В Берлине Ильину помогли устроиться профессором открывшегося " Русского Университета", точнее "Русского Научного Института" целью которого было "изучение русской духовной и материальной культуры и распространение о ней знаний среди русских и иностранцев, а также содействие русской молодежи для получения высшего образования в Германии".Среди основателей института оказались Бердяев, Вышеславцев и Лосский. Параллельно Ильин начал ( в 1927 году )издавать журнал "Русский колокол", который выходил три года, и начал читать лекции не только о религии и философии, но и лекции о духовных причинах русской революции, а также начал сотрудничать с немецкими консервативными кругами, прежде всего католическими. но в 1931году после выхода книги Ильина "Мир перед пропастью" произошел случай, который сильно испортил отношения философа с католическими кругами. В своих воспоминаниях он пишет об том так:"Как-то летом 1931 года я возвращался из Женевы в Берлин. Я оказался в отделении III класса, в котором уже сидел почт

""Как-то летом 1931 года я возвращался из Женевы в Берлин. Я оказался в отделении III класса, в котором уже сидел почтенный католический прелат. Мы разговорились и как-то выяснилось, что он знал и мое имя, и мою антикоммунистическую работу в Германии. Между Базелем и Франкфуртом-на-Майне он обратился ко мне с такой речью: я-де должен позаботиться прежде всего о "спасении моей" души; для этого следует непременно перейти в католичество. Но не надо делать это открыто. Мне надо принять католичество тайно, открыто оставаясь в Православии. Тогда передо мной откроются великие возможности: я буду работать в Православии и с евангелическими центрами Берлина по указанию Рима, а католики обеспечат мне в Германии пожизненно академическую кафедру в одном из своих университетов".

После этого Ильин отдаляется от католиков и за неимением другого выбора склоняется к сотрудничеству с немецкими протестантами.И тут большую роль сыграл человек по имени Адольф Эрт, сын немецкого консула в Саратове, который в ноябре 1931-го защитил докторскую диссертацию, написал работу о меннонитах в России и возглавлял "Бюро по защите немецкой протестантской церкви от марксистско-большевистского безбожного движения". В соавторстве с Адольфом Эртом Ильин издал свою вторую немецкую книгу Entfesselung der Unterwelt, один из вариантов перевода – "Разнузданная преисподняя" о большевистской опасности. К 1931 году,"Русский институт" в котором сотрудничал И. Ильин претерпел значительные финансовые трудности, а в 1932 году он закрылся. В 1933 году к власти пришел Гитлер. Ильин возлагал определенные надежды на антибольшевистскую позицию немецкого руководства. 17.05.1933 года о н написал статью "Национал-социализм" в парижском журнале "Возрождение".Он описывал национал-социализм как неизбежную реакцию на большевизм в России и одобрял совершенное в Германии "легальное самоупразднение демократически-парламентского строя", что было встречено немецким народом совершенно лояльно. Еще задолго до прихода Гитлера к власти – в 1928 году в статье в журнале "Русский колокол" – Ильин развивал идею,о том, что белое движение это великое рыцарственное движение, а фашизм является неким его подвидом, который ему наследует.

Главная надежда Ильина в 1933 году состояла в том, что Гитлер убережет Европу от большевизации и даст европейской культуре отсрочку от большевизма. Надеждам не удалось сбыться и в 1938 году Ильин эмигрирует из Германии в Швейцарию. Тогда, побеседовав с представителями Гестапо, он пишет, что в Германии «истинному русскому патриоту делать нечего».

"Каждый народ служит Богу, как умеет – всей своей историей, всей культурой, всем трудом и пением своим. Один народ служит творчески, и цветет духовно; а другой – нетворчески, и духовно хиреет" - писал И. Ильин. Иногда благие творческие начинания народов и их политических элит заканчиваются печально И нам ли, русско-российской публике, еще недавно не справившейся с проектом социализма в нашей стране, а тридцать лет назад беспечно и ложно окрыленной мечтой о всеобщем счастье и благополучии в объятиях западного либерализма, к лицу сегодня заниматься критикой мыслителей, которые теоретически искали новых исторических и социальных возможностей для реализации истинно духовного будущего для своего народа, его культуры, его цивилизации?

Эта одна из великолепных лекций А. Дугина (2006) про гносеосимуляцию и гносеологический расизм Постмодерна на Западе на социологическом факультете МГУ. https://www.youtube.com/watch?v=Eb9lvh3Vug4

Есть три пространства, где жизнь структурно граничит со смертью - больница, Церковь и линия боевого соприкосновения на фронте, то есть территория войны. Даша определила эти пороговые, лиминальные зоны как фронтир.
Каждая из этих экзистенциальных территорий имеет свою онтологическую специфику.
Больница - это подход к смерти со стороны гибнущего тела, исчезающей плотской жизни. В больнице фронтир от нечто к ничто, в ней нет надежды, если ситуация со здоровьем фатальна. В каждой больнице есть что-то от хосписа. Это зона ухода. Врачи героически бьются, чтобы этого не случилось, и тело воспряло бы к своей телесной жизни. Но холодные белые стены, каталки и капельницы недвусмысленно указывают в направлении смерти. Здесь конец плоти тождественен концу жизни.
Церковь совсем другой фронтир. Здесь акцент ставится на духе. Образы святых, мучеников, Распятия, Успения Богородицы и страстей Христовых отсылают нас к вечной жизни духа, к бессмертию души по ту сторону плоти. Плоть здесь описана с точки зрения души, и в таком качестве она исчезает. В церкви доминируют бесплатные Ангелы. "Иже херувимы..." Это территория по ту сторону фронтира. Как в больнице не ощутимо присутствие духа, так в Церкви отменено присутствие тела. Жизнь телесная здесь в каком-то смысле абстрактна.
Война это уникальный фронтир, где со всей наглядностью есть и то, и другое. И тело, и душа. Причём и то, и другое в предельно острой интенсивной форме. Бой телесен в максимальной степени, но одновременно он более, чем телесен - в нем вспыхивает пламя бессмертия, в нем говорит - орет - о себе душа. Фронтир войны это граница, где кончается плоть, но не кончается жизнь. Вот он где момент евхаристии - "И в жизнь вечную". В Церкви она гарантирована, обоснована. В бою она приходит всякий раз впервые, как прозрение, как откровение, как разрыв. Война это опыт жизни по ту сторону жизни. Жизнь с двух сторон - в теле, и вне его. Горячая жгучая плотная жизнь. Будто есть кровь души, текущая по невидимым венам того, кто погиб только что. В войне бессмертие не абстрактно, но уже конкретно, не догматично, а дано в прямом опыте.
Вот поэтому живая Церковь всегда воинствующая, пока на земле. Лишь на небесах - мирная. "Не мир, но меч." Война и ее территория, ее фронтир - фундаментальный богословский аргумент любой религии. Для мусульман и последователей Бхагавад-гиты это очевидно. Мы, православные, будто стесняемся войны. Зачем? Боль, страдание, муки и конечно же смерть, ведущая к бессмертию, это важнейшие глубинные онтологические истины нашей веры. Миротворчество прекрасная вещь, если войны еще можно избежать. Но если уже нельзя, то надо смело и осознанно вступать на ее фронтир, на ее территорию. Этот момент жизни, перешагивающей предел плоти, телесности, организма, это же как раз опытный фундамент всего нашего учения. Христианин не кончается с концом тела. Он в каком то смысле только только начинается. Унылость больницы гасит это измерение, заставляя надеяться только на возврат к телесности, а не на великий переход. А надежда именно на него. Отсюда война как духовный учитель. Это сплошной порог, портал, триумфальная арка - область, где становятся явными, расцветают Ильинским огнем колесницы душ .

Интервью Такеру Карлсону на русский переведено наспех и не совсем корректно. В целом все понять можно. Но есть несколько нюансов. Я общаюсь с американцем и обращаюсь приоритетно к американской публике. Судя по тысячам комментариев, они меня прекрасно поняли.
Так вот: в политическом языке современных Штатов есть расхожие термины — например, woke, wokeism, которые мы не употребляем. Это призыв всем либералам немедленно писать доносы на тех, кто отличается от ЛГБТ (запрещенной в РФ) повестки или от критической расовой теории (то же требует пояснения, но это в другой раз), ставит под вопрос интернационализм и глобализм, сомневается в необходимости защиты нелегальной и любой миграции. Следует также подвергать диффамации всех патриотов и консерваторов (настоящих и исторических), обвиняя их в "фашизме". Видимо, wokeism сейчас активно осваивает молодое поколение КРПФ, но я обращаюсь не к ним.
Логика такая: woke (пробужденный лево-либерал) намечает жертву (консерватора), пишет серию доносов, делает ролик на ютьюбе, (запрещенном в РФ) инстаграмме, собирает флэш-моб и т.д., а дальше вступает в дело canceling — проверки по месту работы, пристрастные интервью, напоминающие допросы, заказные статьи, а потом увольнение, остракизм, пессимизация поиска в соцсетях, финансовые проверки, запрет на кредиты, отключение аккаунта — в крайнем случае убийство (самого фигуранта или родственника). Полный цикл лево-либерального террора. С историческим персонажем то же самое проделывается с его наследием — книги (картины, фильмы) цензурируются или запрещаются, в поисковых системах резко падает место в иерархии запросов, в Wiki-педии появляется диффамационный раздел, который невозможно удалить. Это может затронуть Данте, Достоевского, Роулинг и даже Священное Писание, если его найдут не достаточно полит-корректным.
Поэтому, когда я произношу "woke", меня в США немедленно понимают все. А у нас пришлось бы публиковать целую статью с пояснениями и примерами, после которых многим нашим отечественным левым и лево-либералам стало бы стыдно (если у них есть совесть, а это еще требуется доказать).
Далее. Есть еще привычное для США значение термина "progressive" или "progressist". Это самоназвание левых либералов, смертельных противников Трампа, Такера Карлсона, консерватизма, религии, семьи, традиционных ценностей. У нас тоже в этом смысле термин "прогрессивный", "прогрессист" не используется.
В США между "прогрессивными" и "консервативными" идет настоящая война. При этом она неравная: "консервативные" считают, что "прогрессивные", хотя и ошибаются, но имеют право на существование, а "прогрессивные" клеймят всех "консервативных" "фашистами" и настаивают, что они права на жизнь и свои идеи не имеют. Это "враги открытого общества" (Поппер), которых надо уничтожить заведомо — пока сами они не уничтожили само "открытое общество". То есть "прогрессивные" — это woke и canceling. Ядро "прогрессивных" троцкисты — и прямые (левое крыло Демпартии) и ставшие неоконами (типа Р.Кэйгана, У.Кристола, В. Нуланд и т.д.). По сути, "прогрессисты" сторонники Мировой Революции (только либеральной, глобалистской) и якобинского террора.

И наконец, самый трудный термин "либералы", "liberals". Он означает в современном американском политическом языке одновременно несколько вещей:
1. Всю американскую политическую систему в целом, то есть признание легитимности и главенства капитализма, можно назвать либерализмом. В этом смысле "либералами" в США являются все: левые либералы Демпартия, правые либералы — Республиканцы (GOP) . Первые больше за свободу миграции, извращений и wokeism, вторые — за плоский налог и крупный капитал.
2. В более узком смысле, и в двухпартийной дискуссии, обычно "либералами" ("liberals") называют именно "левых либералов", то есть тех, кто за wokeism, cancel culture и кто "прогрессивный". Иногда они — будучи настоящими фашистами — выступают как "антифашисты". Логика у них такая: "если не отправить подозреваемого в "фашизме" к концлагерь заранее, он отправит туда нас". Такие "либералы" считают, что Республиканцев, и особенно трампистов, то есть их консервативный фланг, надо бы посадить, а то и вырезать. И снова — пока те не вырезали их самих (см. новый фильм "Гражданская война" - он именно об этом и точно передает форму мышления американских —левых — либералов).
3. В совершенно ином контексте можно назвать "либералами" (хотя это все реже и реже происходит) "старых либералов" — таких как сам Такер Карлсон. Иногда для отличия в отношении их используется термин "либертарианцы". Они больше всего похоже на анархистов, только не левых, а правых. "Прогрессивные" часто отождествляют их с "фашистами", потому что они трактуют "либерализм" совершенно иначе, чем сами левые либералы. А тот, кто не левый либерал, тот "фашист" и его надо "отменить". Либералы-либертарианцы выступают за плоский подоходный налог или вообще за его отсутствие и против участия государства и правительства в экономике. Они же за ношение оружия (2-ая поправка к Конституции) и за полную и ничем не ограниченную свободу делать, что хочешь, говорить, что хочешь и быть, кем хочешь. Такие "старые либералы" считают, что "новые либералы" (woke, ЛГБТ, "прогрессивные", интернационалисты) захватили власть в Федеральном Правительстве и хотят построить в США "сталинизм" или "коммунизм", "корпоративное государство".
Поэтому говоря с Такером Карлсоном о либерализме, пришлось учитывать все три значения этого термина, и как явствует из комментариев, американская аудитория меня прекрасно поняла. Если бы я стал пояснять все это подробнее, то Такер Карлсон и правда, как в мемах, поседел бы и состарился. А для российской публики пришлось бы устраивать целый курс о либерализме, его истории, его истоках, его мутациях (от правого Хайека к левому Соросу — и это только на самом последнем этапе), о современной политической семантике в США. А потом еще один курс, показывающий, что к нам это никакого отношения не имеет — тогда зачем был первый курс, спросят те, кто поймут второй? Собственно, это я проделывал многократно — в том числе в Центре Консервативных Исследований в МГУ, в Институте Царьграда, в Высшей Политической Школе им. И.Ильина, в бесчисленных лекциях, курсах, видео (коротких и долгих), в учебниках и монографиях.

При этом и американская публика чуть-чуть подготовлена к моим идеям. Там была дикая компания глобалистов и левых либералов по моей тотальной диффамации. Иногда я назывался даже "советником Трампа", чтобы проще его было уничтожить. То есть для "прогрессивных", wokeists и "либералов" я "доктор зло" мирового масштаба, "most dangerous philosopher in the world". При этом Дмитрий Саймс Младший, сын выдающегося политического эксперта, мыслителя и аналитика Дмитрия Саймса Старшего, выросший в США, рассказал мне, что с моими книгами (на английском, естественно — как минимум десяток из них переведен и издан в США) он познакомился в школе. Его соученики показали ему из-под полы "Геополитику" или "Теорию многополярного мира", хвастаясь доступом к диссидентской литературе — пока какая-нибудь woke афро-лесбиянка не заметила и не написала донос — с неминуемым отчислением.
Но такого формата обращения к американцам, как в случае интервью с Такером Карлсоном и особенно после исторического феноменального интервью нашего Президента Владимира Владимировича Путина этому журналисту номер 1 в мире, у меня не было. Глобалистские СМИ показывают только то, что им выгодно, а все что я говорю им точно не выгодно. По этому они говорят всякие придуманные и абсурдные вещи от моего имени. А альтернативные американские СМИ, где я время от времени появляюсь, не имеют большого покрытия и сами находятся на полулегальном положении — как и яркие свободолюбивые журналисты — например, Алекс Джонс или Ларри Джонсон. Такер Карлсон — исключение. Он и его программа — это все еще американский мэйнстрим, а его взгляды при этом находятся в полном противоречии с тоталитарной доминирующей правящей верхушкой "прогрессивных", "woke", "либералов" и "антифашистов".

Спасибо. В сквере памяти погибших журналистов теперь есть имя Максима. Имя Дарьи Дугиной.

В Храме, который скоро будет отсроен, будут их имена в вечных молитвах.

Со Светлым праздником 🙏

"Философские чтения" двадцатилетней давности. Речи в пустоту, в бездну нижнего предела... И все равно мы держадись https://paideuma.tv/video/filosofskie-chteniya-ideologicheskaya-voyna-protiv-rossii-s-kara-murza#/?playlistId=0&videoId=0