Почему нормисы не нужны: Холархия как оккультная секта

Не первый месяц нашему неформальному медиа предъявляют обвинения в шизе и сектантстве. В свете последних постов поток таких обвинений как будто бы участился — то тут, то там раздаются крики о том, что Холархия похожа на филиал жуткого движения, поклоняющегося, вестимо, Древним богам.

В свете этого хотелось бы ответить, конечно, цитатой классика. Что-то там про «злая пуля, учи меня жить, добрый камень, учи меня плавать». Правда в том, что вы, обвинители, еле угоняетесь за действительностью. Точнее, медленно впитываете реалии наглухо съехавшего с орбиты мира. Еще точнее — не желаете реагировать на то, что реальность, материя и сопутствующие им мысль с духом давно и безнадежно ушли вперед. Но я отвечу классически широкими мазками и объясню, почему нормисы, считающие нас сектой (спойлер — мы просто полифоническое медиа; никаких чудес не случилось), отстали от дискурса и плетутся позади.

Во-первых, мир давно живет на больших информационных скоростях. Человек, заколотивший сознание четырьмя стенками деревенского сортира, обречен постоянно кряхтеть и морщить лоб в попытке уяснить себе то, о чем говорят люди. Да, у нас давно обсуждается сатанизм с точки зрения создания очередного Василиска Роко. Да, иерархические общества устарели, и разнообразные декаденты ищут новый способ организации в грибных стелющихся структурах. Да, пока вы спали, появилось множество философских течений, уникальных тропов и концептов, которые даже мы с Древними богами не в состоянии осмыслить. Но мы честно пытаемся. А пытаетесь ли вы, серьезные дяди и тети, считающие любую свежесть чушью и оккультизмом?

Далее уже более серьезная причина говорить о бессмысленности нормиса в вакууме — полное отсутствие (само)иронии. Интеллектуальная игра авторов, которая происходит на страницах нашей комсомольской газеты, несет в себе изрядный отпечаток развлечения. Холархия смеется над собой, каждый раз кусает себя за хвост в пароксизме ваннаби-уроборозианства. Мы не желаем коснеть в бессмысленности повторения одного и того же. Наша река ртути течет бесконечно: по ней проплывают идеи, обломки вещей и трупы врагов. Стать вещью — означает стать сломанным. Это проигрыш и забвение на свалке истории. Разумеется, от такой участи не застрахован никто. Но мы хотя бы пытаемся вознестись над схваткой и посмотреть на себя со стороны. И посмеяться — жестоко, беспричинно и с постмодернистскими ужимками. Из обвинителей, очевидно, прикола не может выкупить никто.

Таким образом, если глупому человеку еще можно показать картинки из другого мира, то глупому и скучному человеку можно только посочувствовать. Он закоснел, устарел и безнадежно выпал за пределы сверхскоростного мира. Он и есть тот самый химически чистый образец нормиса.

И такие нормисы не нужны. Горящему своей идеей человеку просто нечего будет им сказать. Вернее, сказать всегда есть что; только кто станет слушать?

Выжигающий Желтый знак на неофитах @esxaton — для Холархии.

Подписаться | Написать нам | Стать патроном

Не столь давно побывал в одном там московском арт-пространстве на современной выставке, посвященной ощущению и субъективизации времени. Такое современное искусство — художники занимаются всякими абсурдными вещами, а все остальные потом глазеют и не понимают, что происходит.

Вот первая работа — художник исписал весь лист фразой «wasting my time» и подсчитал, сколько секунд он угробил на море закорючек. Посыл — трата жизненного времени на заведомо обреченную и бессмысленную глупость. На другом видео художник уныло кидает камни в речку, ожидая, что вместо кругов по воде рано или поздно пойдут квадраты (так в описании работы сказано). Посыл примерно тот же. Художники обходят Британию с тяжелым камнем в руке, фоткают рост своих волос, обозначая этим течение времени. Художники сшивают матрасы в один гигантский, выходят на лодке в шторм, режут себя продольно в знак протеста. Все акции выдержаны в таком духе.

Я не понимаю, для кого это сделано. Если у человека есть вкус к философии, он может сам прочитать несколько книжек и натягивать такие спекуляции абсолютно на что угодно. Проехался по московскому кольцу — почувствовал движение исторического времени в корреляционистском круге(тм). Поднял камень — соединился со спинозистским божеством материи(тм). Если у человека нет такого вкуса, он может хоть два часа глазеть на эти работы и арт-объекты, а понимание, для чего это все, так и не возникнет.

Зато я, кажется, прекрасно усвоил, что т.н. современные художники — тривиальный гибрид бомжей и античных киников. Не помешало бы дать этим паразитам аналог бочки Диогена и какой-нибудь закуток, где они бы спокойно шабили, не привлекая общественного внимания.

В противном случае этим блядским перфомансам не будет конца и края.

В пользу конспирологической теории о том, что люди раньше жили глубоко под землей (а некоторые живут до сих пор) говорит почти полувековая история игр про исследование всяких пещер.

Знаменитая Dungeons and Dragons начиналась, как симулятор партии кротов, и благодаря этому завоевала расположение всего честного народа. Вы думаете, D&D впечатляла классами, прокачкой и кастомизацией? Нет — весь успех настолки строился на ощущении того, что вы подземный жук, который протискивается из одной пещеры в другую, находя мусор и приключения.

Далее все компьютерные игры, начиная с MUDов 70-х, брали эту концепцию подземной жизни и последовательно реализовывали ее. Случайно генерируемые подземелья? Бесконечные подземелья? Подземелья, в которые вы заселяете жителей? Подземелья, генерирующиеся в глубину? Подземелья в подземельях? Да, извращенное мышление разработчиков только подпитывало глубинный хтонический комплекс игроков и возвращало им доисторическое сознание. Хотя бы в виртуальных мирах человек мог отречься от высокого неба и прожить жизнь, как его предки — простым земляным червяком. В доспехах!

Вам кажется, что в эпоху третьего Ведьмака проблема перестала быть актуальной? Ошибаетесь. Самая известная, влиятельная и сводящая с ума людей по всему миру игра — полностью про подземную жизнь. Конечно же, речь идет о «Майнкрафте». В «Майнкрафте» есть поверхность, и она бесконечна, правда. Но кого это волнует, когда в игре можно рыть гигантские подземные ходы? Миллионы миллионов школьников прямо сейчас занимаются этим — в ту самую минуту, когда вы читаете данный пост.

Задумайтесь. Когда-нибудь эти школьники обретут память своих забытых подземных предков. А потом они подрастут. У них появятся настоящие лопаты, кирки, экскаваторы. Они освоят технологию глубокого бурения и ядерного синтеза.

И однажды, когда вы будете менее всего готовы к этому, под вашими ногами раздастся грохот, и все многоквартирные дома мира провалятся в гигантские рукотворные пещеры, из которых не будет видно света солнца.

Так что скорее открывайте любую игру про исследование подземелий и возвращайте себе утраченные поколения назад навыки. Пригодится.

Снова вижу в интернетах виток борьбы с т.н. «коливингами» (которые коммуналки для хипстеров). Не могу осуждать эту войну, поскольку упорное нежелание называть вещи своими именами дико раздражает (пацаны, вы правда изобрели общагу, хорош выебываться), а стремление налепить на это удовольствие дикий ценник вообще высаживает полностью.

Все это так. И однако же.

У меня есть ощущение, что в некотором смысле люди, живущие в коливинге, кромешными идиотами не являются. Ну ведь правда — пока все остальные ютятся в скромных однушках в спальниках, работают на четыре ипотеки, хиккуют, обрастают неврозами и зажимами, эти люди живут. Вот просто и обыкновенно живут. Им всегда есть с кем поговорить, они могут обрести друзей в шаговой доступности от себя, вокруг них всегда шум, движение, жизнь. Человек не является в полном смысле социальным животным, но многим из нас социального тепла действительно не хватает. Так и что плохого в получении его именно через общажный modus operandi?

Комфорт? Да многие на болтах вертели и тот комфорт, и то личное пространство. Наоборот, с десяток человек могут жить в постоянном социальном хаосе, устраивать бесконечные пьянки, закрывать гештальты по одиночеству друг дружке и при этом еще и кайфовать. Это подходит далеко не всем — вопреки жесткой экстраверсии нашего воображаемого социума чистыми экстравертами без загонов по комфорту в нем являются немногие. Но таких людей наоборот нужно сгонять в коливинги — в противном случае они просто заебут всех нормальных.

Ну и честно скажу — общажные годы правда были лучшими. Девушку так просто не приведешь, личного пространства никакого нет, это все правда. И все же жить настолько интересно, что об этих мелочах в юношестве просто не думаешь. Возвращаться к такому бы не стал, но ни об одном дне того прекрасного времени пожалеть не могу. Такие вот коливинги.

Фан факт: учетная информационная система с учебными планами и данными учащихся Вышки называется АСАВ.

Что переводится, как «Абитуриент. Студент. Аспирант. Выпускник».

Гении, натурально гении.

Однажды в построенный вокруг завода по производству каучуковых подошв поселок Зеленоводье приехал клоун.

Клоун приехал в Зеленоводье не просто так — намечался праздник. Какая-то годовщина основания основателя чего-то там при заводе — из областного центра спустили разнарядку, начальник завода поорал и стукнул по паре тыкв, бухгалтер потряс мошной и изыскал в смете неучтенные средства. Жалких копеек хватило на заклинателя змей, тучную певицу, исполняющую шансон, и, собственно, клоуна. Дорогих гостей разместили в обветшалом ДК при поселке, и началось веселье.

Праздник открыли пьяные работяги, которые по старинной традиции, передающейся от одного обитателя канавы к другому, принесли с собой самогон, настоянный на гвоздях. Заводчане доброосовестно и мешками тащили с завода бракованные подошвы и каучуковые заготовки, поэтому каждый элемент их подранных одежд включал в себя такой вот спизженный боевой трофей. Изрядно вдатые люди бухали еще больше, танцевали камаринскую и трепака, куражились, как могли. Когда градус поднялся, суровые мужики без половины зубов запрятали каучук в кулаки и пошли в добрую и бессмысленную драку по методу «стенка на стенку». Тогда и должен был выступать заклинатель змей, но он не пришел. Вусмерть ужратого и обблеванного фокусника нашли под утро в ближайшей навозной яме — из его открытого короба уползли в чистое поле три благородные индийские кобры пятиста лет отроду. Заклинателя окатили из шланга, дали помятый полтос и благодатного леща, после чего он отбыл на автобусную остановку и потерялся из нашей истории.

Следующим выступал клоун, но зеленоводские мужики не слишком ценили размалеванных весельчаков в ярких одеждах, поэтому после пары пантомим гримированный страдалец был закидан каучуковыми нашлепками, освистан и осчастливлен угрозой «выебать в подворотне» от особо ретивого селюка. Клоун сбежал, на сцену вышла уже шатающаяся шансонье, не в ноту затянувшая жуткий блатняк из радиохитов конца девяностых. Суровые мужики рыдали, как малые дети, размазывая по щекам сопли и зеленоводскую грязь. Даром, что никто из них, кажется, даже не сидел.

Потом все кончилось. Уснули мужики, уснул начальник завода, приговоривший в своем кабинете бутылочку неплохого коньяка. Уснул распиливший денег бухгалтер, уснула тучная певичка, которую увлек в каморку при ДК какой-то разбитной дальнобой. Уснули все.

Но там, снаружи, во чистом поле под голубыми звездами, тихо плакал клоун. Клоун плакал не фальшиво, не напоказ, как то делала зеленоводская братия. Старый клоун плакал честно, наедине с собой и звездами — о том, что вокруг одни мудаки, о копейках, приносимых невеселой работой в невеселом краю, о жизни, что неизбежно клонилась к закату.

А к утру Зеленоводье проснулось, и шаткая заводская жизнь продолжилась. Тучную певичку с ее дешевым блатняком вспоминали еще пару лет. Поминали и уснувшего в говне заклинателя змей. Клоуна не вспоминал никто.

Да и ни одна живая душа не ведала, что с ним потом сталось.

Наверное, не погрешу истиной, если скажу, что в моем позднем отрочестве никакой просветительской культуры знать не знали, и нам приходилось натаскивать культурный бэк, откуда только возможно. Мои товарищи по школьной параллели носились с жутким суржиком, собранным из фильмов про Чудаков, мемных фразочек плюс100500, Реальных пацанов и цитаток из рэпа. Я сам читал про норвежских блэкарей на лурке, щеголял перлами оттуда и с кащенитских сайтов, а также цитировал никому не нужное фэнтези про попаданцев и посты периодически вирусившихся жжистов. В те годы не было иного причастия к Авторитетам — мне казалось, что это важно, потому что культура рунета собрала и агрегировала больше, чем мы в пиздючестве могли бы найти сами.

Никто в те годы не советовал мне бодрийяров, харманов, батаев, делезов и прочих жижеков. Никто даже не сумел бы сказать, что это такое — благодаря неудержимой пелевинской глоссолалии мне вообще посчастливилось хоть что-то узнать про французский постструктурализм в 18 лет (за что Пелевину большое спасибо). В век просвещения и открытого Интернета мы были хуже сирых бродяг — никто не мог дать нам верную карту этих мест.

Ныне все поросло быльем, сор замело, дикая каша из отборного рунетовского сухостоя давно пошла на перегной. И все же я несколько жалею — цепкую память тех лет можно было употребить на что-то лучшее, чем контексты приколов про ЕРЖ, щачло попячтсо и многовекторный гипертекстовый фидонет.

Холархия делится каналами: упоминание за репост

Порой мы вспоминаем о том, что Холархия является не только площадкой для статей от разных авторов, но и проектом, который в принципе подсвечивает малые каналы. Мы по собственному опыту знаем, что в Телеграме не существует валидных рекламных инструментов, и имеющиеся в других соцсетях методы «подсветки», вроде умной ленты и алгоритмов, здесь попросту не работают. Хорошие каналы могут годами постить контент на скромную аудиторию, при этом оставаясь в тени.

Но мы решили, что хотим для перспективных контентмейкеров и постеров лучшей участи, поэтому запускаем акцию. Репостните эту запись — мы увидим общую статистику репостов, и в последующей подборке малых каналов от Холархии обязательно появится ник вашего детища. Мы знаем, что такие микроканалы регулярно репостят наши публикации — и у них появился шанс получить ответную любезность. Репосты от крупных каналов будут учтены тоже.

Пока что неясно, сколько каналов откликнутся на наш призыв, поэтому публикация списка может несколько затянуться. Мы не планируем отдавать предпочтение каким-либо отдельным площадкам и авторам, и, скорее всего, будем ранжировать список по времени репоста. Каналы с контентом, нарушающим те или иные законы РФ, в подборку не попадут — в этом вопросе надеемся на общее согласие. Более ничего не требуется — от вас репост, от нас упоминание в общем списке.

Ну и уже дежурный призыв: мы всегда в поиске авторов, редакторов и просто талантливых контентмейкеров. Вы можете написать нам в @Cargo_ally_bot, предложить свои идеи для публикации, уточнить что-либо. Кто знает — возможно, среди вас скрываются люди, готовые жечь глаголом и формировать образ нашей площадки. Дерзайте!

Кельты там совсем уже ебанулись.

Бегали бы лучше по лесам, славили Дагду и Тевтата, штурмовали вал Адриана. А не вот это вот все.

Вчера, кстати, исполнилось три года моему каналу. За эти три года случилось много чего — я наконец закончил магистратуру, сменил несколько мест работы, дорос до косаря подписчиков. Умудрился разосраться с несколькими такими же борзописцами, попрыгать на пачку борзописцев побольше, обрести какое-никакое коммунити и в пику телеграмному медийному бомонду внести вклад в свою площадку для свободной мысли.

Но речь пойдет о другом. Я живу в стремительно сужающемся пространстве. Сужаться и усыхать, как резина на солнце, оно начало еще в 2020 году. Пик культурной жизни остался где-то в 2019, и, если два года назад в январе я иронически писал о том, что время обещает нам катастрофу, которой не случается, то сейчас я пишу совершенно обратное. Случилась худшая катастрофа из возможных — ее постоянное предчувствие. Предчувствие, подтачивающее душевные силы и ощущение внутреннего покоя. Повторяются одинаковые нарративы, тасуются картинки одинаковых политических событий. Даже лица одни и те же. Это нервирует и изматывает — все три года жестокие медийные монстры добивались от нас этого выученного бессилия, и им в какой-то степени удалось.

Мы, в силу непонимания и потери всех пространственных ориентиров, сами активно пестовали предчувствие катастрофы два года подряд. Добровольно и без понуканий. Помните те несколько месяцев, когда медиапространство не говорило ни о чем, кроме ковида? Я вот помню. Больше полугода я вел занимательный список трагических событий, которые происходили подспудно, месяц за месяцем. Каждое из них было ударом — если угодно, винтом в этом сужающемся пространстве. Но никто не мог заставить нас пережевывать эту медийную мерзость. Никто не велел нам впускать эти вещи в голову. И здесь я могу только корить себя за слабость — нежить приходит только к тем, кто сам открывает ей дверь.

Теперь в этом канале я очень мало реагирую на срочные инфоповоды, хотя и продолжаю пропускать их через себя. А стоит перестать вообще — медийные монстры хиреют и исчезают только от недостатка внимания. Пора сосредоточиться на создании эйдосов вокруг себя — не на пережевывании чужих гнилых мыслей, не на постоянном предчувствии катастроф. Так будет правильно. Иначе быть не должно.

Моему каналу три года. Спасибо, что вы все еще читаете.

Вот за Соловьем пришли. А следом и за Незыгарем придут.

Хана всему вашему конспироложеству сраному. Развели тут Спид.инфо и Рен.тв на минималках.

Нехуй фантазировать больше. Навыдумывают всяких желтых папок и генералов, а приличный сотрудник органов чешись, расхлебывай потом.

Из серии «бывают странные сближенья» — играя что в любую игру линейки Metal Gear Solid, что в Deus Ex, вы будете неизменно атакованы одинаковыми тропами и схожими поднимаемыми темами. Даром, что MGS вроде как про альтернативную политическую историю, а Deus Ex про визионерство на тему ближайшего будущего в сеттинге киберпанка.

Но и там, и там вы одинаково столкнетесь с:

- Могущественной теневой организацией (Иллюминаты — Патриоты/Философы);
- Врагами с психологическими травмами и сверхспособностями (Барретт — Рейвен, Федорова — Вульф, Намир — Ликвид; в других частях еще гротескнее);
- Технологическим контролем (аугментации — наномашины);
- ГГ-киборгом (Дженсен — Райден);
- ГГ «из пробирки» (Джей Си Дентон — Солид Снейк);
- ИИ, цензурирующим информационное поле (Элиза Кассан — «Джон Доу»);
- Заигрываниями с биомодификациями (бодмоды — генные улучшения клонов Снейка);
- ЧВК и прочим наемниками без границ (Беллтауэр — Аутер Хевэн);
- Искусственным вирусом (Серая Смерть — Фоксдай);
- Сумрачным ученым-предателем (Меган Рид — Наоми Хантер);
- Одержимым главным злодеем (Чжао Юньжу — Ликвид Оцелот);
- Технологическими монополистами (Шариф Индастриз — Армстех).

И далее, и далее. Я уже молчу про полное тождество поднимаемых глобальных вопросов, от «может ли ИИ достойно управлять человеческим обществом» до «легко ли разрушить коммуникационное пространство между людьми и превратить их в безумных монстров».

Живите теперь с этой информацией.

Всякому титану духа, сыну дикой тундры, презирающему комфорт и негу, мечтающему о веригах, нехристианской аскезе и надрывном самопожертвовании — я гордо плюю в правый глаз, говоря: пошел нахуй, обдрисное чучело.

Вы ничего не знаете о комфорте. Комфорт — это ценность аристократа. Это не мещанский копеечный уютик, как думают многие, проклинающие то обилие колбас после голодного советского времени, то обилие айфонов после доядерного бескоммуникационного хаоса. Комфорт — суть полное тождество формы и содержания, абсолютная гармония между тем, что пылает внутри вас, и тем, что видят окружающие вас люди. Пуховые подушки, винтажный фарфор и пять разных заварников не имеют отношения к подлинному комфорту — впрочем, они его прелюдия, прелюдия важная и неотъемлемая.

Комфорт начинается с чистоты, уюта и достатка. Невозможно носить в себе танцующую звезду внутри стен заплеванной квартиры. Невозможно воспитать в себе презрение к материальному, будучи туземцем в погрызенном вретище. Всякий, кто жаждет быть аристократом ума и чувства, отвергая при этом личное (у)довольствие — дурак, и от него нужно шарахаться, как от чумы. Среди этой категории, к сожалению, есть и опасные дураки. Они утверждают, что комфорт исходит от сатанищенских сил, а всякому приличному человеку следует быть ближе к смерти, к муке, к страданию. Окопная романтика притягивает всякого рода мерзавцев, которые забывают, что последние защитники окопов боролись в них за то, чтобы их потомки имели лучшую жизнь, нежась в достатке и удовольствии.

Так нежьтесь — при известной смекалке вы сумеете создать себе такие условия. Спите на пуховых подушках, пейте из красивого фарфора, живите в хороших интерьерах и поменьше думайте о страдании и превозможении. С этого начинается путь всякого аристократа духа. Человек перестает думать лишь о той роскоши, которая уже ему дана.

Вавилонское столпотворение и практическая демонолатрия

Есть некоторая вероятность, что структуралистский подход к философской мысли помирит всех, кого разъединило Вавилонское столпотворение концепций. Вы знаете эту историю — человечество строило башню к небесам, позарилось на божественную власть и было наказано смешением языков, да так, что с тех пор люди расселились по свету и так и не смогли полноценно понять друг друга.

Суть в том, что эта история размежевания легко переносится на любые идеи, как таковые — в том числе объясняющие мироздание и реальность. Известно, что до определенного времени в обществе господствовал политеистический, а позже — монотеистический религиозный дискурс. С приходом модерна появились светские идеологии, в той или иной мере «очищенные» от религиозного воздействия, а следом пришли богоборчество и условная буддистско-агностическая философия вещей. XX век прошел под гнетом квазирелигиозных идей, тоталитарных идеологем, и лишь ближе к нашему времени устаканилось что-то, похожее на усредненный научный дискурс — т.е. лишенная символической глубины опростившаяся картина мироздания, подогреваемая всяким разнообразным научпопом и психоложеством.

Но структурализм рад всем и каждому. Он учит нас, что лектоны и концепции могут звучать схоже во множестве символических «языков», а условная неолиберальная парадигма созвучна христианскому ригоризму в том же смысле, в котором возможен, скажем, перевод текста с английского на русский. Нюансы сохранить будет непросто, знатоки оригинала (читай — преданные и рьяные фанатики одной системы миропонимания) будут возмущены, но в целом многоголосье возможно. И, что наиболее важно — необходимо.

Разберем, например, взгляд на классическую демонолатрию — то бишь на любое взаимодействие с «духами». Там, где христианин будет говорить о демонолатрии в категориях греховного повреждения мира, происков Сатаны и одержимости, условный поклонник Шеллинга и Шлегеля узрит метания прекрасного человеческого Духа в его противоречивой искренности. Фрейдист заметит детскую травму и подавление сексуального влечения, современный психолог будет говорить что-то о принятии, неврозах и любви к себе, а психотерапевт молча выдаст направление на анализ и письменные рекомендации по таблеткам. Демонолатрия вроде бы одна и та же — но в различных системах взглядов она зовется то фаустианским бунтом, то практической деконструкцией, то пограничным расстройством, то чем только не. Вопрос лишь в глубине описательной модели — о каких-то явлениях, положим, уместнее говорить в неолиберальной рамке, для разговора об иных же придется обратиться к эсхатологическому символизму древности.

Говоря на разных языках, группы людей всего лишь разучились понимать друг друга. Мысля разными идеологиями, группы людей рискуют перейти от непонимания к открытой вражде во имя защиты своих символических паттернов. Философский структурализм не может стать идеальной панацеей. Но научить людей видеть, что языков для описания мира точно больше одного — может вполне.

Смотрящий в сторону земли Сеннаар @esxaton — для Холархии.

Иллюстрация — Влад.

Подписаться | Написать нам | Стать патроном

В вакансии «сммщик твиттера Дмитрия Медведева», судя по всему, заранее стояли пункты про базовость, гигашлепность и чадовость.

Тестовое задание заключалось в том, чтобы как можно ироничнее ответить всем сойжакам на картинках.

Истинный тольтек не может умереть.

Когда всякий из Последнего племени засыпает долгим тысячелетним сном, вокруг него возводят имитацию саркофага обожженной докрасна глиной. Красками, замешанными на пепле и крови, на саркофаг наносится боевая раскраска тольтека, а также вязь татуировок, обозначающая воинское прошлое, истинное предназначение и привязку к эгрегору вышних миров.

Рано или поздно саркофаг под собственной тяжестью уходит под землю — там нетленное тело тольтека твердеет и становится темным, как сырое дерево. Он более не существует в одном из миров, но всегда стоит на страже обоих — материального и метафизического. Когда приходит время, Орел выплевывает из своего клюва то, что некогда было душою воина. Тольтек восстает вновь, восстает в своем жутком величии. Саркофаг рассыпается вокруг него, и земля вскипает, сбегая красной пеной по его следам.

Один за другим восстают тольтеки из своих глиняных домов. Один за другим живые трупы сбрасывают хитон забвения и хватают свои костяные кинжалы. Быстрыми шагами Последнее племя идет туда, где еще осталась жизнь, где еще копошатся люди, творится история и льется кровь.

Поступь их легка, а движения неуловимы, точно прыжок ониксовой пантеры. Сбор урожая неизбежен. Скорбь и слава лежат на их древних дорогах.

Окей, третьи сутки, все продолжается. Вокруг нас разверзлась бесконечная, вселенская дурка, у людей капитально течет чердак, интернет напоминает гигантский палантир, способный при неверном использовании превратить человека в орущее животное.

Реальность за окном горит так, что у меня пока не хватает языка, чтобы органично описать все это. У меня был большой текст о неизбежности нового мира, однако в таких условиях любой, кто захочет прочесть все неправильно, прочтет неправильно. Если ситуация выправится, поставлю — хотя необходимость реагировать голыми нервами на все происходящее, чтобы «держать лицо», в принципе омерзительна мне до крайности. Блоггерство как концепция — суть обслуживание вселенской дурки, и это паршиво.

Но не будем о грустном. Всем мирным людям я желаю сохранять спокойствие и адекватность — когда это кончится, они еще ой как понадобятся. Побольше разговаривайте — друг с другом и вообще, поменьше сритесь. Демонстрируйте друг другу человеческое расположение, потому что сейчас устрашенные люди повально тонут в эмоциях и идеологизации. Не вписывайтесь в мутные авантюры, чаще проветривайтесь и нормально питайтесь.

И это пройдет.

Доселе мы знали про глобальные конфликты не слишком много. Были книги Хемингуэя и Ремарка про обманутое поколение, выжившая часть которого глушит дорогие вина, гуляет по Парижу и отчаянно пытается излечить себя от звенящей внутренней пустоты. Были чуть более грязные Селин и Олдингтон, для которых мировой пожар олицетворяет барахтанье в грязи, крови и гное. Но даже их шопенгауэрианский цинизм еще казался последующим поколениям достаточно романтическим. Был грозный сталинский ампир, фильм «Офицеры», боевики на VHS про нелегкие судьбы американской разведки, документалки на канале «Звезда» — далее, далее, далее.

Сегодня противостояние для тех, кого оно не коснулась напрямую, продолжается в оке камеры, — транслирующей терабайты информации в чужие лички, каналы, комментарии. Стальной спрут-мозг современного Технолевиафана окончательно сросся с живым человеческим мясом, а в оставшиеся просветы закрались истерики, ужас и нервные реакции. Неожиданный гибрид Сети и гуманоидных пиявок на разных ее концах оказался способен превратить в кошмар любое, даже самое рядовое событие из полевых сводок. Идеологическая накачка пополам с фейками, давлением на эмоции, аффективными реакциями и прочими проявлениями фрейдистского ангста ломают любое впечатление об однозначном восприятии реальности. Все, что сегодня известно о происходящем, слишком сильно отдает парадоксалистской идеей эссе «Войны в Заливе не было». Око камеры акселерирует конфликт, которых и до этого было уже немало, до события уровня конца света.

Через медийный окуляр все кажется не столь романтическим, как то подавалось в благородной литературе ХХ века. Но главное впереди. Люди мыслят настолько короткими отрезками бытия, что даже сейчас, в эту самую минуту, каждая схватка обрастает гигантской мифологией. Из ниоткуда возникают безымянные герои уровня военных фильмов 80-х, самые лютые выдумки катятся по соцсетям, как снежный ком, по итогу создавая совершенно мегаломанский нарратив Великой Борьбы. Сломанная канва происходящего бесповоротно превращается в манихейский эпос — поставьте на сторону добра себя, на другую чашу весов противника, и вам покажется, что у конфликта есть хоть какая-то внутренняя правда. Западная публика радуется и просит добавки, чужая трагедия превращается в ненаписанный спин-офф к супергероике, реальный контекст происходящего оказывается погребен под идеологическими завалами. Се ля ви.

Но ужас в том, что и это совершенно забудется. Память об увиденном через глаз камеры коротка. Все кончится; социум по ту сторону схватки опять заинтересуется любовными линиями в мире звезд, продолжением очередной важной франшизы, интересными блюдами и политическими срачами. Да он и сейчас продолжает интересоваться этим, отвлекаясь на преодоление Конца истории, как на бургер. Противоречивые эмоции, щекотанье под ложечкой. Потом будет немного стыдно. Примерно так их далекий мир воспринимает происходящее.

И не думайте, что все это хоть в какую-то минуту будет для них важнее. Не будет — разве только через призму очередного пластикового кинца уровня Нетфликса.

И — к вопросу о том «а куда же делась пандемия?».

Ирония в том, что пандемия, как определенный период существования, действительно кончилась — по крайней мере, для нас. Не поймите превратно: остался реальный вирус, койки стабильно заполняются больными, люди дружно соблюдают постельный режим и пьют воду. Вопрос не в этом, это никуда не денется и не исчезнет.

Люди много лет ждали такого События, которое прорвет паутину ложного знания, развеет иллюзорность мира и высветит все стороны конфликта, показав, кто есть кто на этой шахматной доске. Два года назад Событие случилось — пришел коронавирус, жизнь изменилась безвозвратно, а для многих и впервые. Сегодня Событие совершенно другой экзистенциальной силы ломает логику предыдущего События и окончательно оттесняет его на задворки памяти. Да, возможно, мы еще заговорим о коронавирусе — однако сейчас, на пике экзистенциальной наготы перед Сущим все это кажется смешным и неважным.

Получается очень в духе немецкой философии — что Шопенгауэр, что Гегель дружно писали о таких вот Событиях, на которых обучается некая обобщенная персонификация человечества. У Шопенгауэра равнодушная Воля мира осознает себя через людские страдания; у Гегеля Мировой дух развивается исключительно в столкновениях тектонических плит истории, дорастая через самопринятие и самоотрицание до Абсолюта — и выше. Детали не столь важны — вся философия модерна говорила о настоящих вехах, при которых вся паутина неоднозначности и вселенская квантовая амбивалентность облетают с древа мироздания, подобно сухому пеплу.

В этом, кстати, и кроется реальная Ложь постмодерна. Когда несмазанные шестерни Истории продолжают вращаться, разрушая спокойствие и перемалывая в труху причастных — крайне сложно сказать, что конфликтология модерна была преодолена хоть в чем-то. Увы, нет: мы оказались в абсурдном, гнетущем таймлайне, но даже весь его сюрреализм и постправдность лишь укрывают безжалостный ход механизма, существующего сотни лет. Механизм заржавел, был высмеян философами и слегка поцарапан господствующей медиакратией — но он работает. Шестерни длят свой ход. Что будет, если они перестанут — уже совсем другая история.

Как оказалось, у происходящего между Россией и Украиной появилось еще и либидинальное измерение. Словенский философ Славой Жижек, уже давно обслуживающий обезличенные глобальные индустрии своим талантом (см. «кинокритика» и «психоанализ» как набор бессмысленных, но рентабельных на рынке лектонов), заявил, что Россия буквально поступает в логике насильника, а разворачивающийся этос противостояния один в один схож с надругательством над слабой женщиной.

Здесь интересно, как стандартный геополитический концепт, признаваемый социумом, скажем, со времен Карла Шмитта, внезапно переходит в плоскость биополитики. Все по канонам политического фрейдомарксизма: нет политики вне области сексуального, всякое действие подвержено однозначной моральной оценке, все, что маркируется, как «изнасилование», является таковым и подлежит осуждению, репрессии и забвению. Неудивительно, что Жижек следом предлагает «кастрировать» Россию — правда, в типичной логике фрейдистского феминизма «кастрация» будет осуществляться через «маргинализацию и остракизм». Буквально: если игнорировать насильника и распускать о нем скверные слухи, то у него отсохнет пенис.

Видна не просто наглядная инфляция взглядов всех левых континенталистов, ясно еще и то, что их язык просто не позволяет описать ситуацию верным образом. Во фрейдомарксистской оптике не существует разговоров об идеях и идеалах — он невозможен, потому что всякий идеал начинается в сфере психосексуального, следовательно, является лишь проекцией жалкого человеческого либидо на глобальные процессы. Это — главная причина, почему даже Делеза следует читать как минимум в связке с теми авторами, которые уже преодолели пафос всеобъясняющего психоанализа и континентальную языковую репрессию.

Жижека при таких раскладах читать не стоит в принципе. Он давно истрепал свои взгляды об интересы общественности, которой интересно слушать про геополитику в понятных им бытовых сексуальных терминах. За окном не происходит слом существующего миропорядка, нет — это просто очередное изнасилование в чуть более крупных масштабах. Закрывайте глаза и уши, расчехляйте остракизм и осуждение, надейтесь, что пенисы отсохнут, а глобальные вопросы разрешатся сами собой.

Тем временем на улицы выходят протестующие люди с дизайном нового флага «непротивления», взятого прямиком из Твиттера. Красный цвет на флаге заменен на белый, так как он якобы олицетворяет кровь. Что для некоторой части людей в текущих реалиях неприемлемо — актов пролития крови существовать не должно, как в фильме с возрастным рейтингом PG-13.

Отвлечемся даже от более-менее официальной расшифровки флага, в которой красный цвет означает героизм, мужество и любовь. Страна, в чьем устройстве нет ни любви, ни героизма, многим покажется правильным и даже вполне себе уютным местом. Поговорим об отказе от «крови», как его понимают митингующие. Кровь сама по себе уже формирует определенный символический нарратив. Кровь — предмет сделки между сильными акторами, символ братания навеки. Кровью образно поливались поля будущей жизни, в мифологиях кровь служила средством связи с высшими силами.

Наконец, в христианстве кровь — суть краеугольный камень Завета: именно ею Иисус искупает грехи человечества. Кровь Христа с копья Лонгина собирают в особую чашу, которая веками всплывает в мифах и эпической литературе, считаясь не только символом исцеления, но и важной целью военных походов. Да, тот самый святой Грааль — не столько волшебная вещица для излечения немощных, сколько символ, искупаемый кровью лучших из лучших, залог того, что в мире все нормально и храбрейшие его сыны защищают порядок. В артуриане Грааль исчезает из мира — это означает, что весь цвет рыцарства будет убит, а страну ждут великие потрясения и смуты. Отказ от крови повлек большую кровь — этот старый сюжет всплывал в мировой литературе далеко не раз.

Чисто на символическом уровне уже видно, что именно за собой влечет убирание «крови» с флага. Конечно, люди, интуитивно продумавшие новый дизайн, наверняка не слишком много думали о структурализме, не читали Проппа и не вникали в то, насколько красноречивой может быть смена символического нарратива. Они рассчитывали на то, что акция зацепит, привлечет внимание, станет очередным витком покаяния. И однако же бессознательный посыл прорывается, как ты его ни прячь.

Хотя для меня в любом случае первичнее другое. Белый цвет на замену красному — это невинность, tabula rasa. Отказ от исторической памяти, если угодно. Можно и грубее — это снег, который занесет без следа любую кровь. Изгладит то, о чем надлежало помнить, уберет те истины, ради которых кровь лилась, уведет в сторону от верности павшим. Обнуляющий время и историю снег, последняя попытка вернуться в лоно вечности до грехопадения.

Однако беспамятство никогда не было выходом — кровь проступает и на белом, пепел стучится в сердце вновь и вновь.