Красивая какая работа с материалами: монастырь XV века на острове Корсика, современная реновация французского архитектуреного бюро Amelia Tavella Architectes. Гладкая медь и грубый старый камень подчеркивают и усиливают эстетические качества друг друга, а оливковая роща, по словам архитектора Амелии Тавеллы, вырастает у подножья, «словно браслет на щиколотке». Перфорация на медных листах чуть неровная, за счет этого металл не выглядит излишне «индустриально» или грубо
А еще медь в архитектуре бывает вот такой. Это японская студия G Architects Studio решила поиграться с текстурами и использовала соевый соус и нашатырь, чтобы окислить медную облицовку кофейного киоска в Киото. Получился характерный сине-зеленый оттенок — его использовали для ниши у прилавка и для боковой стенки, выходящей на перекресток.
Бирюзовый цвет отсылает к айдентике компании Suetomi, которая заказала проект. Выкрасить здание обычной краской было бы проще, но в Киото так нельзя — согласно регламентам, можно использовать только натуральные материалы, обработанные без химикатов. Чтобы окислить медь натуральным способом, ее сначала вымачивали в соевом соусе, а потом в нашатыре. Это заняло у архитекторов три месяца.
Бирюзовый цвет отсылает к айдентике компании Suetomi, которая заказала проект. Выкрасить здание обычной краской было бы проще, но в Киото так нельзя — согласно регламентам, можно использовать только натуральные материалы, обработанные без химикатов. Чтобы окислить медь натуральным способом, ее сначала вымачивали в соевом соусе, а потом в нашатыре. Это заняло у архитекторов три месяца.
Новое у знаменитой исследовательской студии Formafantasma — керамические «тотемы» (или «лес колонн») для флоры и фауны на виноградниках Шампани. Цвета подобраны так, чтобы насекомые и другие виды легко различали их на фоне зелени. Основной материал — терракота с натуральной глазурью на основе оксида железа.
Авторы говорят, что «эти инсталляции станут тем, чем их сделает природа» — в колоннах проделаны отверстия и полости, чтобы животные могли обустроить там гнезда. «Квартиры» есть только в 32 из 74 модулей, потому что иначе насекомых было бы слишком много, а «между людьми и животными нет большой разницы — никому не нравится жить в перенаселенных городах».
Вообще Formafantasma мебель делают и с Prada работают. А терракотовые домики для пчел — это видимо так, для души
Авторы говорят, что «эти инсталляции станут тем, чем их сделает природа» — в колоннах проделаны отверстия и полости, чтобы животные могли обустроить там гнезда. «Квартиры» есть только в 32 из 74 модулей, потому что иначе насекомых было бы слишком много, а «между людьми и животными нет большой разницы — никому не нравится жить в перенаселенных городах».
Вообще Formafantasma мебель делают и с Prada работают. А терракотовые домики для пчел — это видимо так, для души
Мозаики — древнее искусство, но после Второй мировой войны оно получило новое прочтение. Чаще всего вспоминают советские панно, но это справедливо и для других стран, пострадавших от войны — архитекторы приглашали художников, чтобы оживить новые здания, совсем простые по форме и построенные из дешевых материалов. Причем использовали не только драгоценную смальту, но и гальку, осколки камня и керамики — все, чего после любой войны в избытке.
Что до совмода, там мозаичные панно оказались спасением для художников и архитекторов, растерявшихся после хрущевской реформы. Соцреализм плохо сочетался с модернистской архитектурой (вспомнить хотя бы Экспо-1958 в Брюсселе). Мозаика эту коллизию преодолевала, к тому же как никакой другой вид изобразительного искусства позволяла уходить в абстракцию («мазню» по версии Хрущева). А еще абстракции очень помог атомный век и ставка на науку: как еще изобразить торжество кибернетики или ядерных технологий?
На фото панно в МИФИ, художники Григорий Дауман и Михаил Шварцман, 1963
Что до совмода, там мозаичные панно оказались спасением для художников и архитекторов, растерявшихся после хрущевской реформы. Соцреализм плохо сочетался с модернистской архитектурой (вспомнить хотя бы Экспо-1958 в Брюсселе). Мозаика эту коллизию преодолевала, к тому же как никакой другой вид изобразительного искусства позволяла уходить в абстракцию («мазню» по версии Хрущева). А еще абстракции очень помог атомный век и ставка на науку: как еще изобразить торжество кибернетики или ядерных технологий?
На фото панно в МИФИ, художники Григорий Дауман и Михаил Шварцман, 1963