Духовная грамота, то есть завещание великого князя московского Дмитрия Донского, Российский государственный архив древних актов.
«Во имя Отца и Сына и Святаго духа, се яз, грешный худый раб Божий Дмитрий Иванович, пишу грамоту душевную целым своим умом. Даю ряд сыном своим и свoей княгини.
Приказываю дети свои своей княгине. А вы, дети мои, живите заодин, а матери своее слушайте во всем.
А приказываю отчину свою Москву детем своим, князю Василью, князю Юрью, князю Андрею, князю Петру. А брат мой, князь Володимер, ведает свою треть, чем его благословил отец его, князь Андрей.
А се благословляю сына своего, князя Василья, своею отчиною, великим княженьем…
А сына своего благословляю, князя Юрья, своего деда куплею, Галичем, со всеми волостми, и с селы, и со всеми пошлинами, и с теми селы, которые тягли к Костроме…
А сына своего, князя Андрея, благословляю куплею же деда своего, Белымозером, со всеми волостми…
А сына своего, князя Петра, благословляю куплею же своего деда, Углечим полем, и что к нему потягло…
А се даю своей княгине из великого княженья у сына у своего… А что есм дал своей княгине из удела сына своего, княжа Васильева и изо княжа из Юрьева, изо княжа из Андреева, изо княжа из Петрова, волости и села, а что Бог розмыслит о моей княгине, и те волости и села во чьем удел, то тому и есть… А по грехом, которого сына моего Бог отъимет, и княгини моя поделит того уделом сынов моих. Которому что даст, тo тому и есть, а дети мои из ее воли не вымутся… А даст ми Бог сына, и княгини моя поделит его, возмя по части у болшие его братьи…
А у которого сына моего убудет отчины, чем есм его благословил, и княгини моя поделит сынов моих из их уделов. А вы, дети мои, матери слушайте.
А по грехом, отъимет Бог сына моего, князя Василья, а хто будет под тем сын мой, ино тому сыну моему княж Васильев удел, а того уделом поделит их моя княгини.
А вы, дети мои, слушайте своее матери, что кому даст, то тому и есть.
А переменит Бог Орду, дети мои не имут давати выхода в Орду, и который сын мой возмет дань на своем уделе, то тому и есть.
А что есм подавал своей княгине волости и села из уделов детий своих, и свой примысл, и слободы, и села, и Холхол, и Заячков, а с тех волостий, и с слобод, и с сел что возмет княгини моя, то ей и есть. А дети мои в то не вступаются.
А хто сю грамоту мою порушит, судит ему Бог, а не будет на нем милости Божий, ни моего благословенья ни в сии век, ни в будущий.
А писал есм сю грамоту перед своими отци: перед игуменом перед Сергием, перед игуменом перед Савастьяном.
А тутo были бояре наши: Дмитрий Михайлович, Тимофей Васильевич, Иван Родивонович, Семен Васильевич, Иван Федорович, Олександр Андреевич, Федор Андреевич, Федор Андреевич, Иван Федорович, Иван Андреевич».
«Во имя Отца и Сына и Святаго духа, се яз, грешный худый раб Божий Дмитрий Иванович, пишу грамоту душевную целым своим умом. Даю ряд сыном своим и свoей княгини.
Приказываю дети свои своей княгине. А вы, дети мои, живите заодин, а матери своее слушайте во всем.
А приказываю отчину свою Москву детем своим, князю Василью, князю Юрью, князю Андрею, князю Петру. А брат мой, князь Володимер, ведает свою треть, чем его благословил отец его, князь Андрей.
А се благословляю сына своего, князя Василья, своею отчиною, великим княженьем…
А сына своего благословляю, князя Юрья, своего деда куплею, Галичем, со всеми волостми, и с селы, и со всеми пошлинами, и с теми селы, которые тягли к Костроме…
А сына своего, князя Андрея, благословляю куплею же деда своего, Белымозером, со всеми волостми…
А сына своего, князя Петра, благословляю куплею же своего деда, Углечим полем, и что к нему потягло…
А се даю своей княгине из великого княженья у сына у своего… А что есм дал своей княгине из удела сына своего, княжа Васильева и изо княжа из Юрьева, изо княжа из Андреева, изо княжа из Петрова, волости и села, а что Бог розмыслит о моей княгине, и те волости и села во чьем удел, то тому и есть… А по грехом, которого сына моего Бог отъимет, и княгини моя поделит того уделом сынов моих. Которому что даст, тo тому и есть, а дети мои из ее воли не вымутся… А даст ми Бог сына, и княгини моя поделит его, возмя по части у болшие его братьи…
А у которого сына моего убудет отчины, чем есм его благословил, и княгини моя поделит сынов моих из их уделов. А вы, дети мои, матери слушайте.
А по грехом, отъимет Бог сына моего, князя Василья, а хто будет под тем сын мой, ино тому сыну моему княж Васильев удел, а того уделом поделит их моя княгини.
А вы, дети мои, слушайте своее матери, что кому даст, то тому и есть.
А переменит Бог Орду, дети мои не имут давати выхода в Орду, и который сын мой возмет дань на своем уделе, то тому и есть.
А что есм подавал своей княгине волости и села из уделов детий своих, и свой примысл, и слободы, и села, и Холхол, и Заячков, а с тех волостий, и с слобод, и с сел что возмет княгини моя, то ей и есть. А дети мои в то не вступаются.
А хто сю грамоту мою порушит, судит ему Бог, а не будет на нем милости Божий, ни моего благословенья ни в сии век, ни в будущий.
А писал есм сю грамоту перед своими отци: перед игуменом перед Сергием, перед игуменом перед Савастьяном.
А тутo были бояре наши: Дмитрий Михайлович, Тимофей Васильевич, Иван Родивонович, Семен Васильевич, Иван Федорович, Олександр Андреевич, Федор Андреевич, Федор Андреевич, Иван Федорович, Иван Андреевич».
Парнасский пересмешник
Французского хирурга Самуэля-Жана де Поцци (1846-1918) порой называют одним из самых красивых мужчин его времени. В университетские годы он даже получил прозвище Сирена. Жизнь у Поцци была весьма занятная, не случайно этому мужчине в красном халате посвящен…
Знаменитый хирург и просто красавец своего времени Самюэль Жан Поцци, запечатленный на не менее известном портрете кисти Джона Сарджента, был героем многочисленных любовных историй. Одна из которых связала его с величайшей актрисой своего времени Сарой Бернар.
Яркий роман актрисы и доктора пришелся на их юность, но близкие дружеские отношения они сохранили на всю жизнь. Бернар называла Поцци "доктором Богом" и была его пациенткой долгие годы.
«И вот теперь я заключаю тебя в объятья, я любила тебя больше сорока шести лет, давших нам множество воспоминаний, за которые тебе вечно благодарна Сара Бернар», - писала актриса своему возлюбленному.
Поцци не просто лечил Сару Бернар, но и оперировал. В 1915 году «доктору Дье» даже пришлось ампутировать ей правую ногу.
А три года спустя он был убит в собственном кабинете недовольным пациентом, обвинявшим хирурга в неудачной операции.
Яркий роман актрисы и доктора пришелся на их юность, но близкие дружеские отношения они сохранили на всю жизнь. Бернар называла Поцци "доктором Богом" и была его пациенткой долгие годы.
«И вот теперь я заключаю тебя в объятья, я любила тебя больше сорока шести лет, давших нам множество воспоминаний, за которые тебе вечно благодарна Сара Бернар», - писала актриса своему возлюбленному.
Поцци не просто лечил Сару Бернар, но и оперировал. В 1915 году «доктору Дье» даже пришлось ампутировать ей правую ногу.
А три года спустя он был убит в собственном кабинете недовольным пациентом, обвинявшим хирурга в неудачной операции.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Не все русские пьют много! Немецкая реклама ВАЗ2110 с Ельциным
Ну что, дорогие мои, есть ли у вас планы на конец августа? Я собираюсь посетить событие, которое стоит каждого часа в пути до него. С 23 августа по 1 сентября Нижегородский театр оперы и балета принимает на своих площадках – на основной сцене и в концертном «Пакгаузе» – фестиваль «Современная музыка: Шостакович. Мейерхольд. Шнитке», и, как вы можете догадаться, присутствие там – это возможность прикоснуться почти к самым напряженным моментам музыкальной истории XX века.
Фестиваль, появившийся в Горьком в 1962 году, мечтательно оживает после 35-летнего забвения, и, как всегда, представляет музыку Дмитрия Шостаковича как сердцевину своего программного содержания. Шостакович, будучи символом противоречий советской эпохи, всегда вызывал интерес к тому, как настоящее искусство балансирует между идеологией и эстетикой. И сегодня на удивление актуальны слова Дмитрия Дмитриевича, который еще в 1962 году произнес: «На время проведения фестиваля Москва становится музыкальным пригородом Горького». Ровно через 62 года Нижний снова подтверждает это суждение!
Главная тема этого года – музыка композиторов XX века и современное состояние дел, представляемое как отечественными, так и зарубежными авторами. Выступают как оркестр La Voce Strumentale и солисты Нижегородского театра, включая Надежду Павлову, Дмитрия Синьковского, Владислава Лаврика, Федора Леднева, так и прекрасные коллективы и солисты со всей России: скрипачи Вадим Репин и Ольга Волкова, актер Сергей Маковецкий, дирижер Иван Рудин, Российский Национальный Молодежный симфонический оркестр, хор Минина – эти имена лишь часть великолепного ансамбля!
Фестиваль посвящен трем величайшим фигурам: Дмитрию Шостаковичу и юбилярам 2024 года Альфреду Шнитке и Всеволоду Мейерхольду, чье видение культуры словно мистически сплетается и создает новый контекст для нашего понимания живой классики, как отражения исторического опыта.
Художественный руководитель фестиваля Алексей Трифонов ставит амбициозную цель: вновь разжечь интерес к музыке, которая долго находилась в тени, – к творчеству Галины Уствольской, Софии Губайдулиной, Мечислава Вайнберга, Михаила Гнесина, Леоша Яначека, Эрвина Шульхофа. В таком колебании между высокой культурой и мраком забвения и мы будем искать свою искру, свою ноту
Фестиваль, появившийся в Горьком в 1962 году, мечтательно оживает после 35-летнего забвения, и, как всегда, представляет музыку Дмитрия Шостаковича как сердцевину своего программного содержания. Шостакович, будучи символом противоречий советской эпохи, всегда вызывал интерес к тому, как настоящее искусство балансирует между идеологией и эстетикой. И сегодня на удивление актуальны слова Дмитрия Дмитриевича, который еще в 1962 году произнес: «На время проведения фестиваля Москва становится музыкальным пригородом Горького». Ровно через 62 года Нижний снова подтверждает это суждение!
Главная тема этого года – музыка композиторов XX века и современное состояние дел, представляемое как отечественными, так и зарубежными авторами. Выступают как оркестр La Voce Strumentale и солисты Нижегородского театра, включая Надежду Павлову, Дмитрия Синьковского, Владислава Лаврика, Федора Леднева, так и прекрасные коллективы и солисты со всей России: скрипачи Вадим Репин и Ольга Волкова, актер Сергей Маковецкий, дирижер Иван Рудин, Российский Национальный Молодежный симфонический оркестр, хор Минина – эти имена лишь часть великолепного ансамбля!
Фестиваль посвящен трем величайшим фигурам: Дмитрию Шостаковичу и юбилярам 2024 года Альфреду Шнитке и Всеволоду Мейерхольду, чье видение культуры словно мистически сплетается и создает новый контекст для нашего понимания живой классики, как отражения исторического опыта.
Художественный руководитель фестиваля Алексей Трифонов ставит амбициозную цель: вновь разжечь интерес к музыке, которая долго находилась в тени, – к творчеству Галины Уствольской, Софии Губайдулиной, Мечислава Вайнберга, Михаила Гнесина, Леоша Яначека, Эрвина Шульхофа. В таком колебании между высокой культурой и мраком забвения и мы будем искать свою искру, свою ноту
Forwarded from project × beta (egor fedosov)
На волне новых обсуждений возможности монетизации телеграм-каналов создатель Телеканала Страз, Игорь Колесников, по просьбе project × media выясняет, есть ли сейчас смысл заводить телеграм-канал, если вы его ещё не создали? Что скрывает закулисье популярного в России мессенджера? И главное, как сделать так, чтобы этот канал читали?
На вопросы ответили создатели одних из самых известных и больших телеграм-каналов: Парнасский Пересмешник, Федор Бонд и Чук, Антиглянец, Pink Birkin, Юра, не волнуйся.
Читайте фичер на нашем сайте.
Полезные ссылки:
▫️узнать про сервис;
▫️медиа;
▫️запросить доступ;
▫️прислать бриф;
▫️поддержать нас.
На вопросы ответили создатели одних из самых известных и больших телеграм-каналов: Парнасский Пересмешник, Федор Бонд и Чук, Антиглянец, Pink Birkin, Юра, не волнуйся.
Читайте фичер на нашем сайте.
Полезные ссылки:
▫️узнать про сервис;
▫️медиа;
▫️запросить доступ;
▫️прислать бриф;
▫️поддержать нас.
Золотая статуя Дианы Огюста Сен-Годенса на парадной лестнице Художественного музея Филадельфии доказывает, что настоящая, не лишенная трансцендентности тяга к красоте может существовать и в такой стране вульгарного и показного материализма, как США.
Ранее эта скульптура 1890-х была на вершине Мэдисон-Сквер-Гарден в Нью-Йорке
Ранее эта скульптура 1890-х была на вершине Мэдисон-Сквер-Гарден в Нью-Йорке
При согласии даже малые государства увеличиваются, а при раздоре даже величайшие превращаются в ничто.
Иногда эту мысль древнеримского историка Гая Саллюстия (Concordia parvae res crescunt, discordia maximae dilabuntur) переводят и более буквально: как гармония заставляет малые вещи расти, так разлад приводит к разрушению великих.
Иллюстрация: Питер Бирманн, Римские руины Арки Тита, 1781–90
Иногда эту мысль древнеримского историка Гая Саллюстия (Concordia parvae res crescunt, discordia maximae dilabuntur) переводят и более буквально: как гармония заставляет малые вещи расти, так разлад приводит к разрушению великих.
Иллюстрация: Питер Бирманн, Римские руины Арки Тита, 1781–90
Forwarded from Долецкая-Doletskaya
Продолжаю рубрику о том, что читают дружки. Лето, однако.
Александр Радаев, Парнасский пересмешник:
«Версия, что император Александр I не умер в Таганроге в 1825 году, а закончил свои дни в Сибири, прожив почти сорок лет под именем Фёдора Кузьмича, остается одной из самых загадочных и спорных в российской истории. Книга «Святой праведный Феодор Кузьмич — Александр I Благословенный» в моих руках — исследование и материалы к житию святого праведника — отстаивает одну точку зрения и приводит свидетельства, доказывающие, что Александр Благословенный все-таки стал старцем Федором Кузьмичем».
Павел Компан:
«Я читаю «Письма к сыну» лорда Филиппа Честерфилда, потому что хочу быть классным отцом своих 3 детей. А в связи с тем, что книга была мне подарена Алёной Станиславовной, ценность описанного в ней опыта сомнения не вызывает».
Наталия Семенова(автор тетралогии о русских коллекционерах:
«Я читаю только по Воллару и на английском, и на французском. Единственное, что прочла, детектив Харриет на английском. Пока ничего лишнего не могу себе позволить. Но с радостью бы взяла в руки «Разговоры с Пикассо»».
Теона Контридзе:
«Самое время закрыть гештальт перед Гессе. Должок мой с 2002 года. Наш немецкий гомеопат (очень точный) всегда умел наладить мои обменные процессы и баланс. Пошла!»
#ктоскнижкой
Александр Радаев, Парнасский пересмешник:
«Версия, что император Александр I не умер в Таганроге в 1825 году, а закончил свои дни в Сибири, прожив почти сорок лет под именем Фёдора Кузьмича, остается одной из самых загадочных и спорных в российской истории. Книга «Святой праведный Феодор Кузьмич — Александр I Благословенный» в моих руках — исследование и материалы к житию святого праведника — отстаивает одну точку зрения и приводит свидетельства, доказывающие, что Александр Благословенный все-таки стал старцем Федором Кузьмичем».
Павел Компан:
«Я читаю «Письма к сыну» лорда Филиппа Честерфилда, потому что хочу быть классным отцом своих 3 детей. А в связи с тем, что книга была мне подарена Алёной Станиславовной, ценность описанного в ней опыта сомнения не вызывает».
Наталия Семенова(автор тетралогии о русских коллекционерах:
«Я читаю только по Воллару и на английском, и на французском. Единственное, что прочла, детектив Харриет на английском. Пока ничего лишнего не могу себе позволить. Но с радостью бы взяла в руки «Разговоры с Пикассо»».
Теона Контридзе:
«Самое время закрыть гештальт перед Гессе. Должок мой с 2002 года. Наш немецкий гомеопат (очень точный) всегда умел наладить мои обменные процессы и баланс. Пошла!»
#ктоскнижкой
Гондольеры в Венеции - исключительно мужская профессия, но если верить этой гравюре 1610 года, то во время традиционной гонки на гондолах, к соревнованиям допускались и женщины.
Русский путешественник этого времени, стольник Петр Толстой так описывает увиденное в Венеции:
В Венецы есть извозничьих лодак, которые называют гундалами, немало тысяч, а все чёрные и покрыты чёрными сукнами, с окончинами великими, и во всяком гундале по одному человеку-гребцу, а на ином и по два человека. И кому куды потребно ехать морем в ближние места от Венецы или в самой Венецы по каналам, то есть по улицам, то в тех гундалах ездят, нанимая их; а плата бывает на целой день от гундала, которой с одним гребцом, дукат венецкой, а московских денег 15 алтын; и за тое плату весь день повинен возить, где изволит.
А у венецких прокураторей и у знатных купецких людей, также и у духовных особ, есть свои гундалы, которых есть в Венецы не одна тысяча. Те гундалы у многих есть нарядные, резной работы, золочёные, покрыты бархатами с круживами и с бахрамами золотными и иными изрядными парчами, и окончины великие; также в них посланы бывают шпалеры, или трипы цветные, или иные изрядные парчи, тому подобные.
А зделаны те гундалы особою модою: длинны да не широки, как бывают однодеревые лотки, а нос и корма острые, и на носу железные великие гребни, а на корме железом же оковано, а на средине зделан чердак с окончинами и з завесами изрядными покрытой, и в нём лавки изрядные с подушками. А гребцы — один человек на носу, а другой на корме; а в котором гундале другого гребца нет, в том бывает человек на корме, гребёт стоя, тем же веслом и правит, а кормоваго весла, как бывает правило, на тех гундалах нет, однако без него управляют изрядно.
Русский путешественник этого времени, стольник Петр Толстой так описывает увиденное в Венеции:
В Венецы есть извозничьих лодак, которые называют гундалами, немало тысяч, а все чёрные и покрыты чёрными сукнами, с окончинами великими, и во всяком гундале по одному человеку-гребцу, а на ином и по два человека. И кому куды потребно ехать морем в ближние места от Венецы или в самой Венецы по каналам, то есть по улицам, то в тех гундалах ездят, нанимая их; а плата бывает на целой день от гундала, которой с одним гребцом, дукат венецкой, а московских денег 15 алтын; и за тое плату весь день повинен возить, где изволит.
А у венецких прокураторей и у знатных купецких людей, также и у духовных особ, есть свои гундалы, которых есть в Венецы не одна тысяча. Те гундалы у многих есть нарядные, резной работы, золочёные, покрыты бархатами с круживами и с бахрамами золотными и иными изрядными парчами, и окончины великие; также в них посланы бывают шпалеры, или трипы цветные, или иные изрядные парчи, тому подобные.
А зделаны те гундалы особою модою: длинны да не широки, как бывают однодеревые лотки, а нос и корма острые, и на носу железные великие гребни, а на корме железом же оковано, а на средине зделан чердак с окончинами и з завесами изрядными покрытой, и в нём лавки изрядные с подушками. А гребцы — один человек на носу, а другой на корме; а в котором гундале другого гребца нет, в том бывает человек на корме, гребёт стоя, тем же веслом и правит, а кормоваго весла, как бывает правило, на тех гундалах нет, однако без него управляют изрядно.