Около столетия назад выяснилось, что традиционного образования недостаточно, чтобы научиться дизайну. Потому что спроектировать утюг, чайник, а тем более скамейку или стойку регистрации в аэропорту — не то же самое, что придумать штучное кресло или буфет. Нужны другие компетенции, поскольку дизайнер работает с конвейером и новыми материалами, а не только с деревом или, скажем, керамикой. ВХУТЕМАС и Баухаус — одни из первых вузов, где появилось дизайнерское образование. И этим они уникальны.
У нас дизайну по-прежнему мало где учат. У Британки (Британской высшей школы дизайна) есть несколько направлений: дизайн интерьера, мебели, ландшафта, а также сценография и декорирование интерьера. Если вы в Москве, то 22 апреля, в субботу, школа проводит День открытых дверей: расскажут про все программы, проведут экскурсию, познакомят с кураторами.
Начало в 12:00. Полное расписание и регистрация — по ссылке.
У нас дизайну по-прежнему мало где учат. У Британки (Британской высшей школы дизайна) есть несколько направлений: дизайн интерьера, мебели, ландшафта, а также сценография и декорирование интерьера. Если вы в Москве, то 22 апреля, в субботу, школа проводит День открытых дверей: расскажут про все программы, проведут экскурсию, познакомят с кураторами.
Начало в 12:00. Полное расписание и регистрация — по ссылке.
С архитектурой полицейских участков такое дело: если сотрудники полиции пытают задержанных и подкидывают им наркотики, никакая архитектура их имидж не отмоет. Однако по удивительному совпадению бесчеловечное отношение полицейских часто идет в комплекте со стремными помещениями, из которых хочется сбежать поскорее. К Германии это, впрочем, не относится. Много проблем, зато какая аккуратная архитектура.
Здание выше — полицейский участок в городе Пассау, Германия. Архитекторы Wulf Architekten
Здание выше — полицейский участок в городе Пассау, Германия. Архитекторы Wulf Architekten
Популярная на Реддите картинка с «городскими джунглями в буквальном смысле» — на самом деле обман зрения. Локация находится в Тайбэе, столице Тайваня. В треде есть комментарии людей, которые живут в городе, но ни разу не видели это место. Дело в том, что фотография сделана с ракурса, откуда зелень кажется особенно пышной, а дома ниже, чем на самом деле. В реальности это довольно небольшой участок, зажатый между небоскребом и шумным проспектом.
Впрочем, пример все равно поучительный: сверхурбанизированную среду прекрасно оживляют перепады высот в сочетании с «непричесанной» растительностью.
Впрочем, пример все равно поучительный: сверхурбанизированную среду прекрасно оживляют перепады высот в сочетании с «непричесанной» растительностью.
Аэропорты за последние 100 лет пережили несколько больших трансформаций. Менялись они вслед за летательными аппаратами: кабины первых пассажирских авилайнеров проектировали по аналогии с железнодорожными вагонами, а здания аэропортов — похожими на вокзалы. После Второй мировой войны повились и по-настоящему вместительные самолеты, и большие терминалы с современными правилами безопасности и планировками. Сегодня их архитектура чаще всего невыразительна и впечатляет разве что масштабом.
Мое любимое исключение — нет, вовсе не аэропорт с джунглями в Сингапуре — пассажирский терминал архитекторов Nordic-Office of Architecture в Осло. Чтобы увидеть самую красивую часть, нужно поднять голову. Обычно для таких протяженных потолков и внешних козырьков используют металл и стекло. Но здесь изогнутые балки и перекрытия состоят в основном из дерева и недвусмысленно намекают на богатую традицию деревостроения в Норвегии (и на заботу об экологии, куда без нее).
Мое любимое исключение — нет, вовсе не аэропорт с джунглями в Сингапуре — пассажирский терминал архитекторов Nordic-Office of Architecture в Осло. Чтобы увидеть самую красивую часть, нужно поднять голову. Обычно для таких протяженных потолков и внешних козырьков используют металл и стекло. Но здесь изогнутые балки и перекрытия состоят в основном из дерева и недвусмысленно намекают на богатую традицию деревостроения в Норвегии (и на заботу об экологии, куда без нее).
В Армении я ездила с экскурсией на недействующий телескоп возле села Оргов. Так как объект именно законсервированный, а не заброшенный, какой-никакой порядок там поддерживают. Помимо собственно телескопа стоит полюбоваться на пастельно-розовые интерьеры Центра управления. Стены отделаны туфом, на одной из них — сложная фреска со стилизованным гранатом, солнечной системой и, видимо, портретом Париса Геруни — радиофизика, инженера и создателя телескопа. Розовый шар под росписью — глобус звездного неба.
Пока мы бродили там, мне вспомнилось словечко «хонтология» (haunt — «призрак») — термин, введенный Жаком Деррида и используемый для фантомов прошлого, которого никогда не существовало. К орговскому телескопу он более чем применим. Здесь практически невозможно отделаться от смутного ощущения почившей цивилизации.
Пока мы бродили там, мне вспомнилось словечко «хонтология» (haunt — «призрак») — термин, введенный Жаком Деррида и используемый для фантомов прошлого, которого никогда не существовало. К орговскому телескопу он более чем применим. Здесь практически невозможно отделаться от смутного ощущения почившей цивилизации.
Римский квартал CSOA (ит. Centro Sociale Occupato Autogestito) в форте Пренестино — это то, что исследователь Пол Добращик относит к «анархической архитектуре». То есть к самострою, который создан без участия государства, официального заказчика и конкретного автора, но все же расценивается как архитектурное произведение.
CSOA более тридцати лет занимают сквоттеры. Первые из них появились ровно 36 лет и 364 дня назад: 1 мая 1986 года. Дату выбрали не случайно: в противовес Дню труда городские активисты провели «Фестиваль без работы», расчистили заброшенную постройку — ранее римские власти годами свозили сюда мусор. В книге «Architecture and anarchism» Добращик пишет, что сегодня это трехэтажное сооружение — крупнейший общественный центр Европы. В его лабиринтах нашлось место концертной площадке, мастерским, магазинам, выставочным пространствам, кинотеатру и много чему еще.
Бывший военный объект отдали на откуп сквоттерам не по доброте душевной, а потому, что методы ведения войны многократно совершенствовались. В конце XIX века вместе с этим фортом в Риме построили еще 14 аналогичных укреплений. Но с тех пор классические фортификационные сооружения оказались непригодны для войн XX века. Ни один из этих фортов так и не использовали по прямому назначению.
Бывший военный объект отдали на откуп сквоттерам не по доброте душевной, а потому, что методы ведения войны многократно совершенствовались. В конце XIX века вместе с этим фортом в Риме построили еще 14 аналогичных укреплений. Но с тех пор классические фортификационные сооружения оказались непригодны для войн XX века. Ни один из этих фортов так и не использовали по прямому назначению.