🖍Алексей Вдовин, журналист, продюсер онлайн-проектов
Специально для Ekaterinburg Events
🚀 Суверенитета ради
Смеха ради прогулялся в выходной по району – а это мой любимый Пионерский – посмотреть, насколько актуальны новые поправки к закону о государственном языке, над которыми без устали потешаются местные, да и не только, журналисты.
Тут надо сразу пояснить для тех, кто поправок не читал — в них ни слова нет о тотальном искоренении всех заимствований, тем более, что это и невозможно. За сотни лет русский язык впитал и присвоил огромное количество иностранных слов, так или иначе ставших органичной частью не только нашей речи, но и мышления.
А вот для того, чтобы этот процесс сегодня сделать более рациональным и безопасным и приняты новые поправки. «Какая же тут может быть опасность?» – возразит скептически настроенный читатель, – «Ну, назовем мы совместное рабочее пространство коворкингом, а футболку с длинными рукавами – лонгсливом, так и проще, и короче». Об этом чуть позже.
А пока еще раз: ключевых моментов в законе два – исключения из употребления в официальном документообороте иностранных слов, имеющих аналоги на русском (и для этого профессиональное научное сообщество сейчас приступает к составлению новых нормативных словарей, где будут прописаны не только нормы, но и исключения из норм) и ограничения в использовании иностранных слов на потребительском рынке.
Собственно, для этого я и пошел погулять по окрестностям в почти теплый субботний день. Что бросилось в глаза? Конечно же FixPrice и Мега Хэнд (последний написан почему-то кириллицей), Бьюти Плюс и Кафе лайт (почему лайт? чашка кофе с булочкой – куда уж лайтовее), Barbershop и BlanсDent, Nail Art и Pcela (сами догадайтесь, что это такое), вейпшоп под «остроумным» названием Parovoz, постамат Cainiao (лично для меня оба слова - загадка). Все венчают, конечно Baku Plaza и Park House – торговые центры по краям Сулимова.
Разумеется, к маркетологам тут уйма вопросов. Видимо им кажется, напиши любую ересь латиницей – и ты уже часть «цивилизованного мира», не парикмахер на районе, а представляешь мировую индустрию красоты в глухой провинции, не просрочкой и китайским ширпотребом торгуешь, а участник глобального рынка.
Спору нет, какой-нибудь «Мир крепежа» звучит более скрепно, но о чем тут говорить, если даже экспертное сообщество предпочитает выступать на панели, а не на круглом столе, а название многих серьезных экономических форумов с участием федеральных чиновников до сих пор пишут латиницей.
Теперь перейдем к вопросам безопасности. Говоря коротко, язык – дом бытия. Чтобы долго не углубляться в хитросплетения мысли Хайдеггера, выделю главное: то, как и на каком языке мы говорим означает то, как мы думаем и то, как мы живем. Определяем ли мы себя через принадлежность к иной языковой среде (и, следовательно, к иной культуре, иному образу мыслей) или остаемся в родной ауре смыслов и связей – вот ключевой вопрос.
Все эти каршеринги, моллы, сейлы, дискаунты, кэшбеки, фастфуды и фудкорты, кластеры и квесты, челленджи и воркшопы опасны не сами по себе. Но, как часть иной (заметьте, я не сказал - враждебной) языковой среды, они меняют характер, способ и образ мышления.
«Такое бывало уже много раз», - возразит терпеливый читатель, - «И ничего, язык сам справился». Все верно, и, если подсчитать число изначально иностранных слов в этом тексте, оно наверняка превысит половину. Но в этом и заключается задача национального государства – создать условия благоприятствования родному (государственному, кстати) языку. Для этого создаются нормативные словари (один из важных пунктов нового закона), для этого производится санитарная, если угодно, чистка публичной языковой сферы (в том числе и в образовании). И в этом, если подумать, тоже заключается суверенитет (хотя и это тоже иностранное слово).
#язык #иностранныеслова #АлексейВдовин #законоязыке
Специально для Ekaterinburg Events
🚀 Суверенитета ради
Смеха ради прогулялся в выходной по району – а это мой любимый Пионерский – посмотреть, насколько актуальны новые поправки к закону о государственном языке, над которыми без устали потешаются местные, да и не только, журналисты.
Тут надо сразу пояснить для тех, кто поправок не читал — в них ни слова нет о тотальном искоренении всех заимствований, тем более, что это и невозможно. За сотни лет русский язык впитал и присвоил огромное количество иностранных слов, так или иначе ставших органичной частью не только нашей речи, но и мышления.
А вот для того, чтобы этот процесс сегодня сделать более рациональным и безопасным и приняты новые поправки. «Какая же тут может быть опасность?» – возразит скептически настроенный читатель, – «Ну, назовем мы совместное рабочее пространство коворкингом, а футболку с длинными рукавами – лонгсливом, так и проще, и короче». Об этом чуть позже.
А пока еще раз: ключевых моментов в законе два – исключения из употребления в официальном документообороте иностранных слов, имеющих аналоги на русском (и для этого профессиональное научное сообщество сейчас приступает к составлению новых нормативных словарей, где будут прописаны не только нормы, но и исключения из норм) и ограничения в использовании иностранных слов на потребительском рынке.
Собственно, для этого я и пошел погулять по окрестностям в почти теплый субботний день. Что бросилось в глаза? Конечно же FixPrice и Мега Хэнд (последний написан почему-то кириллицей), Бьюти Плюс и Кафе лайт (почему лайт? чашка кофе с булочкой – куда уж лайтовее), Barbershop и BlanсDent, Nail Art и Pcela (сами догадайтесь, что это такое), вейпшоп под «остроумным» названием Parovoz, постамат Cainiao (лично для меня оба слова - загадка). Все венчают, конечно Baku Plaza и Park House – торговые центры по краям Сулимова.
Разумеется, к маркетологам тут уйма вопросов. Видимо им кажется, напиши любую ересь латиницей – и ты уже часть «цивилизованного мира», не парикмахер на районе, а представляешь мировую индустрию красоты в глухой провинции, не просрочкой и китайским ширпотребом торгуешь, а участник глобального рынка.
Спору нет, какой-нибудь «Мир крепежа» звучит более скрепно, но о чем тут говорить, если даже экспертное сообщество предпочитает выступать на панели, а не на круглом столе, а название многих серьезных экономических форумов с участием федеральных чиновников до сих пор пишут латиницей.
Теперь перейдем к вопросам безопасности. Говоря коротко, язык – дом бытия. Чтобы долго не углубляться в хитросплетения мысли Хайдеггера, выделю главное: то, как и на каком языке мы говорим означает то, как мы думаем и то, как мы живем. Определяем ли мы себя через принадлежность к иной языковой среде (и, следовательно, к иной культуре, иному образу мыслей) или остаемся в родной ауре смыслов и связей – вот ключевой вопрос.
Все эти каршеринги, моллы, сейлы, дискаунты, кэшбеки, фастфуды и фудкорты, кластеры и квесты, челленджи и воркшопы опасны не сами по себе. Но, как часть иной (заметьте, я не сказал - враждебной) языковой среды, они меняют характер, способ и образ мышления.
«Такое бывало уже много раз», - возразит терпеливый читатель, - «И ничего, язык сам справился». Все верно, и, если подсчитать число изначально иностранных слов в этом тексте, оно наверняка превысит половину. Но в этом и заключается задача национального государства – создать условия благоприятствования родному (государственному, кстати) языку. Для этого создаются нормативные словари (один из важных пунктов нового закона), для этого производится санитарная, если угодно, чистка публичной языковой сферы (в том числе и в образовании). И в этом, если подумать, тоже заключается суверенитет (хотя и это тоже иностранное слово).
#язык #иностранныеслова #АлексейВдовин #законоязыке