Апостолы, 1924 год.
Итальянский живописец Феличе Карена (1879-1966)
Итальянский живописец Феличе Карена (1879-1966)
Великолепная экспозиция с античной скульптурой в Музее аэропорта Стамбула. Честно, здесь с материалом работают куда лучше чем в большинстве городских музеев Стамбула, которые далеко не всегда оставляют впечатления высокой музейной культуры
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
8 сентября исполнилось два года со дня смерти королевы Елизаветы II, правившей Великобританией 70 лет и 214 дней. Это было самое долгое монаршее правление в истории страны.
Самым продолжительным царствованием в истории считается правление французского короля Людовика XIV (1638-1715), остававшегося у власти 72 года и 110 дней.
Самым продолжительным царствованием в истории считается правление французского короля Людовика XIV (1638-1715), остававшегося у власти 72 года и 110 дней.
Борис Рыжий ушел из жизни совсем молодым — в 26 лет. В этом году мог бы быть его пятидесятилетний юбилей.
Именно Борису Рыжему принадлежат строки «В России расстаются навсегда…». Его поэзия не требует подготовки и мучительного осмысления: ее нужно чувствовать. Друг Иосифа Бродского Евгений Рейн называл Рыжего одним из самых талантливых творцов в его поколении.
Вспоминаем любимые произведения выдающегося поэта в течение целого месяца на странице нового проекта #Рыжий50.
Именно Борису Рыжему принадлежат строки «В России расстаются навсегда…». Его поэзия не требует подготовки и мучительного осмысления: ее нужно чувствовать. Друг Иосифа Бродского Евгений Рейн называл Рыжего одним из самых талантливых творцов в его поколении.
Вспоминаем любимые произведения выдающегося поэта в течение целого месяца на странице нового проекта #Рыжий50.
Мужчины играют в мяч во дворе семинарии Фульда, старейшей школы в Германии, основанной в монастыре Фульда в VIII веке, то есть больше чем 1200 лет назад. Рисунок из книги дружбы начала XVII века
Парнасский пересмешник
Традиционная подборка новых выставок в рубрике #кудасходить. ✔️4 сентября — открытие выставки «Восточный музей Петра Щукина» в Музее Востока на Никитском бульваре, 12А — до 17 ноября ✔️6 сентября — открытие выставки «Сергей Борисов. Михаил Розанов. Город…
По традиции в понедельник в постоянной рубрике #кудасходить — главные открытия музеев и художественных галерей Москвы.
✔️12 сентября — открытие ярмарки blazar в Музее Москвы на Зубовском бульваре, 2 — до 15 сентября
✔️13 сентября —открытие выставки лауреатов конкурса restore:digital art «Цветное vs Черно-белое» в галерее Ruarts в 1-м Зачатьевском переулке, 10 — до 13 октября
✔️Выставка «Мир искусства Бориса Усова» в Центре Вознесенского на Большой Ордынке, 46 — до 3 ноября
✔️Выставка современного лакового искусства «Новые сказки» в Музее декоративного искусства — до 20 ноября
✔️Выставка «От утопии к театру» к 150-летию Всеволода Мейерхольда в центре «Зотов» на Ходынке, 2 — до 19 января.
#кудасходитьвМоскве
✔️12 сентября — открытие ярмарки blazar в Музее Москвы на Зубовском бульваре, 2 — до 15 сентября
✔️13 сентября —открытие выставки лауреатов конкурса restore:digital art «Цветное vs Черно-белое» в галерее Ruarts в 1-м Зачатьевском переулке, 10 — до 13 октября
✔️Выставка «Мир искусства Бориса Усова» в Центре Вознесенского на Большой Ордынке, 46 — до 3 ноября
✔️Выставка современного лакового искусства «Новые сказки» в Музее декоративного искусства — до 20 ноября
✔️Выставка «От утопии к театру» к 150-летию Всеволода Мейерхольда в центре «Зотов» на Ходынке, 2 — до 19 января.
#кудасходитьвМоскве
В издательстве «Новое литературное обозрение» вышла книга филолога Константина Поливанова «"Доктор Живаго" как исторический роман», рассказывающая о главном романе Бориса Пастернака, прототипах героев его знаменитой книги, духовной и политической эволюции Пастернака и о том, как в самые беспросветные годы создаются по-настоящему свободные произведения. По следам новости делюсь фрагментами материала с Константином Поливановым в «Коммерсанте»:
У Пастернака довольно специфическое представление о христианстве, о том, что такое «быть верным Христу» <…>. Он пишет, что можно быть атеистом и обитать в том же духовном пространстве: там совершаются математические открытия, пишутся симфонии и так далее.
Христианство для него не этическая доктрина, а необходимость человека следовать своему назначению, осуществлять плодотворное существование <…>. Живаго должен написать свои стихи, это его цель. Пастернак постоянно твердил, что он не любит своего стиля до 1940 года, что самого главного в стихах не сказали ни он сам, ни его современники — Блок, Есенин, Маяковский. Стихи Живаго и есть то, что нужно было сказать. Они заполняют лакуну, рассказывают, как устроен мир. Это — задача художника, и верность Христу заключается в том, чтобы ее выполнить. <…>
Недавно модно было писать, что 1920-е — это культурное многообразие, политический плюрализм, а для пастернаковского героя и для самого Пастернака в период написания «Доктора Живаго» двадцатые — это формирование того жестокого, бессмысленного и однообразного мира, что в полной мере раскроется в тридцатые-сороковые. И здесь как раз связь с его пониманием христианства. <…>
Сам Пастернак, в отличие от Живаго, вступил во все возможные литературные объединения, печатался в советских журналах, входил в Союз советских писателей. Он был частью того официального культурного контекста, к которому его герой не хочет иметь никакого отношения. В 1920-е годы и в начале 1930-х Пастернак, как и большинство его современников, верит: все, что происходит,— прямое продолжение революции, а не карикатура на нее. <…>
В 1935-м он пишет стихотворение «Художник», где речь идет о Сталине: «В те же дни на расстоянье, за древней городской стеной живет не человек — деянье: поступок ростом с шар земной…» <…>
Но шесть лет спустя Пастернак издает сборник «На ранних поездах», где из «Художника» выкинуты все строфы о Сталине. Это уже значимый шаг: современники, безусловно, помнили, что в газетном варианте стихотворения эти строки были. Отстраняться от власти он начинает с московских процессов — с того момента, как у писателей начинают требовать подписей под расстрельными письмами. Поворотная точка — 1936 год, когда после его отказа подписать письмо, призывающее к расправе над Зиновьевым и Каменевым, оно все равно выходит с его подписью. Пастернак строит роман как собственную альтернативную биографию. Можно сказать, он вершит суд над собственной судьбой.
У Пастернака довольно специфическое представление о христианстве, о том, что такое «быть верным Христу» <…>. Он пишет, что можно быть атеистом и обитать в том же духовном пространстве: там совершаются математические открытия, пишутся симфонии и так далее.
Христианство для него не этическая доктрина, а необходимость человека следовать своему назначению, осуществлять плодотворное существование <…>. Живаго должен написать свои стихи, это его цель. Пастернак постоянно твердил, что он не любит своего стиля до 1940 года, что самого главного в стихах не сказали ни он сам, ни его современники — Блок, Есенин, Маяковский. Стихи Живаго и есть то, что нужно было сказать. Они заполняют лакуну, рассказывают, как устроен мир. Это — задача художника, и верность Христу заключается в том, чтобы ее выполнить. <…>
Недавно модно было писать, что 1920-е — это культурное многообразие, политический плюрализм, а для пастернаковского героя и для самого Пастернака в период написания «Доктора Живаго» двадцатые — это формирование того жестокого, бессмысленного и однообразного мира, что в полной мере раскроется в тридцатые-сороковые. И здесь как раз связь с его пониманием христианства. <…>
Сам Пастернак, в отличие от Живаго, вступил во все возможные литературные объединения, печатался в советских журналах, входил в Союз советских писателей. Он был частью того официального культурного контекста, к которому его герой не хочет иметь никакого отношения. В 1920-е годы и в начале 1930-х Пастернак, как и большинство его современников, верит: все, что происходит,— прямое продолжение революции, а не карикатура на нее. <…>
В 1935-м он пишет стихотворение «Художник», где речь идет о Сталине: «В те же дни на расстоянье, за древней городской стеной живет не человек — деянье: поступок ростом с шар земной…» <…>
Но шесть лет спустя Пастернак издает сборник «На ранних поездах», где из «Художника» выкинуты все строфы о Сталине. Это уже значимый шаг: современники, безусловно, помнили, что в газетном варианте стихотворения эти строки были. Отстраняться от власти он начинает с московских процессов — с того момента, как у писателей начинают требовать подписей под расстрельными письмами. Поворотная точка — 1936 год, когда после его отказа подписать письмо, призывающее к расправе над Зиновьевым и Каменевым, оно все равно выходит с его подписью. Пастернак строит роман как собственную альтернативную биографию. Можно сказать, он вершит суд над собственной судьбой.