьских событий 93-го в Москве. С Летовым этот сюжет тоже рифмуется, но важно даже не это — а само по себе стремление хотя бы частично вернуть из небытия людей, оказавшихся на неправильной стороне истории, а чаще просто случайно проходивших мимо. Их гибель так и осталась статистической погрешностью; тогдашним победителям и проигравшим было удобнее все забыть и начать с чистого листа. Сегодня вроде бы нет никакой памятной даты, но именно в этот день 30 лет назад погибла первая из его героинь: она случайно подошла к окну во время перестрелки на Ленинградском проспекте. Достаточно, чтобы вспомнить.

Подкаст «Он увидел солнце»: здесь ссылка на все платформы; на Apple Music к тому же можно подписаться и сразу послушать все до конца
Материал «Люди, которые смотрели на светлячков»

Для специального номера @weekendunpublished про официальное искусство написал о песнях Пахмутовой-Добронравова

«Я привык слушать «Сто лет одиночества» как какой-то отдельный космос, но когда ты смотришь на контекст — 1992 год, умирает Янка, и это для Летова шестой близкий человек за два года, который умер или покончил с собой, вокруг непонятно что, группу он распустил... Как будто это дает новое чувство для слушания. Если говорить про биографический жанр, для меня это было самым ценным. В этом смысле я, наверное, понял, почему альбомы «Солнцеворот» и «Невыносимая легкость бытия» остаются для меня любимыми или как минимум я чаще всего их слушаю. И раньше, и особенно сейчас я понимаю позицию, в которой Летов оказывается, когда их записывает. Это позиция, что ли, триумфального поражения, когда он извлекает энергию из какой-то совсем уже бездны. В сложные моменты жизни это оказывается довольно близко. И сейчас очень близко»

На онлайн-платформах вышел подкаст журналиста Александра Горбачева «Он увидел солнце» — семисерийная аудиобиография лидера группы «Гражданская оборона» Егора Летова. При всем многообразии сказанного и написанного о Летове это, пожалуй, наиболее полный и последовательный рассказ о его жизни — и одновременно попытка объяснить особенности его поэтики, мировоззрения и политических взглядов. Юрий Сапрыкин поговорил с Александром Горбачевым о мире, который сформировал Летова, о противоречиях, из которых он состоит, и о том, как можно рассказать что-то новое о человеке, о котором все известно
https://www.kommersant.ru/doc/6238927

80 лет назад в Швейцарии вышло первое издание «Игры в бисер» Германа Гессе. Написал для @weekendunpublished о том, как читали «Игру» в СССР 1970-х и в России 1990-х, как роман предвосхитил постмодерн и задал правила внутренней эмиграции, и как выглядела мечта о Касталии в 1943-м, посреди мировой войны, когда книга была впервые опубликована

105 лет Галичу сегодня. К одному из предыдущих юбилеев писал о нем для @weekendunpublished: текст не новый, но кажется, ничего за это время не растерявший

Осень 2002-го, вторая чеченская идет четвертый год. Новый президент, набравший когда-то популярность резкими заявлениями о беспощадной войне с террором, продолжает быть так же резок, но война превратилась в привычный фон: зачистки, обстрелы, полевые командиры, лидеры сепаратистов, которые то погибают в федеральных новостях, то оживают заново. Кажется, это не кончится никогда. Война стала привычной, хотя привыкнуть к ней невозможно: конфликт длится почти 10 лет, обе стороны увязли в обоюдной жестокости, сделавшей невозможными любые компромиссы и соглашения, но как может выглядеть победа в такой войне? Где кончается поле боя — если война постоянно выплескивается в соседние республики, а то и дальше? Мирное население, пережившее неисчислимые страдания,— насколько оно мирное, если выросло уже целое поколение, не видевшее ничего, кроме войны? И главное — это война, которую Россия все-таки ведет с собственным народом или с каким-то чужим?
Жертв этой войны хоронят не только в Алхан-Юрте или селе Комсомольское, но в Будённовске, Назрани, Владикавказе — и в Москве. Кавказский террор приходит в столицу в июле 1996-го, когда с интервалом в день взрываются две бомбы, заложенные в троллейбусах, у кинотеатра «Россия» и у метро «Алексеевская». Случившийся 23 октября 2002-го захват чеченскими боевиками Театрального центра на Дубровке, где шел мюзикл «Норд-Ост»,— самое болезненное и трагическое для Москвы вторжение войны в мир; момент, когда город, привыкший жить под угрозой, впервые оказался совсем на передовой, причем в самой мирной, защищенной своей части — совершенно, как выяснилось, беззащитной.
https://www.kommersant.ru/doc/4782831

Написал для Кинопоиска про «Поход на Бар-Хото» Леонида Юзефовича — книгу, которая очень глубоко меня тронула, повесть о войне из далеких стран и эпох, но волнующую и бередящую, как будто все происходит сейчас. Да впрочем, все и происходит.

Премию «Политпросвет» сегодня получила прекрасная книга Владислава Аксенова «Война патриотизмов» - о том, как проявлялись патриотические чувства в разных российских войнах, от Отечественной до Первой мировой. А вот что о книге писала пресса: https://www.kommersant.ru/amp/5876223

А вот новый большой текст для @weekendunpublished — развернутая ода Саше Соколову, недавнему юбиляру, выбравшему свободу снаружи всех измерений

БОЛЬШАЯ ПРЕМЬЕРА: «ПРАВО НА ГОРОД»

15 лет назад мы не знали, что такое «общественные пространства», Парк Горького носил пугающее название ЦПКиО, в Москве не было ни велодорожек, ни споров, зачем нужны велодорожки. Урбанистика была узкоспециальной теоретической дисциплиной, которую изучают в университетах. Вокруг не было «городских активистов», которые топят за общественный транспорт и фиксируют, ровно ли уложена плитка. На тротуарах в центре не выставляли столики для посетителей кафе, между ними не шныряли подростки на самокатах, и про все это не писали, что это «декорации для режима».

Все изменилось на наших глазах.

В 2000-е я работал в журнале «Афиша», который писал о том, как меняется город, и конечно, когда вокруг начали появляться реконструированные парки, новые пешеходные улицы, дизайнерские набережные, и все такое модное и европейское — это, конечно, приводило нас в восторг. В 2010-е вокруг т.н. московского «благоустройства» было сломано бесчисленное множество копий, на какой-то момент это стало самой поляризующей темой: хочешь добавить перцу в любой разговор — похвали Капкова или наоборот, скажи, мол, «задолбали перекладывать плитку». В 2023-м, кажется, это не самая большая проблема, которая волнует москвичей — меж тем, дизайнерские лавочки и пешеходные улицы появляются уже в самых далеких от столиц городах. Кажется, история сложилась.

Эту историю мы рассказываем в 8 выпусках подкаста «Право на город». Как в Москве появились «общественные пространства» и «комфортная среда» и почему это всех так раздражало. Как благоустройство ушло в регионы — и почему оно выглядит там совершенно по-другому. При всем при том, что нам пришлось пережить в последние полтора года: что происходит в малых городах, как трансформируется промышленность, как меняются культурные институции, куда движется туризм — и как это все влияет на города. Что вообще думают сегодня о нашем будущем люди, которые все это время придумывали будущее для российских городов? Мы сделали этот подкаст вместе с бюро Wowhaus, которому как раз исполняется 15 лет и которое во многом создало оформившийся за это время новый городской стиль, голоса его основателей — архитекторов Дмитрия Ликина и Олега Шапиро — звучат здесь чаще всего. А кроме них все уже случившееся и еще происходящее комментируют: Сергей Капков, Наталья Зубаревич, Григорий Ревзин, архитектор Юрий Григорян, архитектурный критик Мария Элькина, экономисты, урбанисты и прочие специалисты. Уже сегодня можно послушать первые два выпуска — про историю московских урбанистических перемен и про то, почему благоустройства всех так раздражало. Дальше больше: новый выпуск каждые 2 недели, с небольшим перерывом на новогодние каникулы, до конца февраля.

«Право на город»: слушайте в Apple и в Яндексе

Для нового «бумажного» номера @weekendunpublished о возвращении пафоса — разговор с лингвистом Ириной Левонтиной о том, почему русский язык относится к пафосу с подозрением, где пафос оказывается уместным и что обещает нам модное слово «база»

«Не без умысла положил я книгу рядом с магнитофоном. В какой-то момент Борис открыл-таки роман и показал на обрывок фразы: «...и коты, непременно minouche, кис-кис, мяу-мяу, kitten, katt, chat, cat, gato — серые, и белые, и черные...»

- Это и есть рок,- сказал он»

«Книга должна быть топором для замерзшего моря внутри нас», — писал Франц Кафка.

Почему литература так трогает нашу душу, чему она нас учит, как помогает жить? Говорим с журналистом, постоянным автором «Коммерсантъ Weekend», в прошлом — руководителем проекта о русской литературе «Полка» Юрием Сапрыкиным.

Новый выпуск подкаста на Apple, Google, Spotify, Mave, Яндекс

Третий выпуск подкаста «Право на город»
Что происходит с малыми городами? Почему одни города оживают, а другие умирают — и что с такими делать? Как получилось, что заниматься благоустройством стало интереснее, чем строить школы и больницы? Куда из малых городов едут люди, и как крупный бизнес пытается добиться, чтоб они не уезжали? Может ли когда-нибудь случиться в России такое, чтобы в малых городах жить стало лучше, чем в мегаполисах? Бонус: история о том, как молодые архитекторы спасали Карабаш — самый грязный город на планете.
Комментируют: Наталья Зубаревич, Сергей Капков, Олег Шапиро и другие
Apple | Яндекс

Альбер Камю получил известность в начале 1940-х как одна из самых заметных фигур европейского экзистенциализма — философского направления, исследовавшего переживания отчаяния, заброшенности, абсурда и бессмыслицы, витавшие тогда над Европой. Он завершил свои первые большие работы в первые месяцы Второй мировой — а впоследствии, сначала в годы оккупации, затем в эпоху холодной войны, оказался вынужден проверить на собственном опыте высказанные тогда тезисы. Может ли интеллектуал оставаться на дистанции от исторических событий — или отказываться от моральных суждений, исходя из того, что все в жизни лишено смысла? По-разному отвечая на эти вопросы, Камю снова и снова оставался в одиночестве — сначала в амплуа отверженного философа, задающего неудобные вопросы, а к концу жизни — в позиции гуманиста, дистанцирующегося от враждующих лагерей и отстаивающего ценность человеческой жизни.

Юрий Сапрыкин — о том, как Камю оттолкнулся от ощущения, что все бессмысленно и бесполезно, и выстроил новую шкалу ценностей.