Нафестивалились вволю и отправились на любимый Батумский бульвар. Проходя мимо бамбуковой рощи, с̶ ̶м̶е̶н̶я̶ ̶с̶л̶е̶т̶е̶л̶а̶ ̶ш̶л̶я̶п̶а̶ обнаружили рождественских ангелочков. Немного диковато, что менее чем через полтора месяца Рождество и Новый год, когда гуляешь в футболке и стараешься идти тенёчком. А на пляже полуобнажённые мужики культивируют небрежные позы под довольно активным солнцем. Только такие вот ангелы в тростнике, новогодние гирлянды и наряженные ёлки в витринах напоминают об этом.
Вчера исполнилось полгода, как мы сели в поезд Тбилиси-Батуми, через шесть часов ступили, так сказать, на перрон батумского вокзала, и нас моментально стал преследовать местный бомбила по прозвищу Бичико, который как выяснилось, знал город хуже, чем я сейчас.
Какое это удовольствие – ездить по улицам Батуми, как по родным, не смотря на страшный бедлам, царящий на дорогах. Впрочем, он тоже стал уже родным.
Фото просто так. Я сфотографировал этот рекламный призыв где-то в горах, когда мы изучали окрестности.
Какое это удовольствие – ездить по улицам Батуми, как по родным, не смотря на страшный бедлам, царящий на дорогах. Впрочем, он тоже стал уже родным.
Фото просто так. Я сфотографировал этот рекламный призыв где-то в горах, когда мы изучали окрестности.
Нынче шторм устроил на новом бульваре в нашем районе жуткий кавардак. Чисто Айвазовский.
Не зря в Батуми отмечают ежегодный День дворника. Их служба и опасна, и трудна.
Не зря в Батуми отмечают ежегодный День дворника. Их служба и опасна, и трудна.
На горы, как и на море, можно смотреть вечно.
Просыпаясь и выходя на балкон, мы первым делом любуемся горами. Тем более, что это самое лёгкое занятие – вот они прямо перед глазами.
Сегодня по вершинам разлеглись облака. Им ещё легче – лежат и любуются на нас. А нам, чтобы на них посмотреть, вставать надо.
Просыпаясь и выходя на балкон, мы первым делом любуемся горами. Тем более, что это самое лёгкое занятие – вот они прямо перед глазами.
Сегодня по вершинам разлеглись облака. Им ещё легче – лежат и любуются на нас. А нам, чтобы на них посмотреть, вставать надо.
Коты очень странные.
Причём они странные по умолчанию – если кот, значит, странный. Если ваш кот не странный, то одно из двух: либо это не кот, либо вам нужно навернуть глицинчика или недоброй памяти мельдония для повышения внимания: уверяю – он странный. ⬇️
Причём они странные по умолчанию – если кот, значит, странный. Если ваш кот не странный, то одно из двух: либо это не кот, либо вам нужно навернуть глицинчика или недоброй памяти мельдония для повышения внимания: уверяю – он странный. ⬇️
Например, кот моего друга, брата и собутыльника Андрея Бузуева Оливер (или просто Ливер, как я его завистливо называю, потому что он в отличие от меня британец, а я в отличие от него – нет) обожает ходить в ванную вместе с хозяином, когда тот идёт принимать душ. Андрюха ему говорит: "Ну, чё, идёшь мыться?" и Оливер идёт. Там он ждёт хозяина, пока тот плещется за занавеской. Во всяком случае, я так думаю, потому что Оливер выходит из ванной сухой.
Другое дело наш аджарский парень Санёк.
Этот полутонов не знает и склонность к компромиссам призирает. Он лезет за занавеску в самую гущу событий, ловит душевые струи, заходит справа и слева – упорно пытается обуздать водную стихию. Струи его нещадно поливают, Санёк хмурится, трясёт попеременно всеми лапами, мотает башкой, но не уходит.
Когда вода выключается, он, в попытке поймать редкие капли, ещё некоторое время сосредоточенно машет передними лапами. Затем залезает в лоток, с облегчением писает и мокрый с головы до ног несётся галопом на постель вытирать лапы о пододеяльник.
При этом Санёк всей душой ненавидит мыться и сопротивляется экзекуторам, как упорный оппозиционер полицейскому произволу.
Другое дело наш аджарский парень Санёк.
Этот полутонов не знает и склонность к компромиссам призирает. Он лезет за занавеску в самую гущу событий, ловит душевые струи, заходит справа и слева – упорно пытается обуздать водную стихию. Струи его нещадно поливают, Санёк хмурится, трясёт попеременно всеми лапами, мотает башкой, но не уходит.
Когда вода выключается, он, в попытке поймать редкие капли, ещё некоторое время сосредоточенно машет передними лапами. Затем залезает в лоток, с облегчением писает и мокрый с головы до ног несётся галопом на постель вытирать лапы о пододеяльник.
При этом Санёк всей душой ненавидит мыться и сопротивляется экзекуторам, как упорный оппозиционер полицейскому произволу.