Эти тротуарные плитки — часть социального жилого комплекса «Хет Схип» (буквально: «Корабль») в Амстердаме. Создавался он в 1910-е, когда далеко не все дети умели читать. Плиточную «кодировку» придумали как раз для них: если зверь идет, ты тоже можешь смело идти вперед. Зверь сидит — нужно остановиться и оглядеться по сторонам, потому что рядом проезжая часть.
Об этом рассказывают в первом русскоязычном фильме про «Хет Схип» на канале «Понауехавшие». Авторы накопали много любопытного. Оказалось, например, что проект, несмотря на всю прогрессивность, несет на себе печать колонизаторства. А еще этот комплекс, как и любая великая работа, сильно влияет на среду вокруг себя. В соседних домах тоже используется кирпичный декор — чтобы соответствовать самому заметному и знаменитому сооружению. А стена одного из современных жилых зданий выложена плитками с теми же узорами, что и на асфальте.
В общем, очень рекомендую посмотреть.
Об этом рассказывают в первом русскоязычном фильме про «Хет Схип» на канале «Понауехавшие». Авторы накопали много любопытного. Оказалось, например, что проект, несмотря на всю прогрессивность, несет на себе печать колонизаторства. А еще этот комплекс, как и любая великая работа, сильно влияет на среду вокруг себя. В соседних домах тоже используется кирпичный декор — чтобы соответствовать самому заметному и знаменитому сооружению. А стена одного из современных жилых зданий выложена плитками с теми же узорами, что и на асфальте.
В общем, очень рекомендую посмотреть.
Летом 2017 года в Португалии начались лесные пожары — крупнейшие по числу смертей и площади в новейшей истории страны. В огне погибли 66 человек, еще 253 пострадали. Ровно через шесть после трагедии португальский архитектор Эдуардо Соуто де Моура спроектировал памятник жертвам: 60-метровая абстрактная «гаргулья» изливает воду в искусственное озеро. Рядом стена с именами погибших. Монумент построили возле дороги, потому что более двух третей погибших, 47 человек, ехали в машинах и были окружены пламенем на трассе.
Утянула из фейсбука Анны Броновицкой еще один пример того, как война существует бок о бок с религией.
В годы Второй мировой это сооружение в Дюссельдорфе служило укрытием для 2400 человек. Сразу после, в 1947-м, бункер освятили и превратили в католическую церковь Святого Таинства. Еще через пять лет построили колокольню. Наконец, в 2015-м храм передали коптской православной общине.
В этой истории интересно, насколько быстро после окончания боевых действий перерабатывали свидетельства страшного прошлого. Территория Аушвица стала музеем в том же 1947-м.
В годы Второй мировой это сооружение в Дюссельдорфе служило укрытием для 2400 человек. Сразу после, в 1947-м, бункер освятили и превратили в католическую церковь Святого Таинства. Еще через пять лет построили колокольню. Наконец, в 2015-м храм передали коптской православной общине.
В этой истории интересно, насколько быстро после окончания боевых действий перерабатывали свидетельства страшного прошлого. Территория Аушвица стала музеем в том же 1947-м.
Во время войны инженерное дело ценится гораздо выше, чем архитектура, а после войны — особенно если она очень масштабная — архитектуру хочется перепридумать, потому что «как было, уже не будет». Так появился, например, брутализм. Это было не только про «честность» бетона, но еще и попыткой осмыслить эстетически те постройки, которые возникли в преддверии немецкого вторжения — бункеры и доты. Их было особенно много на берегах Нормандии и Британии, так что неудивительно, что именно последняя стала главным проводником бруталистской архитектуры.
Оуэн Хазерли в «Воинствующем модернизме» пишет: «„Средняя“ бруталистская постройка ближе к дотам и бункерам 1940 года с их сурово-угловатой бетонной непроницаемостью, чем к большинству классических сооружений модернизма».
На первом фото знаменитое лондонское жилье Alexandra Road Estate. Вторая фотография — из серии фотографа Ричарда Брайана, о ней я подробно писала год назад.
Оуэн Хазерли в «Воинствующем модернизме» пишет: «„Средняя“ бруталистская постройка ближе к дотам и бункерам 1940 года с их сурово-угловатой бетонной непроницаемостью, чем к большинству классических сооружений модернизма».
На первом фото знаменитое лондонское жилье Alexandra Road Estate. Вторая фотография — из серии фотографа Ричарда Брайана, о ней я подробно писала год назад.
Vice снял мини-фильм про художницу Энди Шмид, которая под видом потенциальной покупательницы-миллионерши проникала в сверхдорогие квартиры Нью-Йорка, а потом выпустила про это книгу. Перегретый рынок недвижки сам по себе не новость. Тут интересны детали, которые в течение трех месяцев удалось выяснить девушке. Один из агентов сказал ей, что к квартире в качестве подарка прилагается яхта; очень распространенный атрибут — отдельная комната для симулятора игры в гольф прямо в квартире; помимо бассейна или кинотеатра, в здании может быть мишленовский ресторан или бильярдная — разумеется, доступно все это только жильцам.
При этом жилье часто покупают в качестве pied-à-terre, то есть в довесок к основной квартире. Но если верить Шмид и риэлтору, который ей помогал, 60-70% квартир пустуют, потому что их воспринимают как инвестицию, а не как место для жизни. И выглядят они до смешного похоже друг на друга.
При этом жилье часто покупают в качестве pied-à-terre, то есть в довесок к основной квартире. Но если верить Шмид и риэлтору, который ей помогал, 60-70% квартир пустуют, потому что их воспринимают как инвестицию, а не как место для жизни. И выглядят они до смешного похоже друг на друга.
Что бывает, когда к проектированию мостов привлекают архитекторов: великолепный новый мост реку Ааре в Швейцарии. Конструкция высчитана так, чтобы форма была не просто эффектной, но и сводила к минимуму расход бетона. Авторы — Christ & Gantenbein (то есть одного из архитекторов переправы буквально зовут Христос)
На прошлых выходных ездила в классное место неподалеку от Каунаса. Это черпаковая драга — такие использовали, чтобы поднимать землю с речного дна и углублять его. В наши дни технологию признали неэкологичной, судно отбуксировали на берега Немана и устраивают там концерты и выставки. Авторы реновации — архитектурное бюро Hito
Архитектор Андрес Жак — глава мадридского бюро Office for Political Innovation — представил на Венецианской биеннале суровую работу о негативных последствиях добычи титана для нью-йоркских небоскребов. Металл добывают в Южной Африке, из-за чего происходит эрозия почвы и людям труднее вести сельское хозяйство. Жители окрестных деревень страдают от заболеваний дыхательных путей, потому что в воздухе витает мелкая-мелкая пыль.
При этом на практике Жак делает какие-то такие проекты. Это школа на окраине Мадрида и ее создавали при активном участии детей — поэтому она получилась настолько необычной. Форма замка с арочными проемами и иллюминаторами нравятся учащимся, но, что не менее важно, уменьшает расход бетона и других материалов. Архитекторы говорят, что эта «сказочность» помогла сократить потребление на 40%.
При этом на практике Жак делает какие-то такие проекты. Это школа на окраине Мадрида и ее создавали при активном участии детей — поэтому она получилась настолько необычной. Форма замка с арочными проемами и иллюминаторами нравятся учащимся, но, что не менее важно, уменьшает расход бетона и других материалов. Архитекторы говорят, что эта «сказочность» помогла сократить потребление на 40%.