Vice снял мини-фильм про художницу Энди Шмид, которая под видом потенциальной покупательницы-миллионерши проникала в сверхдорогие квартиры Нью-Йорка, а потом выпустила про это книгу. Перегретый рынок недвижки сам по себе не новость. Тут интересны детали, которые в течение трех месяцев удалось выяснить девушке. Один из агентов сказал ей, что к квартире в качестве подарка прилагается яхта; очень распространенный атрибут — отдельная комната для симулятора игры в гольф прямо в квартире; помимо бассейна или кинотеатра, в здании может быть мишленовский ресторан или бильярдная — разумеется, доступно все это только жильцам.
При этом жилье часто покупают в качестве pied-à-terre, то есть в довесок к основной квартире. Но если верить Шмид и риэлтору, который ей помогал, 60-70% квартир пустуют, потому что их воспринимают как инвестицию, а не как место для жизни. И выглядят они до смешного похоже друг на друга.
При этом жилье часто покупают в качестве pied-à-terre, то есть в довесок к основной квартире. Но если верить Шмид и риэлтору, который ей помогал, 60-70% квартир пустуют, потому что их воспринимают как инвестицию, а не как место для жизни. И выглядят они до смешного похоже друг на друга.
Что бывает, когда к проектированию мостов привлекают архитекторов: великолепный новый мост реку Ааре в Швейцарии. Конструкция высчитана так, чтобы форма была не просто эффектной, но и сводила к минимуму расход бетона. Авторы — Christ & Gantenbein (то есть одного из архитекторов переправы буквально зовут Христос)
На прошлых выходных ездила в классное место неподалеку от Каунаса. Это черпаковая драга — такие использовали, чтобы поднимать землю с речного дна и углублять его. В наши дни технологию признали неэкологичной, судно отбуксировали на берега Немана и устраивают там концерты и выставки. Авторы реновации — архитектурное бюро Hito
Архитектор Андрес Жак — глава мадридского бюро Office for Political Innovation — представил на Венецианской биеннале суровую работу о негативных последствиях добычи титана для нью-йоркских небоскребов. Металл добывают в Южной Африке, из-за чего происходит эрозия почвы и людям труднее вести сельское хозяйство. Жители окрестных деревень страдают от заболеваний дыхательных путей, потому что в воздухе витает мелкая-мелкая пыль.
При этом на практике Жак делает какие-то такие проекты. Это школа на окраине Мадрида и ее создавали при активном участии детей — поэтому она получилась настолько необычной. Форма замка с арочными проемами и иллюминаторами нравятся учащимся, но, что не менее важно, уменьшает расход бетона и других материалов. Архитекторы говорят, что эта «сказочность» помогла сократить потребление на 40%.
При этом на практике Жак делает какие-то такие проекты. Это школа на окраине Мадрида и ее создавали при активном участии детей — поэтому она получилась настолько необычной. Форма замка с арочными проемами и иллюминаторами нравятся учащимся, но, что не менее важно, уменьшает расход бетона и других материалов. Архитекторы говорят, что эта «сказочность» помогла сократить потребление на 40%.
Однажды Париж провалился. Не весь, конечно, — рухнула улица, потому что в каменоломнях под городом веками добывали известняк и гипс. В 1774-м добычу запретили, стены начали укреплять. Так появились знаменитые катакомбы — лабиринт в несколько сотен километров.
Чего там только не происходило. В подземелья отправляли мертвецов, для которых уже не хватало места на кладбищах. Часть из них погибла на гильотине во время террора Робеспьера, а затем здесь упокоили и самого революционера. При Наполеоне решили «навести порядок» и выложили кости вдоль стен, а над входом в оссуарий высекли: "Arrête, c’est ici l’empire de la mort" («Стой, это империя мертвых»). В 1940-е там в подземельях был немецкий бункер, а во время Холодной войны их переоборудовали на случай ядерного удара.
И вот новый сюжет: в закрытой части подземелий проходят нелегальные вечеринки. Недавно «катафилы» — любители катакомб — забросали рейверов дымовыми шашками, но те приняли атаку за дыммашину и не обратили внимания 🤡
Фото с Реддита и отсюда
Чего там только не происходило. В подземелья отправляли мертвецов, для которых уже не хватало места на кладбищах. Часть из них погибла на гильотине во время террора Робеспьера, а затем здесь упокоили и самого революционера. При Наполеоне решили «навести порядок» и выложили кости вдоль стен, а над входом в оссуарий высекли: "Arrête, c’est ici l’empire de la mort" («Стой, это империя мертвых»). В 1940-е там в подземельях был немецкий бункер, а во время Холодной войны их переоборудовали на случай ядерного удара.
И вот новый сюжет: в закрытой части подземелий проходят нелегальные вечеринки. Недавно «катафилы» — любители катакомб — забросали рейверов дымовыми шашками, но те приняли атаку за дыммашину и не обратили внимания 🤡
Фото с Реддита и отсюда
Любимкам моим, архитекторам бюро Megabudka, дали архсоветовскую премию в области архитектурной журналистики за телегам-канал а мне не дали
Честно говоря, в русскоязычном сегменте очень мало архитекторов, которых действительно интересно читать: тексты либо скучные, либо написаны птичьим языком, через который едва удается продраться. Вероятно, во время общения с заказчиками в пиджаках многие вырабатывают привычку разговаривать «серьезным» и бесцветным языком, и потом переносят ее на широкую аудиторию. А в архитектурных вузах другому почти не учат — и даже в случаях, когда эссеистику преподают отдельно, как в МАРШ, это не панацея.
Но здесь совсем другая история. Megabudka — это, можно сказать, гонзо-журналистика от мира архитектуры. Вот они элегантно глумятся над табличками «Выход», а тут очень убедительно предлагают себя на замену Норману Фостеру, Дэвиду Аджайе и прочим звездам. Еще у них есть очень классные тексты про МАФы середины прошлого века и клубничную архитектуру.
В общем, награда заслуженная :)
Но здесь совсем другая история. Megabudka — это, можно сказать, гонзо-журналистика от мира архитектуры. Вот они элегантно глумятся над табличками «Выход», а тут очень убедительно предлагают себя на замену Норману Фостеру, Дэвиду Аджайе и прочим звездам. Еще у них есть очень классные тексты про МАФы середины прошлого века и клубничную архитектуру.
В общем, награда заслуженная :)
Сейчас читаю книгу Violence at the Threshold of Detectability, которую написал Эяль Вейцман — основатель и директор Forensic Architecture. Это расследовательская группа (сами себя они определяют как "research agency") из Лондона. В ней состоят архитекторы, журналисты, правозащитники и другие специалисты, которые изучают взаимосвязь медиа, архитектуры и насилия.
Группа анализирует физическую среду и цифровые данные о ней: видео, фото, спутниковые снимки и так далее. Один из главных принципов — никогда не работать с государственными заказчиками, поскольку часто оппонентами становятся именно армия и полиция. Деньги на расследования они получают от фондов. Среди прочего Forensic Architecture изучали чрезмерное применение слезоточивого газа во время разгона демонстрации в штате Орегон; насилие в отношении коренных общин в тропических лесах Амазонки; несколько раз затрагивали войну в Украине — например, когда в прошлом году во время российских бомбардировок ракеты попали по Бабьему Яру.
Помимо медиа, группа работает с очевидцами. Люди, которые пережили страшное, часто не помнят подробностей. Провалы в памяти — верный спутник травмы свидетеля. Но их возможно восполнить, если точно воссоздать пространство, где произошла трагедия. Жертву усаживают перед монитором с 3D-редактором и в присутствии психолога просят подробно описать место. Как правило, затем они начинают вспоминать. Таким образом, это замкнутый процесс: пространство воспроизводят по памяти, чтобы оно усиливало воспоминания и позволяло восстановить недостающие детали.
Так работали с людьми, которые находились в Мариупольском драмтеатре во время бомбардировки 16 марта 2022 года. Про них у бюро есть отдельное видео (расследование делали совместно с The Center for Spatial Technologies).
Помимо медиа, группа работает с очевидцами. Люди, которые пережили страшное, часто не помнят подробностей. Провалы в памяти — верный спутник травмы свидетеля. Но их возможно восполнить, если точно воссоздать пространство, где произошла трагедия. Жертву усаживают перед монитором с 3D-редактором и в присутствии психолога просят подробно описать место. Как правило, затем они начинают вспоминать. Таким образом, это замкнутый процесс: пространство воспроизводят по памяти, чтобы оно усиливало воспоминания и позволяло восстановить недостающие детали.
Так работали с людьми, которые находились в Мариупольском драмтеатре во время бомбардировки 16 марта 2022 года. Про них у бюро есть отдельное видео (расследование делали совместно с The Center for Spatial Technologies).
В одесском Литературном музее, который пострадал от обстрелов на той неделе, есть интересное монументальное искусство. Художник — Владимир Цюпко. Это 1984 год; за монументалкой в СССР следили не так строго, как за станковой живописью, и там дозволялось больше вольностей. Можно было даже написать абстракцию, тем более что тематика обязывала — росписи предназначались для зала современной литературы. Интересно, что с колоннами и лепниной они не конфликтуют, будто всегда там и были.
Одесса, любимая, держись
Одесса, любимая, держись