Двойники перемещаются встречными электричками, иногда смыкаясь у Яновицбрюкке

Из всех искусств важнейшим становится сновидение

Звуки Роршаха

Она заходит в Продукты, и с порога:
- Вы продаете сигареты поштучно?
Нет, не старшеклассница. Ухоженная в недавнем прошлом лет 40. Продавщица качает головой и достает пачку из фартука:
- Угощайтесь.
#bitchintrouble

Циркуль балерины

Парк развлечений, из которого не выйти

sex with taxes
or
enspirited hysterics
or
nowhere in the middle of nowhere
or
or
4 riders

Мальчик выходит в сумерках из дома. Да, пусть это будет мальчик. Выгоревшие волосы, джинсы «Ну погоди!». Лиловое небо, синие цветы в поле. Он уходит в лес, пропадает в темноте.
Вздрагивает грузный черный мужчина под капельницей.
Писательница за окном кафе. В Москве, Сан-Франциско, небезызвестном испанском городке. Стробируют, распадаются и сливаются. Брызги чернильного кофе. Исполняет Сюзан Вега.
Капли дождя над океаном. Паззл или сами по себе. Дождь прошивает океан.
У тебя река времени, у нее море, а у кого-то и стаканчик. Што? Ашдвао.
Пот на широкой голливудской спине, песочные шорты, снизу шевелится темнота. У стола сидит мальчик и слушает себя:
- В день моего зачатия отца не было дома.
Пробегает ветерок.

Пройди тест и узнай, кто ты на картине Босха

Двое парней откусывают шаурму, обеими руками держат бумажные треугольники. Их друг присел перед бампером серебристого кроссовера, чинит. Двое парней надвинули капюшоны, обеими руками держатся за шаурму в белых треугольниках. Дождь.

Вот он сидит, губастый, в мятой шляпе. Полосы света скользят по лицу. Сбежал из неснятого фильма Хичкока. Громыхают колеса так, что не слышен выстрел.

Как-то раз утром в город вошли гравюры.

Битва экстрасенсов за голубой вертолет

Пузырь из слоновой кости

Ты лежишь, распластавшись на бетонной плите. Пляшущая точка солнца нагревает затылок. Рядом валяются рыбины в такой же безусловной, безучастной горизонтали. Некто в кепке крутит ручку спиннинга. Вероятно, Стамбул.
Минуту назад блики и пыльные тополя в окне электрички. Песчаный карьер, вода, притворившаяся озером. Поет Виктор Цой. Полустертые обои. Хохот на пластинке.
– Ты же снова...
– Последний раз, обещаю...
Шлифовальный камень обтачивает эмаль. Сплюньте. Пидорасы, куда вы меня тащите! Цирк зажигает огни. Очнуться можно и на канате под куполом. Пока внизу копошится вольтижировка. Хотелось бы у себя в постели, или на случайной даче, или в отеле три звезды у безымянного вокзала. Надо было вписать в страховку право на пробуждение. Тариф суперплюс на обморочный сезон. Нет, ты ни о чем не жалеешь.

- И все-таки, вы не находите, что излишняя торопливость лишает нас возможности прочувствовать все стежки и петли в проёме мерцающего света…
Лена приподняла чашку. На цветных квадратиках Jira остался кофейный полумесяц, оттоманское крещендо, приглашение на круассан, перебивающее поплывший таск Implement feedback collector.
- Нет.

У каждой изнанки есть своя изнанка

- Фамилия, имя, отчество?
- Венера Николаевна Боттичелли. Два лэ.

Все четыре масти в этой колоде оказались червями

Женщина-шлягер рыдает прямо в декольте на золотые гирлянды в отсвете аравийской ночи. Её спутник сквозит скуластым мужеством, извлекая из рукава клинексы один за одним. Пахнет соляркой и кориандром. Таксист переминается грузной тенью.
– Алёша, ну какие к черту халвинги-муялвинги, ты о сердце моем подумал?!
Над заливом летит самолёт, неразборчиво мигая точками, тире.