Из дневника Ивана Бунина:
Весной 1901 г. мы с Куприным были в Ялте (Куприн жил возле Чехова в Аутке). Ходили в гости к начальнице женской ялтинской гимназии, Варваре Константиновне Харкеевич, восторженной даме, обожательнице писателей. На Пасхе мы пришли к ней и не застали дома. Пошли в столовую, к пасхальному столу, и, веселясь, стали пить и закусывать.
Куприн сказал: «Давай напишем и оставим ей на столе стихи». И стали, хохоча, сочинять, и я написал:
«В столовой у Варв. Константинны
Накрыт был стол отменно-длинный,
Была тут ветчина, индейка, сыр, сардинки,
И вдруг ото всего ни крошки, ни соринки:
Все думали, что это крокодил,
А это Бунин в гости приходил».
#дневники
Весной 1901 г. мы с Куприным были в Ялте (Куприн жил возле Чехова в Аутке). Ходили в гости к начальнице женской ялтинской гимназии, Варваре Константиновне Харкеевич, восторженной даме, обожательнице писателей. На Пасхе мы пришли к ней и не застали дома. Пошли в столовую, к пасхальному столу, и, веселясь, стали пить и закусывать.
Куприн сказал: «Давай напишем и оставим ей на столе стихи». И стали, хохоча, сочинять, и я написал:
«В столовой у Варв. Константинны
Накрыт был стол отменно-длинный,
Была тут ветчина, индейка, сыр, сардинки,
И вдруг ото всего ни крошки, ни соринки:
Все думали, что это крокодил,
А это Бунин в гости приходил».
#дневники
В ПОИСКЕ СОВЕТА…
Из дневника Александра Блока
15 октября 1915 г.
«Если бы те, кто пишет и говорит мне о "благородстве" моих стихов и проч., захотели посмотреть глубже, они бы поняли, что: в тот момент, когда я начинал "исписываться" (относительно - в 1909 году), у меня появилось отцовское наследство; теперь оно иссякает, и положение мое может опять сделаться критическим, если я не найду себе заработка. "Честным" трудом литературным прожить среднему и требовательному писателю, как я, почти невозможно.
Посоветуйте же мне, милые доброжелатели, как зарабатывать деньги; хоть я и ленив, я стремлюсь делать всякое дело как можно лучше. И, уж во всяком случае, я очень честен».
#дневники
Из дневника Александра Блока
15 октября 1915 г.
«Если бы те, кто пишет и говорит мне о "благородстве" моих стихов и проч., захотели посмотреть глубже, они бы поняли, что: в тот момент, когда я начинал "исписываться" (относительно - в 1909 году), у меня появилось отцовское наследство; теперь оно иссякает, и положение мое может опять сделаться критическим, если я не найду себе заработка. "Честным" трудом литературным прожить среднему и требовательному писателю, как я, почти невозможно.
Посоветуйте же мне, милые доброжелатели, как зарабатывать деньги; хоть я и ленив, я стремлюсь делать всякое дело как можно лучше. И, уж во всяком случае, я очень честен».
#дневники
Письмо Андрея Платонова дочери.
26 мая 1948 г.
«Здравствуй, моя дорогая, любимая и единственная дочь Маша!
Ты не забыла еще меня? – Я тебя помню. У нас в больнице, в парке, в котором ты гуляла, жил соловей. По утрам он пел соловьиные песни. А вчера его поймала и съела злая больничная толстая кошка. Соловей умер в когтях у кошки и больше не поет. Нам стало скучно.
Я тебе покажу злую кошку, которая съела соловья, когда ты приедешь ко мне с мамой. Сегодня меня начали лечить новым лекарством, чтобы я скорее выздоровел. Колют в попку длинной иголкой. У меня от этого болят ноги и голова.
Ну, целую тебя в умную твою головку. Твой отец».
#дневники
26 мая 1948 г.
«Здравствуй, моя дорогая, любимая и единственная дочь Маша!
Ты не забыла еще меня? – Я тебя помню. У нас в больнице, в парке, в котором ты гуляла, жил соловей. По утрам он пел соловьиные песни. А вчера его поймала и съела злая больничная толстая кошка. Соловей умер в когтях у кошки и больше не поет. Нам стало скучно.
Я тебе покажу злую кошку, которая съела соловья, когда ты приедешь ко мне с мамой. Сегодня меня начали лечить новым лекарством, чтобы я скорее выздоровел. Колют в попку длинной иголкой. У меня от этого болят ноги и голова.
Ну, целую тебя в умную твою головку. Твой отец».
#дневники
О равенстве
Лев Толстой
Ясная Поляна, 5.08.1895 г.
«Был разговор о семейной жизни. Я говорил, что хорошая семейная жизнь возможна только при сознанном, воспитанном в женщинах убеждении в необходимости всегдашнего подчинения мужу, разумеется во всем, кроме вопросов души–религиозных. Я говорил, что это доказывается тем, что так было с тех пор, как мы знали жизнь людей, и тем, что семейная жизнь с детьми есть переезд на утлой лодочке, который возможен только тогда, когда едущие подчиняются одному. И таким одним признавался всегда мужчина, по той причине, что, не нося, не кормя, он может быть лучшим руководителем жены, чем жена мужа.
Но неужели женщина всегда ниже мужчины? Нисколько, как только тот и другая девственны–они равны. Но что же значит то, что теперь жены требуют не только равенства, но главенства? А только то, что семья эволирует, и потому прежняя форма распадается. Отношения полов ищут новой формы, и старая форма разлагается. Какая будет новая форма, нельзя знать, хотя много намечается».
#дневники
Лев Толстой
Ясная Поляна, 5.08.1895 г.
«Был разговор о семейной жизни. Я говорил, что хорошая семейная жизнь возможна только при сознанном, воспитанном в женщинах убеждении в необходимости всегдашнего подчинения мужу, разумеется во всем, кроме вопросов души–религиозных. Я говорил, что это доказывается тем, что так было с тех пор, как мы знали жизнь людей, и тем, что семейная жизнь с детьми есть переезд на утлой лодочке, который возможен только тогда, когда едущие подчиняются одному. И таким одним признавался всегда мужчина, по той причине, что, не нося, не кормя, он может быть лучшим руководителем жены, чем жена мужа.
Но неужели женщина всегда ниже мужчины? Нисколько, как только тот и другая девственны–они равны. Но что же значит то, что теперь жены требуют не только равенства, но главенства? А только то, что семья эволирует, и потому прежняя форма распадается. Отношения полов ищут новой формы, и старая форма разлагается. Какая будет новая форма, нельзя знать, хотя много намечается».
#дневники
Стефан Цвейг о произведениях Достоевского
«В произведениях Достоевского человек борется за свою последнюю истину, за свое всечеловеческое "я". Совершается ли убийство, или женщина воспламеняется любовью - все это второстепенно, это внешность, кулисы. Его роман разыгрывается в человеческих глубинах, в душевном пространстве, в духовном мире: случайности, события, происшествия внешней жизни - лишь реплики, театральные машины, сценическое обрамление. Трагедия - вся внутри. И всегда она означает преодоление препятствий, борьбу за истину. Каждый из его героев спрашивает себя, как сама Россия: кто я? чего я стою? Он ищет себя или, скорее, превосходную степень своего существа - вне границ, вне пространства, вне времени. Он хочет познать себя таким, каким он предстанет перед богом, и хочет себя исповедать. Ибо для каждого из героев Достоевского истина - больше чем потребность: она для него - эксцесс, сладострастье, и признанье - самое святое наслаждение, судорога».
#дневники
«В произведениях Достоевского человек борется за свою последнюю истину, за свое всечеловеческое "я". Совершается ли убийство, или женщина воспламеняется любовью - все это второстепенно, это внешность, кулисы. Его роман разыгрывается в человеческих глубинах, в душевном пространстве, в духовном мире: случайности, события, происшествия внешней жизни - лишь реплики, театральные машины, сценическое обрамление. Трагедия - вся внутри. И всегда она означает преодоление препятствий, борьбу за истину. Каждый из его героев спрашивает себя, как сама Россия: кто я? чего я стою? Он ищет себя или, скорее, превосходную степень своего существа - вне границ, вне пространства, вне времени. Он хочет познать себя таким, каким он предстанет перед богом, и хочет себя исповедать. Ибо для каждого из героев Достоевского истина - больше чем потребность: она для него - эксцесс, сладострастье, и признанье - самое святое наслаждение, судорога».
#дневники
МЫ ЧИТАЛИ…
Аркадий Стругацкий, из интервью:
«Я, как, впрочем, и мой брат Борис, не помню времени, когда бы мы не читали. Читали, наверное, лет с четырех. Не скажу, чтобы мы читали нечто особенное — нет, обычную литературу, которую читают и нынешние подростки: Жюля Верна, Герберта Уэллса, «Приключения барона Мюнхгаузена», «Путешествия Гулливера»….
… Огромное впечатление произвели появившиеся вещи Алексея Толстого. Он очень повлиял на меня как писатель. В седьмом — восьмом классах впился в Гоголя и не разлучаюсь с ним до сих пор. Потом пришло увлечение пушкинской прозой, и мои первые опыты в литературном творчестве испытывали явное влияние «Повестей Белкина». Конечно, все прочитать в юношеские годы невозможно, но нужно стремиться прочитать именно все. Юношеское чтение оставляет особенно глубокий след в душе. Люди же, не читавшие в этом возрасте, остаются духовно обедненными».
#дневники
Аркадий Стругацкий, из интервью:
«Я, как, впрочем, и мой брат Борис, не помню времени, когда бы мы не читали. Читали, наверное, лет с четырех. Не скажу, чтобы мы читали нечто особенное — нет, обычную литературу, которую читают и нынешние подростки: Жюля Верна, Герберта Уэллса, «Приключения барона Мюнхгаузена», «Путешествия Гулливера»….
… Огромное впечатление произвели появившиеся вещи Алексея Толстого. Он очень повлиял на меня как писатель. В седьмом — восьмом классах впился в Гоголя и не разлучаюсь с ним до сих пор. Потом пришло увлечение пушкинской прозой, и мои первые опыты в литературном творчестве испытывали явное влияние «Повестей Белкина». Конечно, все прочитать в юношеские годы невозможно, но нужно стремиться прочитать именно все. Юношеское чтение оставляет особенно глубокий след в душе. Люди же, не читавшие в этом возрасте, остаются духовно обедненными».
#дневники
ПРОТИВОРЕЧИЯ…
Из дневника Теодора Драйзера
6 нояб. 1927 года, воскресенье. Москва, Гранд Отель
«Русские, безусловно, беспечные люди; практичные в некоторых вещах, безразличные или непрактичные в других. Взять, например, этот отель. С точки зрения архитектуры он всеми своими особенностями напоминает дворец: большие залы, большие номера, пышная мебель в стиле Людовика Великого… И при этом там и сям – рваные ковры, посредственное постельное белье, постоянно что-то ломается, лифты ходят через две минуты, но берут только двоих; неработающие замки; часто после 9 вечера нет горячей воды. Тем не менее обслуга всегда вежлива – за исключением главного офиса, где можно стоять часами, если вы не можете объяснить свою просьбу на языке, понятном конкретному дежурному клерку. А считается, что это международный отель, действующий под непосредственным руководством Центрального правительства СССР…»
#дневники
Из дневника Теодора Драйзера
6 нояб. 1927 года, воскресенье. Москва, Гранд Отель
«Русские, безусловно, беспечные люди; практичные в некоторых вещах, безразличные или непрактичные в других. Взять, например, этот отель. С точки зрения архитектуры он всеми своими особенностями напоминает дворец: большие залы, большие номера, пышная мебель в стиле Людовика Великого… И при этом там и сям – рваные ковры, посредственное постельное белье, постоянно что-то ломается, лифты ходят через две минуты, но берут только двоих; неработающие замки; часто после 9 вечера нет горячей воды. Тем не менее обслуга всегда вежлива – за исключением главного офиса, где можно стоять часами, если вы не можете объяснить свою просьбу на языке, понятном конкретному дежурному клерку. А считается, что это международный отель, действующий под непосредственным руководством Центрального правительства СССР…»
#дневники
Антон Чехов, письмо Ольге Книппер
13 авг. 1900 г., Ялта
«Милая, славная, великолепная моя актриса, я жив, здоров, думаю о тебе, мечтаю и скучаю оттого, что тебя здесь нет. Вчера и третьего дня был в Гурзуфе, теперь опять сижу в Ялте, в своей тюрьме. Дует жесточайший ветер, катер не ходит, свирепая качка, тонут люди, дождя нет и нет, все пересохло, все вянет, одним словом, после твоего отъезда стало здесь совсем скверно. Без тебя я повешусь.
Будь здорова и счастлива, немочка моя хорошая. Не хандри, спи крепко и пиши мне почаще.
Целую тебя крепко, крепко, четыреста раз.
Твой Antonio»
#дневники
13 авг. 1900 г., Ялта
«Милая, славная, великолепная моя актриса, я жив, здоров, думаю о тебе, мечтаю и скучаю оттого, что тебя здесь нет. Вчера и третьего дня был в Гурзуфе, теперь опять сижу в Ялте, в своей тюрьме. Дует жесточайший ветер, катер не ходит, свирепая качка, тонут люди, дождя нет и нет, все пересохло, все вянет, одним словом, после твоего отъезда стало здесь совсем скверно. Без тебя я повешусь.
Будь здорова и счастлива, немочка моя хорошая. Не хандри, спи крепко и пиши мне почаще.
Целую тебя крепко, крепко, четыреста раз.
Твой Antonio»
#дневники
Анна Ахматова, 12 июля 1935 года, Осипу Мандельштаму
«Милый Осип Эмильевич, спасибо за письмо и память. Вот уже месяц, как я совсем больна. На днях лягу в больницу на исследование. Если все кончится благополучно – непременно побываю у Вас.
Лето ледяное – бессонница и слабость меня совсем замучали.
Вчера звонил Пастернак, который по дороге из Парижа в Москву очутился здесь. Кажется я его не увижу – он сказал мне, что погибает от тяжелой психастении. Что это за мир такой? Уж Вы не болейте, дорогой Осип Эмильевич, и не теряйте бодрости.
С моей книжкой вышла какая-то задержка. До свидания…
Крепко жму Вашу руку и целую Надюшу. Ваша Ахматова».
#дневники
«Милый Осип Эмильевич, спасибо за письмо и память. Вот уже месяц, как я совсем больна. На днях лягу в больницу на исследование. Если все кончится благополучно – непременно побываю у Вас.
Лето ледяное – бессонница и слабость меня совсем замучали.
Вчера звонил Пастернак, который по дороге из Парижа в Москву очутился здесь. Кажется я его не увижу – он сказал мне, что погибает от тяжелой психастении. Что это за мир такой? Уж Вы не болейте, дорогой Осип Эмильевич, и не теряйте бодрости.
С моей книжкой вышла какая-то задержка. До свидания…
Крепко жму Вашу руку и целую Надюшу. Ваша Ахматова».
#дневники
Слава и деньги
Марина Цветаева, Февраль, 1941 г.
«Я отродясь — как вся наша семья — была избавлена от этих двух понятий: слава и деньги....
... Первое: невозможность. Невозможность иначе. Привычка — всей жизни. Не только моей: отца и матери. В крови. Второе: мое доброе имя. Ведь я же буду — подписывать. Мое доброе имя, то есть: моя добрая слава. — «Как Цветаева могла сделать такую гадость?» невозможность обмануть — доверие. (Добрая слава, с просто — славой — незнакома.) Слава: чтобы обо мне говорили. Добрая слава: чтобы обо мне не говорили — плохого. Добрая слава: один из видов нашей скромности — и вся наша честность.
Деньги? — Да плевать мне на них. Я их чувствую только, когда их — нет. Есть — естественно, ибо есть естественно (ибо естественно — есть). Ведь я могла бы зарабатывать вдвое больше. Ну — и? Ну, вдвое больше бумажек в конверте. Но у меня-то что останется? Если взять эту мою последнюю спокойную… радость.
Ведь нужно быть мертвым, чтобы предпочесть деньги».
#дневники
Марина Цветаева, Февраль, 1941 г.
«Я отродясь — как вся наша семья — была избавлена от этих двух понятий: слава и деньги....
... Первое: невозможность. Невозможность иначе. Привычка — всей жизни. Не только моей: отца и матери. В крови. Второе: мое доброе имя. Ведь я же буду — подписывать. Мое доброе имя, то есть: моя добрая слава. — «Как Цветаева могла сделать такую гадость?» невозможность обмануть — доверие. (Добрая слава, с просто — славой — незнакома.) Слава: чтобы обо мне говорили. Добрая слава: чтобы обо мне не говорили — плохого. Добрая слава: один из видов нашей скромности — и вся наша честность.
Деньги? — Да плевать мне на них. Я их чувствую только, когда их — нет. Есть — естественно, ибо есть естественно (ибо естественно — есть). Ведь я могла бы зарабатывать вдвое больше. Ну — и? Ну, вдвое больше бумажек в конверте. Но у меня-то что останется? Если взять эту мою последнюю спокойную… радость.
Ведь нужно быть мертвым, чтобы предпочесть деньги».
#дневники
ВОСПОМИНАНИЯ О ДЕТСТВЕ
Евгений Шварц, 1950 г. 30 июня – 01 июля
«Я помню себя лет с двух. Во всяком случае, я помню отчетливо, что стою во дворе, возле красной кирпичной стены. Кто то спрашивает: «Сколько тебе лет?» И я отвечаю: «Два года». Помню железный флюгер в виде петуха за окном нашей комнаты в Казани. Полукруглые ступени, ведущие в университетскую клинику. Каюту. Палубу пассажирского парохода и маленький буксирный колесный пароход, бегущий у высокого зеленого берега. Мы много переезжали, — вероятно, поэтому я помню себя столь маленьким.
Да, мы часто переезжали, когда я был маленький. Помню поезда. Помню огромные залы, буфетные залы, где ждали мы пересадки. Тоненькие макароны, которые я почему то считал свойственными только вокзалам и которые иногда с соответствующей мясной подливкой и теперь напоминают мне детское ощущение дороги, праздника. Поездки всегда были для меня праздником».
#дневники
Евгений Шварц, 1950 г. 30 июня – 01 июля
«Я помню себя лет с двух. Во всяком случае, я помню отчетливо, что стою во дворе, возле красной кирпичной стены. Кто то спрашивает: «Сколько тебе лет?» И я отвечаю: «Два года». Помню железный флюгер в виде петуха за окном нашей комнаты в Казани. Полукруглые ступени, ведущие в университетскую клинику. Каюту. Палубу пассажирского парохода и маленький буксирный колесный пароход, бегущий у высокого зеленого берега. Мы много переезжали, — вероятно, поэтому я помню себя столь маленьким.
Да, мы часто переезжали, когда я был маленький. Помню поезда. Помню огромные залы, буфетные залы, где ждали мы пересадки. Тоненькие макароны, которые я почему то считал свойственными только вокзалам и которые иногда с соответствующей мясной подливкой и теперь напоминают мне детское ощущение дороги, праздника. Поездки всегда были для меня праздником».
#дневники
НЕРВЫ, КАК СТРУНЫ
Александр Блок, 11 февраля 1913 год
«День значительный. — Чем дальше, тем тверже я «утверждаюсь», «как художник». Во мне есть инструмент, хороший рояль, струны натянуты. Днем пришла особа, принесла «почетный билет» на завтрашний Соловьевский вечер. Села и говорит: «А «Белая лилия», говорят, пьеска в декадентском роде?» В это время к маме уже ехала подобная же особа, приехала и навизжала, но мама осталась в живых.
Мой рояль вздрогнул и отозвался, разумеется. На то нервы и струновидны — у художника. Пусть будет так: дело в том, что очень хороший инструмент (художник) вынослив, и некоторые удары каблуком только укрепляют струны. Тем отличается внутренний рояль от рояля «Шредера».
#дневники
Александр Блок, 11 февраля 1913 год
«День значительный. — Чем дальше, тем тверже я «утверждаюсь», «как художник». Во мне есть инструмент, хороший рояль, струны натянуты. Днем пришла особа, принесла «почетный билет» на завтрашний Соловьевский вечер. Села и говорит: «А «Белая лилия», говорят, пьеска в декадентском роде?» В это время к маме уже ехала подобная же особа, приехала и навизжала, но мама осталась в живых.
Мой рояль вздрогнул и отозвался, разумеется. На то нервы и струновидны — у художника. Пусть будет так: дело в том, что очень хороший инструмент (художник) вынослив, и некоторые удары каблуком только укрепляют струны. Тем отличается внутренний рояль от рояля «Шредера».
#дневники
ДОРОГАЯ ДЕРЕВНЯ
Михаил Пришвин, 1 апреля 1914 год.
«Двести верст от Петербурга, ни малейшей культуры, как при варягах, ничего не дано и все высосано природное деревенское. Жить в Петербурге много дешевле, чем здесь в деревне. Расчет простой: там телятину мы покупали 16 к. за фунт, здесь покупаем за 30. Масло там 35 к., здесь 40. Яйца там 25, здесь 30. И так все. Из-за чего же тут жить? Спрашиваю в этой деревне, привожу расчет: из-за чего же жить? «Из-за воздуха, — отвечают мне, — очень уж у нас воздух полезен». И все бегут в Петербург. Превращение деревушки в мещанскую слободу»
#дневники.
Михаил Пришвин, 1 апреля 1914 год.
«Двести верст от Петербурга, ни малейшей культуры, как при варягах, ничего не дано и все высосано природное деревенское. Жить в Петербурге много дешевле, чем здесь в деревне. Расчет простой: там телятину мы покупали 16 к. за фунт, здесь покупаем за 30. Масло там 35 к., здесь 40. Яйца там 25, здесь 30. И так все. Из-за чего же тут жить? Спрашиваю в этой деревне, привожу расчет: из-за чего же жить? «Из-за воздуха, — отвечают мне, — очень уж у нас воздух полезен». И все бегут в Петербург. Превращение деревушки в мещанскую слободу»
#дневники.
МНОГОЗАДАЧНОСТЬ
Вальтер Скотт, 7 декабря 1827 года
«…У меня есть одна характерная черта: я работаю, вернее — размышляю над работой лучше всего, когда одновременно как бы занят чем-то другим, чтением, например. Когда я обнаруживаю, что пишу плохо или что зашел в тупик, я беру какую-нибудь легкую книгу, роман или что-то вроде, и обычно стоит мне немного почитать, как все трудности исчезают, и я снова готов писать. В моей голове должны проходить сразу два потока мыслей; быть может, более легкое занятие, наподобие прядения или вязания у женщин, служит для того, чтобы придать уму устойчивость, мешая мыслям разбегаться, и, таким образом, предоставить более глубокому потоку возможность течь беспрепятственно. Я всегда смеюсь, когда слышу, как говорят: «Делай зараз что-то одно». Всю свою жизнь я делал десяток вещей зараз…»
#дневники
Вальтер Скотт, 7 декабря 1827 года
«…У меня есть одна характерная черта: я работаю, вернее — размышляю над работой лучше всего, когда одновременно как бы занят чем-то другим, чтением, например. Когда я обнаруживаю, что пишу плохо или что зашел в тупик, я беру какую-нибудь легкую книгу, роман или что-то вроде, и обычно стоит мне немного почитать, как все трудности исчезают, и я снова готов писать. В моей голове должны проходить сразу два потока мыслей; быть может, более легкое занятие, наподобие прядения или вязания у женщин, служит для того, чтобы придать уму устойчивость, мешая мыслям разбегаться, и, таким образом, предоставить более глубокому потоку возможность течь беспрепятственно. Я всегда смеюсь, когда слышу, как говорят: «Делай зараз что-то одно». Всю свою жизнь я делал десяток вещей зараз…»
#дневники
Ленинградскому отделению Госиздата
Рим - Ленинград, 18 июня 1924 г.
«Уважаемые граждане:
1. Вышел ли, если не вышел, то когда выйдет сборник моих стихов «Не переводя дыхания»?
2. Будучи в Ленинграде, я подписал бумажку, которой обязался прежде нежели предлагать свой новый роман другому издательству, предупредить Вас.
Обстоятельства сложились так, что мне необходимо продать эту книгу «на корню». Я кончу ее в сентябре. Условия мои: 125 золотых рублей с листа за тираж не свыше 1 тысячи оттисков… Аванс за 5 листов — не позднее 1-го августа, остальное, по представлении рукописи.
Прошу Вас ответить мне немедленно, согласны ли Вы на эти условия.
Я буду ждать Вашего ответа до 10-го июля.
С уважением Илья Эренбург».
P.S. Издательство с условиями согласилось…
#дневники #письма
Рим - Ленинград, 18 июня 1924 г.
«Уважаемые граждане:
1. Вышел ли, если не вышел, то когда выйдет сборник моих стихов «Не переводя дыхания»?
2. Будучи в Ленинграде, я подписал бумажку, которой обязался прежде нежели предлагать свой новый роман другому издательству, предупредить Вас.
Обстоятельства сложились так, что мне необходимо продать эту книгу «на корню». Я кончу ее в сентябре. Условия мои: 125 золотых рублей с листа за тираж не свыше 1 тысячи оттисков… Аванс за 5 листов — не позднее 1-го августа, остальное, по представлении рукописи.
Прошу Вас ответить мне немедленно, согласны ли Вы на эти условия.
Я буду ждать Вашего ответа до 10-го июля.
С уважением Илья Эренбург».
P.S. Издательство с условиями согласилось…
#дневники #письма
«Размышлять и писать по плану мне мешает воображение. Оно у меня беспорядочное, неумеренное, пожалуй, даже чудовищное. Трудно представить себе, какую огромную роль воображение сыграло в моей жизни. А между тем я заметил эту свою особенность только в тридцать лет.
Иногда в поезде или в автобусе, когда время тянется медленно, я запрещаю себе блуждать среди образов и построений, кажущихся мне бесплодными. Но постоянно направлять мысль на верный путь, возвращать ее к полезному источнику утомительно, и наступает минута, когда мысли мои разбредаются, вернее, растекаются во все стороны: тогда часы пролетают молниеносно и я, не успев оглянуться, прибываю к месту назначения».
Альбер Камю, 10 февраля 1943 год
#дневники
Иногда в поезде или в автобусе, когда время тянется медленно, я запрещаю себе блуждать среди образов и построений, кажущихся мне бесплодными. Но постоянно направлять мысль на верный путь, возвращать ее к полезному источнику утомительно, и наступает минута, когда мысли мои разбредаются, вернее, растекаются во все стороны: тогда часы пролетают молниеносно и я, не успев оглянуться, прибываю к месту назначения».
Альбер Камю, 10 февраля 1943 год
#дневники
СОХРАНИ МОЮ ПЕЧАЛЬНУЮ ИСТОРИЮ
Блокадный дневник Лены Мухиной
Автор: Елена Мухина, 2001 год
Жанр: #дневники, #мемуары
Блокадный дневник ленинградской школьницы Лены Мухиной «Сохрани мою печальную историю» обладает большой исторической и художественной ценностью. Не все дети блокады выжили, и далеко не все написали о своих испытаниях. Но эта книга стала свидетельством того, что даже в самых бесчеловечных условиях дети старались сохранить в себе человеческую личность.
Мнение: сложно о чем-то рассуждать относительно подобного рода историй. Их, просто, нужно читать…
📚А как почитать? 👉пиши сюда👈
Блокадный дневник Лены Мухиной
Автор: Елена Мухина, 2001 год
Жанр: #дневники, #мемуары
Блокадный дневник ленинградской школьницы Лены Мухиной «Сохрани мою печальную историю» обладает большой исторической и художественной ценностью. Не все дети блокады выжили, и далеко не все написали о своих испытаниях. Но эта книга стала свидетельством того, что даже в самых бесчеловечных условиях дети старались сохранить в себе человеческую личность.
Мнение: сложно о чем-то рассуждать относительно подобного рода историй. Их, просто, нужно читать…
📚А как почитать? 👉пиши сюда👈
Зинаида Гиппиус, 22 февраля 1893 год:
«Ну-ка, фактики!
Минский, после всех разрывов, опять около меня. А я даже и в себя через него больше не влюблена. Держу потому, что другие находят его замечательным, тоже за цветы и духи. В бессильности закрываю глаза на грязь его взоров.
Червинский – другое.
Этой зимой, 17 ноября, мы долго рассуждали о любви. Я думала: «Нет, я не во всякого могу влюбиться. До чего с этим безнадежно».
– Я мог бы полюбить вас только, если бы вы отнеслись ко мне… Но я вас боюсь.
Я смеялась.
– Да я уж влюблена в вас!..
Он поцеловал кончик моих волос, увлечен не был, но я почувствовала, что могу…»
#дневники
«Ну-ка, фактики!
Минский, после всех разрывов, опять около меня. А я даже и в себя через него больше не влюблена. Держу потому, что другие находят его замечательным, тоже за цветы и духи. В бессильности закрываю глаза на грязь его взоров.
Червинский – другое.
Этой зимой, 17 ноября, мы долго рассуждали о любви. Я думала: «Нет, я не во всякого могу влюбиться. До чего с этим безнадежно».
– Я мог бы полюбить вас только, если бы вы отнеслись ко мне… Но я вас боюсь.
Я смеялась.
– Да я уж влюблена в вас!..
Он поцеловал кончик моих волос, увлечен не был, но я почувствовала, что могу…»
#дневники
Борис Стругацкий, из воспоминаний:
«Блокаду я помню, но смутно. Хорошо помню бомбежки, и как вылетели все стекла в большой комнате от взрывной волны. В ту комнату положили зашитую в саван бабушку, папину маму, когда она умерла в начале января. Там стоял мороз, как на улице, и тело лежало на диване две недели, пока не пришел из ополчения отец, и они с Аркадием унесли тело в соседний двор, где умерших складывали в штабеля…
Мы были обречены. Только мама работала и получала рабочую карточку. Остальные были «иждивенцы». Осень мы протянули, потому что ели кошек: отец с Аркадием их ловили, отец убивал их в ванной и разделывал. Тринадцать кошек. Последним был микроскопический котенок, который был так голоден, что бросался на протянутую руку и пытался грызть пальцы…»
#дневники
«Блокаду я помню, но смутно. Хорошо помню бомбежки, и как вылетели все стекла в большой комнате от взрывной волны. В ту комнату положили зашитую в саван бабушку, папину маму, когда она умерла в начале января. Там стоял мороз, как на улице, и тело лежало на диване две недели, пока не пришел из ополчения отец, и они с Аркадием унесли тело в соседний двор, где умерших складывали в штабеля…
Мы были обречены. Только мама работала и получала рабочую карточку. Остальные были «иждивенцы». Осень мы протянули, потому что ели кошек: отец с Аркадием их ловили, отец убивал их в ванной и разделывал. Тринадцать кошек. Последним был микроскопический котенок, который был так голоден, что бросался на протянутую руку и пытался грызть пальцы…»
#дневники
Письмо матери
Антуан де Сент-Экзюпери, Борго, июнь 1944 г.
«Мамочка!
Мне так хочется, чтобы вы не волновались обо мне и чтобы получили это письмо. У меня все в порядке. Во всем. Грустно только, что так долго не виделся с вами. И я очень тревожусь за вас, милая моя старенькая мамочка. В какое несчастное время мы живем!
Для меня было ударом узнать, что Диди потеряла свой дом. Ах, мамочка, как бы я хотел ей помочь! Но в будущем пусть она твердо рассчитывает на меня. Когда же, наконец, будет возможно сказать тем, кого любишь, о своей любви к ним?
Мама, поцелуйте меня от всего сердца, как я вас целую».
Антуан
#дневники #письма
Антуан де Сент-Экзюпери, Борго, июнь 1944 г.
«Мамочка!
Мне так хочется, чтобы вы не волновались обо мне и чтобы получили это письмо. У меня все в порядке. Во всем. Грустно только, что так долго не виделся с вами. И я очень тревожусь за вас, милая моя старенькая мамочка. В какое несчастное время мы живем!
Для меня было ударом узнать, что Диди потеряла свой дом. Ах, мамочка, как бы я хотел ей помочь! Но в будущем пусть она твердо рассчитывает на меня. Когда же, наконец, будет возможно сказать тем, кого любишь, о своей любви к ним?
Мама, поцелуйте меня от всего сердца, как я вас целую».
Антуан
#дневники #письма