Спору нет, красиво. Но книгу судят не только по обложке, а в здании важно взглянуть на конструкции, планы, объемы и композицию — словом, все то, что формирует пространственный опыт.
Все вышеперечисленное есть в курсе «Как смотреть архитектуру», который для «Синхронизации» сделала историк архитектуры Ксения Григорьева. Присоединиться можно уже сейчас по этой ссылке, а по промокоду ДОМИКИ будет хорошая скидка — 4485 вместо 6900 рублей (можно оплачивать в долларах зарубежной картой).
Все вышеперечисленное есть в курсе «Как смотреть архитектуру», который для «Синхронизации» сделала историк архитектуры Ксения Григорьева. Присоединиться можно уже сейчас по этой ссылке, а по промокоду ДОМИКИ будет хорошая скидка — 4485 вместо 6900 рублей (можно оплачивать в долларах зарубежной картой).
Самое-самое первое здание с каркасом из чугуна находится — где бы вы думали — конечно на родине промышленной революции, в Великобритании. Это паровая мельница 1797 года в графстве Шропшир, что на западе Англии. Ее называют «праматерью небоскребов», но, в отличие от высотных зданий, металлические опоры использовали в ней не столько для увеличения высотности, сколько для защиты от пожаров.
Раньше здесь была льняная фабрика, потом солодовня, в годы Второй мировой — казармы, и снова солодовня вплоть до закрытия в 1987 году. В прошлом году мельницу аккуратно реновировали и открыли коворкинги и образовательное пространство о роли здания в промышленной революции и мировой архитектуре.
Раньше здесь была льняная фабрика, потом солодовня, в годы Второй мировой — казармы, и снова солодовня вплоть до закрытия в 1987 году. В прошлом году мельницу аккуратно реновировали и открыли коворкинги и образовательное пространство о роли здания в промышленной революции и мировой архитектуре.
Чугун, особенно такой старый, — хрупкий металл в сравнении с современной сталью. Но заменить его означало лишиться главной ценности, так что полы и стены усилили за счет стальной решетки, невидимой посетителям, а на первом этаже возвели дополнительные опоры. В мельничном зале оставили максимум света и воздуха. Чугунные колонны (с «капителями» и даже намеком на эхины) уже ничего не поддерживают, но занимают почетное место на «пьедесталах» из слоев старого пола и фундамента.
Авторы — Feilden Clegg Bradley Studios (FCBS). Сами они называют эту реновацию «невидимой», что в общем правда. Любопытно увидеть, что они сделают с Музеем рабства в Ливерпуле — этот проект они унаследовали от Дэвида Аджайе, отстраненного из-за харрасмент-скандала.
Авторы — Feilden Clegg Bradley Studios (FCBS). Сами они называют эту реновацию «невидимой», что в общем правда. Любопытно увидеть, что они сделают с Музеем рабства в Ливерпуле — этот проект они унаследовали от Дэвида Аджайе, отстраненного из-за харрасмент-скандала.
Короткой строкой: военные мемориалы можно воспринимать по-разному. Как способ чествования героев или как попытку придать смысл тому, в чем смысла нет вообще. В качестве иллюстрации оссуарий (то есть огромный склеп), который возвели в Дуомоне после «Верденской мясорубки». Одна из самых страшных битв Первой мировой, результатом которой стали 300 тысяч убитых. Фронт при этом практически не сдвинулся.
Архитекторы — Леон Азема, Макс Эдрей и Жак Арди. Башню называют «фонарем мертвых» — на вершине установлен маяк, который светит на поля сражений ночью. Его видно на много километров.
На последней фотографии в оссуарии жмут друг другу руки главы некогда противоборствующих сторон: канцлер Гельмут Коль от ФРГ и президент Франсуа Миттеран от Франции, 1984 год. В 2016-м их жест повторят Олланд и Меркель
Архитекторы — Леон Азема, Макс Эдрей и Жак Арди. Башню называют «фонарем мертвых» — на вершине установлен маяк, который светит на поля сражений ночью. Его видно на много километров.
На последней фотографии в оссуарии жмут друг другу руки главы некогда противоборствующих сторон: канцлер Гельмут Коль от ФРГ и президент Франсуа Миттеран от Франции, 1984 год. В 2016-м их жест повторят Олланд и Меркель
Forwarded from Кофеёк и билеты в мире (сейчас в Тбилиси)
В одном из заброшенных и полуразрушенных домов Тбилиси сделали.. ресторан под открытым небом.
Затея выглядит смело и гостеприимно. Закрою глаза, что мощности кухни не всегда справлялись с потоком, но за дружелюбие и индивидуальный подход можно смело поставить 10 и 10.
Грузинская тарелка с разными видами ажурного сыра и рачинской ветчиной вышла очень даже хороша.
📍 Deda
Затея выглядит смело и гостеприимно. Закрою глаза, что мощности кухни не всегда справлялись с потоком, но за дружелюбие и индивидуальный подход можно смело поставить 10 и 10.
Грузинская тарелка с разными видами ажурного сыра и рачинской ветчиной вышла очень даже хороша.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
В сентябре Генпрокуратура объявила, что пересмотрит часть решений о жертвах политических репрессий. Чуть раньше из концепции о жертвах репрессий убрали упоминания об их массовости и многое другое.
На этом фоне проект, который представили в Суздале архитекторы NOYD и ландшафтное бюро МОХ, кажется фантастикой. В Спасо-Евфимиевом монастыре на месте прогулочного двора около Арестантского корпуса создали сад и павильон. При проектировании опирались на воспоминания бывших арестантов — их здесь содержали с XVIII века, а в 1923-м открыли политический изолятор.
NOYD хотели зафиксировать все как есть, «как бы остановить разрушения».Когда-то землю устилали кирпичные обломки утраченного корпуса; теперь к этому отсылает настил из битого кирпича. Над ним возвели дощатую аллею, которая упирается в черный ажурный павильон.В саду высадили растения, которые «воспринимаются как сорняки, но при этом красивые и сильные», и кормовые культуры для привлечения птиц — так место наполнится звуками и жизнью.
Фото: Серафима Тельканова
На этом фоне проект, который представили в Суздале архитекторы NOYD и ландшафтное бюро МОХ, кажется фантастикой. В Спасо-Евфимиевом монастыре на месте прогулочного двора около Арестантского корпуса создали сад и павильон. При проектировании опирались на воспоминания бывших арестантов — их здесь содержали с XVIII века, а в 1923-м открыли политический изолятор.
NOYD хотели зафиксировать все как есть, «как бы остановить разрушения».Когда-то землю устилали кирпичные обломки утраченного корпуса; теперь к этому отсылает настил из битого кирпича. Над ним возвели дощатую аллею, которая упирается в черный ажурный павильон.В саду высадили растения, которые «воспринимаются как сорняки, но при этом красивые и сильные», и кормовые культуры для привлечения птиц — так место наполнится звуками и жизнью.
Фото: Серафима Тельканова
Очень эффектное, но не самое очевидное место неподалеку от Гамбурга: экспрессионистский дом, студия и «храм искусств» скульптора Иоганна Боссарда и его супруги и бывшей ученицы Джутты. Он учился строить печи, впоследствии занимался практически всеми формами искусства, от керамики до фресок. Лампы, мебель, ковры и столовые приборы — тоже его рук дело.